В Узбекистане близится к финалу кампания по выборам в Олий Мажлис – двухпалатный парламент республики, областные, районные и городские кенгаши – советы народных депутатов. Выборы состоятся 27 декабря, и их главным итогом станет отсутствие каких-то значимых изменений во внутриполитической ситуации.

В соответствии с законом Узбекистана от 2008 года «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Узбекистан в связи с совершенствованием законодательства о выборах» количество депутатских мест в законодательной палате увеличено со 120 до 150, что нашло свое отражение и в конституции страны.

Отныне избирательное законодательство Узбекистана выделяет 15 мест для депутатов от Экологического движения Узбекистана (ЭДУ), то есть впервые вводится институт квотирования мест в нижней палате парламента. ЭДУ — новое объединение появилось на политической сцене республики летом 2008 года, хотя формально и не является политическим движением. Возглавляет «экологов» бывший председатель Госкомитета по охране природы Борий Алиханов.

Скорее всего, этот внезапно появившийся «экологический уклон» объясняется тем, что проблема водных ресурсов Центральной Азии в ближайшие годы станет для Ташкента едва ли не главной с учетом того, что в регионе планируется построить крупнейшие ГЭС – Камбаратинские (Киргизия) и Рогунская (Таджикистан). Таким образом, решение предоставить экологам 15 мандатов связано с необходимостью повысить их статус, подключить в качестве парламентской силы к кампании против таджикских и киргизских «супер-ГЭС». В связи с этим узбекское законодательство предусмотрительно разрешает депутатам, избранным от ЭДУ, образовывать депутатскую группу в законодательной палате и участвовать в создании блока парламентского большинства. То есть, экологи не просто гарантированно войдут в парламент, но и станут составной частью ведущей фракции.

Остальные 135 депутатов будут избираться по территориально-избирательным округам. Теперь только политические партии имеют право выдвигать своих кандидатов в депутаты законодательной палаты, областные, районные и городские кенгаши. При выдвижении и регистрации кандидатов в депутаты сохраняется 30-процентная квота — так называемая позитивная дискриминация для женщин.

В то же время пришлось отказаться от практики выдвижения кандидатов в депутаты инициативными группами граждан. Это связано с внедрением в жизнь закона «О повышении роли политических партий в обновлении и дальнейшей демократизации государственного управления и модернизации страны», вступившего в силу в 2008 году. В выборах 27 декабря примут участие только кандидаты от политических партий, среди которых ни одна не является оппозиционной.

Стоит напомнить, что президент Ислам Каримов не стал разрушать структуры компартии на территории своей республики. Партийный аппарат и организации КПСС в Узбекистане были наиболее прочной и влиятельной опорой власти. Альтернативой могли быть не разношерстные демократы прозападной ориентации, а радикальные исламисты. Узбекская светская оппозиция беспомощна, ее партии («Эрк», «Бирлик») не имеют регистрации, находятся под постоянным прессом власти и уже давно маргинализировались. У этой оппозиции нет абсолютно никаких рычагов влияния, механизмов мобилизации масс, и она способна лишь при удачном для себя стечении обстоятельств «подхватить» возможные спонтанные народные выступления. Впрочем, и этого им не дадут – ни кланы, ни силовики, ни исламистское подполье.

В выборах 27 декабря примут участие четыре зарегистрированные политические партии Узбекистана: лидер прошлых выборов – Либерально-демократическая партия (УзЛиДеП); Народно-демократическая партия Узбекистана (НДПУ), выражающая интересы социально уязвимых слоев населения; близкая к НДПУ малочисленная социально-демократическая партия «Адолат» («Справедливость»); и опирающаяся на интеллигенцию Демократическая партия Узбекистана «Миллий тикланиш» (Национальное возрождение), к которой в этом году примкнула молодежная «Фидокорлар» («Самоотверженные»), благодаря чему фракция стала второй по численности в парламенте.

Все партии в республике более чем лояльны к президенту и никаких проблем для руководства страны никогда не представляли. Либерально-демократическая партия Узбекистана имеет наибольшее количество депутатских мест в законодательной палате (41 место) и сенате (33 места) Олий Мажлиса, а также в местных органах власти. УзЛиДеП позиционирует себя как партия власти. Численность — более 150 тыс. Более половины из них – предприниматели, производственники, фермеры.

Народно-демократическая партия Узбекистана – старейшая (создана на основе Коммунистической партии Узбекской ССР) и наиболее многочисленная партийная структура. Численность — свыше 360 тыс. Придерживается левой ориентации и имеет 28 мест в парламенте. Электорат, на который делает ставку НДПУ, — бедные сограждане, пенсионеры, многодетные семьи, бюджетники. Поэтому партия даже называет себя оппозиционной, борющейся за социальные блага и гарантии для народа.

Социал-демократическая партия «Адолат» имеет 10 мест в парламенте и 75 тыс. членов. Партия тоже близка к левым взглядам, к некоему «капитализму с человеческим лицом».

Национально-демократическая партия «Миллий тикланиш» контролирует в парламенте 29 мест, численность — партии чуть более 100 тыс. Главная «фишка» «Национального возрождения» – национальные приоритеты, патриотизм, традиции. Партийцы выступают за воспитание молодого поколения на проверенных национальных ценностях и против развращения молодежи продуктами западного масскульта.

Единственная интрига будущих узбекских выборов заключается в том, как будут распределены места в парламенте: останется ли парламентским лидером УзЛиДеП или ее место займет «Миллий тикланиш». Таким образом, главный вопрос — сохранится ли в качестве фаворита власти УзЛиДеП или у Ислама Каримова появится новая «любимая партия»?

Мало кто в Узбекистане сомневается, что на предстоящих выборах основная борьба развернется именно между двумя вышеозначенными партиями. В результате политических процессов в Узбекистане их идеологии принимают более-менее четкие формы и становятся понятными для простого избирателя. Одна защищает малоимущих, а другая – собственников, предпринимателей и фермеров. Вместе с тем обе партии позиционируют себя выразителем интересов среднего класса, само существование которого в Узбекистане у большинства иностранных наблюдателей вызывает серьезные сомнения.

Руководство страны фактически заблокировало альтернативную официальной политическую активность населения. Если бы при этом в Узбекистане был бы обеспечен высокий уровень жизни населения, то такой вариант мог бы неплохо работать, но население отнюдь не благоденствует, хотя по официальным данным, ежегодно 45-50% общих расходов госбюджета страны расходуются на социальную защиту уязвимых слоев населения республики.

То, что в Узбекистане имеются факторы, которые в любой стране способствуют резкому недовольству части населения политикой властей, не подлежит сомнению. По степени жесткости «властной вертикали» Узбекистан находится в числе лидеров на постсоветском пространстве. Несмотря на проведенные конституционные реформы, по-прежнему фактически вся полнота власти в стране принадлежит одному человеку – президенту.

При этом руководство Узбекистана упорно придерживается собственных взглядов, согласно которым страна должна вводить рыночные экономические принципы и «демократию» постепенно, чтобы избежать потрясений в социальной сфере, «исходя из национального своеобразия и добиваясь высокого уровня и качества жизни».

Ясно, что в условиях наметившегося «нового романа» с Западом, узбекские власти хотели бы поднять уровень выборов, для того чтобы они были признаны легитимными и демократичными. Бюро по демократическим институтам и правам человека Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (БДИПЧ ОБСЕ) уже открыло свою миссию в Ташкенте. Наблюдателей от Европы совсем немного, причем, как заявлено, «БДИПЧ не будет проводить систематического и всеобъемлющего наблюдения за процедурой голосования, подсчетом голосов и суммированием результатов голосования в день выборов». В таком «травоядном» подходе структуры, взвалившей на себя тяжкую ношу оценки демократичности выборных процессов на постсоветском пространстве, нет ничего удивительного. Евросоюз уже «потерял лицо», стараясь как можно незаметнее отменить введенные им против Ташкента санкции (европейцы, подзуживаемые США, ввели санкции против узбекского режима за жесткое подавление попытки мятежа в Андижане в мае 2005 года). Кроме того, накануне открытия миссии БДИПЧ имело место предупредительное заявление узбекского МИДа о том, что «попытки навязывания западных моделей и неких «унифицированных стандартов» демократии в любой форме являются контрпродуктивными. Евросоюзу никто не предоставлял права контролировать ситуацию в Узбекистане и других суверенных странах мира». Европейцы, не желая портить отношения с Исламом Абдуганиевичем во второй раз, безусловно, постараются не критиковать узбекские выборы.

Абсолютно ясно, что говорить о демократии в Узбекистане, как минимум, несколько преждевременно. Итоги же выборов и список народных избранников должны появиться в печати до 7 января 2010 года. Выборы будут признаны состоявшимися, если на избирательные участки придут не менее 33% избирателей. Ожидать серьезной борьбы партий за голоса избирателей (с использованием каких-то политтехнологий) не стоит — все участники процесса прекрасно знают свои роли и понимают, что эксцессы власти абсолютно не нужны.

То, что с проведением выборов и подведением их итогов в Узбекистане никаких проблем не возникнет, сомнения не вызывает.