Буквально через двое суток, 26 марта, в Узбекистане состоятся президентские выборы. При всегдашней вялости и скуке электоральных процессов в этой республике, нынешние просто бьют все рекорды по отсутствию интереса и у зарубежных экспертов и у самого населения РУ.

Ислам Каримов как всегда предпочитает осторожную и осмотрительную политику. Ясно, что он не опасается неизвестных выдвиженцев-пустышек (не для того они назначены «кандидатами») от искусственно созданных партий, но запланированному переизбранию могли бы помешать внешние центры силы.

Торговые и экономические контакты Узбекистана с Россией и Казахстаном (составляющих единое экономическое пространство в формате ЕАС) имеют самое серьезное значение для Ташкента. К тому же у Москвы гораздо больше рычагов влияния на Ташкент чем у «вашингтонского обкома» (у Запада применительно к Узбекистану, вообще есть только один возможный вариант воздействия – «майдан»). Одна только армия мигрантов (по самым консервативным оценкам – около двух миллионов) — убойный аргумент. И мигранты относятся к политическому режиму РУ без особой любви, поскольку, в конечном итоге, именно власть отвечает за то, что людям приходится бросать дома и семьи и работать за границей в, мягко говоря, сложных условиях.

Власть же тоже не испытывает к своему излишнему населению теплых чувств: в одном из своих выступлений в 2013 г. И.Каримов назвал узбекских гастарбайтеров «лентяями, позорящими страну».

Если бы Россия решила одномоментно депортировать хотя бы 10-15 % этих «лентяев» перед выборами обратно в Узбекистан, провести кампанию так как она прошла, Ташкенту не удалось бы.

Последний визит В.Путина в Узбекистан показал, что РФ не собирается задействовать жёсткие инструменты давления на РУ. Единственное, что может изменить эту позицию — размещение американской военной базы на узбекской территории. В этой ситуации И.Каримов в последнее время перестал дразнить Москву антиевразийской риторикой, что он регулярно пытался делать, начиная со второй половины 2014 года.

Тогда глава Узбекистана усиленно любезничал с Госдепом США. После того, как Киргизия отказалась продлевать соглашение по ЦТП «Манас», США начали обхаживать лидера Узбекистана. С геополитической точки зрения Узбекистан, граничащий со всеми государствами региона, — наиболее удобный вариант сохранить влияние Штатов в ЦА.

Визиты в 2014 году в Узбекистан высокопоставленных чиновников (более двух десятков), в том числе и замгоссекретаря Бёрнса, командующего центральным командованием ВС США генерала Остина, не оставляют сомнений — переговоры о базе шли. Называлась даже цена — 1 млрд долл., включающая в себя необходимость менять узбекскую концепцию внешней политики страны, предполагающую внеблоковый статус государства и неразмещение на его территории военных объектов других стран.

Осенью, когда американские НКО активно заговорили о продолжающейся практике детского труда при сборе хлопка в РУ, а также о высоком индексе коррупции в стране, стало ясно: соглашения достичь не удалось. В преддверии выборов в Олий Мажилис (парламент) и выборов президента Ислам Абдуганиевич благоразумно не стал провоцировать Москву.

США втягивают Ташкент в геополитическую мясорубку, противоречащую национальным интересам республики. Во время Андижанских событий 2005 г. американцы уже попытались «майданизировать» РУ. Ясно, что за американской базой в страну пришла бы и вся инфраструктура американской soft power и, в конечном итоге, майдан.

Каримов всегда традиционно демонстрирует отрицательное отношение к интегристским проектам – в Центральной Азии, и, шире, в Евразии. «К сожалению, некоторые мои коллеги, чтобы достичь дешевого авторитета, разбрасываются различными лозунгами, — говорил Каримов, — высокопарно высказываются о сотрудничестве, но на самом деле ничего не делается». По вопросу Союза центрально-азиатских государств Каримов в апреле 2008 г. в Астане высказался более чем ясно: «Для Узбекистана эта инициатива неприемлема. Заявляю это раз и навсегда с тем, чтобы не было никаких спекуляций». Еще более негативно Каримов оценивает перспективы участия Узбекистана в евразийском интеграционном процессе, возглавляемом Россией.

И.Каримов периодически критикует и евразийскую интеграцию, заявляя о категорическом нежелании Узбекистана участвовать в ней и отключая подачу газа на юг «евразийской» Киргизии и «предевразийскому» Таджикистану. Но ближе к середине 2014 г. Каримов начал делать реверансы в сторону Москвы. На саммите ШОС в Душанбе И.Каримов заявил В.Путину что «потерял ориентиры», и попросил «сверить часы». Судя по тому, что на минской встрече лидеров СНГ Ислам Абдулганиевич говорил в адрес Порошенко разные неприятные вещи, «сверка часов» прошла успешно.

Затем последовал визит В.Путина в Узбекистан, закончившийся рядом важных соглашений и списанием 865 млн. долл. узбекского долга, накопившегося во времена спорных «технических кредитов» перестроечного и постперестроечного времени.

В конце декабря 2014 г. прошли дежурные выборы в узбекский парламент, а уже в середине января 2015 г. И.Каримов снова заговорил о невозможности «возврата к СССР» и невхождении Узбекистана в любые интеграционные объединения. Заявления эти строятся в полном соответствии с риторикой Госдепа.

Объёмы экономического сотрудничества Москвы и Ташкента, фактор нескольких миллионов мигрантов, работающих в РФ, глубина гуманитарных, оборонных и культурных контактов свидетельствуют о неминуемости евразийской интеграции для Узбекистана. РФ стабильно занимает первое место среди торговых партнёров РУ (около 27% от объёма всей узбекской внешней торговли). Товарооборот двух стран за первые девять месяцев 2014 г. составил 4,5 млрд долл. Мониторинг восприятия евразийской интеграции в Узбекистане ежегодно приносит один из самых высоких положительных результатов на всем постсоветском пространстве (на уровне 70–80%).

Постепенно, по мере охвата ЕАЭС новых стран в ЦА, Узбекистан окажется в кардинально новой для себя ситуации «полуокружения» не слабыми разрозненными странами, а сильным экономическим союзом, за которым стоит военная сила ОДКБ и, конкретно, России.

И для Ташкента все может серьезно измениться буквально за несколько лет.

Поэтому узбекская власть стоит сейчас перед необходимостью выстраивать новую стратегию своего существования в регионе.

Довольно долго, практически со дня обретения суверенитета Узбекистан во взаимоотношениях с соседями вел политику жесткого доминирования — транспортные и энергетические блокады, жесткая риторика, минирование границ и приграничные стычки, демонстративное развертывание войск у границ соседей, учения, «легенды» которых легко ложились в канву тех или иных региональных противоречий и т.д.

Были столкновения и с Казахстаном, пока не прошла окончательная делимитация и демаркация границы. Хотя дело не столько в этом факте, сколько в том, что Узбекистан убедился в том, что Казахстан стал действительно сильным в экономическом и военно-политическом плане государством, с которым вести себя так, как с Кыргызстаном или Таджикистаном, нельзя. Кроме того, с каждым годом Казахстан превращался в приоритетного регионального союзника России и давить на него становилось все труднее и опаснее.

Теперь старая политика Ташкента, похоже, исчерпала себя (или, скорее, близка к исчерпанию) и в отношениях с остальными соседями.

Параллельно идут и иные процессы, ставящие под вопрос сохранение стабильности в центральноазиатском регионе. Приоритетом для РФ останется взаимодействие со странами ОДКБ — об этом 10 декабря 2014 г. заявил начальник Генштаба ВС РФ генерал армии Валерий Герасимов в ходе встречи с военными атташе иностранных государств, аккредитованными в Москве. Герасимов справедливо указал на то, что основная угроза стабильности всей Центральной Азии лежит на Юге – в Афганистане. «С учетом принятого руководством США политического решения о выводе до конца 2014 года контингента американских войск из Афганистана с высокой вероятностью нами прогнозируется значительное осложнение ситуации в этой стране с переходом реального контроля отдельных районов к террористическим группировкам. На фоне резкого обострения ситуации в Ираке и Сирии, а также активизации террористической группировки ИГИЛ (запрещена на территории РФ) возможное исключение Афганистана из фокуса внимания западных и других заинтересованных стран способно поставить под угрозу безопасность всего Центрально-Азиатского региона», — заявил глава Генштаба РФ.

Ясно, что в таких условиях давить на соседей ни в экономическом, ни, тем более, в военном смысле становится невозможно. С каждым годом, можно сказать, с каждым месяцем, зависимость соседей от Узбекистана снижается.

Возможность присоединения Узбекистана к ЕАЭС и ТС, пока им руководит Ислам Абдуганиевич смотрится сомнительно. Для него приоритетность двусторонних связей и нежелание входить в организации, обязывающие его к чему-либо, являются константой.

Вместе с тем сейчас ситуация складывается следующим образом: вступление Кыргызстана в ЕАЭС – решенный факт. Год-два при нынешней динамике развития евразийской интеграции и встанет вопрос о присоединении Таджикистана, тогда геополитическая и геоэкономическая ситуация вокруг Ташкента изменится. Видимо, руководство Узбекистана беспокоится о том, что совсем скоро страна будет окружена, условно говоря, «зоной ЕАЭС». Стоит ждать серьезных затруднений для и без того хронически «хромающей» узбекской экономики, т. к. слабые соседи, на которых Ташкент привык давить, станут частью сильного и в экономическом, и в политическом, и в военном отношении блока. Нужно будет или как-то приспосабливаться к новым сложным для узбекской элиты обстоятельствам, договариваться, или вступать в ЕАЭС. Это — вопрос «посткаримовского» периода.

Евразийская же интеграция позволит Узбекистану развивать свои экономические связи, тем более что санкционные войны открыли для узбекских аграриев дополнительные возможности сбыта своей продукции. Евразийская интеграция позволит Узбекистану наконец примириться со своими соседями, развивать экономические контакты и нормально решать с ними вопросы, а не говорить об угрозах будущих войн.

Кроме факторов экономического порядка, подталкивающих Узбекистан к евразийской интеграции, есть и вопросы безопасности. По инерции говорят, что у Узбекистана серьезный демографический и оборонный потенциал, но пока никто серьезно не испытывал его на прочность, поэтому все оценки носят умозрительный характер (еще год назад SIPRI оценивал украинскую армию как «вторую по боеспособности» на постсоветском пространстве). Кризис в отношениях Востока и Запада усиливается и всем странам нужно определяться, особенно постсоветским государствам. И в Ташкенте (как и в других столицах ЦА) сейчас внимательно следят за обострением борьбы Востока и Запада. Общая нервическая обстановка и дипломатическая активность в Центральной Азии вызвана тем, что если эскалация отношений Востока и Запада будет нарастать, то Штаты могут легко пойти на вариант слома региональной стабильности.

Поэтому проблемы в ЦА придут не с севера, а с юга. Они, конечно, по масштабам будут не такими, как на севере Ирака или в Сирии. Но для Центральной Азии хватит и несколько сотен боевиков для того, чтобы раскачать ситуацию в регионе.

Но все это – проблемы уже поствыборного Узбекистана и его бессменного руководителя.