Специфика современной политической и социальной модели Белоруссии заключается в двух принципиальных моментах, которых не было ранее в истории молодого белорусского государства.

Во-первых, в условиях относительно политического затишья и, можно сказать, даже периода политического застоя, что роднит нынешнюю Белоруссию с брежневским Советским Союзом, при котором в республике отсутствуют явные признаки острой политической борьбы, что должно позитивно одновременно происходит нарастание кризисных явлений в экономической, и, соответственно, социальной областях.

Во-вторых, в условиях острого внутреннего социально-экономического кризиса, пользуясь созревшими внешними факторами, а именно масштабным и системным конфликтом поднимающейся России с Западом, ведомым США, руководство республики предпринимает серьезные усилия по политическому дистанцированию от России и получению максимальных экономических бонусов от антисанкционного режима России в отношении западной товарной массы. Рассмотрим эти тезисы более подробно.

Внутренняя политика

Сформированная за последние двадцать лет (с 1994 года) в республике политическая вертикаль власти, основанная на силовом контроле над политическим пространством республики, отсутствии оппонентов в публичном информационном пространстве и непассионарном населении, доказала свою эффективность.

Население, чиновники, бизнес-элита, средний класс, гуманитарная интеллигенция и, в принципе, даже значительная часть прозападной оппозиции смирилась с той политической реальностью, которую президент республики и его администрация выстраивала все последние годы. Сегодня не видно ни одного направления, с которого для правящего клана могли бы исходить какие-либо именно политические риски внутри республики.

Население аморфно и политически индифферентно. Перестало проявлять интерес к выборам всех уровней, включая президентские. Гражданская война на Украине с тысячами погибших, отразилась и на общественном мнении в республике. Подавляющая часть населения готова проголосовать (и проголосовала) за все, что угодно, лишь бы не было войны. Тем не менее, политическая апатия и неверие в то, что выборы могут что-то изменить со стороны той части населения, которая моложе 40-45 лет, скорее всего, привела к тому к тому, что эта часть населения вообще не пришла на выборы в 2015 году. Сказывается и отсутствие любой вменяемой политической альтернативы Лукашенко.

Значительная, наиболее экономически активная часть населения, которая могла бы стать движущей силой каких-либо протестов или даже просто перемен в обществе, политике и экономике, вообще выдавлена из республики в Россию и на Запад по причинам политической и экономической стагнации, а также низкого уровня доходов, который может обеспечить нынешняя экономическая политика властей. Так, по официальным данным российского ФМС в России трудится более 550 тысяч белорусов, что составляет около 10% от трудоспособного населения республики.

Как отмечают эксперты по Белоруссии — «Но ведь это только официальная статистика. Кого она не учитывает? Во-первых, тех, кто работает вахтовым методом. Например, граждане республики работают на российском Севере месяц, а потом едут на месяц домой. Аналогичным образом — месяц через месяц — работают в России белорусские рабочие, сфера услуг (например, стикеровщицы в российских сетях) и белорусские колхозники, которые выезжают на работу на сельскохозяйственные предприятия России. При нахождении до трех месяцев на территории России — регистрация не требуется.

Во-вторых, тех, кто работает в России, но регулярно ездит домой в Белоруссию. В-третьих, жителей прилегающих к России областей, которые также могут достаточно часто (раз в неделю-две) приезжать домой, чтобы не делать себе регистрацию в России. Т.е. официальные данные российского ФМС, естественно, учитывают не всех граждан республики, работающих в России, а только часть. Допустим, что ФМС не учитывает около 30% от указанной цифры. Тогда получаем, что в России работает около 700 тысяч граждан Белоруссии или почти 13% трудоспособного населения».

И это мы не затрагиваем еще работающих граждан республики в Прибалтике, Польше и в целом в Европе, где, по данным экспертов, работает не менее 100−150 тысяч граждан республики. Эти данные коррелируют с данными Международного фонда сельскохозяйственного развития (МФСР) — специализированного учреждения при ООН, которое занимается проблемой численности мигрантов в мировом масштабе. Так, по данным этого фонда, в Европе (включая Россию) работает 1,3 миллиона трудовых мигрантов из Белоруссии или около 25% населения в трудоспособном возрасте.

Соответственно, возникает вопрос: много это или мало? Если говорить об уровне возможной безработицы в республике, то, конечно, это очень серьезные цифры. Которые говорят даже больше не о том, что работы нет, а о том, что в республике нет той зарплаты, которая бы удовлетворяла наиболее пассионарную, профессиональную, мобильную и молодую часть населения.

Устраивает ли подобная ситуация белорусские власти? Конечно, да. За счет российского рынка труда власти купируют серьезные социальные проблемы, которые могла вызвать высокая безработица и недовольство людей своим невысоким уровнем доходов, который за истекший год снизился почти в два раза. Когда в массовом порядке останавливаются фабрики и заводы, а люди работают три дня вместо полной трудовой недели, самая большая головная боль властей — чтобы народ не вышел на улицы.

Белорусы и не выходят, а просто уезжают на заработки за границу, в основном в Россию, которая в языковом и ментальном плане нисколько не отличается от Белоруссии. Поэтому можно говорить о том, что в краткосрочной перспективе данная тенденция на руку белорусским властям. Однако если экстраполировать эти тенденции на долгосрочный уровень, то мы увидим, что Белоруссия сейчас находится на ранних стадиях развития прибалтийского сценария исхода населения из страны — там тоже все начиналось с трудовой миграции. Только если прибалты уезжают на ПМЖ в Европу, а в Прибалтику уже в этом году начнут организованно завозить партии африканцев, то белорусы едут в духовно и ментально им близкую Россию.

Сокращается выпуск товарной продукции. Так, например, резко упал выпуск телевизоров.  На предприятиях сетуют на недостаток финансовых ресурсов и падение спроса на основных рынках сбыта. Если в первой половине этого года в Белоруссии каждый месяц производилось от 2 до 4 тысяч телевизоров, то в сентябре их было сделано всего 300 штук, а в октябре телевизоры вообще не производились. «Всего за девять месяцев этого года в Белоруссии было произведено 19,1 тысячи телевизоров. В прошлом году их было сделано в 4,2 раза больше.  Согласно официальным данным, за девять месяцев этого года экспорт телевизоров составил 423 штуки. За аналогичный период прошлого года было продано свыше 39 тысяч телевизоров.  И дело не в качестве сборки. Не хватает оборотных средств,  а прокредитоваться просто негде».

В свете вышеизложенного, особенно на фоне уже происходящей деиндустриализации республики, проблема сохранения Белоруссии как крупного научно-промышленного и технологического центра Русского мира приобретает особую остроту.

Сказывается также и то, что население запугано той репрессивной машиной, которая действует в республике в отношении несогласных. Поэтому желающих активно протестовать с каждым годом все меньше и меньше.

Чиновники также запуганы действующей системой надзора и подавления любых самостоятельных шагов. Если сопоставить степень свободы первых министров Лукашенко и нынешних, то она снизилась в разы. Сегодня министр — не самостоятельное лицо, принимающее решение по подведомственной отрасли, а лишь исполнитель поручений администрации президента и правительства.

В результате двадцати лет внутри системы произошел отрицательный отбор с активных и могущих самостоятельно принимать решения лидеров на безынициативных и лишенных любых лидерских и волевых качеств исполнителей. С одной стороны, это хорошо сказалось на стабильности и предсказуемости системы. С другой стороны, в республике жесткий кадровый кризис. На всех уровнях выше среднего отсутствуют новые молодые амбициозные кадры, а тасуется старая кадровая колода, которая с каждым годом становится все старше и старше. Поэтому в условиях прессинга сверху система работает, однако, как только прессинг исчезнет, система начнет разваливаться и очень быстро.

Бизнес-элита также научена горьким опытом тех своих коллег, у которых отняли бизнес по политическим и иным причинам, поэтому на сегодня можно сказать, что практически весь крупный и средний бизнес, который функционирует в республике, сегодня завязан на вертикаль власти.

Остается средний класс и интеллигенция, однако этим двум социальным стратам для активизации необходимы публичные лидеры, которые готовы будут действовать активно. Однако именно лидеров сегодня в белорусском обществе и не наблюдается, в результате чего ожидать каких-либо активных движений со стороны среднего класса и интеллигенции не приходится. Применит ли себя в политическом качестве новоиспеченный Нобелевский лауреат Светлана Алексиевич, известная своей зоологической русофобией, — покажет время.

Не в лучшей ситуации и оппозиция. В ней также, как и в госаппарате, происходят весьма показательные процессы деградации. Во-первых, значительная часть лидеров в силу возрастных причин вышла из разряда политиков первого уровня. Во-вторых, другая часть зрелых политиков в силу безынициативности и отсутствия лидерских качеств также сняла с себя в общественном мнении претензии на большую политическую игру. В-третьих, молодые лидеры не известны белорусскому обществу. Молодежь также разочаровалась в возможности что-то изменить через силовые акции и протест, и в силу целого ряда экономических причин сконцентрировалась на обеспечении элементарного выживания.

В результате тенденций деградации общественной жизни, власть даже вынуждена была немного допустить представителей оппозиции на телеканалы, чтобы показать народу хоть какую-то видимость дискуссии и «политического процесса». На этом фоне администрация президента с помощью силовых структур тотально и довольно эффективно в рамках созданной системы контролирует все политические процессы, протекающие в республике. Тем не менее, сложившуюся в общественно-политической и социально-экономической системе республики ситуацию можно вполне охарактеризовать по аналогии с такими же процессами в 70-е годы в Советском Союза и получившими название «застой».

Напомним, что период застоя в истории СССР, не имеет четких границ, однако, чаще всего, под ним историки понимают период правления Леонида Брежнева. Каковы характеристики этого периода и что общего в советском и белорусском застое?

Консервация политической системы. Отсутствие серьезных изменений в структуре правящего аппарата, привело к его заморозке. Если в начале своего правления Лукашенко еще пытался найти новые кадры, то за последние десять-четырнадцать лет никаких значительных кадровых изменений в системе нет. Чиновники передвигаются с одной должности на другую, не выпадая из системы, даже после отсидки в тюрьме.

Притчей во языцех стал пример бывшего вице-премьера белорусского правительства Петра Прокоповича, который в свои 70 с лишним лет занимал 21 должность в правительстве: заместителя премьер-министра Республики Белоруссия; представителя Правительства Республики Белоруссия для участия в заседаниях Правления Национального банка; председателя Совета по развитию предпринимательства в Белоруссии; председателя Межведомственного совета по государственной статистике; председателя комиссии по вопросам государственного регулирования ценообразования при Совете Министров и т.д. 

В результате, в настоящее время средний возраст членов структуры высшего государственного управления в Белоруссии, как и во времена Брежнева, составляет 60-70 лет.

Возрастание роли силовых структур. Если в СССР это была армия и КГБ, то в Белоруссии, в силу отсутствия серьезных внешних угроз и отсутствия необходимого финансирования армии, эта роль перешла к силовых структурам, призванным обеспечить политическую и экономическую стабильность режима: КГБ, Комитет государственного контроля (КГК), Следственный комитет, МВД.

Упадок аграрной промышленности. Несмотря на огромные дотации из бюджета (около 50 млрд. долларов за последние 12 лет) и бурный рост последние 2-3 года экспорта сельскохозяйственной продукции республики в Россию (достиг 3-4 млрд. долларов), сельское хозяйство республики остается глубоко убыточным. Система осталась прежней, в основании ее лежат совхозы и колхозы, которым, как и в советские времена, спускают разнарядки на урожайность, время посевов и уборки и т.д.  Даже по официальным данным, около 60% всех предприятий Минсельхозпрода убыточны.

Нефть — основа экономики и валютных поступлений. Основные средства СССР получал от продажи нефти и газа за границу. В Белоруссии аналогичная ситуация — около 50% валютной выручки идет в страну от продажи нефти и нефтепродуктов из российской нефти на Запад. С введением Россией нефтяных пошлин этот ручеек в разы сократился, в результате чего для продления агонии той экономической системы, что существует в Белоруссии, Россия вынуждена каждый год дотировать белорусскую экономику кредитами. Конечно, это более короткий поводок, чем бесконтрольная продажа нефти и нефтепродуктов за границу, организованная белорусскими властями вместе с нефтяными компаниями России. В результате значительная часть валютной выручки от экспорта нефти и нефтепродуктов через белорусский нефтяной оффшор стала возвращаться в Россию.

Загнивание общественной жизни и социальной активности населения. Эти явления мы также в полной мере наблюдаем в республике в виде оттока активного населения из республики и маргинализации общественно-политической жизни в стране. Можно сказать, что на сегодня период общественно-политического застоя в республике вполне оформился. И если не будет форс-мажоров, то этот период продлится и следующие пять лет до президентских выборов 2020 года.

Социальная составляющая

Не прошло и недели после президентских выборов, как снова были активизированы переговоры с МВФ о предоставлении республике кредита. Об этом 15 октября в палате представителей заявил министр финансов республики Владимир Амарин: миссия Международного валютного фонда, с которой белорусские власти обсудят возможности новой кредитной программы объемом 3 млрд. долларов, посетит Минск уже в ноябре. Стране срочно нужны деньги, чтобы с грехом пополам закончить год. Россия ожидаемого предвыборного кредита так и не дала, а ситуация с зарплатами на белорусских предприятиях просто аховая.

В условиях приближающихся выборов властям удалось сократить объем просроченной задолженности в 10 раз — до 27,9 млрд рублей. На 1 октября долги по зарплатам на предприятиях были только у 13 из них. Это в 33 раза меньше, чем в сентябре: тогда таких организаций было целых 432. Однако, как отмечают эксперты, стабилизационные меры никак не повлияли на развитие негативных трендов в экономике, прежде всего в промышленном и аграрном секторах.

Для стабилизации ситуации с погашением долгов по зарплатам накануне президентских выборов органы госуправления использовали административный ресурс. Министерства и ведомства обратились к подчиненным организациям с просьбой выдать ссуды и кредиты организациям с просроченной зарплатой. Кредиты на зарплату выдавались даже неплатежеспособным предприятиям. Таким образом, ситуацию удалось временно купировать. Однако проблемы никуда не делись — зарплаты выплатили, а предприятия теперь должны банкам.

В этих весьма непростых условиях можно было бы ожидать продолжения прежней политики властей по поддержке промышленных предприятий любой ценой. Однако первые поствыборные факты свидетельствуют об обратном. Во-первых, заводы начинают возвращаться на четырехдневку. В частности, входящий в холдинг «БелавтоМАЗ» ОАО «Осиповичский завод автомобильных агрегатов» («ОЗАА»), который является вторым по численности работников после самого МАЗа.

Во-вторых, как свидетельствуют факты, господдержки, как в предыдущие годы, ожидать не приходится. Так, во время визита на тот же «ОЗАА» генеральный директор МАЗа Дмитрий Катеринич заявил, что предприятие является для холдинга «БелавтоМАЗ» балластом, и что предприятие само должно искать себе новые рынки сбыта. А неделю назад председатель Совета республики Михаил Мясникович посетил другое входящее в холдинг «БелавтоМАЗ» предприятие — «Барановичский автоагрегатный завод», и в ходе визита, по словам одного из сотрудников предприятия, «почти открытым текстом сказал, что заводу конец… И выкарабкивайтесь сами… МАЗ вам помогать не собирается».

В-третьих, Беларусь с 2016 года намерена перейти на индикативную систему планирования экономики — соответствующий проект закона уже разработан и может быть рассмотрен на осенней сессии белорусского парламента. Документ предполагает переход от директивной системы планирования экономики к индикативной, что фактически означает отказ государства от практики доведения министерствам и субъектам хозяйствования обязательных для выполнения прогнозных показателей.

Т.е. прежняя макроэкономическая модель, которую на протяжении двадцати лет исповедовало белорусское государство, — жесткого государственного дирижизма — уходит в прошлое. Государство уходит из экономики. Это тенденция. Основная причина этого — государство не желает нести ответственность за провальную промышленную политику перед населением и хочет затвердить этот факт в массовом сознании, чтобы отбить у населения желание и саму возможность предъявлять ему претензии. Поэтому и началась смена экономической риторики.

В условиях сжатия внешних рынков и отсутствия внешних источников финансирования власть будет сбрасывать не только весь промышленный, но и, главное, социальный балласт. Прежде всего это касается крупных промышленных предприятий, т.к. если с забастовками и волнениями на малых и средних предприятиях власть справляется без проблем, то крупные предприятия (от 1 тысячи работников и выше), и особенно в провинции, где они являются градообразующими предприятиями, являются потенциальным источником серьезных проблем.

Поэтому будет делаться все, чтобы избавиться от них, но постепенно. Тем более что практически неограниченный рынок рабочей силы находится совсем рядом — Россия. Зарплаты там гораздо выше, а социальной нагрузки белорусское государство не будет нести никакой. Вот такая «политика».

Следующей тенденцией, которая будет накрывать республику после постепенного сокращения предприятий, будет снижение белой средней зарплаты: «Если говорить о рынке зарплат в Минске в целом, то анализ предложения на сайтах поиска работы в интернете свидетельствует о том, что больше 5 млн рублей (что по курсу 18 тысяч рублей за 1 доллар составляет всего 277 (!) долларов) на рынке почти предложений нет. Т.е. здесь все очевидно. Соответственно, если зарплата 277 (!) долларов является новым ориентиром по зарплатам в Минске, то что говорить о белорусской провинции, где ситуация скоро сравняется с находящимися в разрухе гражданской войны провинциями Украины».

И еще один интересный факт дает официальная статистика. Пока говорить о тенденции рано, но если она подтвердится на периоде ноябрь-декабрь, то тогда можно будет говорить о том, что властям республики надо начинать предпринимать серьезные меры для исправления ситуации, если они не хотят чтобы общественно-политическая ситуация вышла из-под контроля. Речь идет о том, что граждане республики начали проедать накопленные запасы. Если в августе под влиянием девальвации белорусы вынесли из банков 4 трлн рублей, то отток рублевых депозитов в сентябре замедлился и составил всего 1 трлн рублей.

Таким образом, за два месяца население республики забрало из банков депозитов на 5 трлн рублей, тогда как всего в банках хранилось на начало августа около 29 трлн рублей, т. е. за два месяца забрали около 17%. Об этом свидетельствуют свежие данные Нацбанка по денежно-кредитной статистике. Поэтому данные по концовке года будут показательными.

Понятно, что в происходящих процессах присутствуют и внешние факторы — мировая дефляция, которая убивает рынки, и самый главный для Белоруссии рынок России. Однако вопрос заключается в том, что власти республики все предыдущие годы ничего не делали для того, чтобы подготовиться к очередной волне мирового кризиса, а исключительно проедали советский запас прочности промышленной базы республики и российские кредиты. И за это сейчас будет расплачиваться простой народ. Если с Украиной все понятно, то в Белоруссии парадоксальным образом реализуются все те же тенденции, только в условиях отсутствия гражданской войны. И это, естественно, лучше всего говорит о «качестве» государственного управления.