К 300-летию победы Русского царства в Северной войне

Есть в истории такие события, значение которых с течением времени не только не ослабевает, но и приобретает новое насущное звучание.  К разряду таковых, несомненно, относится Северная война, которая завершилась победой Русского царства. В сентябре 1721 года был подписан Ништадтский мирный договор, в соответствии с которым Русское государство вернуло себе выход к Балтийскому морю и вошло в разряд великих держав, а Швеция навсегда утратила этот статус.

Казалось бы, все это дела давно минувших дней, и они представляют исключительно академический интерес. Отчасти, что касается способа ведения боевых действий, это действительно так, но вот превратности борьбы на международной арене, мотивы принятия решений, организаторская и полководческая деятельность Петра I, Карла XII и других исторических персонажей могут быть весьма поучительны и в наше время.

Предыстория

Итак, Северная война. Какова ее предыстория? С глубокой старины Руси принадлежали обширные прибалтийские земли, да и само рождение русской государственности непосредственно связано с Балтийским морем. Так, родоначальник знаменитой русской княжеско-царской династии Рюрик, как утверждают исторические источники, был не только внуком новгородского посадника Гостомысла, но и князем ободритов (бодричей) – одного из многочисленных балтийских славянских племен, основным родом деятельности которого был варяжский промысел, т.е. морская торговля и война на море.

Духовным же центром обширного в те седые времена славянского балтийского Поморья был остров Руян (ныне немецкий Рюген), жителей которого в западных хрониках именуют ругами, руянами и русами-русинами. На Руяне (в арабских источниках именовался как остров Русь) в священном граде Аркона находился величественный храм славянского бога богов Святовита. Когда-то этот храм был одним из самых почитаемых в Европе и не менее значимым, чем храм Зевса в древнегреческой Олимпии.

В то былинное время поморские славяне господствовали на Балтийском море. Особенно свирепыми воинами и умелыми мореходами слыли русы-руяне. Завидев их корабли с алыми парусами (на Руяне красный-червлёный цвет почитался священным), грозные скандинавские викинги стремились поскорей убраться прочь.

В середине первого тысячелетия (IV-VI в.в.) наблюдались мощные переселенческие потоки поморских славян на территории будущих Новгородской (вплоть до Урала и далее), Псковской, Полоцкой и Смоленской земель. Вот что писала по этому поводу в своем фундаментальном труде «Этногенез восточных славян по данным антропологии» выдающийся российский антрополог и этнограф, академик Российской академии наук Татьяна Алексеева: «Так может быть выделен ареал близких антропологических характеристик, прилежащих к Балтийскому морю. В него включаются поляне (польские – авт.), висляне, ободриты, поморяне, словене новгородские, кривичи, радимичи и, возможно, волыняне». А если к этому ещё добавить могучее восточнославянское племя вятичей (проживало в бассейне реки Оки), о близком родстве которых с поморянами прямо свидетельствует древнерусская «Повесть временных лет (ПВЛ)» («поморяне, радимичи и вятичи пошли от ляхов», т.е. западных славян), то получается, что этнокультурное цивилизационное пространство Балтийской Руси простиралось от Поморья и острова Руян далеко на северо-восток и восток тогдашнего славянского мира.

Поэтому в 862 году новгородские словене («новгородцы же – от варяжского рода» — ПВЛ), кривичи и другие племена призвали на княжение Рюрика, своего близкого родича, князя ободритов и варяга по воинско-торговому промыслу. Кстати, само имя Рюрик (означает «сокол» – в том числе и на некоторых современных славянских диалектах) происходит от такого персонажа славянской мифологии, как огненный сокол Рарог, воплощения бога земного огня Семаргла.

А далее события, согласно летописи, развивались следующим образом: «И принял власть Рюрик и раздал мужам своим грады – этому Полоцк, тому Ростов, другому Бело-озеро». Так зародилось первое общее восточнославянское государство – Русь киевская. И если Киев (по словам легендарного Вещего Олега) стал «матерью городов Русских», то Руян определённо был дедом, а Новгород и Полоцк – отцами русской государственности.

Изначально Русь имела обширный выход к Балтийскому морю, который назывался Ижорской землей – побережье нынешнего Финского залива, река Нева и прилегающие к ней территории. Кроме того, на берегу Балтики или недалеко от него находились русские крепости Кукойнос (устье Западной Двины), Колывань (ныне Таллин), Юрьев (ныне Тарту) и другие.

В отличие от восточных, балтийским славянам не удалось создать мощное государство, и этим не преминули воспользоваться направляемые римским папой немецкие, датские, шведские и прочие западноевропейские рыцари-крестоносцы. В 1147 году германский рыцарский Тевтонский орден вторгся в славянское Поморье, сея смерть и разрушения. Так начался пресловутый «Натиск на Восток» («Дранг нах Остен»), который в XX веке обернулся страшной трагедией Второй мировой войны.

Упорная и ожесточенная борьба балтийских славян с силами объединенного католического Запада продолжалась несколько столетий вплоть до начала XVIII века. Остров Руян после длительной войны был захвачен крестоносцами, величественный храм Святовита был до основания разрушен, но дух бога богов через понятия святости, божественного света и свята как праздника навсегда сохранился в духовной жизни славянских народов.

Не забыт и священный остров Руян, который под именем Буян стал неотъемлемой частью русских сказок и заговоров. Вспомним «Сказку о царе Салтане» Александра Пушкина, написанную по мотивам народных сказок и сказаний и такие знакомые с детства строки: 

«Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
Торговали мы булатом,
Чистым серебром и златом,
И теперь нам вышел срок;
А лежит нам путь далек,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».

А ведь перед нами не что иное, как поэтическое описание морского пути, по которому когда-то прошел Рюрик из земли ободритов к русским берегам.

Какое же всё это имеет отношение к Северной войне? Оказывается, самое непосредственное. Дело в том, что память о Балтийской Руси не только стала частью русского народного сознания, но и бережно передавалась из поколения в поколение во многих боярских и дворянских родах, предки которых были выходцами из поморских славян. Так отец родоначальника боярско-царского рода Романовых (к которому принадлежал и Петр I) Андрея Ивановича Кобылы Гланда-Комбил Дивонович (после принятия православия Иван Кобыла) приехал в последней четверти XIII века вначале на Западную Русь, а затем в Москву как раз из балтийского Поморья. О том, что предок бояр Романовых был славянин старой веры, прямо свидетельствует его прозвище – Дивонович, так как Дивона – это славянская богиня, по одним источникам охоты, по другим – воды.

Семейные предания о священном острове русов, о русских кораблях под алыми парусами, бороздящих Балтийское море, бережно передавались в роду Романовых. Слышал их с раннего детства и будущий император всероссийский, царевич Петр. Именно в ранней юности в душе царевича, проживавшего в сухопутной Москве и никогда не видевшего море, загорелась страсть к морским просторам, которая и легла впоследствии в основу политики царя Петра Алексеевича.

Значительное влияние на формирование мировоззрения юного Петра оказал и наставник царских детей, известный просветитель Симеон Полоцкий, который видел предназначение московских государей в собирании и защите всей Руси и в достижении прежней славы державы Рюриковичей.

Тяжёлое наследство, замыслы и преобразования

Став в 1689 году полноправным государем, Петр получил тяжелейшее наследство. Страна была лишена выходов к Балтийскому и Чёрному морям. Швеция, в ту пору сильнейшая держава в Европе, отторгла к тому времени от Русского государства прибалтийские земли, а Турция со своим вассалом – Крымским ханством – властвовала на берегах Чёрного моря. А ведь до татаро-монгольского нашествия северное Причерноморье было восточнославянским, а само море называлось Русским.

В конце XVII века Россия имела только один порт – Архангельск, да и то на Белом море. Но беломорский путь для торговли с Европой был неудобным, длинным и трудным. Караваны судов голландских, английских и гамбургских купцов, приходившие в Архангельск, часто не успевали в то же лето уйти обратно или застревали во льдах по пути домой.

Отрезанность Русского царства от морей грозила обернуться утратой самостоятельности и распадом страны. Необходимы были решительные действия по возврату утраченных морских владений, и эти шаги были сделаны Петром I. Это был незаурядный человек и одаренный руководитель, которым двигали не только сугубо государственные интересы, но и семейные предания о балтийской прародине предков, что делало в глазах Петра предстоящую борьбу за выход к морю священной войной.

Главным противником Русского государства в то время было Шведское королевство, задавшаяся целью превратить Балтийское море в «шведское озеро». Помимо захваченных русских прибалтийских земель, Швеция в то время владела Финляндией, территориями нынешних Латвии и Эстонии, насильственно присоединила к себе Норвегию, заставила Данию уступить ей юг Скандинавского полуострова, принудила немецкие княжества отдать ей часть Померании (бывшего славянского Поморья). Только небольшие участки Балтийского побережья оставались за Польшей, Пруссией и Данией.  Швеция имела самую сильную в Европе регулярную армию и мощный флот, способный высаживать крупные десанты в любой точке балтийского побережья. В то время шведская военная машина была самой совершенной на континенте.

Чтобы начинать борьбу с таким противником, нужна была очень серьёзная подготовка. В первую очередь необходимо было создать боеспособные вооруженные силы и подготовить их к сражениям с очень сильным противником.

Поэтому в 1699 году Пётр издал указ об учреждении постоянной регулярной армии численностью в 60 тысяч человек. При этом он отказался от создания наемного войска, как это практиковалось в странах Западной Европы. Солдаты набирались из крестьян и посадских людей на многолетнюю фактически пожизненную службу на полном государственном обеспечении. Подобный способ комплектования армии позволял не только быстро пополнять её людьми, но и наладить эффективную систему обучения и воспитания личного состава в духе служения Отечеству. 

Основную массу офицеров составляли дворяне, начинавшие службу с 15 лет либо в гвардейских, либо в линейных полках. Для подготовки офицеров специальных родов войск были созданы инженерная, артиллерийская и навигационные школы. Благодаря неутомимым усилиям Петра I, в 1699-1700 годах вновь создававшаяся русская армия уже насчитывала три дивизии, состоявшие из 2 гвардейских, 27 пехотных и 2 драгунских полков.

Для обеспечения войск всем необходимым в глубине страны и недалеко от предполагаемого театра военных действий была создана широкая сеть специализированных складов, т.н. магазинов.

Принципиально новым словом в вопросах военного строительства стало введение в конце XVII – начале XVIII века уставных документов, которыми армия начала руководствоваться в своей повседневной деятельности. Понимая важность непрерывного руководства войсками, Пётр I разработал необходимые принципы управления и заложил основы создания штабов различного уровня.

Осуществляя коренные преобразования в вооруженных силах, Пётр одновременно начал перевооружение войск. Раньше, чем в большинстве западноевропейских армий, русская пехота и драгуны получили ружья со штыками, последние имели также на вооружении палаши и пистолеты.

Замыслы были обширные, и новое только начинало внедряться. Грандиозная перестройка, проводимая в то время Петром и его соратниками, требовала времени и немалых сил. Однако в подготовке войск имелось и немало недочётов, что во многом было обусловлено острой нехваткой подготовленных кадров. Причём среди генералов и офицеров преобладали иностранцы. Всё это не могло не сказаться на уровне боеспособности войск, которые к началу Северной войны ещё не были готовы к серьезным столкновениям с армией Карла XII.

 Военные союзы, неудачи и первые успехи

Война за Балтику неуклонно приближалась. Шведский король Карл XII рассчитывал окончательно утвердить свое господство на Балтике, нанести поражение России, раздробить ее на мелкие княжества и присоединить к Швеции Новгород и Псков.

В 1699 году Россия, Польша, Дания и Саксония, которым угрожала Швеция, заключили против нее военный союз. Было оговорено, что Россия начнет боевые действия после того, как будет заключен мир с Турцией, в войне с которой у турок был отвоевана крепость Азов. Согласно договору польский король Август II и король Дании Фридрих IV должны были первыми вступить в войну. 

Дания обязалась овладеть Гольштинией (область нынешней Германии) и вести борьбу против шведского флота на Балтике. Август II должен был овладеть Ригой. Россия открывала военные действия в Ижорской земле. Успех кампании непосредственно зависел от согласованных действий союзников, так как они обладали сравнительно небольшими вооруженными силами. Так, Дания имела всего 15-20 тысяч войск, Саксония – 20-25 тысяч, Россия – около 40 тысяч, Польша также располагала небольшой армией. Швеция же имела 140-тысячную армию и многочисленный военный флот.

Однако, пока Петр добивался заключения мирного договора с Турцией, Карл XII нанес поражение Дании, неудачи преследовали и Августа II. После длительной и безуспешной осады Риги, он отвел свои войска в пределы Речи Посполитой. Шведская армия уже не была скована союзниками и могла направить все свои силы против России. 

Первый удар Петр решил нанести по сильной крепости Нарве, рассчитывая именно там выйти к Балтийскому морю. Однако по указанным ранее причинам русская армия была еще недостаточно сильна и в ноябре 1700 г. потерпела под Нарвой поражение.

Но неудача не обескуражила Петра I, он тщательно проанализировал причины поражения и еще с большей энергией принялся за укрепление  армии и государства. Считая русскую армию разгромленной,  самонадеянный Карл XII решил не тратить сил на ее преследование и двинулся в Польшу, намереваясь покончить с войском Августа II.  Это была роковая ошибка шведского короля.

Петр же с большой пользой воспользовался паузой в боевых действиях для накопления сил к предстоящим сражениям, уделяя огромное внимание как обучению войск, так и их техническому оснащению. Особое значение царь придавал развитию артиллерии, которая была практически полностью потеряна под Нарвой.  Чрезвычайные обстоятельства вынудили использовать для отливки орудий даже церковные колокола. Всего же за один год было изготовлено 300 пушек, отличавшихся высокими боевыми качествами.

Кроме укрепления армии и развития промышленного производства Петр I не ослаблял и дипломатических усилий, стремясь не допустить разрыва союза с  Авгуcтом  II и не дать возможности этому, хотя и ненадежному,  партнеру последовать примеру датского короля и выйти из войны.

Укрепляя армию и отношения с союзниками, Петр в то же время и не думал оставлять в покое «брата Карла». Против шведских войск, оставленных в Эстляндии (северная Эстония) и Лифляндии (северная Латвия, южная Эстония) была развернута малая война. Русские войска постоянно беспокоили неприятеля частыми набегами, приобретая боевой опыт в столкновениях с опытным противником. А зимой и летом 1702 года  произошло два (под Эрастфером и Гуммельсгофом) крупных боестолкновения между русскими и шведскими войсками, которые завершились поражением последних, что имело огромное значение для снятия со шведов ореола непобедимых.

После побед в Лифляндии перед Россией непосредственно встала задача прочно закрепиться на балтийском побережье и вернуть издавна принадлежавший русским путь «из варяг в греки». Но для этого нужно было взять две сильнейшие шведские крепости Нотебург (бывший русский Орешек) и Ниеншанц (в устье Невы). Осенью 1702 и весной 1703 годов эти крепости были покорены. А ведь прошло всего два года после поражения под Нарвой! И за такой короткий срок русская армия изменилась до неузнаваемости. 

Крепость Ниеншанц была срыта,  а неподалеку началось строительство знаменитой Петропавловской крепости, тогда же был заложен новый город – Санкт-Петербург. 

Шведы, конечно, не могли смириться с таким развитием событий и неоднократно пытались пробиться в устье Невы. Поэтому на острове Котлин в 30 верстах от города возводится крепость Кронштадт. Когда она была построен, Петр удовлетворенно заметил: «Теперь Кронштадт в такое приведен состояние, что неприятель в море близко появиться не смеет. Инако разобьем корабли в щепы. В Петербурге спать будет спокойно».

Однако одной морской крепости было недостаточно для защиты города от сильного шведского флота. Нужны были русские военные корабли. Царь закладывает в Петербурге знаменитую Адмиралтейскую верфь, обеспечившую впоследствии военно-морское превосходство России на Балтике. Петербург быстро превратился в крупнейший порт, а в 1713 году стал столицей государства, важным торгово-промышленным городом и центром кораблестроения.

А война тем временем продолжалась. Русские заняли города Ям, Копорье, Везенбург, Феллин, Мариенбург. А в 1704 году Русскому государству был возвращен древний Юрьев, основанный Ярославом Мудрым еще в XI веке. Эту крепость шведы переименовали в Дерпт (ныне Тарту). Осада Дерпта продолжалась пять недель и завершилась капитуляцией гарнизона.  Ну а 9 августа была взята Нарва и освобожден от шведов древний русский Ивангород.

Таким образом, за три года (1701 – 1704 г.г.) Петр I решил важнейшую геополитическую и историческую задачу – Россия  вернулась на Балтийское море.

Лесная и Полтава

А тем временем Карл XII, расправившись с войском Августа II и свергнув его с польского престола, решил покончить с «обнаглевшими русскими». Петр I же, лишившись последнего союзника, предложил шведскому королю заключить мир, обязуясь возвратить все завоеванное, за исключением Ижорской земли. Но тот ответил высокомерным отказом, намереваясь всю мощь своей армии, находившейся в Польше, обрушить непосредственно на Россию.

Для выработки плана дальнейших действий Петр I собрал в конце 1706 года недалеко от Львова (в то время центр Русского воеводства короны Польской) генеральный совет высших военачальников, на котором было принято решение в Польше генерального сражения не давать, всячески уклоняться от решающей битвы и «дать баталию при своих границах, когда того необходимая нужда будет», но  при этом вести  беспрерывную  малую войну с неприятелем.

На территории нынешней Белоруссии боевые действия начались зимой 1708 года, когда шведы заняли Гродно, а затем двинулись в направлении Сморгони, намереваясь догнать и разгромить русскую армию, а затем прорваться в направлении Москвы. Началась маневренная война, в ходе которой русская конница и партизаны из числа западнорусского (белорусского) населения постоянно совершали диверсии на коммуникациях врага и нападали на отдельные отряды противника, занимавшиеся добычей продовольствия и фуража. Все это серьезно осложняло положение шведов, которые несколько раз пытались прорваться в направлении Смоленска.

Наиболее крупное столкновение произошло в ночь на 30 августа у села Доброе в районе Мстиславля, где по указанию Петра I генерал Михаил Голицын с восемью батальонами напал на шведский авангард генерала Росса. Бой продолжался несколько часов и сопровождался непрестанным огнем. Противник не выдержал стремительного натиска русских, и только подход главных сил во главе с королем спас его от полного разгрома. Потери шведов составили три тысячи убитых. 

Взбешенный дерзостью русских, Карл двинулся вслед за ними по Смоленской дороге.  Однако русская конница, находясь в арьергарде своих войск, не оставляла врагу ни продовольствия, ни фуража, ни крыши над головой. Начались непрерывные дожди, и шведские солдаты не могли ни согреться, ни отдохнуть. Король понял, что этой дорогой выйти к Москве он не сможет, и повернул на юг.

В это время из Риги на помощь Карлу XII двигался 16-тысячный корпус генерала Левенгаупта, который сопровождал огромный обоз с продовольствием, снаряжением и боеприпасами. Но отступить к Могилеву и дождаться там Левенгаупта чванливый шведский король считал для себя оскорбительным и, не дожидаясь подкрепления, вступил в пределы Малороссии, где намеревался не только встать на зимние квартиры, но и подготовится для дальнейшего наступления на Москву.

По расчетам короля в новом походе на российскую столицу помимо шведов должны были принять участия войска посаженого на польский престол Станислава Лещинского и изменившего Петру I украинского гетмана Мазепы. Последний обещал выставить на стороне шведов отборное 40-тысячное войско. Кроме того, Карл XII намеревался втянуть Турцию и Крымское ханство в новую войну с Россией.

Поворот шведской армии в сентябре 2008 года на Малороссию полностью выявил намерения шведов и развязал руки русскому  командованию. Теперь можно было заняться и корпусом Левенгаупта,  для удара по которому был сформирован особый летучий корпус. Его возглавил сам Петр. В результате блестяще проведенной молниеносной операции 28 сентября у деревни Лесной корпус Левенгаупта был полностью разгромлен. Из 16 тысяч солдат Левенгаупт привел к королю всего чуть более 5-ти тысяч. Весь обоз с продовольствием и боеприпасами достался русским. В последующем Петр I заслуженно назвал битву при Лесной «матерью Полтавской победы», после которой соотношение сил начало неуклонно склоняться в пользу русской армии.

 После разгрома корпуса Левенгаупта,  Карл XII намеревался поправить положение за счет помощи, обещанной изменником Мазепой. В конце октября 1708 года Мазепа выехал из своей резиденции – города Батурина и явился на поклон к шведскому королю. Но вместо обещанного сорокатысячного войска привел в десять раз меньше. 

Мазепа, будучи гетманом Малороссийским, исподволь готовился к измене. Как и все предатели, он отличался крайним лицемерием и двурушничеством. Мазепа часто писал Петру I о своей преданности и одновременно заверял Станислава Лещинского в верности ему и Карлу XII. Польскому королю он обещал Левобережную Украину, шведскому королю сулил всемерную поддержку продовольствием, фуражом и войсками.

Изменник вел сложную игру, и она ему вполне удалась – Мазепа пользовался полным доверием Петра I. Генеральный судья Малороссии Кочубей и полковник Искра извещали Петра о предательском замысле гетмана, но поплатились за это изгнанием. Когда царь узнал об измене, то послал князя Меньшикова разорить резиденцию Мазепы, где хранились приготовленные для шведов огромные запасы продовольствия и боеприпасов.

Несмотря на то, что в Батурине был размещен сильный гарнизон с мощной артиллерией, Меньшиков без особого труда овладел городом. Рядовые казаки гарнизона, недовольные предательством гетмана, показали драгунам тайный ход в крепость. Все заготовленное «на черный день» перешло русской армии. Царь обратился к населению Малой Руси с манифестом с предложением избрать нового гетмана. Выборы вскоре состоялись, и гетманом Малороссийским был избран полковник Иван Скоропадский.

Вступив на Украину, вопреки посулам Мазепы Карл XII столкнулся со «своеволием» малороссийского населения. Крестьяне и мещане не выполняли требования оккупантов о поставках продовольствия и фуража, убивали уполномоченных Карла и Мазепы, докладывали русскому командованию обо всех передвижениях противника. Как писал впоследствии один из участников похода Карла XII, «мы неожиданно очутились в необходимости постоянно драться, как с неприятелями, с жителями того края, куда мы вошли».

Весной 1709 года шведская армия подошла к Полтаве. Король нисколько не сомневался, что в самом скором времени город падет. Ведь  шведы умели брать города. В Польше и Саксонии десятки крепостей, окруженных высокими и широкими каменными стенами, глубокими рвами, пали поверженные к  его ногам.  А здесь относительно небольшая крепость без значительных укреплений. Но он жестоко просчитался.

Гарнизон крепости состоял из 4000 солдат, 2600 казаков и вооруженных горожан, имелось 29 орудий. С самого начала осады комендант крепости полковник Алексей Степанович  Келин избрал тактику сосредоточенного огня и активной обороны, состоявшей в многочисленных вылазках и упреждающих нападениях на лагерь противника.

К этому необходимо добавить высокую воинскую выучку, мужество и патриотизм защитников города. Вот только один пример их самоотверженности. 22 июня 1709 г. шведы предприняли особо яростный штурм города. После его отражения напряжение было столь велико, что один из жителей Полтавы  не выдержал и предложил сложить оружие, так как считал, что дальнейшее сопротивление  лишено всякого смысла. «Все равно шведы возьмут город и тогда никого не пощадят» – твердил несчастный, который не знал, что вся русская армия во главе с Петром уже подошла к Полтаве. Услышав такое, осажденные страшно возмутились. Негодованию их не было предела. Они повели  «отступника» к священнику,  после чего забили его камнями как изменника. А затем дали друг другу клятву: лучше умереть, чем сдаться врагу. Такая неотвратимая решимость бороться до конца, и была той твердыней, о которую разбили себе лоб хваленые шведские «покорители крепостей». 

Генеральное сражение

Тем времен обстановка накалялась, и развязка была близка. 16 июня на военном совете Петр поставил вопрос о генеральном сражении: «Мы здесь и намерены неприятеля всеми силами атаковать». Русская армия была настроена на победу и начала готовиться к сражению. 23 июня  Карл XII узнал, что Петр I ждет подкрепления и, понимая, как это осложнит положение его войск,  решил ускорить события. По его распоряжению фельдмаршал Реншильд предложил генерал-фельдмаршалу Шереметеву в соответствии с тогдашними законами войны установить день сражения. Петр I наметил сражение на 29 июня. Шереметев и Реншильд  «утвердили за паролем военным» эту дату и условились, что до этого времени не будут вести боевых действий.

Но Петр был не только талантливым полководцем, но и тонким психологом. Он «вычислил», что нетерпеливый и крайне самолюбивый шведский король не станет дожидаться установленного времени начала сражения и попытается внезапно напасть на русских. Так оно и произошло, но внезапности не получилось. Русские были готовы к такому развороту событий. Кроме того, важно было предугадать направление главного удара шведской армии. И случай подвернулся. 

В ночь на 26 июня унтер-офицер Семеновского полка Немчин перебежал к неприятелю. Перебежчик был осведомлен о диспозиции русских войск, мог знать и замысел предстоящего сражения. В связи с этим происшествием Петр внес ряд важных изменений в план предстоящего боя. Перебежчик знал, что в сражении будет участвовать полк новобранцев, одетых в серые мундиры и не успевших пройти должной выучки. Поэтому мундирами с новобранцами было приказано поменяться солдатам испытанного в боях Новгородского полка. Расчет оказался верным. Король нанес главный удар как раз там, где его и ожидали.

Что касается Карла XII, то он был человек не только отчаянно храбрый, но порой и совершенно безрассудный. Так, за несколько дней до установленного срока сражения во время рекогносцировки, король в нарушение установленной с русскими договоренности устроил перестрелку с казачьим дозором, в ходе которой получил ранение в ногу. Поэтому командовать войсками в ходе сражения ему пришлось с носилок. После неудачной рекогносцировки и, уже располагая сведениями предоставленными  Немчиновым, король еще раз нарушил договоренность с русскими и решил начать сражение утром 27 июня. Очевидно он рассчитывал, что внезапность нападения поможет ему выиграть. Но его надежды были напрасны.

Вообще его недооценка противника была просто поразительной. К примеру, Карл знал, что у русских подавляющее превосходство в артиллерии. Накануне сражения пороха в шведской армии  имелось только на четыре пушки, в то время как русские располагали 72 артиллерийскими стволами.  Знал он и о возведенных русскими полевых укреплениях – редутах – но не придал этому никакого значения. А ведь внезапность и быстрота шведского наступления 27 июня провалились главным образом потому, что русские скрытно и грамотно в инженерном отношении подготовили передовые позиции. Поэтому когда войска атакующих наткнулись на редуты, шведские генералы долго не могли решить, как поступать дальше: штурмовать их или прорываться между ними, вести бой колонами или перестраиваться в линию.  Все это привело к существенной потере времени, а также к тому, что Карл XII и фельдмаршал Реншильд потеряли управление войсками. 

В отличие от Карла XII Петр I постоянно анализировал сильные и слабые стороны противника. При этом замысел Петра состоял не только в выигрыше сражения, но и в полной ликвидации группировки вражеских войск вторгшихся на  территорию Малороссии. Поэтому накануне сражения он отправил шесть драгунских полков на подкрепление  гетмана Скоропадского, в задачу которого входило лишение шведов возможности отступить за Днепр после поражения под Полтавой. 

И все же, несмотря на стратегические просчеты Карла XII,  шведская армия  пока еще имела репутацию лучшей в Европе, поэтому сражение носило ожесточенный характер. Петр I и Карл XII лично участвовали в битве и находились в гуще своих войск. При этом король несколько раз попадал под прямой огонь русской артиллерии и даже терял сознание от контузии. В критический момент боя царь лично водил в контратаку батальоны Новгородского полка, при этом одна пуля пробила его шляпу, другая застряла в седле.

Начавшееся в 2 часа ночи сражение под Полтавой завершилось к 11 часам дня полным разгромом некогда непобедимой армии Карла XII. В плен были взяты фельдмаршал Реншильд, генералы Шлиппенбах, Росс, Гамильтон, Штакельберг, канцлер граф Пипер, принц Виттембергский, сотни офицеров и несколько тысяч  солдат. Была захвачена вся артиллерия и 137 знамен. Всего шведы потеряли убитыми – 9 тысяч, пленными – около 3 тысяч. Русские потери составили 1345 человек убитыми и 3290 ранеными.

После завершения сражения и небольшого отдыха русская армия была построена. Выехав перед полками и преклонив шпагу перед воинами, Петр I поблагодарил их за содеянный подвиг: «Чады мои возлюбленные! Без вас государству, как телу без души, жить невозможно, Храбрые дела ваши никогда не будут забыты потомством!».

Здесь же, на боле боя, был устроен торжественный обед для всей армии. В царский шатер вместе с  русскими военачальниками были приглашены и пленные шведские генералы, которым царь вернул даже шпаги. В ходе пира Петр провозгласил тост за своих учителей в военном деле. На вопрос Реншильда, «кто же учителя?». «Вы, господа шведы», – ответил Петр. 

Затем было торжественное вступление в Полтаву и преследование бегущих Карла XII и остатков шведских войск. В итоге королю и предателю Мазепе с несколькими десятками шведов удалось-таки добраться до устья Южного Буга и улизнуть в турецкие владения, но от некогда великой армии не осталось ничего.

Удивительно, но даже после такого разгрома и позорного бегства Карл XII продолжал тешить себя иллюзиями относительно возможного реванша. Он рассчитывал разбить русских на море. Но из этой затеи ничего не вышло. Россия уже имела могучий флот, который доказал свое превосходство, разгромив шведские военно-морские армады в 1714 году у мыса Гангут и шесть лет спустя у острова Гренгам. Швеция была повержена и на море. А 30 августа 1721 г. был заключен Ништадский мир, по которому Ингрия, Лифляндия, Эстляндия и часть Финляндии отошли к России. Выход к Балтийскому морю был возвращен. Великая Северная война победоносно завершилась.