Те оценки, которые дал спецпредставитель президента России по Афганистану Замир Кабулов, отражают российскую позицию. В заявлении от 7 декабря говорилось о том, что Россия со вниманием и тревогой наблюдает за том, что происходит на востоке Афганистана.

Этот регион с центральной Азией и нашими союзниками по ОДКБ не граничит, тем не менее от того как будут развиваться события в этом районе зависят перспективы всего Афганистана, включая север страны.

Напрямую Россия не планирует участвовать во внутренних афганских проблемах никоим образом. Да, Россия помогает оружием, но делает это на взаимовыгодной основе, по большей части все эти покупки, запасные части к бронетехнике, боеприпасы и т.д., оплачиваются Североатлантическим Альянсом. В силу известных обстоятельств, партнерство с НАТО у нас разладилось и наблюдается определённое провисание военно-технического сотрудничества с официальным Кабулом.

Американцы и их младшие партнеры заинтересованы в том, чтобы, по крайней мере, видимость стабильности официальной власти в Кабуле сохранялась какое-то время. Как минимум в течение 2016 года, основная часть коалиционного контингента там будет находиться. Поэтому они напрягутся и решат материальные сложности, которые появились за последние пару месяцев. Россия заинтересована в стабильности в Афганистане, но не настолько, чтобы открывать там второй фронт борьбы с ИГИЛ (запрещен на территории РФ).

Сам по себе потенциал так называемого «Исламского государства» в Афганистане оценивается экспертами по-разному, но чаще превалирует мнение о том, что не стоит преувеличивать его возможности. Да, они есть в силу общей «разобранности» власти в Афганистане, но пока не являются доминирующими. Наиболее сильным движением, официально оппонирующим центральной власти, остается «Талибан», внутри него есть определенные проблемы, связанные с транзитом власти, с сохранением единства в рядах талибов. Тем не менее талибы являются сейчас доминирующей военно-политической силой из неофициальных сил. Они уже неоднократно на уровне руководства говорили о том, что идеология «Исламского государства» неприемлема для «Талибана», оба этих направления радикального исламизма объявили друг другу джихад, периодически идут столкновения.

На самом деле, восток Афганистана – это регион интересный для всех, поскольку там находится наиболее продвинутая и развернутая инфраструктура наркопроизводства, очень важный логистический узел наркопотока. Борьба за контроль над уездами вокруг Джелалабада – это перманентный процесс. Талибы этот регион ИГИЛ просто так не отдадут, скорее всего, разговоры о том, что сложилась целая зона, контролируемая «Исламским государством» в Афганистане, — это преувеличение как минимум.

Подводя черту, можно сказать, что тенденции достаточно тревожные, если процесс будет идти с той динамикой, с которой он шел в последние 1,5-2 года, то возможно, мы увидим нарастание угрозы, в том числе в провинциях, которые граничат с постсоветскими республиками Азии. Однако время для катастрофических сценариев пока еще не пришло. Проблема начнет обостряться ближе к весне, как это всегда традиционно бывает в Афганистане. И её, хотим мы того или нет, придется решать нам, поскольку три из пяти центральноазиатских государства, связанных с Россией, члены Организации договора о коллективной безопасности, где действуют те же нормы, что и в рамках Североатлантического Альянса. По известному пункту номер 5 нападение на одного члена Организации является нападением на всех.

Источник