В июне 2011 года приднестровский парламент в окончательном чтении утвердил изменения в Конституцию государства. 1 января 2012 года новая редакция Конституции вступила в силу. Кроме вопросов, связанных с возрождением в Приднестровье института Правительства, конституционная реформа коснулась и такой важной сферы общественных отношений как избирательный процесс. Ранее в Основном законе существовала норма, которая предусматривала формирование представительных органов власти на основе мажоритарной системы выборов. В новой редакции Конституции такой нормы нет. Теперь она не устанавливает конкретных рамок того, как приднестровцы должны выбирать свою власть. Предполагается, что соответствующий механизм будет определен позднее, и его пропишут в Избирательном кодексе.

Такое решение стало итогом дискуссий, которые развернулись в республике еще несколько лет назад. Тогда в Приднестровье активизировались процессы партийного строительства. Количество партий стремительно возросло. К 2009 году их число достигло десяти – значительная цифра для небольшой республики с полумиллионным населением. Претендуя на более весомую роль во власти, лидеры партий заговорили о необходимости привести правовые нормы в соответствие с изменившимся политическим ландшафтом страны. Так в партийной среде появилась идея реформировать избирательную систему.

В середине 2009 года в приднестровских СМИ активно шло обсуждение возможных деталей этой реформы. Партийные лидеры высказались за отмену мажоритарной системы выборов в Верховный Совет ПМР. Ее было предложено заменить пропорциональной системой, в которой избиратели будут голосовать не за отдельного кандидата, а за партийные списки. Эту идею поддержали представители большинства партий, в том числе «Обновления», обладающего большинством мандатов в парламенте действующего созыва. В тоже время убежденным противником перехода на партийные выборы обозначил себя Президент ПМР. Таким образом, дискуссия о реформе свелась к выбору между мажоритарной, пропорциональной или смешанной системой (объединяющей в себе два предыдущих типа).

Вместе с тем, международный опыт показывает, что в современном мире существуют десятки вариаций подобных систем. В зависимости от политических, социальных, географических особенностей территории, исторических и культурных традиций, та или иная страна не только выбирает себе наиболее подходящий избирательный механизм, но и при необходимости корректирует его, создавая собственную разновидность. Поэтому очевидно, что для Приднестровья речь не должна идти лишь о выборе из трех жестко определенных моделей. Разумнее будет внимательно изучить все многообразие зарубежного опыта. В любом случае, предметная дискуссия о том, какой будет новая редакция Избирательного кодекса, республике еще предстоит. Сейчас же хотелось бы обратить внимание на некоторые ключевые моменты, связанные с зарубежной практикой избирательного процесса и возможностью их применения в Приднестровье.

Рассматривая вопрос о выборе наиболее подходящей для ПМР системы, стоит отметить, что идеального механизма, который бы обеспечивал точное претворение воли народа в жизнь, в мире не существует. Каждая избирательная система в той или иной мере искажает волю граждан. По сути, она представляет собой механизм, который преобразует голоса избирателей в мандаты. Голосов всегда больше, чем мандатов. И очевидно, что любая математическая формула распределения их между конкретными кандидатами или партиями не способна с абсолютной точностью передать предпочтения населения. Поэтому задача каждого государства, стремящегося к демократии, – в том, чтобы свести к минимуму эти искажения исходя из особенностей, которые отличают конкретное общество.

В этом смысле аргументы сторонников сохранения мажоритарной системы для Приднестровья выглядят вполне убедительно. Один из главных плюсов этого механизма, основанного на персональном представительстве во власти, – в том, что он прост и понятен для приднестровского общества, в котором нет исторических традиций многопартийности. Голосуя за конкретного кандидата, избиратель таким образом наделяет его личной ответственностью за выполнение предвыборных обещаний. Понятно, что такая прямая связь «народ-кандидат» гораздо больше мотивирует депутата, чем коллективная ответственность, существующая при выборах по партийным спискам. Возможность видеть в парламенте своего конкретного представителя, создаваемая мажоритарной системой, укрепляет доверие между народом и властью, делает ее более понятной для простых людей. Кроме того, метод подсчета голосов при такой системе предельно прост. Любопытно, что даже в странах с давней многопартийной историей именно этот фактор служит весомым доводом в пользу сохранения мажоритарного механизма. Яркий пример – Великобритания. Точно так же, как в Приднестровье, в ней депутатов избирают на основе мажоритарной системы относительного большинства – победителем становится тот, кто набрал больше голосов в сравнении с конкурентами. Одним из главных доводов против введения в Соединенном Королевстве пропорциональной системы служит как раз утверждение, что применяющиеся в ней сложные математические формулы распределения голосов не найдут понимания в народе.

Еще одно достоинство мажоритарного механизма – в его высокой способности обеспечить политическую стабильность и управляемость государства. Как показывает и приднестровский, и зарубежный опыт, при такой системе в парламенте всегда образуются достаточно крупные фракции, которые позволяют принимать важные для страны решения без затяжных споров и внутрипарламентской борьбы. Для Приднестровской Молдавской Республики, международно-правовой статус которой пока не определен, этот фактор особенно важен. В то же время у всех на виду негативный пример ряда постсоветских республик, перешедших на пропорциональную систему голосования. Как показали события последнего десятилетия, зачастую это приводит к дроблению парламента на множество мелких фракций, враждующих между собой и неспособных принимать коллективные решения. Особенно болезненно это сказывается на странах, находящихся на переломном этапе своего развития – как, например, постсоветские республики. Серьезные экономические трудности, которые есть практически у каждого из государств СНГ, требуют принятия «жестких» и непопулярных мер, что в условиях внутрипарламентской борьбы фракций почти невозможно. Иногда это оборачивается серией политических кризисов и даже параличом власти, как случилось в Молдове. Такая ситуация уже привела к тому, что на самом высоком уровне (например, в России и Украине) озвучиваются идеи о возврате к мажоритарной системе парламентских выборов. В украинском государстве эти дискуссии привели к новой реформе законодательства. Закон о парламентских выборах, принятый в Украине в середине ноября, провозгласил переход от пропорциональной системы к смешанной: мажоритарные округа плюс партийные списки.

Впрочем, и в странах с развитыми демократическими традициями выборы по партийной системе нередко дают сбой. Показателен в этом смысле пример Италии. В конце восьмидесятых – начале девяностых годов система выборов по партийным спискам, существовавшая в этой стране более 40 лет, привела к затяжной политической нестабильности. Неоднократно создавалась такая конфигурация, при которой государство было не способно сформировать правительство. Экспертами этот прецедент был назван «кризисом пропорционализма в Италии». В результате в 1993 году страна перешла на новую систему выборов, в которой большая часть депутатов парламента избирается на основе мажоритарной системы – по одномандатным округам. Надо сказать, что сегодня такая система либо в ее «чистом» виде (например, во Франции и Великобритании), либо как часть смешанной системы в соединении с пропорциональной применяется в большинстве государств мира.

Почему же все-таки в политической среде Приднестровья стало возможным рождение идеи о переходе на выборы по партийным спискам? Сторонники этой инициативы в своих выступлениях обращают внимание на один из основных недостатков мажоритарной системы. Это проблема «потерянных голосов». Особенно она актуальна при системе относительного большинства, действующей и в Приднестровье. При ней для победы кандидату не обязательно набирать более 50-ти процентов голосов – достаточно получить на один голос больше, чем у соперника. В случае, если соперников много, это часто приводит к парадоксальной картине: депутатом становится человек, за которого проголосовало меньшинство избирателей. Большинство же голосов, поданных в совокупности за других кандидатов, «теряются». В результате интересы значительной части людей на избирательном округе оказываются без представительства в парламенте. Если взглянуть на итоги выборов в Верховный Совет ПМР по некоторым округам, а также на результаты выборов в городские и районные советы, то можно увидеть, что подобные случаи для Приднестровья – не редкость. Получается, что приднестровские парламентарии порой представляют интересы не большинства, а меньшинства избирателей.

В рамках партийной системы выборов такой недостаток устраняется. В ней учитываются все голоса избирателей – они распределяются пропорционально между партиями, участвовавшими в выборах. Таким образом, в идеале каждый избиратель получает представительство своих интересов в парламенте или местном совете. На это отличительное достоинство пропорциональной системы обращал внимание один из ее идейных создателей – видный деятель Великой французской революции Оноре Мирабо. Сравнивая парламент с картой государства, он отмечал, что так же, как и на карте, отражающей в уменьшенном масштабе все особенности рельефа страны, в парламенте должны быть представлены неодинаковые взгляды и интересы различных слоев населения в соответствии с их распространением и поддержкой в народе.

Однако на практике у этой главной особенности партийной системы есть и свои недостатки. Они связаны с математической формулой, по которой рассчитывается, какой партии сколько мандатов отдать. И вот здесь оказывается, что дьявол кроется в деталях. В зависимости от метода распределения могут быть получены весьма разные результаты. Иногда партия, которая набрала менее половины голосов избирателей, в результате сложных расчетов получает в парламенте большинство. Многое здесь зависит еще от заградительного барьера – нормы, устанавливающей, какой процент голосов должна получить партия, чтобы пройти в парламент. С одной стороны, этот барьер призван защитить законодательный орган от чрезмерного дробления на незначительные фракции и обеспечить его работоспособность. С другой – он в новом качестве создает проблему «потерянных голосов», поскольку голоса не попавших в парламент партий делятся между победителями. Отсюда – многообразие методов в мире, по которым идет распределение депутатских мандатов при партийной системе. В их числе – методы «наибольшего остатка» и «наибольшей средней», или такие экзотические для приднестровцев названия, как метод д’Ондта и метод Сент-Лагюе. Очевидно, что для Приднестровья, где большинство партий пока не пользуются широкой популярностью в обществе, именно на величину заградительного барьера и способ подсчета следует обратить внимание в случае выбора пропорциональной системы.

Еще один важный момент – это проблема того, как именно будет проходить голосование за партии. Лидеры приднестровских партий, выступающие за избирательную реформу, почему-то в такие детали не углублялись. Однако именно способ голосования важен для специфики Приднестровья. В одном случае, когда человек голосует за партийный список в целом, он лишается права определять персональный состав кандидатов от партии. Такая система «жестких списков» существует сегодня, например, в России, Германии и Израиле. При ней вопрос о том, кто конкретно будут представлять партию в парламенте, – дело партийных органов, утверждающих список, но не избирателя. Как показала практика, это приводит к высокой зависимости депутата от руководства своей партии. Именно партийное руководство решает, кого включить в список на выборы. В странах с неразвитыми правовыми традициями такой порядок зачастую служит почвой для злоупотреблений, когда «проходное» место в партийном списке продается и покупается. Понятно, что в этом случае депутат живет интересами не избирателей, а тех, у кого он «купил» свой мандат.

В ряде стран от такого дефекта в рамках партийной системы стремятся избавиться, используя метод преференций. При нем избиратель может отдать свой голос либо за партию, либо за конкретного кандидата. В итоге, чем больше избирателей предпочли лично определенного кандидата, тем выше он поднимается по партийному списку. Такая практика, например, используется на выборах в Бельгии. Еще больше возможностей избирателю дает разновидность преференциальной системы, предусматривающая так называемые свободные списки. Этот метод во многом похож на механизм мажоритарного голосования. При нем вопрос о том, кто конкретно войдет в состав будущей партийной фракции, зависит исключительно от индивидуальной поддержки соответствующего кандидата избирателями. Примеры такой системы в действии можно найти в Финляндии, Швейцарии и Люксембурге. Если учесть, что программы большинства приднестровских партий в принципиальных вопросах мало чем отличаются друг от друга, такой пример актуален и для ПМР. Индивидуальность партийным силам Приднестровья придают как раз личности кандидатов. Поэтому очевидно, что для приднестровского общества преференциальное голосование подошло бы больше, чем система «жестких списков». Какой же именно метод предлагают сторонники избирательной реформы в Приднестровье? Пока на этот счет в приднестровских СМИ не прозвучало четко выраженных мнений.

Еще одна проблема, с которой столкнулись страны, где практикуется пропорциональная система выборов, касается регионального фактора. В парламенте должны быть представлены интересы не только отдельных классов, социальных групп, но и регионов, входящих в состав страны. Мажоритарная система, как показывает пример Приднестровья, легко решает эту задачу – в Верховном Совете каждый регион республики всегда представлен определенным количеством депутатов с мест. При партийной системе все депутаты избираются в масштабе всего государства. На практике, как показывает опыт других стран, это часто приводит к тому, что в парламенте преобладают политики из столицы – в силу того, что они наиболее «раскручены» и популярны. Однако специфику регионов такие парламентарии знают плохо. Это приводит к тому, что региональные проблемы в парламенте уходят на задний план, интересы людей за пределами столицы ущемляются. Частично исправить такую диспропорцию попытались, например, в России. Там предусмотрено при выборах Государственной Думы создание в рамках общефедерального списка региональных групп кандидатов (по субъектам или группам субъектов РФ).

Распространенный аргумент, который некоторые приднестровские депутаты и лидеры партий выдвигают в пользу пропорциональной системы, связан с ее влиянием на политические процессы в обществе. Считается, что развитая партийная система – признак зрелости и демократичности государства. А интенсивному развитию ее, как утверждается, как раз и должен способствовать переход на пропорциональные выборы. При ней даже небольшие партии получают шанс попасть в парламент и местные органы власти. Как заявляют приднестровские сторонники реформы, «мажоритарная система в ПМР тормозит развитие партийного многообразия». Однако опыт некоторых зарубежных стран говорит о том, что подобная взаимоувязка далеко не всегда обязательна. Показателен в этом смысле пример Франции, где на основе мажоритарной системы абсолютного большинства избираются депутаты Национального Собрания. Это не помешало развитию в государстве многопартийной системы – более того, сегодня у Франции, с ее многовековыми демократическими традициями, есть чему поучиться тем странам, где партийное строительство находится только в начале пути. Характерным примером может служить и уже упоминавшийся опыт Великобритании, где сложилась устойчивая двухпартийная система. Классический образец зрелых партийных традиций – США, где по мажоритарной системе относительного большинства проходят выборы депутатов в Конгресс.

Более того, в современной политологии широко распространено мнение о том, что введение пропорциональной избирательной системы (в чистом виде или смешанной) на ранней фазе развития демократии, в отсутствие устоявшихся сильных партий, создает угрозу для демократических тенденций в стране. Так, например, на эту особенность неоднократно указывал в своих трудах американский политолог Х. Линц, признанный в мире авторитет по вопросу авторитарных режимов. По его мнению, фрагментарность партийной системы, ее незрелость в сочетании с переходом на пропорциональные выборы нередко служит фактором, способствующим «крушению молодых демократий».

И еще одно важное обстоятельство, на которое стоит обратить внимание, рассматривая зарубежный опыт. Приднестровье – не первое государство, в котором политики разошлись во мнениях о том, какой должна быть избирательная система. В таких случаях демократические страны находили самый беспроигрышный вариант: советовались с народом. Всенародный референдум на эту тему был проведен, например, в Новой Зеландии. В Ирландии и Италии такие плебисциты проводились неоднократно. Для Приднестровья, которое все самые важные для себя вопросы решало путем референдумов, такой опыт особенно понятен и близок. Поэтому вполне возможно, что именно всенародный опрос может стать для приднестровского общества шагом, который позволит окончательно решить эту, пока «отложенную» проблему.