Выступление на «круглом столе», посвящённом обсуждению книги молдавских историков С.Назарии и В.Степанюка «Бессарабский вопрос в историографии. 1917-1947».

Трактовка прошлого, объективная или предвзятая, с библейских времен служит формированию оценок настоящего и образа будущего, то есть является инструментом политики. «Ощетинившиеся» историографии новых независимых государств соучаствуют в стравливании народов и провоцировании внутриполитической напряженности. Применение в этой сфере, затрагивающей безопасность государства, законодательных ограничений, идеологической цензуры антидемократично и в научном плане непродуктивно. Более действенна научная критика, но это жанр исторических исследований сложный и, – как показал опыт В.Н. Стати, С.М. Назарии и некоторых других историков, преследуемых по суду оппонентами, недовольными данными ими оценками их научного творчества, – рискованный, а потому дефицитный.

Издание книги С.Назарии и В.Степанюка «Бессарабский вопрос в историографии» закономерно как этап развития исторической науки Молдовы. Критическая оценка ее достижений в осмыслении наиболее фальсифицируемых событий молдавской истории ХХ века назрела. Повод к написанию историографической работы дала политика деформации исторического сознания народов Молдавии, их геополитической переориентации, осуществляемая румынской историографией и местными адептами исторической концепции румынизма. И те, и другие пытаются поучать историков-молдавистов. В 90-е годы в Румынии книгу критики в адрес Василия Стати выпустил румынский автор Ифтене Поп. Это была работа, открыто тенденциозная, рассчитанная на читателя, безоглядно верующего в научную обоснованность исторической концепции румынизма и безразличного к прошлому Бессарабии и ее народов. Лидией Присак в 2008 году издана в Яссах книга «Историография заднестровского сепаратизма». Несмотря на многообещающее название, это, скорее, набросок библиографии, перечень публикаций, составленный из работ, попавших в поле зрения автора случайно и удостоенных политических ярлыков, а не научного анализа.

Актуальна научная задача, поставленная в данном исследовании С.Назарией и В.Степанюком: оценить степень обоснованности ряда положений, внедряемых в сознание нового поколения Молдовы авторами-румынистами с политической целью – разрушить молдавскую национальную идентичность и, тем самым, подорвать главную опору молдавской государственности. Отдадим должное эрудиции исследователей. В рамках избранной темы, включающей разоблачение фальсификаций главных событий молдавской истории ХХ века, они рассмотрели почти все монографические труды на эту тему, изданные в Молдавии, и основные публикации историков Румынии. Оценки положений, аргументации и выводов оппонентов, сформулированные С.Назарией и В.Степанюком, взвешены и обоснованы.

Линия раскола, отделяющая молдавистов от румынистов, определяется их отношением к молдавской этнокультурной идентичности и к существующей молдавской государственности. Из исследования, проведенного С.Назарией и В.Степанюком, явствует системный характер фальсификации истории Бессарабии румынской историографией. Речь идет не просто об изложении ее румыно-центристской версии, в научном плане некорректной. Румынские историки и молдавские авторы-унионисты, как удалось показать соавторам представляемой работы, сознательно участвуют в выполнении политического заказа официального Бухареста. Их работы построены без учета ключевого принципа научного исследования – оценки всей совокупности известных фактов, в том числе противоречащих авторской концепции, а также воззрений не только единомышленников, но оппонентов. Сама концепция курса «история румын», от которого система образования Румынии отказалась, но в русле которой уже 20 лет творят авторы-румынисты, позволяет им игнорировать полиэтничный состав населения Бессарабии.

Поскольку в науке, особенно исторической, политкорректность достигается в ущерб истине, при научном анализе она вряд ли уместна. Ревизию трактовок вопросов истории Бессарабского вопроса румынскими авторами С.Назария и В.Степанюк с полным на то основанием провели без умолчаний и реверансов, последовательно вскрывая несостоятельность их концептуальных построений, основанных на замалчивании известных, но «неудобных» фактов и извращении действительной сути событий прошлого. Построения историков-румынистов, показали они, не выдерживают напоминаний о неправовом характере румынской интервенции и аннексии Бессарабии Румынией в 1918 году, об установленной оккупантами в крае «Бессарабской системе» произвола, террора и грабежа, о Бессарабском освободительном движении и молдавском национально-культурном сопротивлении, о политике геноцида, проводимой режимом Антонеску. Бессарабский вопрос, удалось доказать авторам, возник не в 1812, а в 1918 году, когда Бессарабия была аннексирована Румынией, и окончательно урегулирован в 1947 году, когда Румыния признала послевоенные границы и тем самым вновь официально отказалась от территориальных притязаний к СССР и другим государствам.

Тезис о наличии в исторической науке Молдовы наряду со школой молдавистов также школы историков-румынистов представляется спорным. Материалы книги позволяют выявить традицию идеологического двоемыслия, заложенную в 20-х– 30-х годах Александру Болдуром, Штефаном Чобану, Петру Казаку, некоторыми другими бессарабскими историками, а также буковинцем Ионом Нистором. Для них идеологический конформизм был условием публикации их работ. Не желая конфликтовать с властью, на уровне деклараций они признавали концепцию румынизма. Вместе с тем, оставаясь учеными, они показали в своих трудах, что у молдаван была своя, молдавская история, отличная от румынской, есть своя культура, молдавское национальное сознание, молдавская речь, отличная от офранцуженного румынского литературного языка, малопонятного молдаванам. Проявляя концептуальный суверенитет, они обосновывали реальность молдавской национальной идентичности, популяризовали ее артефакты. Таким образом, тогда бессарабская школа исторических исследований существовала.

Для современных молдавских авторов-румынистов, на ряде примеров удалось показать С.Назарии и В.Степанюку, переход на позиции румынизма в начале 90-х годов ХХ века также был делом политического выбора, обусловленного социальными интересами. Наиболее титулованные из них были специалистами по «истории КПСС» и составляли идеологическую обслугу правящей партии. Воспитанные в социально-культурной среде Молдавии, владея, в отличие от румынских коллег, русским языком, будучи знакомы с научной литературой, изданной на русском языке, явствует из данного в книге анализа, сознают правоту ученых-молдавистов. Но от содействия историкам, сохранившим верность научному методу и молдавской традиции, – хотя бы по рецептам историков 20-х–30-х годов, – воздерживаются. Они понимают, что историографический труд, написанный с позиций румынизма, окажется для них саморазоблачительным и довольствуются преимуществами, которыми располагают в тиражировании унионистских трактовок прошлого и в карьерном росте. Но без научного обоснования этой позиции говорить о существовании в Молдове прорумынской исторической школы не приходится. Есть только контрактники, на местном материале иллюстрирующие постулаты исторической концепции румынизма.

Учитывая концептуальное двоемыслие румынистов Молдовы, идея проведения дискуссий историков за «круглым столом», рассчитанная на выработку корректных в научном плане трактовок национальной истории и истории межгосударственных отношений, представляется бесперспективной. Убедить в своей правоте, – приводя соответствующие аргументы, – можно только искренне заблуждающихся людей. А таковых, следует из рассматриваемой книги, среди историков-румынистов в Молдове нет. Возможны ли вообще дискуссии за «круглым столом» с людьми, которые любое разоблачение своей научной недобросовестности трактуют как личное оскорбление, угрожают судебными исками – и подают таковые? Их руками предпринимаются попытки табуирования определенных тем для исследования и установления идеологической цензуры. То обстоятельство, что суды принимают к рассмотрению такие явно политические иски, характеризует уровень демократии в Молдове. Впрочем, это проблема не только нашей республики.

Фронтальный характер исследования, проведенного С.Назарией и В.Степанюком, позволяет наметить новые направления исследований. Более подробного, чем это сделано авторами, рассмотрения заслуживает роль, сыгранная в событиях 28 июня 1940 года патриотическими силами Бессарабии. Академик А.М. Лазарев, свидетель этих событий, в свое время выпустил книгу «1940 год – продолжение социалистической революции в Бессарабии». Его оппонент М.Брухис в 1990-е годы также трактовал события этого дня как политический переворот, совершенный местными коммунистами еще до вступления в Бессарабию войск Красной Армии. В нашей монографии «Бессарабский фронт», также упоминаемой С.Назарией и В. Степанюком, эти события представлены как успешное народное восстание. Как назвать иначе формирование подпольем органа политической власти, захват вооруженными формированиями патриотов помещений полицейских участков, банков, резиденций администрации, других оккупационных учреждений, освобождение заключенных, разоружение румынских войск, установление контроля над транспортными артериями? Вопрос о том, почему советская историография не поддержала трактовку Лазарева, а румынская яростно искажает суть этого замечательного события истории Молдавии, требует дальнейшего изучения.

Совершенно корректно поступили соавторы, уделив большое внимание анализу историографии уничтожения режимом Антонеску евреев и цыган Бессарабии. Обсуждение именно этих тем позволило молдавским историкам повлиять на позицию румынских коллег. Под влиянием их критики за предшествующие полвека румынская историография эволюционировала от замалчивания геноцида к попыткам его объяснения нелояльностью евреев румынскому государству и, тем самым, «оправдания» массовых убийств, до предельной персонификации ответственности за них диктатора И.Антонеску. Таким образом, историки-румынисты пытаются оправдать правящие круги Румынии, румынскую армию, полицию, спецслужбы, осуществлявшие в Молдавии и на Украине политику оккупационного террора, эксплуатации и грабежа. Параллельно они рассуждают о «конструктивном» характере оккупационной политики, пытаясь доказать, что с молдаванами, русскими, украинцами, болгарами, гагаузами оккупанты обращались, в общем, не так уж и плохо. При этом они игнорируют широко известные материалы, свидетельствующие о том, что только за первые два года оккупации численность молдаван в Бессарабии сократилась более чем на 200 тысяч человек, а всего за годы войны республика потеряла 650 тысяч жителей, 23 процента населения. Трактовка румынской историографией всей экономической, социальной и национальной политики Румынии в Бессарабии и Северной Буковине в 1918-1940 годах, а в годы Великой Отечественной войны – в Молдавии и на оккупированных территориях Украины остается малоисследованной.

Бросается в глаза отсутствие в работе анализа трактовки проблематики Бессарабского вопроса историографией Украины. Она небогата и связана преимущественно с историей Северной Буковины и Придунайских районов. Участвуя в научных конференциях в Одессе, Черновцах, Львове, Киеве, я убедился, что понимание политических функций румынской историографии в научном сообществе Украины присутствует. Исход румынско-украинского спора о государственной принадлежности континентального шельфа вокруг острова Змеиного подтвердил эффективность использованного против Украины оружия истории. Должный отпор украинских историков идеологическим атакам румынистов запаздывает. Авторы представленной монографии могли бы оказать украинским коллегам большее содействие.

Аполитичной истории не бывает. Тем более невозможно историку скрыть свою гражданскую позицию при написании историографического исследования. С.Назария и В.Степанюк дали научным оппонентам бой с открытым забралом – как сторонники молдавской национальной идентичности и молдавской государственности, по правилам, продекларированным оппонентами, – и выиграли этот бой. Книга «Бессарабский вопрос в историографии» познавательно интересна и для массового читателя, и для специалистов, знакомых с рассмотренной ими литературой. Она публицистична, доказательна и написана живо и с иронией, свидетельствующей о широкой осведомленности авторов, об их уверенности в собственной правоте и в научной подготовленности читателей, а поэтому особенно убедительна. Чьи-либо попытки в будущем «обосновывать» тезисы, несостоятельность которых уже вскрыта в научной литературе, выводит их авторов за рамки науки. Чтобы избежать этого, они обязаны будут рассмотреть оценки, данные тем или иным положениям в книге «Бессарабский вопрос в историографии», а значит, способствовать популяризации правды истории. Таким образом, научная задача, поставленная перед собой С.Назарией и В.Степанюком, решена.

Книга «Бессарабский вопрос в историографии» методологически корректна и доказательна. Она достаточно полно отражает заявленную тематику и ценна как вклад в историю идеологической борьбы в Молдове. Ее выход в свет свидетельствует о зрелости исторической науки Молдавии, ее способности к саморазвитию в отсутствие государственной поддержки. Положения, выводы, оценки, содержащиеся в книге, не смогут игнорировать и добросовестные румынские исследователи.

Участники «круглого стола»