Накануне.ru

Казахстан может запретить импорт российских нефтепродуктов. Министерство нефти и газа страны подготовило два варианта постановления правительства. В первом речь идет о полном запрете импорта высокооктанового бензина и дизельного топлива на полгода, а во втором — о введении «количественного ограничения» на тот же срок. От подобных мер в первую очередь пострадает «Газпром нефть», которая владеет сетью АЗС в стране. Между тем, Казахстан рассчитывает на серьезную помощь со стороны Китая в этом вопросе.

По всей вероятности, это временный запрет, и подобного рода меры Казахстан принимает периодически. Такая практика используется обычно на непродолжительное время, для перекрытия поставок нефти и нефтепродуктов для ближайших соседей из-за сезонного ограничения экспорта собственной сырой нефти.

Дело в том, что у российских поставщиков сырой нефти и нефтепродуктов, например, в тот же нефтепровод Казахстан-Китай периодически возникают проблемы, связанные с тарифами.

Казахстан, как член Таможенного союза, в последнее время рассчитывает, что он может получать сырую нефть по минимальным ценам. Ясно, что для российских поставщиков подобного рода подход не всегда оправдывается с экономической точки зрения. То есть налицо повторение ситуации, которую мы наблюдаем с нашими белорусскими партнерами. Только дело в другом.

Белоруссия практически всю свою нефть — и ту, которая необходима самой стране, и ту, которая она перерабатывает в нефтепродукты, а потом экспортирует — получает из России. Казахстан из России получает гораздо меньшее количество, он сам является поставщиком, причем вторым по объему экспорта на постсоветском пространстве. В прошлом году они экспортировали больше 70 млн тонн нефти и газового конденсата. Это меньше, чем в 2011 году, есть тенденция снижения, но, тем не менее, объемы достаточно большие. Казахстан сам «гонит» сырую нефть за границу.

С загрузкой трех НПЗ Казахстана собственной нефтью периодически возникают проблемы, и местные производители заинтересованы в том, чтобы бороться и занимать те или иные ниши рынка непереработанной нефти. Российская нефть чаще всего идет в Казахстан для замещения потребности республики в сырой нефти взамен той, которую Казахстан хотел бы продать на мировых рынках.

Кроме того, существует старая, еще с советского времени, система взаимопоставок. Собственная нефть из сопредельных нефтяных провинций страны идет на север и в центр Казахстана. При этом, почти все объемы перерабатываемой нефти на Павлодарском НПЗ – это российская нефть.

В свою очередь, Казахстан через системы замещения поставляет определенный объем сырой нефти российским компаниям. Становится ясно, что они вступают в противоречия, с одной стороны, с экономическими интересами тех или иных производителей нефти что в России, что в Казахстане. С другой стороны, они вступают в противоречия с теми договоренностями, которые должны регулировать отношения российских и казахстанских товаропроизводителей в рамках Таможенного союза. Это столкновение интересов частных нефтепереработчиков обеих стран, с точки зрения интеграции, было, есть и будет. Это вопрос согласования.

Если Казахстан примет решение ограничить поставку российский нефтепродуктов, вряд ли это приведет к каким-то глобальным последствиям. Мелкие экономические неурядицы кардинально картины не меняют, потому что существуют особые договоренности между лидерами двух стран. Собственно, ни с кем из лидеров постсоветстких стран или зарубежных лидеров так часто российское руководство не встречается. Это особый уровень личных отношений, так что все вопросы при желании можно решить.

С другой стороны, есть интересы элит. Если бы все решалось по мановению президента Назарбаева или президента Путина, то мы, наверное, вообще бед никаких не знали. Но есть элиты, есть их интересы, и понятно, что не все в Казахстане слишком заинтересованы в близком партнерстве с Россией. Никто не будет жертвовать собственными, групповыми или региональными политическими интересами в пользу соседа.

Интеграция – это всегда «улица с двухсторонним движением», и иногда надо уступать. Но, ясное дело, что в Казахстане, да и в России многие заинтересованы в том, чтобы извлечь экономическую, политическую выгоду из интеграции в одностороннем порядке.

Нельзя забывать и о внутрипартийных процессах Казахстана. Плюс к этому — общее состояние политического поля республики свидетельствует о том, что страна уже некоторое время находится в периоде «транзита» высшей власти.

Да, Назарбаев контролирует все процессы, он контролирует все вопросы, касающиеся, в том числе и российско-казахстанских отношений, но с каждым месяцем, годом ему это становится делать все труднее. Конечно, в Казахстане об этом вслух говорить непринято.

Президенту в силу множества объективных и субъективных причин становится все труднее удерживать власть. И это в свою очередь влияет на формальные институты власти, на эффективность работы государственной системы управления.

Те перестановки, которые периодически осуществляются в Казахстане, пересаживание чиновников из одного кресла в другое, они, по мнению президента, должны компенсировать общую слабость государственной системы власти. Президент во многом утрачивает контроль над желаниями и действиями групп внутри правящего класса страны. Он сохраняет роль центра влияния, арбитра, как угодно это можно назвать, но ему становится сложнее это делать.

Соответственно, решение, которое сейчас обдумывает Казахстан, является следствием целого комплекса названных причин.