Один из несомненно позитивных итогов завершившегося на Иссык-Куле неформального саммита ОДКБ — заключение между Россией и Киргизией масштабного оборонного меморандума. Подписанный президентами Медведевым и Бакиевым документ предусматривает «развитие и совершенствование двусторонней договорно-правовой базы и размещение в Киргизии дополнительного российского воинского контингента».

Это означает открытие в самом ближайшем будущем в одной из южных областей республики центра дислокации российского батальона (350-500 человек) и совместного учебно-тренировочного центра, в близкой перспективе способного стать учебной базой Коллективных сил оперативного реагирования (КСОР). По словам главы российского МИД Сергея Лаврова, создаваемый Россией и Киргизией на двусторонней основе учебный центр будет открыт и для всех стран-членов ОДКБ. Подразумевается, что здесь будут проходить подготовку и переподготовку не только представители чисто военных профессий, но и спецслужб, полиции и милиции, а также структур, занимающихся обеспечением экономической и, в том числе, информационной безопасности ОДКБ.

Отдельной темой меморандума стала статья о размещении в южной Киргизии новой российской военной структуры численностью до батальона, вдобавок к уже действующей шесть лет на севере республики российской авиабазе «Кант» и трем другим, носящим, в основном, научно-исследовательский и опытно-конструкторский характер объектам МО РФ на киргизской территории.

В окончательном соглашении будет предусмотрено, что статус личного состава объединенной российской военной базы и членов их семей приравняется к статусу административно-технического персонала российского посольства в Киргизии. Еще оно определит «условия аренды земельных участков и другого имущества, обеспечения экологической безопасности, возмещения ущерба, связанного с использованием и функционированием объектов объединенной российской военной базы».

Срок действия нового документа – 49 лет с возможностью автоматического продления на 25-летние периоды.

Как ожидается, уже в августе в Киргизию, пока еще на авиабазу «Кант», начнется переброска подразделений российских подразделений из числа создаваемых КСОР.

Ответ на российско-киргизскую инициативу последовал достаточно быстро. В понедельник информагентство «Жахон» при МИД Узбекистана выпустило заявление со словами о том, что Ташкент против размещения новой российской военной базы в Киргизии, так как считает ее появление возможной угрозой, которая приведет к дестабилизации обстановки в регионе. «Узбекская сторона не видит какой-либо необходимости и целесообразности в реализации планов по размещению на юге Киргизии дополнительного контингента российских Вооруженных сил», — говорится в заявлении.

В Ташкенте утверждают, что «реализация подобных проектов на достаточно сложной и трудно предсказуемой территории, где непосредственно сходятся границы трех среднеазиатских республик, может дать импульс для усиления процессов по милитаризации и возбуждения различного рода националистических противостояний». Сказано, что Узбекистан опасается, что начнутся выступления радикальных экстремистских сил, «могущих привести к серьезной дестабилизации обстановки в обширном регионе».

Ясно, что Узбекистан не боится Киргизии как своего оппонента, в том числе в военной сфере, потому что, во-первых, потенциалы двух государств несопоставимы, а во-вторых, до сих пор серьезных конфликтов там не наблюдалось. Узбекский демарш вызван рядом иных обстоятельств.

С одной стороны, некой ревностью по отношению к развитию военно-политического содружества между Россией и Киргизией. В Центральной Азии все давным-давно поняли простую вещь: активизация партнерства в военно-политической сфере предполагает вполне конкретное усиление финансово-экономических потоков, поступающих от мировых центров силы в «страны — стратегические партнеры». Это касается и отношений с Россией, и оборонного партнерства с Западом или с Китаем. Во всех случаях вслед за генералами идут бизнесмены и финансисты.

Имеет место также опасение, что Узбекистан, с размещением у его границ на киргизской территории российских военных, самым существенным образом утратит возможность демонстрировать и Бишкеку и Душанбе, что в случае недостаточного уважения его узбекских национальных интересов у таджиков и киргизов могут появиться самые серьезные проблемы. Теперь все эти демонстрации, особенно с учетом того, что произошло с Грузией после убийства российских миротворцев год назад, практически обнуляются. Вероятно, это очень горько и обидно.

Во время майских терактов в узбекском Ханабаде, июньских событий в киргизском Джалал-Абаде пограничники двух стран оказались на расстоянии выстрела. Лишь экстренным вмешательством руководителей пограничных ведомств, высшего политического руководства Киргизии удалось закрыть границы, не дать террористам спровоцировать межгосударственный конфликт, на что они и рассчитывали. Понятно, что если бы события развивались по наихудшему сценарию, Узбекистан, который обладает военным преимуществом над всеми ближайшими соседями, мог бы посчитать себя вправе преследовать террористов и на территории сопредельного государства. К чему все это могло бы привести — трудно представить.

Если в непосредственной близости от средоточий внешних угроз, а также спорных территорий внутри региона будет находиться российская военная структура, то и Ташкенту, и Бишкеку, и Душанбе придется учитывать этот фактор.

Третий момент связан с тем, что Узбекистан сейчас вновь стремится диверсифицировать свою внешнюю политику, «задружиться с Вашингтоном и Брюсселем», и тем самым Ташкент демонстрирует свою независимость от Москвы и ее политики в Центральной Азии.

В первую очередь, новый «разворот на 180 градусов» во внешней политике Ташкента имеет имиджевый характер: Узбекистан демонстрирует свою независимость Вашингтону, давая сигнал, что он готов к возобновлению сотрудничества. В этой ситуации режим Каримова в очередной раз стремится если не к полной смене своих внешнеполитических приоритетов, то, по крайней мере, к игре на противоречиях мировых центров силы в Центральной Азии.

Вполне возможно, что на фоне такой стратегии в близкой перспективе может последовать постановка Узбекистаном вопроса о своем членстве в ОДКБ. В отличие от многих наблюдателей, всегда считал, что подобный шаг Ташкента не следует рассматривать как трагедию и «настораживаться» по этому поводу. Слишком уж часто узбекские представители в ОДКБ играли если уж и не роль «троянского коня», то, по крайней мере, серьезного дестабилизатора в некоторых актуальных вопросах работы организации (свежий пример – КСОР). Да и с точки зрения здравого смысла Организация договора о коллективной безопасности без символического узбекского участия абсолютно ничего не потеряет. Зато у России окажутся «развязаны руки» в сфере активизации оборонного и экономического (в том числе, и по линии возведения крупных ГЭС в регионе) партнерства с другими странами региона. Полагаю, что в Ташкенте это прекрасно понимают.

Поэтому Узбекистан, с одной стороны, не будет терять взаимовыгодных контрактов и партнерских отношений с Россией, с другой стороны, Ташкент будет и далее периодически инициировать различные недружественные для нашей страны акции для того, чтобы продемонстрировать Вашингтону и Брюсселю готовность к широкомасштабному восстановлению партнерства.

Ситуацию, впрочем, портит небольшой нюанс: Ислам Каримов очень многими на Западе воспринимается как Сапармурат Туркменбаши – человек «слабодоговороспособный» и, по сути, «уходящий президент». Рано или поздно у Узбекистана появится новый лидер, и на Западе сейчас просто очень заинтересованно ждут (и уже много говорят в экспертном сообществе) появления на узбекской политической сцене некоего местного аналога «молодого туркменского реформатора» Бердымухамедова. Вот с ним-то и будут стараться выстроить долгосрочные отношения.