С 1991 года по настоящее время можно выделить четыре периода в отношении республики и ее властей к идеям евразийской интеграции:

Первый период – 1991-1994 гг. время адаптации к новым геополитическим условиям, когда власти республики больше занимались приспособлением к новым геополитическим и экономическим условиям, чем строительством чего-то нового. Это был период двоевластия в стране, когда исполнительная власть, ведомая премьер-министром Вячеславом Кебичем, опираясь больше на экономическое видение перспектив развития республики, а также на очень тесные личные и бизнес-отношения с кланом Вяхирева-Черномырдина, склонялась в сторону союза с Россией.

В это же время, парламент во главе со спикером Станиславом Шушкевичем, который все больше подпадал под влияние американской агентуры в республике, начинал больше клониться к антироссийской позиции и соответствующей риторике.

Разрешением ситуации стал 1994 год, когда к власти пришел молодой тогда политик Александр Лукашенко, который стержнем своей внешнеполитической программы выставил интеграцию с Россией вплоть до объединения в одно государство. Со временем стало понятно, что это был всего лишь предвыборный лозунг, тем не менее, новоиспеченный президент от слов не отступил и позже подписал с президентом России Договор о создании Союзного государства.

Договор о создании Союзного государства был важной вехой в плане выбора национально-государственной идентификации руководством и народом Беларуси и России. Возможно, без него не было бы и Таможенного и Евразийского союза. Однако в плане практической реализации, как показали прошедшие годы, Договор явно предвосхитил свое время и остался больше теоретической конструкцией, чем практически значимым явлением. Время так и не наполнило политические желания элиты Беларуси и России конца 90-х гг., которым уделено достаточно много внимания в первых главах Договора, реальным экономическим и организационным в плане государственного строительства содержанием. Максимум на что оказалось годным Союзное государство, как показали прошедшие годы, – это освоение бюджетных программ Союзного государства государственными предприятиями.

Этот период длился примерно до 2001 года, пока президентом России не стал Владимир Путин. С этого момента можно считать начался третий этап в развитии идей постсоветской интеграции в республике. Политическая интеграция полностью затихла, т.к. играть на российском поле белорусский лидер больше не мог. Соответственно был поставлен и мощный заслон на любые проявления влияния России на политическом поле республики, даже в форме движения российских соотечественников. Любые попытки белорусской общественности зарегистрировать хоть одно общественное объединение, не говоря уже о партии, евразийской или союзной направленности, жестко пресекались властями республики.

Что касается экономики, то в этот период, который должен был закончиться, по словам Владимира Путина к концу 2011 года, когда бы постепенно переставала действовать «газовая скидка» и республика вышла бы на рыночные цены на газ, республика предпочла создать оффшорный тип экономики – т.е. сидеть на перепродаже российской нефти и продуктов выработки из нее за рубеж.

Однако такая односторонняя подпитка республики со стороны России, без взаимных и строго зафиксированных ответных внешнеполитических и экономических обязательств, имела и обратный эффект: у значительной части белорусского руководства началось определенное «головокружение от успехов». Все происходящее стало восприниматься, с одной стороны, как долг и обязанность России по поддержанию высокого уровня социальной помощи республике и наполнению бюджета, а с другой стороны – как личная заслуга белорусского руководства в части формирования так называемой «белорусской политической и экономической модели» управления государством.

Неоднократные попытки российских властей перевести разговор в плоскость выполнения белорусским руководством взятых на себя обязательств заканчивались обвинениями в имперских замашках и угрозами «уйти на Запад». Такая тактика шантажа долгое время приносила свои плоды. С целью приведения белорусского союзника в чувство руководство России с конца 2006 года приступило к реализации пятилетней программы постепенного снятия республики с российской дотационной иглы. Это предусматривало, во-первых, поэтапное повышение в 2006-2011 гг. цены поставляемого в республику российского газа до среднеевропейского уровня, а во-вторых, ликвидацию белорусского «нефтяного оффшора».

И, несмотря на столь огромную поддержку, экономика республики все время существовала в режиме аврала с самой большой на всем постсоветском пространстве инфляцией. Такая политика привела к тому, что в 2009 и 2011 году произошли два обвала белорусского рубля, из-за чего в первом случае население потеряло в банках 0,8 млрд долларов, а во втором – около 1,2 млрд долларов. Эта дельта была достаточно серьезной, чтобы продолжать поддерживать на плаву нереформируемую экономику. Что, собственно говоря, происходит и до сих пор. Ценовые субсидии по нефти и газу до сих пор, даже по оценкам ученых из Института экономики Национальной академии наук Беларуси, составляют около 15% белорусского ВВП (в частности, по нефти – в 2013 г. около 5 млрд долларов или 8% от ВВП) .

Четвертый период в развитии евразийского проекта в Беларуси начался в 2011 г., когда было подписан Договор о создании Таможенного союза.

По сути, вхождение в Таможенный союз, а впоследствии и в Единое экономическое пространство – это серьезный внешнеполитический и экономический прорыв для республики, так как оно означает открытие рынков России и Казахстана для белорусской промышленности, сельского хозяйства, сферы услуг на долгосрочную перспективу. Уже сегодня создание ЕЭП привело к серьезному увеличению загрузки транспортных компаний, росту товарооборота не только в рамках ЕЭП, но и с другими мировыми торговыми и индустриальными центрами, в первую очередь с Европой.

Если с этих позиций рассмотреть проекты Союзного государства и Таможенного союза, то выводы, мне кажется, очевидны. Союзное государство – это, прежде всего, политическая конструкция для решения определенных задач элит двух государств – Беларуси и России – на определенный исторический момент времени. Вот сфера действия Союзного договора. И совсем иная сфера действия Договора о создании Таможенного союза – она касается не только непосредственно трех стран, его подписавших. По сути, это экспансионистский проект, имеющий сферой своего применения не только территорию постсоветских стран, но и весь мир. Мне кажется очевидным, что масштаб этих проектов различается на порядки.

Вместе с тем, проект Союзного государства был в свое время необходим для политической сцепки постсоветского пространства в виде союза двух стран. Те наработки, которые были сделаны в рамках его подготовки, могут быть вполне использованы в дальнейшем членами Евразийского экономического союза на этапе перехода к политической интеграции. Это образование сыграло свою историческую роль, но на следующем этапе евразийской интеграции, после становления Евразийского союза, оно должно уйти в историю.

Поэтому, если подытожить, то можно сказать, что Союзное государство Беларуси и России выполнило роль первой ступеньки Евразийского союза, очень наглядно показав, какой не должна быть постсоветская интеграция. Судя по тому, как продуктивно, хотя и со своими сложностями, идет евразийская интеграция, выводы были сделаны.