Президент Киргизии Курманбек Бакиев после переговоров в Москве заявил, что закрывает американскую авиабазу Манас. Одновременно стало известно, что Россия списала его стране долги ($180 млн), выдала безвозмездную помощь ($150 млн) и льготный кредит ($2 млрд). С момента официального уведомления США должны в течение полугода убрать свой объект. В 2005-м им пришлось покинуть базу «Карши-Ханабад», что в Узбекистане. Кроме того, в Термезе стоит немецкий контингент, а в аэропорту Душанбе – французский. О том почему киргизам не нужна американская база, какие неприятности преподнесет Фергана и стоит ли России продвигаться в регион, в интервью Накануне.RU рассказал заведующий отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ Андрей Грозин.

Вопро: Как Вы оцениваете прошедшие переговоры?

Андрей Грозин: Можно сделать вывод, что стороны довольны переговорами, друг другом. Россия четко и однозначно, без оговорок, подтвердила свои обязательства по финансовой поддержке Киргизии. Для нынешнего политического руководства республики и населения страны, находящейся в экономическом кризисе, грозящем перерасти в большие проблемы, в том числе и политического свойства, это весьма важно. Вот основной итог визита.

Наверняка появится масса спекуляций о том, что русские купили согласие Киргизии на вывод американской базы, заплатили два миллиарда, чтобы американцев в Киргизии не было. На мой взгляд, это примитивное толкование. На самом деле вопросы экономического сотрудничества и базы в Манасе следует рассматривать отдельно. Они не связаны между собой. Конечно, кому-то из российской элиты интересно лишний раз дернуть американцев «за усы». Но для России база в Киргизии не является настолько серьезным раздражителем, чтобы платить за нее громадные деньги в условиях финансового экономического кризиса.

Судя по тому, как комментировал решение господин Бакиев, ясно — у человека просто накипело. Американцы, на мой взгляд, совершенно недопустимо вели себя на переговорах с киргизскими властями восемь лет. Сколько можно кормить страну «завтраками», затягивать переговоры, платить такие мизерные, даже по киргизским меркам, деньги? Что это ($60-70 млн в год — прим.) для государства с шестимиллионным населением? Киргизам надоело слушать постоянные обещания американцев о том, что они пересмотрят свою финансовую политику, вопросы оплаты аренды. Решение не является неожиданным. В киргизском обществе зрело недовольство. Власти, которая рассчитывала, что американцы поймут ценность объекта и оплатят его по реальной стоимости, тоже надоело.

Основной итог встречи — Россия выделит деньги Киргизии для преодоления, как минимум, нынешнего энергетического, финансового и продовольственного кризиса, как максимум – для реализации проектов, которые повлияют на стабилизацию экономики республики. В первую очередь это касается Камбаратинской ГЭС. Раньше выделение российских средств тормозилось сугубо техническими моментами. Теперь, очевидно, они согласованы и деньги пойдут. Киргизии помощь крайне необходима. Республика находится в предкатастрофическом состоянии. Если не российский кредит, то к весне, или раньше – в ближайшие недели —  в Киргизии произошли бы серьезные социальные катаклизмы.

Вопрос: Стоит ожидать отдачи?

Андрей Грозин: Россия наверняка, насколько я могу судить, обговорила особые эксклюзивные условия своего участия в приватизации гидроэнергетического потенциала Киргизии. Он требует инвестиций. Но в перспективе, если запустить гидроэнергетические мощности республики хотя бы на уровень, предшествующий распаду СССР, мы получим финансовые преференции, кроме геополитического выигрыша. Но несмотря на возможности участия России в приватизации гидроэнергетики Киргизии, на получение почти контрольного пакета в весьма перспективном предприятии «Дастан», интегрированном ранее в структуры советского ОПК, несмотря на преференции, которые получат российские телекоммуникационные компании, торговые сети, логистические компании, несмотря на выход российского бизнеса в Киргизии на уровень, недостижимый для наших конкурентов в регионе, главное — не только экономика.

Главное, что Россия протягивает руку помощи своему стратегическому партнеру. Демонстрирует, что за свои геополитические амбиции она готова платить и поддерживать союзников. В нынешних условиях это стоит гораздо больше, чем дивиденды от крупных энергетических проектов. Россия демонстрирует финансовую самостоятельность и стремление учитывать интересы партнеров.

Вопрос: Закрытие авиабазы Манас повлияет на операцию в Афганистане?

Андрей Грозин: Экспертами Пентагона проводилась инспекция эффективности ряда американских баз, с точки зрения выполнения ими полноценных логистических функций. База Манас признана одной из самых худших. Мощность базы недозагружена хронически. Она работает примерно на треть от того потенциала, который имеет. Для армии, воюющей в Афганистане, через Манас перебрасывается, по разным оценкам, от 5% до 7% всех грузов. Остальное идет через другие транспортные потоки. В настоящее время в том виде, в каком она сейчас существует, база оказывает небольшое влияние на снабжение войск и ситуацию в Афганистане. Гораздо большую пользу для иностранного контингента имеет база в Термезе, в Узбекистане, контролируемая немецким бундесвером.

Для США Манас представляет интерес с точки зрения потенциала на будущее, при развитии северных маршрутов, при переброске новых войск в Афганистан, при увеличении потоков снабжения, если новая администрация не пересмотрит курс на наращивание военного контингента. С другой стороны, кроме стратегического будущего значения, она играет роль геополитического плацдарма. Все восемь лет она именно данную функцию выполняет. Это флажок, которые американцы воткнули в карту региона и учитывают на случай возможных изменений геополитической ситуации. Если такие возникнут, необязательно в Афганистане, может быть, в Западном Китае, или еще где-то, Манас послужит хорошим логистическим узлом, за счет потенциала которого можно нарастить необходимый контингент достаточно быстро в самых разных точках территории. Кроме того, это крупный разведцентр, осуществляющий мониторинг обстановки не только во всей Центральной Азии, но и в государствах, граничащих с ней.

Вопрос: Могут ли США начать переговоры по поводу размещения базы с какой-то иной страной региона, например, с Туркменией?

Андрей Грозин: В конституции Туркмении записан нейтральный статус. Он не предполагает наличия на ее территории иностранных военных объектов. Хотя это вопрос терминологии, естественно. Военную базу можно назвать как угодно, найти соответствующее оправдание. Не проблема. Переговоры по выстраиванию северного пути будут продолжаться. Не факт, что американцы вообще уйдут из Манаса. Дело в том, что существует достаточно длительная техническая процедура сворачивания базы. Американцы могут затянуть ее на месяцы, в течение которых осуществят основной этап переброски войск и грузов.

И Россия, и Киргизия продемонстрировали нашим американским друзьям, что при выстраивании любой стратегии относительно Афганистана, им придется прислушиваться к пожеланиям Москвы и Бишкека. Киргизская и, особенно, российская позиции станут для американцев определяющими. Москва отправила своеобразный месседж Америке– если вы не будете вести с нами диалог и учитывать наше мнение, то мы способны создать вам проблемы, которые вы решить без нас не сможете.

Вопрос: Российские подразделения находятся в Таджикистане, Киргизии, Казахстане. Стоит ожидать появления новых на фоне происходящего в Афганистане?

Андрей Грозин: Я не думаю, что Россия вообще заинтересована в подобном продвижении. Та военная инфраструктура, которая уже есть, вполне достаточна. В случае обострения в Афганистане, либо ухудшения внутрирегиональной ситуации, конечно, встанет вопрос о наращивании военных составляющих, в том числе и российских, для локализации конфликтных зон. Наверное, для этого и создается военная организация в рамках ОДКБ. Контингент общерегиональный, а не сугубо российский. Что касается собственно российского военного потенциала, то было бы во многом оправдано появление военного объекта на территории юга Киргизии, на территории Ошской или Джалалабадской областей, граничащих с Ферганской долиной, она — самый потенциально опасный участок. Ее многие называют «пороховой бочкой» Центральной Азии. Именно из Ферганы, скорее всего, могут последовать очень неприятные для региональной стабильности импульсы. Если обсуждать тему объекта, то это может быть центр тренинга для местных специалистов, центр мониторинга экологической ситуации, условно говоря. Как его назвать – неважно. Объект в формате базы ОДКБ, в конце концов – ШОС. Наши китайские друзья обеими руками ухватятся за такую возможность. Для Китая, как и для России, стабильность Центральной Азии является первостепенной ценностью. Неустойчивость китайских западных провинций, их уязвимость для внешних воздействий, в том числе силовых и специальных – большая головная боль для Пекина. На западе КНР находится весьма чувствительная инфраструктура, связанная с ядерным потенциалом – полигоны, испытательные стенды. Иметь в нескольких сотнях километров от нее мощный разведцентр и пункт, на который в течение полусуток в состоянии высадиться целая воздушно-десантная бригада иностранного государства, наверное, неприятно.

Беседовал Денис Колчин