ИАП «Республика» (Казахстан)

Страны Центральной Азии после возвращения в Кремль Владимира Путина будут вынуждены забыть о политике многовекторности, считает политолог Андрей Грозин. Он уверен, что уже очень скоро придет время, когда они будут вынуждены сделать выбор между Москвой, Пекином и Брюсселем.

Как скажется возвращение Владимира Путина в Кремль на сотрудничестве России со странами постсоветского пространства — об этом наш разговор с руководителем отдела Казахстана и Центральной Азии Института стран СНГ Андреем Грозиным.

Центральной Азии нужна «крыша»?

— Андрей Валентинович, как Вы считаете, будут ли изменения на постсоветском пространстве после возвращения Путина в Кремль?

— Я не думаю, что мы увидим здесь большие новации. Единственный новый момент — это обнародованная осенью статья Путина о Евразийском союзе, где написано, что первоочередными партнерами Москвы по Таможенному союзу в России видят Кыргызстан и Таджикистан. Там не сказано об Украине или странах Южного Кавказа. Кстати, многие в Центральной Азии даже при некоторой опаске вновь посерьезневшей Москвы, наверное, испытывают сегодня чувство облегчения.

— Почему?

— Потому что раздвоенность российской элиты, которая наблюдалась в течение последних полутора-двух лет, сойдет на нет. Понятно, что команда ныне действующего президента перейдет, скорее всего, в Белый дом. Понятно, что произойдут определенные трансформации по линии кабинета министров. Но это — текучка, которая будет сказываться не на отношениях государств, а на отношениях элитариев, на совместных проектах, бизнес-интересах и тому подобном.

Кроме того, будущий российский президент — это человек, который, в принципе, достаточно сдержанно формулирует те или иные изменения в российской политике.

— То есть «строить» не начнут?

— Не начнут. Не та ситуация, не те возможности, ресурсы, настроения в российской элите. Но понятно, что в Центральной Азии в текущем году, как и в следующем, будет происходить множество неприятных событий, связанных и с экономикой, и с безопасностью. Региону необходима «крыша» — политическим режимам, которые там существуют, необходима защита от экономических катаклизмов, которые будут в мире и в этом году, и в следующем. Необходимо партнерство в сфере обеспечения безопасности, поскольку ситуация в Афганистане будет ухудшаться.

— Многие еще указывают на конфликт в Персидском заливе, который может больно ударить по региону…

— Если все-таки случится военный конфликт «атлантистов» (НАТО — ред.) и Израиля с одной стороны и Ирана с другой стороны, то, конечно, он не добавит стабильности региону. И в целом Россию и Китай здесь будут более внимательно рассматривать в качестве возможных внешних спонсоров экономической и военно-политической безопасности.

— И все-таки — чем будет отличаться путинское правление от медведевского для центральноазиатских соседей России?

— Команда пока еще действующего президента рассматривала постсоветское пространство по остаточному принципу. У Путина подход несколько иной. Это человек, который сосредоточен на вопросах обеспечения государственной безопасности в большей мере, чем его предшественник, по моему мнению. И поэтому вопрос о партнерстве, в том числе и с центральноазиатскими режимами, будет рассматриваться именно с этой точки зрения.

— Чем чреват такой подход для режимов Центральной Азии?

— Процессом сужения возможностей для многовекторного лавирования. Уже сегодня возможностей балансировать между Вашингтоном, Брюсселем, Москвой и Пекином становится все меньше. А дальше лавировать будет еще труднее. Наступает время определенности. И, очевидно, центральноазиатские режимы, хотят они этого или не хотят, будут вынуждены занимать более определенную позицию: с кем они — с китайцами, Западом или русскими.

Это, конечно, произойдет не в течение текущего года и не в течение двух-трех лет, но постепенно, по мере того как будет ухудшаться мировая экономическая и военно-политическая ситуация вокруг регионов.

План по плану

— Путин всегда особое внимание уделял вопросам Таможенного союза. Какие сценарии развития возможны теперь относительно этого объединения?

— Все будет идти по плану. Вектор задан, и если не случится серьезных внутриполитических потрясений в России или в других странах Союза, то, скорее всего, будет идти его плавное и неспешное развитие. Туда постараются интегрировать как можно скорее и Кыргызстан.

— Как показывает последний визит Атамбаева в Москву, Бишкек особо не разделяет энтузиазма Кремля по этому вопросу…

— Если у Алмазбека Шаршеновича есть чувство, как бы это подипломатичней сказать… самосохранения, что ли, то, я думаю, он поймет, почему его визит в Москву сложился так неудачно.

— Почему?

— По-моему, все упирается в то, что по старой бишкекской привычке он решил имитировать решение, которое от него ждут уже несколько месяцев в Москве, — о вступлении в Таможенный союз. После того как эту хитрость распознали в Кремле и Белом доме, перед главой Республики Кыргызстан в Москве поставили ряд конкретных вопросов, на которые он ответить не смог. И есть подозрение, что теперь в Москве приняли такое решение: пока кыргызское руководство не даст внятного ответа на вопросы о том, стремится ли Кыргызстан вступить в ТС или только говорит, что стремится, но не предпринимает к этому никаких практических шагов, то никаких серьезных преференций со стороны России республика не получит.

— Что касается действующих членов Таможенного союза, на что они будут ориентироваться в своей работе?

— Таможенная «Тройка» будет работать в штатном режиме, поскольку уже существует график принятия соответствующих документов. Следующая веха — это 2015 год, а пока, наверное, больший крен будет в сторону расширения возможностей зоны свободной торговли в рамках ТС. Параллельно будут решаться вопросы по созданию условий для максимально комфортного вовлечения в ТС других членов. Это касается не только Кыргызстана, но и Таджикистана, который, по мысли кремлевских стратегов, должен вступить в ТС после того, как членом этого объединения станет Кыргызстан. Но, естественно, все эти процессы рассматриваются как подготовительные, как начальные решения для вступления более весомого партнера — Украины.

Похрустим морковкой?

— А насколько велика вероятность участия Украины в процессе экономической интеграции на постсоветском пространстве?

— Я думаю, что 50 на 50. Украина постоянно лавирует от возможности особого партнерства с Европейским союзом до возможности особого партнерства с Таможенным союзом. То есть она не хочет вступать в ТС, а в Европейский ее, естественно, не берут. Поэтому, выбирая между Москвой и Брюсселем, украинская элита оказалась расколотой.

— Что это означает в рамках возможного партнерства с ТС?

— Я думаю, все будет зависеть от того, как будут идти внутриполитический и внутриэлитный процессы на Украине и как скоро Януковичу удастся завершить консолидацию элиты и ресурсов вокруг влиятельных людей, которые поддерживают экономическую систему Украины. Если этот проект удастся и общество воспримет его благожелательно или нейтрально, то тогда более высока, на мой взгляд, вероятность того, что, выбирая между двумя морковками, европейской и российской, украинская элита все-таки выберет российскую.

— И чем российская морковка вкуснее европейской?

— Количеством плюсов и преференций, которые она может получить. Украинская элита очень непоследовательна, иногда действует иррационально, но деньги там считать умеют. Ей понятно, что те преференции, которые готов предоставить Брюссель, смотрятся достаточно тощими по сравнению с возможностями интеграции бизнеса на постсоветском пространстве.

— Сейчас не последнее место в сотрудничестве Украины и России занимают энергетические вопросы…

— Да, все, что сказал выше, это даже без учета энергетической темы. Между тем видно, что Россия торгуется, что «Газпром» выступает в данном случае в качестве механизма вовлечения Украины в более тесное партнерство с ТС. Ясно, что очень серьезные преференции по энергоносителям могут в конечном итоге перевесить сомнения Киева. Ведь украинские нефтехимия, нефтепереработка и металлургия, тесно связанные с энергетикой сферы, сейчас стоят на краю пропасти. Если не принимать серьезных, долгосрочных, стратегически выверенных решений по обеспечению ведущих флагманских отраслей украинской промышленности энергетическими ресурсами, то очень серьезные люди лишатся очень серьезных денег, а Украина — промышленности.

— Как на этот процесс может повлиять Европа?

— В силу известных причин Европе сейчас не до украинской энергетической независимости. И, кроме того, даже если отвлечься от текущей экономической конъюнктуры, интересы различных членов ЕС на Украине слишком разнонаправлены. Но даже не это главное. Дело в том, что сейчас маятник украинской политики качнулся в российскую сторону. Но это не означает, что он и останется в российском секторе. Вполне возможны колебания в сторону Европы, если Брюссель предложит новые условия. И теоретически европейцы могут перекупить Украину, но это слишком дорого. А Европейский союз, как мне представляется, сегодня не готов платить.

Подготовила Татьяна Гарькавая