Болезненные итоги Второй карабахской войны объективно создали внутриполитический кризис в Армении. Поражение вроде состоялось в Карабахе, но кризис власти, прежде всего, охватил и не завершается в Армении.

Я не могу сказать, что в самом Карабахе власть пользуется большим авторитетом в обществе, но нельзя утверждать и об остром кризисе недоверия к тому же президенту Араику Арутюняну. Вместе с тем, в Степанакерте власть зависима от внешнего фактора, что сегодня по объективным причинам выражается в финансовой зависимости от Еревана (хотя эта ситуация сложилась в течение всего периода независимости Арцаха), а в плане безопасности – от Москвы с учетом размещения российских миротворцев в оставшейся армянской части Нагорного Карабаха. Одним из последствий минувшей 44-х дневной войны для Карабаха, помимо тяжелых территориальных потерь, стало дистанцирование Армении от роли гаранта безопасности самопровозглашенной НКР. И это понятно, ибо войну по существу проиграла Армения в силу известных политических и военных ошибок, допущенных за весь период после Первой карабахской войны.

Соглашение о перемирии (а фактически признание поражения) от 9 ноября 2020 г. подписывал не Степанакерт, а Ереван. К тому же, карабахскую сторону в переговорах с Азербайджаном как ранее, так и сейчас представляет Армения. Отсюда и претензии армянского общества к властям Армении, а точнее к премьер-министру РА Николу Пашиняну. На мой взгляд, объективности ради армянский народ свою критику власти должен ориентировать не только к Николу Пашиняну, но и в целом ко всем прежним руководителям Армении от Левона Тер-Петросяна до Сержа Саргсяна включительно. Однако подпись от армянской стороны 9 ноября 2020 г. ставил именно Никол Пашинян. Он же и продолжает невнятный курс последующих переговоров по судьбе Карабаха со странными заявлениями об «эпохе мира» с Азербайджаном и Турцией.

С «легкой руки» Сержа Саргсяна в армянском обществе за Николом Пашиняном закрепился ярлык «капитулянта». После же странных и пораженческих заявлений армянского премьера о снижении планки требований по статусу Карабаха и сведению дипломатии к теме обеспечения прав карабахских армян под международные гарантии, Никола Пашиняна стали называть еще и «изменником», и «предателем».

Легко, конечно, со стороны раздавать порции критики в адрес главы исполнительной власти государства, когда сам не несешь никакой ответственности за судьбу Армении и Карабаха. Что может сделать тот же премьер-министр независимо от фамилии в ситуации с Карабахом, если не только И. Алиев с Р. Эрдоганом требуют окончательной капитуляции с угрозой возобновления новой войны, но и так называемое международное сообщество (а по сути, все три основных внешних посредника в лице России, США и Франции)? Как Никол ответит отказом, если не боеспособной армией и самодостаточным арсеналом вооружений? Однако есть ли два последних фактора в портфеле армянской дипломатии сегодня – сложный вопрос.

Сказанное вовсе не снимает ответственности с действующего лидера Армении Никола Пашиняна, ибо именно он отвечает за безопасность государства и его обороноспособность. Рядовой гражданин не может принять ответ правящей команды, что в слабости армии повинны только и только прежние власти, ибо они вправе спросить – чем же Никол отличился от прежних лидеров в столь важном вопросе, ведь уже прошло 4 года со дня его прихода к власти?

Можно, конечно, провластным экспертам апеллировать к высоким цифрам в смысле опережающих сумм, потраченных при правлении Никола на военные закупки. Однако та же оппозиция из числа РПА небезосновательно утверждает, что большая часть названных закупок вооружения в той же России была осуществлена при администрации Сержа Саргсяна, а их производство и поступление пришлись на время правления Н. Пашиняна. К тому же, ведь Серж и не планировал сдавать власть Николу. Правда, этот популист со своей «бархатной революцией» сверг прежнюю власть вопреки планам Саргсяна. Однако здесь уместно спросить у той же РПА: 1) а чего же Серж Саргсян лишь после 4-х дневной апрельской войны 2016 г. «вспомнил» о необходимости закупок новых видов вооружения; 2) какие виды и какое количество техники и оружия он запросил и оплатил русским в строгом соотношении с арсеналом противника и с учетом данных армянских разведслужб (ГРУ ГШ и ПГУ СНБ)? В этой связи следовало бы напомнить и Сержу Саргсяну и Николу Пашиняну факт игнорирования с их стороны известного письма генерала Самвела Бабаяна от июня 2013 г. и июля 2018 г. с предложениями о безотлагательной закупке необходимых видов вооружения и предупреждениями о последствиях в случае их отсутствия. Наконец, как объяснить целесообразность приобретения Арменией у России 4-х боевых самолетов Су-30 СМ (к тому же, без боезаряда, то есть ракет), когда важно было делать ставку на средства ПВО и РЭБ? Если Пашинян мало что соображает в военном деле, то где же оказалось армянское военное командование (Генштаб и разведка)?

Фактически после 9 ноября 2020 г. в Армении внутриполитический кризис так и не завершился. Попытки свержения Никола Пашиняна в те ноябрьские дни с учетом мощных волнений в обществе не привели к успеху, ибо он оказался под мощной защитой внешних сил (в частности, автора соглашения – России). Последующая борьба оппозиции и власти свелась к необходимости досрочных выборов, и «майский кризис» 2021 г. на армяно-азербайджанской границе в ситуации прямой агрессии Азербайджана в Сюникскую и Гегаркуникскую области вынудил Н. Пашиняна согласиться на досрочные парламентские выборы, которые и состоялись в июне того же года. Но и они не решили вопрос отставки Никола Пашиняна, ибо чуть более четверти процентов избирателей Армении, составивших большинство из-за невысокой явки граждан на избирательные участки, поддержали партию «Гражданский договор» во главе с Николом. Эксперты по-разному оценивали причины очередной победы вождя «бархатной революции» и «капитулянта» Н. Пашиняна.

В частности: одни утверждали, что общество выбирает мир, а не очередную партию войны с Азербайджаном; другие полагали, что избиратели устали от беспредела прежних лидеров – главных оппонентов Никола на июньских выборах (Роберта Кочаряна и Сержа Саргсяна) и не хотят возврата к прежним временам; третьи посчитали, что народ в Армении стал аполитичным, устал от всех политических аферистов и оказался в состоянии психологической фрустрации после свежей раны в Карабахе; четвертые решили, что граждане не увидели в списках новую политическую силу с внятной программой и незапятнанными лицами истинных патриотов и интеллектуалов. Возможно, все эти мотивации, так или иначе, имели место в июне 2021 г. В итоге Армения получила странный парламент, состоящий из одних прежних лидеров с их противоречивыми командами. У власти по-прежнему остался Никол Пашинян, чья кандидатура не вызвала если не восторга, то и раздражения у внешних сил (включая и властей России). Парламентская же формальная оппозиция оказалась занятой блоками двух экс-президентов (Роберта Кочаряна и Сержа Саргсяна). Парламент же, который думает только о власти, а не о новых программах в условиях внешних угроз, не может сохранить стабильность в обществе и быть дееспособным.

Прошедший год политической практики в Армении показал всю порочность и неэффективность данного состава парламента, ибо мы нередко становились свидетелями откровенных драк и стычек между оппозицией и правящей фракцией, демонстративных покиданий зала заседаний и бойкотов. Но все эти шаги оппозиции не приблизили общество к консенсусу, а главное к приемлемому решению карабахского вопроса.

Учитывая отсутствие политических партнеров в действующем парламенте и принимая во внимание важность диалога с представителями разных политических сил по важным вопросам армянской политики (прежде всего, по части Карабаха и отношениям с Азербайджаном, Турцией, Россией и Западом), Никол Пашинян инициировал создание некой регулярной площадки для встреч с лидерами внепарламентских партий, не прошедших в Национальное Собрание РА в июне 2021 г. Практика данного диалога, с одной стороны, показала успешность инициативы премьер-министра (что отмечалось в выступлениях участников в тех же социальных сетях по разным темам – того же Левона Шириняна, Тиграна Хизмаляна, Самвела Бабаяна), с другой же – создала впечатление неэффективного института, ибо мы не видим механизма развития настоящего клуба в пане согласованных решений, кадрового партнерства и широкой повестки.

Известные заявления Никола Пашиняна в середине апреля с.г. по части уступок в Карабахе, ибо именно так большая часть армянского мира восприняла позицию отказа от требований статуса в обмен на права карабахцев, вызвали новую волну социального и политического протеста. Особенность николовского управления самостоятельно решать все особо важные вопросы армянской повестки без вовлечения иных политических сил вызывает широкое недовольство. Именно так он и подписал известное соглашение от 9 ноября. Но к чему приведет подобная практика по судьбе того же Карабаха и отношениям с турецко-азербайджанским тандемом?

Никол Пашинян сделал свои известные заявления по Карабаху после второго саммита в Брюсселе и рекомендаций ЕС. В Москве данные синхронные заявления Пашиняна и Алиева по части начала прямых переговоров Еревана и Баку, ускорения процесса подписания мирного договора, формирования пограничной комиссии по делимитации и демаркации, снижения планки требований по Карабаху восприняли несколько настороженно. В Кремле и на Смоленской площади прекрасно понимают, что если Брюссель по согласованию с Вашингтоном и Парижем (двумя сопредседателями теперь уже бывшей или непонятной Минской группы ОБСЕ по карабахскому урегулированию) добьется подписания мирного договора между Арменией и Азербайджаном с решением карабахского вопроса в пользу Баку, то России придется вывести своих миротворцев из зоны конфликта, а следом и военную базу с пограничниками из Армении, что будет означать полную потерю Кавказа. Москва вовсе не о судьбе Карабаха обеспокоена, то есть будет ли она в составе Азербайджана или Армении, а темой своих региональных интересов в геополитическом противоборстве с Западом.

Азербайджан прекрасно осознает, что единственной внешней силой, которая однозначно поддерживает Баку в споре с Ереваном за Карабах, является Турция. Оно и понятно, ибо сам Азербайджан появился и сохранился на карте мира благодаря политике Турции в 1918–1920 гг. Сама проблема «спорных территорий» между Азербайджаном и Арменией (включая Нахичевань, Зангезур, Карабах и Грдман) возникла в те же годы, ибо Турции необходима пространственная связь с Азербайджаном для последующего выхода в Туркестан (Великий Туран). За прошедший век восточная (пантюркистская) стратагема Турции не претерпела особых изменений. Наоборот, она дополнилась экономическим прагматизмом и солидарностью Турции с Западом против России, ибо энергетические и иные природные богатства стран тюркского мира представляют повышенный интерес в современной геополитике.

В политике же России и Запада (США, Великобритании, Франции и Брюсселя) Азербайджан не будет встречать полной солидарности по теме Карабаха, ибо ни одна из названных ведущих центров силы по своим соображениям не желает терять Армению (армянский фактор) в целях обеспечения политики сдерживания Турции и реализации политики «разделяй и властвуй». Именно данная особенность не позволяла Армении сменить стратегию «буфера» на «перекресток (или мост)» в отношениях с Турцией и ее малым братом Азербайджаном. И если Москва может предложить и Армении и Азербайджану участие в процессе реинтеграции Большой России, где Карабах получит свой статус под русским контролем, то Запад предлагает Еревану и Баку свою систему интеграции (формальная политическая независимость с полной финансовой, экономической и военной зависимостью) с контролем того же Карабаха.

В итоге с 17 апреля с.г. в Ереване начались новые протесты парламентской оппозиции, инициированные изначально формальным лидером фракции «Честь имею» Артуром Ванецяном после его же короткого визита в Москву. Спустя две недели данные протесты трансформировались в более широкие выступления с присоединением блока «Армения». По разным оценкам проправительственных СМИ (чему доверять можно с долей скептицизма), на митинги максимально вышли порядка 10–30 тыс. чел., что не создает пока критической массы для беспокойства правительства во главе с Николом Пашиняном. К тому же, между представителями блока «Армения» и «Честь имею» общественность увидела очевидные разногласия по форме и содержанию протестов. Например, отмечается, что сторонники Роберта Кочаряна попросили Сержа Саргсяна впредь не появляться на митингах и не отторгать широкую общественность от поддержки кочаряновцев; в свою очередь экс-депутат Наира Зограбян якобы высказала аналогичные обвинения Роберту Кочаряну; если Ишхан Сагателян от партии «Дашнакцутюн» предлагал захватывать правительственные здания, то экс-директор СНБ Артур Ванецян выступал против подобных инициатив; если сторонники Р. Кочаряна в сводках полиции замечены как зачинщики стычек с правоохранителями, то представители РПА стараются избегать конфликтов и запевать патриотические мотивы. Но самое главное, парламентская оппозиция, выйдя на улицы и повторяя опыт самого Накола Пашиняна 4-х летней давности, не предлагает конкретного альтернативного плана (программы) решения карабахского вопроса, нового внешнеполитического и социально-экономического курса. В то же время сам Карабах, согласно мнению пресс-секретаря президента НКР, избрал в ситуации политических протестов в Армении позицию нейтралитета.

Естественно, мирные шествия и протесты оппозиции, хоть и сопровождаются стычками с представителями правоохранительных органов и отдельными задержаниями митингующих, должны проходить в правовом поле и соответствовать демократическим процессам. Россия заинтересована в скорейшей нормализации внутриполитической ситуации в Армении, а в заявлениях МИД РФ утверждается, что оппозиция выражает свое несогласие не фактом известных трехсторонних соглашений Армении, Азербайджана и России 2020–2021 гг., а отдельными заявлениями главы правительства.

Складывается впечатление, что сам внутриполитический кризис в Армении, все же, связан с внешнеполитическими процессами и темой судьбы Карабаха. Армянская власть и парламентская оппозиция пока так и не определились с ясным алгоритмом карабахского урегулирования и вариациями переговорного процесса по части недопустимых «красных линий».

При всем уважении к личности Роберта Кочаряна и Сержа Саргсяна будущая судьба власти Армении не должна связываться с прошлым. Каждый из них имел более чем достаточный срок правления для решения ряда ключевых вопросов (особенно по части укрепления армии и обороноспособности Арцаха и Армении). В наше время бурных перемен в «каретах прошлого» далеко не уедешь. Армения нуждается в новой политической силе и программе, в новых лидерах, не запятнавших себя ошибками прошлого. Это означает, что общество должно поддержать молодые и новые кадры, которые имеются у армянского народа.

Мне представляется, что кризис власти не решится сменой Никола Пашиняна на Левона Кочаряна или Микаэла Минасяна. Время показало, что в Армении имеются новые кадры – более самостоятельные, более содержательные, более харизматичные, более приверженные национальным ценностям и интересам (например, тот же Аветик Чалабян, Арман Татоян, Андраник Теванян, Самвел Бабаян, Карен Джалавян и др.). Нельзя здесь не согласиться с опытным политическим деятелем Шантом Арутюняном, что лицо, не признающее человеческие ценности, не способно понять и защитить национальные ценности.

Время Никола Пашиняна стремительно завершается, ибо он не смог предоставить Армении ни нового выбора, ни новой победы, ни новой программы развития. Слабый лидер, потерявший силу на поле брани и за столом переговоров, должен отойти от власти, открыв дорогу новой сильной команде. Прежде чем предлагать и выступать за «эпоху мира» в регионе, надо восстановить мир и согласие в собственном доме под названием АРМЕНИЯ…

Решится ли Азербайджан при поддержке Турции возобновить военные действия, воспользовавшись сменой власти в Армении и приходом новой команды? Этот вопрос сегодня задают многим экспертам и политикам. Полагаю, без подписания мира с Арменией, включая и по части Карабаха, Ильхам Алиев вряд ли способен, начав войну с Арменией, победить в Карабахе. Просто в Карабахе власть и безопасность сегодня контролирует не Армения, а Россия. Но нужен ли России сегодня «второй фронт», когда продолжается СВО на Украине? К тому же, туркам в Анкаре и азербайджанцам в Баку стоит напомнить, что Россия при всех недостатках остается великой ядерной державой, способной одновременно вести оперативную деятельность на двух и более фронтах. Успешный опыт победоносной русской армии в начале XIX в. в русско-французской и русско-персидской войнах тому пример. Россия не заинтересована в обострении ситуации на карабахском и других направлениях (включая Приднестровье, Калининград, Арктику, Центральную Азию и Курильские острова). Но кто сказал, что Москва откажется принять брошенный вызов, и ответить соразмерно угрозам ее интересам?.. Россия заинтересована в сохранении союзной Армении, где фактор власти будет иметь ключевое значение. Это и следует учесть оппозиции, претендующей на власть в Армении.