Президент Таджикистана Эмомали Рахмон подписал вчера закон об автоматическом лишении гражданства тех, кто, находясь за рубежом, участвует там в деятельности террористических организаций. По мнению экспертов, цель этого во многом революционного нововведения одна – помешать возвращению на родину таджиков, воюющих за «Исламское государство» (ИГ).

Поправки в Конституцию были предложены, а вскоре ударными темпами приняты двумя палатами таджикского парламента после знакового события: перехода на сторону ИГ (Организация запрещена на территории РФ) командира таджикского ОМОНа полковника Гулмурода Халимова. Он пропал в конце апреля и обнаружился в мае, после того как в сети появилось его видеообращение. Оно было посвящено двум темам: гневным филиппикам в адрес властей Таджикистана и чему-то вроде исповеди самого полковника, в ходе которой он объяснял, почему решил примкнуть к ИГ. Потом обращения Халимова стали появляться регулярно. Любопытно, что говорил экс-командующий ОМОНа преимущественно на русском языке, явно ожидая, что его речь услышат не только соотечественники.

И все же действия таджикских властей выглядят слишком радикальными. Ни одна страна мира не решалась отказывать в гражданстве тем, кто находится за рубежом в составе террористических группировок. В основном с активностью ИГ борются профилактикой, мерами, направленными на тех, кто потенциально может пополнить ряды джихадистов, или уже вернулся, повоевав за них. «Подписанный Рахмоном закон рассчитан не столько на готовящихся уехать в ИГ, сколько на уже уехавших туда, – уверен руководитель отдела Средней Азии Института стран СНГ Андрей Грозин. – Он принят для того, чтобы эти люди не вернулись в Таджикистан. А останутся ли они в «халифате» или их прикопают где-то в песках Сирии, официальный Душанбе не сильно волнует». Как сказал эксперт в беседе с «НИ», таджикские власти отлично понимают, что воевавшие за ИГ с их опытом и убеждениями в случае возвращения в Таджикистан будут представлять огромную проблему для безопасности государства.

Точное количество таджиков, воюющих за ИГ, как и в случае со многими другими иностранцами, неизвестно. Госкомитет национальной безопасности Таджикистана на прошлой неделе сообщил о том, что таковых – порядка 300 человек, из которых около 100 уже погибло. По мнению большинства экспертов, эти данные существенно занижены, возможно, по вполне объективным причинам. Например, известно, что значительная часть среднеазиатских радикалов попадало в Сирию и Ирак через Россию, откуда они выезжали в Турцию. Вплоть до последних нескольких недель, когда отношения официальной Анкары с ИГ обострились из-за терактов на юго-востоке Турции, сирийско-турецкая граница была практически прозрачной для экстремистов. Кроме того, совсем ничего неизвестно о численности иностранцев, воюющих за «Исламское государство» на территории Афганистана. Известно, что таковых много, особенно на севере страны, где в рядах радикалов можно встретить выходцев из самых разных стран и регионов, от Малайзии до Западной Европы.

«Большинство экспертов по Центральной Азии сходятся в том, что большую часть выходцев из среднеазиатского региона бывшего СССР, воюющих за ИГ, составляют этнические узбеки: подчеркиваю, не граждане Узбекистана, а этнические узбеки, – замечает Грозин. – Но это связано только с тем, что узбеков в регионе больше, чем людей любой другой национальности». Вообще же эксперты считают, что иностранцы из Средней Азии представлены в рядах ИГ пропорционально своей численности: меньше всего среди них туркмен, которых вообще меньше, чем таджиков, узбеков, казахов или киргизов.