В последнее годы в Белоруссии заметным общественным явлением стал возрождающийся западнорусизм, который долгие годы находился в преднамеренном забвении. Однако, не успев вновь появиться на свет, западнорусская идея столкнулась с трудным вопросом своего соответствия реалиям современного мира, который совсем не похож на то время, когда западнорусская идея достигла своего расцвета под сенью державного орла Российской империи. Те времена уже давно в прошлом, и в среде нового поколения западнорусистов идет процесс нелегкого осознания современного наполнения этого историко-философского течения. Оказалось, толкование понятия западнорусизма очень разнится у его приверженцев, что отразилось в полемике, в том числе на портале «Материк». Мы беседуем на данную тему с одним из известных в Белоруссии деятелей русского движения, председателем Витебского общественного объединения «Русский дом», писателем Андреем Геращенко:

— Недавно в Минске состоялась конференция, посвященная западнорусизму. Что это было за мероприятие?

— Состоявшаяся 18 апреля 2012 года конференция «Западнорусизм: прошлое и настоящее», организованная культурно-просветительским порталом «Западная Русь», представляется мне в целом важной и своевременной. Сам я, к сожалению, не смог принять в ней участие по ряду независящих от меня причин. Тем не менее, пользуясь возможностью, хочу высказать свои соображения по поводу прозвучавших докладов, обсуждения темы западнорусизма в публикациях Николая Сергеева «Западнорусская идея и Союзное государство» и Кирилла Фролова «Православие – это цивилизационная основа западнорусизма» на портале «Материк», а также в материалах Игоря Зеленковского «Итоги конференции «Западнорусизм: прошлое и настоящее».

В первую очередь хочу сказать, что участниками конференции достаточно подробно рассмотрены исторические аспекты западнорусизма, его философские и конфессионально-этнические основы. Собственно говоря, с этим ретроспективным обзором согласны также и белорусский политолог Николай Сергеев и российский эксперт по Украине Кирилл Фролов. Более того, каких-либо серьёзных разногласий в историческом аспекте я не заметил, если не считать того момента, что отдельные авторы по-разному трактуют исходную точку западнорусизма. Одни говорят, что окончательное оформление эта идея получила в XIX веке: вначале в непосредственном окружении виленского владыки Иосифа Семашко, так как была необходима глубокая проработка решений Полоцкого собора 1839 года, практически ликвидировавшего униатство, а затем в качестве научной теории окончательно разработана белорусским учёным Михаилом Кояловичем, выходцем из Гродненской губернии.

Кстати, именно Коялович впервые ввёл в научный оборот понятие Западная Россия. Коялович и другие видные западнорусисты (А.Ярушевич, Г.Киприанович, К.Харлампович, П.Жукович и многие другие) утверждали, что Белоруссия является неотъемлемой частью России, а сами белорусы – самобытной ветвью русского народа. Западнорусисты пребывали под сильным влиянием идей А. Хомякова и А. Кошелева, а также других славянофилов (И. Киреевского, И. и К. Аксаковых…). Другие же авторы напоминают, что западнорусское сознание изначально было присуще белорусам со времён Киевской Руси и древнерусского Полоцкого княжества, а позднее, в XIX веке, оно лишь получило своё научное обоснование.

— Не менее важно, очевидно, и то, как идеи западнорусизма соотносятся с современностью?

— А вот с современностью дела обстоят несколько сложнее – разброс мнений в этом вопросе у участников конференции был более заметен. Немало внимания в своих публикациях посвятили современности как Николай Сергеев, так и Кирилл Фролов. И вот тут-то и выявилось серьезное расхождение позиций, до поры до времени принципиально не обсуждавшееся. Так, Фролов и его идейные последователи полагают, что западнорусизм должен базироваться исключительно на православии, а если этого нет, то нет и русского самосознания. Т.е. они не продвинулись дальше постулатов «самобытников» девятнадцатого века К. Аксакова («Русский народ поставил христианскую веру главным основанием всего в жизни») и А Кошелева («Мы на учении Христовом, хранящемся в нашей православной церкви, основывали весь наш быт, все наше любомудрие»).

Фролов, например, пишет, что «…западнорусскому движению необходима полноценная опора на православие, иначе это не западнорусское, а какое-то другое, «сектанстко-атеистическое» движение. Кроме того, эскалация «светскости» (как правило, она означает отождествление светскости и атеизма) характерна для пропаганды секулярно-тоталитарного «Европейского союза». И хотя бы ради противостояния проектам «Европейской интеграции» необходимо декларировать не нарочитую «светскость», а принципиальную опору на православие русского, в том числе западнорусского, движения».

Солидарным с мнением Фролова были и высказывания части участников конференции, Так, доцент кафедры основного богословия и истории церкви Теологического института имени Святых Кирилла и Мефодия БГУ Левшун Л.В. высказалась следующим образом: «Думаю, что политика меньше всего должна здесь участвовать; в частности, из ощущения себя частью «Русского мира» не должно обязательно (но лишь имеет право «в порядке личной инициативы») следовать желание политического объединения с Россией, потому что эти вещи, на мой взгляд, совершенно разные, как разнятся духовное бытие и материальное (Так, Святая Земля свята для всех христиан, и нет христианина, который бы не мечтал посетить ее и прикоснуться к ее святыням, но никто не отождествляет любовь к Святой Земле с политическим объединением с Израилем)…».

Однако с подобным мнение не согласился историк и политолог Сергей Шиптенко, определивший западнорусизм как идеологию, направленную на обеспечение национально-культурного, т.е. цивилизационного единства всех ветвей русского народа. Его поддержал кандидат политических наук Николай Малишевский: «Я всегда говорю, что западнорусизм это форма русскости. И белорусы – это одна из ветвей русского народа. Безусловно, вера православная играет роль, но не так однозначно. А если католики захотят быть белорусами и русскими? Также мусульмане и буддисты? Поэтому, по-моему, ни в коем случае нельзя нам, западнорусистам, противопоставлять себя белорусам католикам. Нужен диалог».

Но ведь об этом же говорит в своей публикации и Николай Сергеев, который высказался по этому проводу ещё более определенно: «Важно подчеркнуть, что западнорусское движение является светским течением, хотя некоторые деятели, подвизающиеся на данном поприще, и пытаются придать западнорусизму едва ли не религиозный характер. Свою позицию они мотивируют тем, что в XIX веке выразителями западнорусской идеи в большинстве своем были лица духовного звания».

Таким образом, по вопросам современности пока согласие в среде приверженцев западнорусской идеи не достигнуто. Однако важно то, чтобы диалог на эту тему продолжался и уж тем более не перерастал в некие непонятные обвинения тех, кто имеет свою точку зрения на развитие западнорусской идеи.

— А какова ваша личная позиция по данному вопросу?

— Я, безусловно, русский православный человек, поэтому я с пониманием отношусь к позициям, высказанным всеми участниками диалога и, более того, я считаю, что все мы делаем одно нужное и важное дело. Однако необходимо понимать, что ни у кого не может быть монополии на истину, а уж тем более – на истину в последней инстанции. Особенно неприятно, когда в пылу полемики оппоненты начинают обвинять друг друга во всех тяжких в стиле «а где Вы были в октябре 1917 года?» или ещё хуже – «ты за большевиков или за коммунистов?».

Соглашаясь со всеми историческими исследованиями участников конференции об определяющей роли православия в сопротивлении польско-литовской католической экспансии и становлении классического научного западнорусизма в XIX веке, я также разделяю и мнение Николая Сергеева о том, что всё это возникло не на пустом месте, а явилось логическим продолжением общественного и государственного развития русского народа от времён разобщённости восточнославянских союзов племён до построения ими мощного государства – Киевской Руси.

Общеизвестно, что культура и история Древней Руси формировалась под мощным влиянием славянских языческих верований, которые долгое время продолжали сосуществовать наряду с православной религией и после христианизации Руси, и дожили до нашего времени в виде летнего праздника Ивана Купалы, зимних коляд, сказок про Бабу-Ягу, леших, русалок и других персонажей общерусских сказаний-легенд.

Тот же знаменитый полоцкий князь Всеслав Чародей получил своё прозвище из-за тесных связей с волхвами. Даже в современной российской мультипликации, посвящённой былинам и историям про богатырей, мы видим русских языческих волхвов. Всё это является нашим несомненным культурным достоянием, и если люди интересуются данной стороной жизни наших предков, я не думаю, что они «возрождают неоязычество». Во всяком случае, на мой взгляд, пусть наша молодёжь лучше увлекается древнерусской языческой культурой, нежели становятся разного рода «эльфами», «вампирами», «готтами» и толкиенистами.

— Как Вы полагаете, понятие «Западная Русь» является в большей степени национально-территориальным или национально-конфессиональным?

— Поляки, белорусы, украинцы и русские Белоруссии являются частью Русского мира, почти не отличаясь друг от друга в бытовом плане (многие даже не знают, к какой национальности они точно принадлежат, ибо являются детьми из смешанных браков), и представляют почти однородное русское социально-культурное и языковое сообщество.

Все граждане Белоруссии выросли в русскоговорящей среде, любят, как и я, русскую литературу, русские и советские фильмы, слушают в большинстве русскую и русскоязычную музыку. В этом смысле белорусы независимо от национальности и вероисповедания представляют собой достаточно спаянное общество. Причём даже поляки-католики, не говоря уже о белорусах-католиках, по факту являются совершенно органичной частью Западной Руси, частью Русского мира и, прежде всего – в этническом и культурном смысле. Другой вопрос – каковы их взгляды и что им ближе в каждом конкретном случае. И как же при существующем положении созидать Западную Русь без католиков и атеистов? Призовём к разводам или делению по вероисповеданию? Это было бы величайшей глупостью, не говоря уже о том, что это противоречит светскому принципу современного государственного устройства.

— Некоторые современные идеологи западнорусизма часто говорят, что необходимо опираться сугубо на православную церковь. А как сама БПЦ относится к западнорусизму, идее русского единства?

— С позицией Белорусской православной церкви (второе официальное название Белорусского Экзархата Московского Патриархата) не всё так однозначно. 12 июня 2003 года глава белорусского правительства Г.В. Новицкий и Патриарший Экзарх всея Беларуси, митрополит Минский и Слуцкий Филарет подписали соглашение между Белорусской Православной Церковью и Республикой Беларусь. Республика Беларусь юридически признала и подтвердила де факто роль православной церкви как одного из важнейших социальных институтов, оказывающих существенное влияние на формирование духовных, культурных, национальных традиций. Внимательно просмотрев текст данного соглашения, я обратил внимание на то, что в нём нигде не указано о том, что Белорусская православная церковь является частью Русской православной церкви, как не сказано и об общерусском прошлом и нашей духовной общности с православными России и Украины. Лишь в самом конце документа стоит подпись: «Патриарший Экзарх всея Беларуси митрополит Минский и Слуцкий Филарет». Откровенно говоря, этого не совсем достаточно для того, чтобы считать БПЦ основой и оплотом западнорусизма.

Да, Святейший Патриарх Кирилл говорит о триединстве Святой Руси. А говорят ли у нас об этом в БПЦ? Мне ответят, что не стоит смешивать политику и религию? Не стоит. Но как раз об этом я и говорю. Если бы ВОО «Русский дом» по каждому поводу стал бы спрашивать благословения действующего витебского архиепископа, то поставил бы и себя, и епархию в сложное положение – с одной стороны епархия в случае согласия несла бы ответственность за наши действия, а в случае отказа как мы должны были бы поступить? Нарушить и войти в противоречие и конфликт с епархией или отказаться от своих планов из-за опасений «как бы чего не вышло»?

Поэтому и нужно разделять религиозную и общественно-политическую жизнь. Православие во многом является основой западнорусизма, но без русского самосознания православие не является определяющим фактором. Ведь не являются частью Русского мира православные румыны, греки или сербы, как нам бы этого ни хотелось. В качестве примера хочу привести и тот факт, что многие наши оппозиционные кандидаты в президенты Белоруссии позиционировали себя как православные, хотя и выступали с откровенно русофобскими идеями. В этом смысле мне гораздо ближе атеисты-русофилы, нежели такие православные-русофобы.

Хочу подчеркнуть – будучи православным русским человеком, я при этом выступаю за светскость западнорусизма, за то, чтобы эта идеология не превращалась во что-то закостеневшее и не развивающееся. Естественно, Русская православная церковь является нашей безусловной опорой и союзником в данных вопросах, но излишний клерикализм вредит и церкви, особенно сейчас, когда русское православие испытывает на себе сильнейшее давление российских либеральных кругов. Отвечать на эти вызовы надо и отвечать жёстко, но разумно, к месту.

Мы все – единомышленники в большей или меньшей степени. Нашей целью является сохранение и приумножение русской культуры во всем ее многообразии, консолидация русского народа, его воссоединение (не обязательно в одно государство – можно и в некий союз-конфедерацию, время расставит всё по своим местам), укрепление православия, поиски путей согласия с католиками в Белоруссии, органичное встраивание, наконец, идей западнорусизма в систему государственных ценностей Республики Беларусь, а не навешивание ярлыков друг на друга и не взаимные распри и оскорбления на радость нашим оппонентам и противникам. Все это уже было в нашей истории, а чем всё это кончалось, мы хорошо знаем.

— Есть ли будущее у западнорусской идеи в Белоруссии?

— Пока западнорусское движение не структурировано и не оформлено должным образом, значительно уступает белорусским националистам, имеющим большое количество средств массовой информации, получающим серьёзную помощь, как из-за рубежа, так и от местного правительства, по своему заинтересованного в абсолютизации суверенитета.

Да и во властной вертикали никто, кроме самого белорусского президента, не говорит об общерусском единстве – об этом почти нет телепередач, публикаций в оппозиционной и государственной прессе.

Трудности западнорусизма проистекают также и из официальной позиции современной российской историографии, которая, следуя советской традиции, считает белорусов и Белоруссию братским народом и братской страной, но вовсе не частью общего Русского мира. Но нужно хорошо понимать в Москве, что западнорусское движение – это вековая борьба белорусов за свои русские корни, за воссоединение и политическое и культурное с русским народом. Конечно, у белорусов и украинцев есть отличия от великороссов – так же, как у поморов, сибиряков и казаков имеются свои особенности. Но и казаки, и поморы, и украинцы, и белорусы, и сибиряки – это всё части единого большого Русского мира. Все же попытки строить из Москвы отношения с нынешней националистически настроенной белорусской элитой бесперспективны, потому что она всеми силами старается уйти от Русского мира как можно дальше.

Отдел Белоруссии Института стран СНГ