После дезинтеграции Советского Союза и образования Содружества Независимых Государств (СНГ) на территории постсоветского пространства стали интенсивно идти процессы возрождения религиозного самосознания верующих, в том числе мусульман. В рамках этой тенденции во вновь образованные страны Центральной Азии, а также на российский Северный Кавказ и в Поволжье стал постепенно «возвращаться» широко распространенный до насильственного насаждения идеологии воинственного атеизма исламский мистицизм (суфизм, тасаввуф), как веками доказавшая свою эффективность исламская аскетическая духовная практика.

Одним из довольно широко распространенных суфийских орденов в «мусульманских анклавах» Российской Империи был тарикат Накшбандийя, который после распада СССР стал постепенно восстанавливать былую силу и влияние. В результате контактов между мусульманами государств СНГ и стран Ближнего и Среднего Востока адепты и лидеры суфийских братств дальнего зарубежья, в том числе и тариката Накшбандийя, стали привносить свою лепту в процесс возрождения исламской духовной традиции тасаввуфа на постсоветском пространстве[1]. Одной из выдающихся личностей, стоявших у истоков этого возрождения был известный пакистанский мусульманский проповедник пир Гулам Хабиб из селения Чаквал (1904-1986гг.). Он возглавлял и широко распространил в Пакистане и за его пределами направление накшбандийского тариката, известное под названием Накшбандийя-Муджадидийя.

Для того чтобы наглядно и кратко описать историю этого суфийского течения, имеет смысл отобразить «цепь» его духовной преемственности (т.н. сильсиля). Первым в ней представлен Пророк Мухаммад (С.А.С.)[2]. Затем следует его ближайший сподвижник Абу Бакр Ас-Сиддик и далее по цепочке: Салман Аль-Фариси (Мадаин) – Аль-Имам аль-Касим (Медина) – Джафар Ас-Сидик (Медина) – Баязид Бистами (Бистам) – Абу Аль-Хасан Харкани (Харкан) – Абу Аль-Касим Джурджани (Джурджан) – Абу ‘Али аль-Фармиди (Машад) – Юсуф Хамадани (Туркестан) – Абдул Халик Гидждувани (Бухара) – Мухаммад Ариф Ригвари (Таджикистан) – Махмуд Инжир Фагнави (Бухара) – Мухаммад Баба Самасси (Бухара) – Бахауддин Накшбанд (Бухара) – Аляутдин Аттар (Хассар) – Якуб Чархи (Душамбе) – Убайдуллах Ахрар (Самарканд) – Мухаммад Захид (Хассар) – Дарвиш Мухаммад (Шахр-е-Сабз) – Мухаммад Амкаки (Бухара) – Махаммад Бакибиллах (Дели) – Ахмад Сирхинди Муджаддид Альф Ассани (Сирхинд) – Мухаммад Масум (Сирхинд) – Мухаммад Сайфуддин (Сирхинд) – Мухаммад Мухсин (Дели) – Саид Нур Мухаммад Бадауни (Дели) – Мирза Мазхар Джан Джанан (Дели) – Шах Гулам Али (Дели) – Шах Абу Саид (Дели) – Шах Ахмед Саид Дехлеви (Медина) – Дост Мухаммад Кандхари (Мусазай) – Мухаммад Усман Дамани (Мусазай) – Мухаммад Сираджуддин (Мусазай) – Мухаммад Фазал Али Курейши (Мискинпур) – Мухаммад Абул Малик Сиддики (Ханевал) – Гулам Хабиб (Чаквал)[3].

Из приведенной «сильсиля», даже если не вдаваться в исторические подробности, видно, что данная духовная традиция сформировалась и на протяжении длительного периода времени развивалась на территории Средней Азии. Затем центр суфийского ордена, начиная с Мухаммада Бакибиллаха, переместился на Индо-Пакистанский субконтинет, где это направление получило дальнейшее существенное развитие при Ахмаде Сирхинди, которому был присвоен титул Обновителя (Муджаддида) Второго Тысячелетия.

Последним умершим шейхом в цепи преемственности этого ответвления (турук) Накшбандийи-Муджадидийи был Хваджа Пир Гулам Хабиб.

После его смерти последователи, отдавая дань великим суфийским духовным наставникам прошлого, многие из которых были выходцами из Средней Азии, стали постепенно «возвращать» на постсоветское пространство этот мистический путь, заметно утративший свои позиции в обществе за десятилетия религиозного безвременья в Советском Союзе.[4] В этой связи его личность, на мой взгляд, заслуживает внимания не только узких специалистов-религиоведов, но и более широких кругов российского экспертного сообщества.

Итак, Муршид-э-Алем Хазрат Маулана Пир Гулам Хабиб Накшбанди, как его уважительно именуют в мусульманской среде, родился в 1904 г. в пакистанском селении Кораддхи (район Хушаб, провинция Пенджаб).

Во времена его детства в Пакистане не существовало столько школ и медресе как в настоящее время. Поэтому ему пришлось заниматься в индивидуальном порядке и он начал свое образование в родном селении с заучивания наизусть Корана.

Его инициация в суфийский орден Накшбандийя-Муджадидийя произошла следующим образом. Когда он получал знания по хадисаму шейха-ул-хадиса Хазрата Мауланы Саида Амира Сахиба, тот обычно рассказывал истории о жизни исламских религиозных авторитетов – улама. Один из этих ярких рассказов был о Хазрате Хвадже Абдул Малике Сиддики, ученикомкоторого в тарикате Накшбандийя-Муджадидийя и был повествующий. Услышав о знаменитом шейхе, Гулам Хабиб попросил своего учителя познакомить его с ним. Встретившись с Абдул Маликом Сиддики, Гулам Хабиб попросил его стать духовным наставником. Несколько дней, проведенных в компании учителя оставили неизгладимый след в душе Гулама Хабиба. Он проникся сильной привязанностью к своему шейху, которая вкупе с выполнением его предписаний привела к тому, что ученик через несколько лет получил хилафат (право на наставничество) и сам стал полноправным шейхом тариката Накшбандийя-Муджадидийя.

В чем же отличительная суть этих предписаний? Она включает в себя помимо обязательного следования предписаниям Шариата и Сунны Пророка Мухаммада (С.А.С.), а также освещавшимся в специальной литературе[5] основополагающим принципам тариката Накшбандийя, следующих особенных элементов:

1. Вукуфи-калби – постоянное, в любое время и в любом состоянии поминание Всевышнего;

2. Ежедневная медитация-муракаба длительностью от 15мин до нескольких часов в зависимости от состояния «продвинутости» адепта. При этом следует отметить, что в данной турук тариката Накшбандийя-Муджадидийя 35 видов (уроков) этого упражнения, которые один за другим в целях избавления от конкретных низменных качеств души и приближения к Всевышнему постепенно даются наставником-муршидом ученику-муриду. Известные мусульманские теологи вывели их на основании принципов, заложенных в Коране и Сунне. Так, в уроках с 1-го по 7-й акцент делается на предписанном конкретным аятом Корана поминании (зикре) имени «Аллах». 8-й и 9-й уроки состоят из многократного произнесения (повторения) рекомендованной Сунной Пророка (С.А.С.) формулы тахлиля («Ля иляха илля Ллах» — «Нет Бога кроме Аллаха»). Начиная с 10-го урока и далее упор делается на предписанном Кораном фикре (размышлении), когда ученик сосредотачивается на милости и благодати Всевышнего, нисходящей на его сердце.

3. Ежедневная двухсоткратная теомнемия (зикр) славословия Пророку Мухаммаду (С.А.С.);

4. Ежедневная двухсоткратная теомнемия (зикр) формулы испрашивания прощения грехов у Всевышнего;

5. Ежедневное чтение (желательно вслух) в подлиннике Корана (минимум одной страницы священного текста, максимум – одного джуза, или 1/30 его части);

6. Связь, или рабита, с шейхом-наставником путем личного общения, в переписке, мысленно[6].

Хазрат Пир Гулам Хабиб Сахаб, по свидетельству очевидцев, был незаурядной личностью своего времени. Те, кто встречался с ним обычно в последующем оставляли такие отзывы: «Я никогда в жизни не встречал более великого пира (наставника)», «Это самый простой, искренний и скромный человек, которого когда-либо я видел», «Это самый прекрасный человек, какого я знал в жизни» и др.

Современники вспоминали: «Лицо его было настолько наполнено светом (нуром), что взглянувший на него немедленно вспоминал о Всевышнем. Он безоговорочно следовал во всем предписаниям Шариата и Сунны. Он на практике делал то, к чему призывал остальных. У него были лучшие черты характера и совершенные манеры, что редко встречается в наши дни. Он очень внимательно относился к гигиене и соблюдал чистоту во всем. Его зубы были блестяще-белые и они были его собственные. Его одежда и тело всегда были чистыми и благоухающими. От него никогда не исходил дурной запах. Он никогда не грубил и не сердился ни на кого в ответ.

Он был блестящим оратором. Его лекции и проповеди были основаны только на Коране и Хадисах. Он обычно любил слушать, читать Коран и наставлять с помощью него. Он знал Священное Писание мусульман наизусть – был хафизом. У него было исключительное знание и понимание Корана и Хадисов. Многие великие улемы также признавали это как факт. Люди, которые побывали в его компании, убеждались в том, что он – величайший шейх современности»[7].

Гулам Хабиб 48 лет своей жизни посвятил исламскому образованию и призыву (да’вату). Его первой и наиглавнейшей целью было содействие строительству мечетей и учреждению религиозных учебных заведений – медресе и мактабов. Гулам Хабиб стремился использовать любую возможность для пропаганды своих духовных воззрений. Он часто говорил: «Страдания, которые испытали мусульмане на Индо-Пакистанском субконтиненте под гнетом британцев, никакая другая нация не смогла бы вынести. Англичане, используя свою власть и могущество, взрастили лжепророков, сторонников запрещенных нововведений в исламе, мусульманских лжеученых, которые возлюбили известность, славу и богатство. Британцы очень постарались с целью отвратить мусульман от истины, уничтожить Ислам как религию и в корне изжить исламскую традицию. Праведники сильно пострадали во времена их правления. После войны 1857 года улама (религиозные ученые) и аулия (мусульманские праведники), которые сильно переживали за плачевное состояние веры в людях, осознали тщетность попыток вооруженного противостояния с англичанами. Поэтому для того, чтобы защитить веру и истинное знание исламской религии они стали создавать исламские образовательные учреждения. Так был создан всемирно известный университет «Дар-аль-улум Деобанд» и эффект от этого ощутили не только на Индо-Пакистанском субконтиненте, но и во всем исламском мире в целом. Район, в котором я вырос и провел свою юность, был насквозь пропитан не имеющими отношение к истинному исламу псевдомусульманскими преданиями и суевериями. Поэтому я сделал учреждение медресе и мактабов своей основной жизненной миссией, так как «темень» религиозного невежества может быть ликвидирована только с помощью обучения в медресе»[8].

В качестве первого шага для реализации своей цели Гулам Хабиб в 1951 году переехал на постоянное место жительства в пакистанское селение Чаквал, где начав работу в качестве имама местной мечети и преподавателя медресе, постепенно привлек в ряды своих сторонников жителей всей округи. Со временем растущий авторитет Гулама Хабиба позволил ему основать в Пакистане целую сеть популярных в народе мусульманских учебных заведений.

В результате выполнения своей нелегкой миссии Гулам Хабиб со временем достиг такого уровня, что пакистанские улемы дали ему титул «муршида-э-алема» (наставника всемирного масштаба). В немалой степени причиной этого было то, что у него было большое количество последователей по всему миру, а также в связи с его многочисленными поездками за рубеж с миссией религиозного призыва-таблига.

Постепенно влияние суфийского шейха в исламских кругах стало распространяться далеко за пределы Пакистана. Гуламом Хабибом в рамках духовной традиции тариката Накшбандийя-Муджадидийя было воспитано много учеников, более двадцати из которых стали авторитетными суфийскими наставниками в Пакистане, Великобритании и США[9]. Методика нравственного самосовершенствования, распространяемая ими среди мусульман по всему миру, и составляет то поистине бесценное непрерываемое наследие, которое оставил после себя и передал потомкам суфий Гулам Хабиб и которое в настоящее время постепенно «возвращается» на постсоветское пространство.