Позиция Эстонии в вопросе выдвижения к России требований о компенсации за т.н. «советскую оккупацию» была не столь активной как у Литвы, но тем не менее достаточно жесткой. Эта тема нашла отражение уже в декларации «По вопросу государственной независимости Эстонии», принятой собранием народных депутатов ЭССР всех уровней 2 февраля 1990 года. В документе говорилось не только об «аннексии» и «оккупации» Эстонии, но также указывалось на, якобы, нанесенный стране ущерб. «…Наша земля и народ в условиях полного отсутствия правовой защиты понесли неисчислимые жертвы от террора и непомерный моральный, культурный, политический, экологический и экономический ущерб», — отмечалось в декларации. Таким образом, понятие «ущерб» в эстонской декларации присутствует, хотя намерение добиваться компенсации этого «ущерба» на том этапе отсутствовало.

В то же время в договоре «Об основах межгосударственных отношений РСФСР и Эстонской Республики», подписанном 12 января 1991 года, какие-либо ссылки на «ущерб», «оккупацию» или «аннексию» отсутствовали.

Вместе с тем, работа по оценке «ущерба» велась в Эстонии на академическом уровне с 1990 года. Импульс к началу этой работы был дан постановлением Верховного Совета ЭССР от 12 ноября 1989 года «Об историко-правовой оценке событий, имевших место в Эстонии в 1940 году». В этом постановлении присоединение Эстонии к СССР квалифицировалось, как «агрессия, военная оккупация и аннексия». И хотя о необходимости оценки ущерба в постановлении ничего не говорилось, при Академии наук ЭССР после его принятия была создана комиссия для изучения ущерба, нанесенного «оккупацией». Комиссию возглавил академик АН ЭССР Юхан Кахк. Уже в начале 1990 года комиссия представила доклад «Вторая мировая война и советская оккупация Эстонии: отчет об ущербе». В 1991 году этот доклад был опубликован на английском. (World War II and Soviet Occupation in Estonia: A Damages report / Ed. by J. Kahk. Tallinn, 1991). Согласно докладу, за время «советской оккупации» Эстония потеряла более 200 тысяч человек казненными, погибшими в боях и в ходе депортаций, а также эмигрировавшими в другие страны.

После получения независимости власти Эстонии решили вывести вопрос об оценке ущерба на официальный уровень. В 1992 году Рийгикогу (парламент) образовал государственную комиссию «по расследованию репрессивной политики оккупационных сил». Комиссия вела работу при поддержке парламента, правительства и Министерства юстиции Эстонии. В ее состав комиссии вошли 11 человек, в основном эстонские ученые различных специальностей. Председателем комиссии с 1996 года являлся эстонец из Канады, профессор теологии университета Торонто Велло Сало.

После начала работы комиссии власти Эстонии также решили зафиксировать свои претензии к России на официальном уровне. Правда, Таллин предпочел сделать это не в индивидуальном порядке, а коллективно, вместе с другими прибалтийскими странами. С этой целью Эстония инициировала принятие соответствующей резолюции на заседании Балтийской Ассамблей. Эта резолюция, принятая 15 мая 1994 года, призывала Россию «признать, что Российская Федерация отвечает за компенсацию убытков, нанесенных Советским Союзом Эстонии, Латвии и Литве в результате оккупации». В дальнейшем Балтийская Ассамблея превратилась в тот форум, на котором тема компенсации время от времени озвучивалась в той или иной форме.

Тема компенсации обострилась в российско-эстонских отношениях после прихода к власти в Эстонии в апреле 2003 года правительства Юхана Партса. Новый премьер-министр поднял этот вопрос уже на одном из своих первых пресс-брифингов 23 апреля 2003 года. Партс дал понять, что новое правительство в официальном общении с Москвой эту тему замалчивать не намерено. «Мы хотим включить вопрос об этом в рабочую повестку эстонско-российской межправительственной комиссии. Эстонское правительство считает, что этот вопрос следует обсуждать и дальше… Нынешнее правительство Эстонии, как и предыдущие, считает справедливым и обоснованным потребовать компенсации от того, кто нанес этот ущерб», — подчеркнул он.

Москве пришлось реагировать на этот очевидный выпад в свой адрес. Спустя два дня Департамент информации и печати МИД России выступил скомментарием. В нем отмечалось, что заявления эстонских властей «о намерении развивать отношения с Россией, параллельно предъявляя ей политические и материальные претензии, лишены всякой логики». «Очевидно, что постановка эстонской стороной вопроса о «последствиях советской оккупации» в рамках межправительственной комиссии или в любом другом формате межгосударственных российско-эстонских отношений способна привести лишь к серьёзным негативным последствиям для их дальнейшего развития», — подчеркивалось в комментарии МИД.

Между тем, правительство Партса способствовало быстрому завершению работы государственной комиссии «по расследованию репрессивной политики оккупационных сил». Комиссия закончила эту работу весной 2004 года. Итогом ее деятельности стал объемный доклад «Белая книга о потерях, причиненных народу Эстонии оккупациями 1940-1991 гг.». Доклад представляет собой обзор фактов и материалов в виде восьми оригинальных исследований, рассматривающих четыре круга проблем: население, культура, окружающая среда и экономика. По каждой из этих сфер подсчитывался ущерб. В исследованиях использовались в основном материалы, находящиеся в архивах Эстонии.

Председатель комиссии Велло Сало 10 мая 2004 года в торжественной обстановке передал этот доклад спикеру парламента Эстонии. Согласно докладу, человеческие потери в первый год «советской оккупации» (1940-1941 гг.) составили 48 тыс. человек. Количество жертв второй советской оккупации оценивается в 111 тыс. человек. Сюда включены расстрелянные, депортированные и бежавшие на Запад «из за страха коммунистического террора».

По оценкам российских историков, цифры жителей Эстонии, репрессированных советской властью, завышены в докладе в разы. В это число, видимо, включили всех кто погиб в ходе военных действий, стал беженцем или умер от голода и болезней. Такой способ подсчета человеческих потерь, даже при желании российской стороны вести переговоры о компенсации, не мог бы стать основой для серьезного обсуждения. Например, с какой стати в число «жертв оккупации», надо было включать беженцев от войны?

Велло Сало также рассказал о масштабах предполагаемых выплат — по 75 тысяч долларов за каждого потерянного Эстонией человека. Получается примерно 12 млрд. долларов. Помимо этого, 4 миллиарда долларов предполагалось взыскать за нанесенный республике экологический ущерб. Но это еще не все. Минимальный экономический ущерб был оценен комиссией в 100 млрд. долларов. Предполагая, что Россия не сможет выплатить столь крупную сумму, Сало, видимо, в шутку заметил: «Пусть в наше пользование отдадут, например, Новосибирскую область, в которой в течение определенного количества лет мы могли бы делать лесозаготовки».

Подробный анализ аргументации, приведенной в докладе комиссии, потребовал бы объемного самостоятельного исследования. Но даже поверхностное ознакомление с этим документом показывает ущербность использованной там методологии. Например, одним из методов анализа выбрано сравнение с уровнем развития скандинавских государств таких, как Финляндия, Дания и Норвегия. При этом за аксиому принимается тезис о том, что уровень жизни в Эстонии в 1939 году примерно соответствовал уровню жизни в этих странах. Это, конечно, не соответствует действительности. Тем не менее, делается вывод, что нынешнее отставание по уровню дохода на душу населения между Эстонией и этими государствами стало следствием «советской оккупации». При этом доход на душу населения в Эстонии исчислялся не по официальному курсу переводного рубля и даже не по паритету покупательной способности, а по собственным выдуманным методикам, включая курс черного рынка.

Авторы доклада также игнорировали тот факт, что в СССР значительная часть доходов предоставлялась гражданам через общественные фонды потребления путем субсидирования услуг ЖКХ, транспорта, основных видов продовольствия, медицинского обслуживания, образования и целого ряда других сфер. Они оперировали такими категориями, как «нерентабельная советская система хозяйствования», в то время как темпы экономического роста СССР особенно в первые послевоенные годы значительно превосходили западные.

Один из авторов, кандидат экономических наук Калев Кукк, совершенно бездоказательно утверждал, что Эстония имела значительное положительное сальдо платежного баланса с другими республиками СССР и тем самым кредитовала их. При этом он ссылается на фрагментарные оценки других авторов, вместо того, чтобы просто проанализировать статистические данные по доходам и расходам бюджета ЭССР. Ну, а попытки присовокупить к этому балансу товарные потоки, путем приписывания эстонской продукции высокой стоимости в мировых ценах, выглядят весьма не убедительно. Опыт развития постсоветских государств показал, что востребованными на мировом рынке оказались именно сырьевые товары, а советская промышленная продукция по большей части не выдержала международной конкуренции. Уж эстонская точно не выдержала, что было доказано на практике. То есть ценность этой продукции на мировом рынке была близка к нулевой.

Некоторые эстонские политики встретили «Белую книгу» с большим энтузиазмом. Председатель конституционной комиссии Рийгикогу Урмас Рейнсалу, видимо вдохновленный литовским опытом, даже предложил обсудить в парламенте законопроект, который обязал бы правительство к концу года провести юридический анализ выводов доклада и определить возможный уровень выплат компенсаций. По его словам, требования о компенсации можно было бы разделить на две группы. Первая — это случаи компенсации, которые предъявляются по коллективным искам. Здесь можно исходить только из положений международного писанного и обычного права. И нужно юридически обосновать, как определяются уровни компенсаций.

Вторая группа требований касается сферы отношений между человеком и государством. Например, компенсация за рабский труд, необоснованное содержание в тюрьме и тому подобные преступления против человечности, жертвами которых стали граждане Эстонской Республики. Особой темой являются требования о возмещении ущерба к российским предприятиям, многие из которых сейчас приватизированы и на которых использовался рабский труд граждан. Здесь важно то, какую правовую помощь может оказать государство своему гражданину. «Правительство должно проанализировать эти проблемы. Ясно, что нужно также обратиться к компетентным специалистам в области международного права. Нужно также консультироваться с другими странами, у граждан которых могут быть похожие основания для исков», — отметил Рейнсалу.

В Москве не оставили без внимания факт обнародования доклада эстонской комиссии. 18 мая 2004 года Департамента информации и печати МИД России выступил с комментарием. В нем, в частности говорилось: «Позиция России относительно обстоятельств вхождения Эстонии в СССР и последующего периода хорошо известна, нет смысла ее повторять. Это относится как к попыткам предъявить России те или иные материальные претензии в данной связи, так и требованиям об извинениях. Должно быть предельно ясно: эти попытки абсолютно бесперспективны. Уместно также напомнить, что, в соответствии со ст.8 Договора между Россией и Эстонией о выводе Вооруженных Сил Российской Федерации с территории Эстонской Республики, все финансовые, имущественные и другие претензии, связанные с нахождением Вооруженных Сил на территории Эстонии, включая вопросы об экологическом и ином ущербе, считаются полностью урегулированными».

Однако, это разъяснение не охладило задор эстонских политиков. Парламент Эстонии в июне 2004 года принял решение, обязывающее правительство к 1 января 2005 года подготовить доклад о суммах вероятного возмещения ущерба со стороны России. Тогда же в июне премьер-министр Ю.Партс обратился с письмом к председателю правительства России М.Е.Фрадкову с призывом содействовать осуждению в международном плане «всех тоталитарных режимов» наравне с режимом нацистской Германии. Расчет эстонской стороны был понятен. Международное осуждение СССР, особенно при участии России, облегчило бы прибалтийским государствам обоснование своих претензий по компенсации ущерба за «советскую оккупацию».

Москва на эту уловку поддаваться не стала. 12 июня 2004 года МИД России выступил с очередным комментарием. В нем подчеркивалось, что оценка Россией событий, происходивших в Прибалтике в 30-40-е годы прошлого века, не совпадет с эстонской. «Идея поставить политику Союза ССР в этот период в один ряд с действиями гитлеровской Германии, которая вела в Европе агрессивную войну с целью порабощения или уничтожения целых народов, абсурдна в силу одного того очевидного факта, что именно благодаря усилиям СССР был обеспечен разгром гитлеровской Германии и избавление Европы от нацизма», — отмечалось в заявлении. По этой причине попытки предъявлять России те или иные претензии были названы «необоснованными».

Давление на Москву, тем не менее, не прекращалось. Балтийская Ассамблея 19 декабря 2004 года приняла резолюцию под названием «О необходимости оценки ущерба, нанесенного странам Прибалтики оккупацией». В резолюции, в частности, отмечалось, что «во время оккупации тоталитарный советский режим совершил геноцид против коренных жителей, значительно изменив этническую композицию населения государств Прибалтики» и что «оккупация нанесла огромный ущерб экономике, образованию, культуре и интеллигенции государств Прибалтики, и как результат государства Прибалтики серьезно отстали от своих европейских соседей». Резолюция призвала правительства прибалтийских государств «инициировать переговоры с Россией и Германией о компенсации ущерба, нанесенного оккупациями». Она также пригласила Великобританию и США, как участников Ялтинской конференции, выступить посредниками «в возращении культурных ценностей и архивов, вывезенных из государств Прибалтики во время оккупации».

После этого Министерство юстиции Эстонии выступило с заявлением о намерении выдвинуть в адрес России претензии за «ущерб», нанесенный в годы «оккупации» Советским Союзом. В связи с этим 27 декабря 2004 года МИД России выступил с очередным комментарием. В нем говорилось, что ввод дополнительных частей Красной Армии, и присоединение Эстонии к Советскому Союзу не вступали в противоречие с нормами действовавшего в то время международного права. Следовательно, любые претензии эстонской стороны, включая требования о материальной компенсации за ущерб, который, как считают в Эстонии, стал результатом произошедшего в 1940 году, лишены оснований». Примечательно, что в этом комментарии указывалось на связь между доктриной «оккупации» и поражением в правах значительной части русских жителей стран Прибалтики. Там подчеркивалось, что имеющиеся различия в оценках исторических событий не должны «использоваться для оправдания дискриминации значительной части постоянных жителей страны, как это делается в Эстонии и Латвии».

В преддверии празднования 60-летия победы в Великой Отечественной войне, 29 апреля 2005 года, в Пярну (Эстония) состоялось чрезвычайное заседание Балтийской Ассамблеи, в ходе которого было принято воззвание к Государственной Думе России и Совету Федерации. Балтийская Ассамблея призвала российских парламентариев признать «советскую оккупацию» стран Прибалтики, осудить несправедливость и причиненные страдания, а также принять меры, чтобы компенсировать ущерб, нанесенный народам Литвы, Латвии и Эстонии. Балтийская Ассамблея также утвердила текст письма Президенту США Джорджу Бушу младшему, с просьбой «привлечь внимание мировой общественности к оккупации стран Балтии, осуществленной Советским Союзом». Это письмо руководитель Латвийской делегации на Балтийской Ассамблее Айгарс Петерсонс вручил послу США в Латвии.

В мае 2005 года власти Эстонии опубликовали на эстонском и английском языках «Белую книгу о потерях, причиненных народу Эстонии оккупациями 1940-1991 гг.». Доклад был опубликован под эгидой Министерства юстиции Эстонии. Тираж публикации составил 2 тыс. экземпляров. А в августе 2005 года Министерство юстиции Эстонии заявило о намерении издать этот доклад на русском языке. Создавалось впечатление, что руководство Эстонии не намерено сворачивать с уже взятого курса на конфронтацию с Москвой.

Но, вдруг, произошел неожиданный поворот. 6 октября 2005 года новый премьер-министр Эстонии Андрус Ансип (с апреля 2005 года) заявил, что пока не собирается предъявлять России претензии о выплате компенсаций за ущерб от «советской оккупации». «Я не могу отвечать за будущее, но сегодня у нас нет никаких претензий, — сказал он, — Ни один народ, ни одно государство не может жить прошлым, надо идти дальше быстрыми темпами, а не предъявлять счета». Он также добавил, что Эстония не требует от России извинений. «Эти извинения должны быть искренними, а если этого нет, то лучше не извиняться», — подчеркнул Ансип.

Позиция, высказанная главой эстонского правительства, нашла отражение в заявлениях других официальных лиц. Комментируя заявление Ансипа, пресс-секретарь Министерства юстиции Эстонии Кристи Кюннапас сообщила, что тема компенсаций за оккупацию «не является приоритетной в работе министерства». Посол Эстонии в России Марина Кальюранд на пресс конференции в Москве 1 декабря 2005 года заявила: «Я могу подчеркнуть, что на государственном уровне на сегодняшний день вопроса о компенсациях на столе правительства нет». При этом она разделила вопросы оккупации и компенсаций жертвам политических репрессий. Последние по ее словам, должны обращаться в соответствующие российские органы и суды для реабилитации и получать компенсации в соответствии с российским законом наравне с российскими гражданами.

С тех пор эстонская сторона не проявляла заметной активности по вопросу о компенсации. Возможно это было связано с тем, что отношения между Эстонией и Россией оказались сильно обострены по другим важным вопросам: прежде всего, по пограничному договору, а также в связи переносом памятника «Бронзовому солдату».