Решение Стокгольмского арбитража и дальнейшее развитие ситуации в треугольнике Украина–Россия–Европейский союз прояснили мотивы всех участников газоэнергетических отношений и создали здесь новую ситуацию. Само это решение стало результатом сильнейшего влияния внешних, по отношению к сугубо коммерческим нормам российско-украинского контракта, т.е., именно политических, соображений. Есть все основания прогнозировать в будущем ещё большее усиление влияния политических факторов в данном треугольнике.

По последнему, февральскому решению суда, «Газпром» должен выплатить украинской стороне вчетверо меньше, чем она запрашивала – 4,6 млрд долл. против 16 млрд долл. – за недостаточные, по мнению «Нафтогаза», объемы прокачки газа через территорию Украины. С учетом той суммы, которую Украина должна России по декабрьскому решению Стокгольмского суда и после всех взаимозачётов «Газпром», по решению арбитража должен выплатить 2,5 млрд долл. «Нафтогазу».

Обратим внимание, что окончательный итог решений арбитража по двум спорам – по вопросу газопоставок на Украину и цене на газ, и по вопросу транзита газа оказался в пользу украинской компании, правда, с небольшим преимуществом. Это небольшое преимущество арбитраж вполне, как нам представляется, намеренно свёл к вполне подъёмной для «Газпрома» суммы выплат «Нафтогазу».

Таким образом, решение Стокгольмского арбитража диктуется стремлением сохранить от банкротства главную государственную энергетическую компанию Украины – «Нафтогаз» за счёт газпромовских выплат украинской стороне по исковому заявлению.

Собственно, мотивы этого весьма странного решения арбитража почти прямо были указаны в документах суда. В итоге, Стокгольмский арбитраж принимал решения по искам России и Украины при определяющем воздействии некоммерческих и внешних, по отношению к нормам контракта, факторов.

К тому же, существенные положения российско-украинского договора на поставку и транзит газа были аннулированы судом, что фактически равносильно навязыванию судом нового контракта. А это даёт «Газпрому» достаточные правовые основания для его разрыва. Российская компания уже воспользовалась этим правом, начав соответствующую процедуру. Если сейчас политические мотивы не возьмут верх, как в предыдущей ситуации, то российско-украинский контракт будет разорван на условиях «Газпрома».

Спасение «Нафтогаза» – это главный мотив решения арбитража, но и он является частью более общей схемы Евросоюза в треугольнике отношений Украина–Россия–Европейский союз. Эта схема определяется ценностью территории Украины для ЕС, как сырьевого придатка и потенциально выгодного рынка сбыта разнообразных товаров Евросоюза. Обратная сторона этого интереса – стремление евроатлантических сил на Западе (и, прежде всего, в США) к геополитическому сдерживанию России. Решения по газовым конфликтам – это лишь продолжение общей политики по нанесению экономического ущерба России на одном из главных внешнеторговых направлений – энергетическом. В этом же ключе идёт «эпическая» битва США против «Северного потока-2» («СП-2»). Представляется, что сопротивление Вашингтона этому проекту имеет более основательные причины, чем простое стремление сбыть на европейском рынке собственный сланцевый газ, потеснив для этого российский.

Мотив США в срыве «СП-2» имеет двоякий характер. Во-первых, США хотят поправить финансовое положение киевских властей, которые призваны выполнять возложенные на них задачи по сдерживанию России. Срыв «Северного потока-2» и продолжение транзита российского газа в ЕС через Украину, а значит, и транзитные отчисления России Киеву существенно помогают Вашингтону решить эту задачу.

Во-вторых, США принципиально против всякого усиления экономических, а вслед за ними, и политических позиций России в Европе, особенно, когда налаживаются двусторонние отношение России с отдельными государствами-членами Евросоюза. В случае с «СП-2» имеет место, как раз, сближение России и Германии. Такое сближение пугает Вашингтон, поскольку оно может перерасти в некое новое качество отношений Москвы с европейскими столицами. Это автоматически ставит под вопрос смысл американского патронажа над Европой и, тем более, смысл американского военного присутствия там.

Собственно, действия, да и вся риторика Вашингтона в духе «не дать России (СССР) расколоть евроатлантическое единство», ещё со времён существования СССР, подтверждают эту американскую установку. Поэтому противодействие США «Северный поток-2» имело бы место в любом случае, безотносительно к их планам наладить сбыт своего сланцевого газа в ЕС. В этом контексте, решение Стокгольмского арбитража симптоматично.

В основе энергетической политики Евросоюза лежит финансовый и геополитический интерес брюссельской бюрократии. С помощью соглашения об ассоциации с Украиной ЕС включил её в орбиту своего экономического влияния – пусть в положении аграрно-сырьевого придатка и неприхотливого рынка сбыта, следовательно, распространил на неё действие третьего энергопакета. К тому же Украина в 2009 г. вошла в Европейское энергетическое сообщество. Контроль наиболее экономически значимой энергетической отрасли и соответствующих финансовых потоков для ЕС в этой ситуации является ключевым.

В этом контексте интерес Евросоюзу состоит в том, чтобы сохранить Украину в качестве союзника Брюсселя, а сделать это возможно, победив в конкуренции за пути транзита российского газа в ЕС национальные правительства. В случае с «Северного потока-2» – Германию, добившись продления работы украинской газотранспортной системы (ГТС) после 2019 г. Но при этом, способствовать строительству «СП-2», одновременно навязывая такие правовые нормы его работы, которые позволят усилиться европейским кампаниям, а заодно, и брюссельским чиновникам (коррупцию на высшем уровне в ЕС пока не побороли). Евросоюз также не может игнорировать растущие потребности в газе, которые в долгосрочной перспективе может удовлетворить только Россия.

Поэтому, Евросоюз, с одной стороны принял в марте 2017 г. решение поддержать проект строительства газопровода «Северный поток-2» и попросил страны ЕС пересмотреть свои позиции относительно трубопровода. Своё решение Брюссель сопроводил «напоминанием», что ««правовой вакуум», (т.е., проще говоря, отсутствие контроля со стороны Брюсселя, а следовательно, и финансовой выгоды для брюссельских чиновников), может стать серьёзным препятствием на пути реализации проекта». Очевидно, что Брюссель пытается распространить действие норм третьего энергопакета на «СП-2».

В то же время, ЕС в марте 2018 г. в лице вице-президента Еврокомиссии по энергосоюзу М. Шефчовича предложил заключить очередной долгосрочный контракт на транзит российского газа в страны ЕС через Украину. По мнению Шевчовича, он должен охватывать «коммерчески жизнеспособные объемы газа, что позволило бы продолжить эксплуатацию украинской ГТС, а также быть ей коммерчески разумной». Вице-президент также сказал, что есть «уважаемые европейские компании, которые готовы прийти и управлять этой (системой) трубопроводов, если будет долгосрочный заказ и коммерчески жизнеспособные объемы (газа)».

Ранее Шефчович говорил, что Еврокомиссия готова стать координатором между Россией и Украиной, если будут переговоры о будущем транзита российского газа через Украину в Евросоюз.

При всём влиянии сильнейшей экономики ЕС на принятие решений брюссельскими чиновниками, интересы Брюсселя и Берлина в экономике в целом и в энергетической области зачастую не совпадают. В отношении российских газопоставок в ЕС интересы США, ЕС и некоторых государств центральной Европы и Прибалтики, с одной стороны, и ряда государств Западной Европы – с другой, находятся в разных плоскостях. Киев солидаризируется с позицией Вашингтона и Брюсселя, но его интерес, как самостоятельную позицию, в расчёт, естественно, никто не принимает.

В контексте сказанного показательно важнейшее решение правительства ФРГ разрешить компании Nord Stream 2, учредителем и единственным акционером которой является «Газпром», прокладку участка «Северного потока-2» в немецкой экономической зоне.

Мотив Германии понятен – покупать российский трубный газ по выгодной цене без посредников в лице Украины, Польши или какой-либо ещё проамериканской прокладки, и стать региональным хабом по его транспортировке в другие страны ЕС. Отсюда и стремление достроить «Северный поток-2». Представляется, что ФРГ и далее будет осторожно преодолевать проамериканское влияние в ЕС в отношении этого проекта. В выдаче разрешения на прокладку «СП-2» пока ещё колеблется Дания, а Польша настроена против. Позиция последней здесь не принципиальна, а вот отказ Дании, хоть и не приведёт к срыву проекта, но вынудит вести его в обход её территориальных вод, что повысит его стоимость.

Соответственно, отношение ФРГ к украинской ГТС и к спорам киевского режима с России по газовому транзиту, отражением чего стали решения Стокгольмского арбитража, является производными от основного германского интереса в отношении «СП-2». Германии, в принципе, никакого дела до украинской ГТС нет.

Представляется, что Берлин и далее будет отражать претензии Киева к «СП-2», чётко отделяя «политику», т.е., дипломатическую поддержку киевского режима, и «бизнес», т.е. масштабные и долгосрочные выгоды для Германии от всего проекта «Северный поток-2».

Киевский режим, как до этого и законная власть в лице Верховной рады и президента Януковича, считает «Северный поток-2» прямой угрозой транзитным потокам российского газа по украинской ГТС и считает своим долгом вести эпическую битву с данным проектом. «СП-2» подразумевает строительство двух ниток из России в Германию суммарной мощностью 55 млрд куб. м газа в год.

31 марта президент П. Порошенко в интервью Deutsche Welle сообщил: «Киев ежегодно будет терять по 2 млрд долл. пошлин, которые взимал за транзит российского газа в Европу. С другой стороны, российский концерн «Газпром», вероятно, уменьшит объемы поставок газа в Украину и таким образом ослабит эту страну».

Но, если учесть, что в 2017 г. «Газпром» увеличил экспорт газа в Европу на 8% (до 194 млрд. куб. м – 35% рынка ЕС), и предполагаемое в ближайшие годы падение добычи газа внутри Евросоюза (за счёт, прежде всего, Норвегии), то обойтись только СП-1 и 2 и «Турецким потоком» у «Газпрома» вряд ли получится. Хотя, в перспективе, не исключено, что при выходе «СП-2» и «Турецкого потока» на полную мощность и при расширении поставок газа в страны Европы по «Южному транспортному коридору» украинская ГТС станет не востребована.

Но сопротивление Киева продиктовано опасениями, что с вводом в строй «СП-2» и «Турецкого потока» существенно уменьшится транзит газа по ГТС, а это сделает технически невозможным реверсные закупки того же транзитного российского газа, но под видом европейского из Польши, Словакии и Венгрии. Закупать его снова придётся у «Газпрома», что для нынешних киевских властей неприемлемо.

В целом понятно, что без расширения поставок российского газа в ЕС не обойтись, но и навязать России выгодный только для Брюсселя с Киевом и конкурентам «Газпрома» маршрут поставок российского газа в Европу, также не получится.

Как сказал заместитель председателя правления «Газпрома» А. Медведев: «Страны Европы в дальнейшем столкнутся с нехваткой предложения газа и ростом цен, а поставки сжиженного природного газа из США не смогут помочь в этой ситуации. … Европа в дальнейшем столкнется с нехваткой газа и, что еще хуже, с резким ростом цен на газ».

Виктор Пироженко, политический эксперт, директор политических программ Межкультурного исследовательского центра Университета Хучжоу (КНР)