В интервью «Материку» российский политолог и руководитель отдела Украины Института стран СНГ Владимир Жарихин рассказал о своем видении Украины как участника международных отношений, о соответствии желаний и возможностей, касающихся возможного вступления страны в ЕС и НАТО и о перспективах разрешения конфликта на Донбассе.

— Владимир Леонидович, охарактеризуйте, пожалуйста, внешнеполитическую ситуацию на Украине в настоящее время.

— На сегодняшний день внешнеполитическое ведомство Украины оказалось в очень непростой ситуации, как и внешняя политика в целом. Здесь есть объективные и субъективные факторы. К объективным можно отнести то, что в общем-то одна из крупнейших стран Европы в советские времена имела очень ограниченный опыт ведения внешнеполитической деятельности, она была одной из республик СССР. Хотя небольшой опыт был, так как она являлась членом ООН. Было представительство в ООН, формальное министерство иностранных дел Украины, но это были чисто формальные отделения всего внешнеполитического ведомства СССР, где в общем-то политические решения не вырабатывались, они реализовывались и не более того. Это объективные причины того, что довольно с трудом Украине пришлось так сказать формировать свою внешнюю политику практически с чистого листа. Второй субъективный фактор это я бы сказал такое постоянное стремление во внешнеполитической стратегии одной из крупнейших европейских стран найти себе некого ведущего, по отношению к которому страна будет ведомой. То есть не выработка собственной внешней политики, учитывающей собственные интересы, а попытка пристроиться под кого-то будь то Европейский Союз или США и как бы выполнять скорее их стратегическую линию, даже когда она существенным образом расходится со стратегическими внешнеполитическими интересами Украины в целом. По моему мнению, сейчас, при этой новой власти в Киеве все эти тенденции, которые присутствовали в большей или меньшей степени, сейчас проявились особенно резко. И внешняя политика Украины стала абсолютно сервильной по отношению к позиции США и единственное что она делает – это балансирует между более жесткой резкой позицией США и более компромиссной позицией, которую занимает Европейский Союз. Здесь вся дипломатичность зачастую сводиться к тому что представители украинской дипломатии просто договариваются и соглашаются с представителями Европы об одном, а потом приезжают в Киев и делают прямо противоположное. Пока что вроде им это сходит с рук. Вот такая непростая ситуация для украинской внешней политики.

— Насколько, по Вашему мнению, реальны инициативы украинской власти о интеграции в ЕС и НАТО вплоть до присоединения в краткосрочной и среднесрочной перспективе?

— Это интересный момент. Все-таки конечно в определенной степени стратегическая линия государства должна учитывать какую-то мечту, какое-то идеальное представление об окружающем мире, может быть и не очень соответствующее действительности, но тем не менее с запасом на будущее. Но она не может совсем уж ориентироваться на идеалистические, оторванные от реальной действительности представления. Мы зачастую видим это в украинской внешней политике. Возьмем мечту о вступлении в ЕС и мечту о вступлении в НАТО. С одной стороны, в отличие кстати от вступлении в НАТО, достаточно единодушно, почти что, украинские граждане, по крайней мере большинство, хотели бы вступления в ЕС. В конце концов, для украинских граждан можно было бы выставить эту задачу как приоритетную на будущее, определенные элементы политиканства, они всегда в политике бывают. Но ведь украинская внешняя политика ведется действительно на основе вот этой мечты, а не на основе реальных событий и тенденций, которые говорят о том, что в тот же самый Европейский Союз, в ближайшее десятилетия Украину безусловно не примут. Это надо понимать. Но зачастую украинские политики начинают искренне верить в то, что они рассказывали народу. Тоже самое касается НАТО. Украина вместо того, чтобы строить свою систему безопасности, в том числе за счет формирования отношений с окружающими странами и в первую очередь безусловно с мощной великой, уж военной точно, великой державой Россией, все надеется на некую поддержку со стороны стран НАТО. Хотя для этого объективных оснований в общем-то нет. Но когда политика строится на основании мифов и желаний, вместо оценки реальных событий — это неполноценная внешняя политика, которая только ухудшает положение страны. В этом проблема.

— Как Вы думаете, какой вектор развития, с точки зрения национальных интересов Украины был бы для страны наиболее выгодным – европейская или евроатлантическая интеграция, или евразийская?

— Я не могу найти такую страну, где голосование проходит за одного или другого кандидата «95 % здесь, 5% за другого и наоборот». То есть такое вот распределение предпочтений, в том числе и геополитических по географическому принципу. И для Украины в этом плане, вот именно в той конфигурации, которая была по крайней мере до всех этих событий, наиболее разумной была политика, которую много критиковали, политика «кучмизма». То есть взаимодействие и с Россией, и с Европейским Союзом, многовекторность и т.д. Наверное, это сохраняло все-таки страну в целостности. И когда ее сначала резко потянули на Запад, а затем за две недели до подписания ассоциации с Европейским Союзом, Янукович резко потянул на Восток, — такая встряска и привела эту страну к тому, что мы сейчас видим. К ее расколу по сути, к ее развалу, который между прочим начался и не факт, что закончился. И поэтому такая политика для этой страны может быть была оптимальной. Она не была оптимальной для нас в России. Мы хотели бы чтоб она была ближе к нам. Она не была оптимальной для Европейского Союза, он хотел бы чтоб она была ближе к ним. Но для самой Украины, вот в той конфигурации, с той неравномерностью предпочтений населения, наверное, это все-таки политика была оптимальной. Тем более что при Кучме Украина существовала достаточно долго и достаточно устойчиво в таком состоянии.

— По Вашему мнению, существует ли в настоящее время действенный формат для урегулирования конфликта на Украине: если да, то какой и почему, если нет, то какой должен быть.

— Действенный формат для урегулирования ситуации на Украине – это формат компромисса. В чем может заключаться компромисс — в том, что Украину нельзя слишком сильно тянуть ни в одну, ни в другую сторону. А значит, это понимание будущего достаточно благополучного для Украины, но при этом компромиссное, оно и было заложено в 13 пунктах «Минска – 2». То есть это реинтеграция Донбасса в политическое и экономическое пространство Украины, при этом, формирование Украины как федеративной республики, то есть снижение роли украинского федерального центра, повышение самостоятельности регионов, а значит кстати учет их геополитических предпочтений. И никакого НАТО, нейтральная страна. Это тот компромисс, который нашли между собой Россия и Европейский Союз. Этот компромисс не нравится Киеву. Мы это видим, он всеми силами срывает эти соглашения. Ни их кураторам из за океана. И поэтому всеми силами срывают эти соглашения. Они видят Украину унитарной, проамериканской и антироссийской, то есть все-таки двинувшаяся на всех порах на запад с подавлением тех, кто не хочется двигаться на Запад силовым путем. Вот эти две тенденции сейчас и будут.

— Насколько велика роль США и России в сегодняшнем конфликте на Украине?

— Роль США и России и других великих держав в ситуации на Украине недопустима велика. Но этот недопустимый уровень вмешательства внешних сил в собственную политику Украина допустила сама. Потому что вот эта сервильность внешней политики Украины, стремление найти так сказать большого партнера, который будет решать за нее и привела к тому что сейчас уже судьбу Украины решают на самом деле не в Киеве, а в Москве, Брюсселе, Берлине и Вашингтоне и это очень печально.

Беседовала Ольга Иванова