Вопрос о восстановлении территориального единства нашей республики многогранен и пре­дусматривает решение целого комплекса проблем: экономических, социальных, полити­чес­ких, антикоррупционных, в области законодательства, этнокультурного характера и др., без ко­то­рых данное решение невозможно. Естественно, Молдова должна сама по себе стать привлекательной для граждан левобережья Днестра, каковой на сегодняшний день она не является.

С выходом НАТО к молдавским границам изменилась и геополитическая ситуация вокруг приднестровского конфликта – появилась заинтересованность в его разрешении у США и ведущих европейских государств. Абсолютно благоприятным для перспектив решения данного конфликта является выход ЕС к молдавским границам. При его реальном подключении к решению проблемы восстановления территориального единства Молдовы Россия перестаёт быть единственным и фактически монопольным внешним фактором влияния на ситуацию.

Реалистичная политика Украины в отношении Тираспольского режима после избрания нового президента, в отличие от совершенно оторванной от реальностей линии В.Ющенко в этом вопросе, объективно также может совпасть с государственными интересами нашей республики. Однако, несмотря на все геополитические изменения вокруг Молдовы, центральным в этом ряду, по нашему мнению, остаётся вопрос взаимоотношений с Россией.

Продолжительное неразрешение приднестровского конфликта способствует также дискредитации в глазах значительной части граждан Республики Молдова самой идеи молдавской государственности. Ещё к 2000 г. около 200 тыс. граждан Молдовы получили гражданство Румынии, а около 60 тыс. – России1. Сотни тысяч молодых людей эмигрировавших за рубеж не собираются возвращаться на родину. Однако рассмотрим возможности разрешения многолетнего политического и территориального конфликта в свете молдавско-российских взаимоотношений.

В результате «самоликвидации» Варшавского Договора и распада Советского Союза, в мире сложилась принципиально новая ситуация, когда в «зоне влияния» бывшего СССР в Восточной и Юго-Восточной Европе образовался своеобразный вакуум силы, и заполнить его стремятся США и их союзники по НАТО. Непосредственным выражением этой тенденции является, например, стремление НАТО к «расширению на Восток». Так как этот процесс объективно имеет антироссийскую направленность (или, по крайней мере, так это воспринимается в Кремле), Россия противится ему. Но Российская Федерация это далеко не СССР или даже не СССР в уменьшенном варианте: лишь в начале 2000-х годов она преодолела тяжелейший экономический кризис и сложнейшие внутренние социально-политические и этнические проблемы, до сих пор трудно складываются её отношения с «ближним зарубежьем» и с бывшими союзниками по ОВД. В системе международных отношений Россия также находится в своеобразном переходном периоде – в смысле приведения своей экономики в соответствие со своим военным потенциалом. Без этого она не сможет быть не только «сверхдержавой», но и остаться великой державой, рискуя превратиться из субъекта международной политики в её объект.

Правда, Россия имеет и много «плюсов» в международной политике: гигантскую осеобразующую территорию на евразийском пространстве, унаследованный от СССР большой военный потенциал, колоссальные природные ресурсы, огромный промышленный и научно-технологический потенциал, высококвалифицированные кадры. Исходя из вышеуказанного, она пытается играть на постсоветском пространстве и за его пределами структурообразующую роль. Естественно, что на глобальном уровне этого ей уже никогда не добиться, но на региональном – по силам. В частности, это касается нашего региона: Белоруссия – Украина – Молдова. Но везде, где у России есть внешнеполитические интересы, она сталкивается с противодействием западных государств и, в первую очередь, США. Наиболее рельефно это видно на примере Балкан. Следует напомнить, что уже около 300 лет этот регион является плацдармом, где сталкиваются интересы великих держав, и всегда Запад стремился не допустить российского присутствия в этой части Европы. Чтобы добиться успеха на этом направлении, РФ должна сотрудничать с государствами данного региона.

«Ахиллесовой пятой» и главной причиной «вытеснения» из своей бывшей «сферы влияния» опять-таки является её экономическая слабость. В этих условиях, когда в настоящее время большинство балканских стран (Румыния, Болгария, Хорватия, Словения, а в последние годы и Сербия) видят своё благополучие в ориентации на Запад, её шансы на осуществление своих интересов в Юго-Восточной Европе связаны, в первую очередь, с Украиной и Молдовой. Тот факт, что эти государства в значительной степени ориентированы на Россию, опирается на давнюю историческую традицию, невозможностью для Молдовы и Украины пробиться со своей продукцией на западные рынки, их энергетической зависимостью от восточного соседа, присутствием российской армии на территории Республики Молдова.

Что касается интереса России к Республике Молдова, он также имеет давние исторические корни. Наша территория всегда служила России в качестве плацдарма для проникновения на Балканы, и этот интерес в настоящее время нисколько не уменьшился. Скорее, наоборот, с ослаблением мощнейшего Черноморского флота роль Молдовы как сухопутного плацдарма для «продвижения» к Средиземноморью только возрастает. «Уход» России с Днестра означал бы не просто уход с этого небольшого клочка земли, а утрату важнейшего геостратегического плацдарма для потенциального российского влияния на Юго-Восточную Европу и давления на Украину с «тыла»; ослабление её геоэкономического проникновения и воздействия (газопровод, электросети, железнодорожные и автомобильные коммуникации, близость устья Дуная и т.д.) на этот регион. Россия не только не хочет, но фактически не может уйти с нашей земли столько, сколько будет являться великой державой. Такова реальность и с этим нельзя не считаться. Именно в этом, по нашему мнению, и заключается главная причина упорного нежелания России вывести свои вооружённые силы с левобережья Днестра, а также причина столь долгого «полубесплатного» снабжения нас энергетическими ресурсами (примерно до конца 2003 г.), в качестве своеобразной платы за присутствие своих вооруженных сил на нашей территории.

В этом контексте, необходим нетрадиционный для руководства Молдовы, разумный, взвешенный подход к решению данного вопроса. Думается, что в интересах нашего государства, власти, которая серьёзно вознамерится восстановить территориальную целостность республики, следует пересмотреть старую позицию о непримиримости к нахождению ограниченного российского военного контингента на территории республики (не в форме присутствия крупной сухопутной группировки, а в виде сохранения миротворческого контингента и в идеале – создания РЛС).

Ещё неизвестно каковы могут быть негативные последствия – политические и экономические – «ухода» России с Днестра. Более того, у нас есть возможность в ходе политических переговоров с кремлевским руководством, в обмен на узаконение российского военного присутствия на территории нашей республики, добиться исключительных для себя результатов: получения самого благоприятного режима в торговле с Российской Федерацией, как для экспорта нашей продукции, так и в вопросе об импорте энергоресурсов. Более того, по примеру с Белоруссией, возможно уменьшение (а в идеальном варианте и аннулирование) более чем миллиардного нашего долга России. И наоборот, лишь «твердолобая», «патриотичная», а на самом деле безвольная и неразумная позиция в данном вопросе ужесточает и экономическую политику российского правительства в отношении Молдовы. Следует учитывать, что присутствие иностранных военных баз на территории других государств, при условии соответствующего законодательного оформления этого, выгодно как госбюджету в целом, так и местному населению, обслуживающему данную базу.

Но самое главное, чего должно добиваться новое руководство нашей республики от России в обмен на легализацию её присутствия на Днестре, является устранение тираспольского режима и восстановление территориального единства Молдовы. Именно потому, что до настоящего времени мы не соглашаемся с российским военным присутствием, в левобережных районах Республики Молдова и существует поддерживаемый Россией сепаратистский режим. Объективно и субъективно Москве несравненно выгоднее (по международным причинам – чтобы резко снизить противодействие Запада и стран СНГ своей внешней политике, не ухудшать и далее свой имидж в глазах общественности; а по внутренним – так как внутри её самой имеются вероятные очаги сепаратизма, и создавать прецедент поддержки сепаратизма у соседа, означает работать против самоё себя) иметь дело с законным правительством Молдовы, чем с непризнанным режимом. В итоге, из вышеизложенного может следовать лишь один вывод: неразрешаемая уже много лет ситуация может с выгодой для нашей республики быть разрешена как в политическом, так и в экономическом отношении.

В этом контексте возникает закономерный вопрос: почему же за 8 лет данную проблему так и не решил В. Воронин и его правительство, притом, что в последний год своего правления он чуть ли не еженедельно всех уверял в том, что не сегодня – завтра вопрос будет окончательно решён? Так, например, 27 января 2009 г. президент Молдовы заявил о том, что «Молдавия и Россия имеют консенсус и согласие по вопросу урегулирования приднестровского конфликта». Припоминаю, что, прочтя об этом, первым делом подумал: неужели в очередной раз после полуночи внешнеполитический курс нашего наимудрейшего изменился на 180 градусов? Однако, дочитав это заявление до конца, я вздохнул спокойно – всё в порядке, «стабильность курса» сохранена, слова о «консенсусе и согласии» – это всего лишь пустой трёп, рассчитанный на дураков за два месяца до парламентских выборов. В принципе, это оказалось лишь очередным словоблудием, как и в случае с любым другим «обещанием» сего господина.

Почему же тогда я «вздохнул спокойно»? Да дело в том, что строкой ниже г-н Воронин расставил все точки над «i», заявив, что «есть положительные отзывы на наш проект закона о статусе Приднестровской автономии со стороны участников переговорного процесса, кроме России и Приднестровья»… По-русски это называется «попал пальцем в небо!»

Так в том и вся суть, что решение этого пресловутого приднестровского вопроса возможно только, если «будут положительные отзывы» именно со стороны «России и Приднестровья». В данном случае позиция Воронина очень даже напомнила того «исследователя», который проводил уже много лет работы по превращению г…а в повидло и на вопрос как успехи ответил, что всё великолепно, «на хлеб уже вполне намазывается как повидло, но пока воняет как г…о». Вот и сообщил нам президент, что он «оптимистично смотрит на решение приднестровской проблемы», правда при этом не обмолвился, в каком это веке.

Далее он вновь стал повторять сказание про белого бычка, будто бы по большинству вопросов, связанных с приднестровской проблемой, молдавское и российское руководство «имеют полный консенсус и согласие». Только по какому это «большинству вопросов»? Неужели в Кремле согласились с воронинским законом 2005 г. по т.н. «статусу Приднестровского региона»? С законом, отразившим полный переход Воронина на позиции Рошки в вопросе о приднестровском урегулировании. Да и в целом пронатовская и по сути антироссийская внешняя политика (правда, несколько смягчённая по сравнению с 2005-2006 гг.) воронинского руководства вызвала в начале прошлого года «полный консенсус и согласие» в Кремле и российском «Белом Доме»? Неужели и сердечная дружба молдавского президента с Ющенко, Саакашвили и остальными русофобами породила «полный консенсус и согласие» у Путина и Медведева?

Справедливо говорят – когда Господь желает наказать человека, он лишает его разума. В этом смысле Конрад Аденауэр говорил, что когда Бог создал человека, он ограничил потолок его умственных способностей, однако глупость человеческая – безгранична… Видимо, делая хорошую мину при плохой игре и блефуя за два месяца до выборов, Владимир Николаевич считал всех своих сограждан дураками или, по крайней мере, достаточное их число, чтобы оставить его «у руля» ещё на четыре года. Если представить, что Аденауэр прав, то не исключено, что это могло и случиться, хотя, как годом ранее отмечал В.Воронин, к тому моменту уже «наступила тотальная политическая апатия людей, как итог воронинского правления». Данный вывод и подтвердили итоги парламентских выборов.

И последнее. А желал ли вообще Владимир Николаевич т.н. приднестровского урегулирования? Вопрос не столько и необоснованный, по крайней мере, ещё два года назад автор данной статьи пришёл к однозначному выводу, что столько времени, сколько президентом будет Воронин, данная проблема решена не будет. Хотя, в принципе, на 99% это стало понятно уже после отказа подписать т.н. «меморандум Козака». Таким образом, «Воронин & C⁰» оказались просто неспособны не только решить приднестровский вопрос, но даже понять, как это сделать.

Правда, всё это совсем не означает, что г-н Воронин не хотел бы решить этот злосчастный вопрос. Хотел бы, но на условиях безоговорочной капитуляции Тирасполя перед Кишинёвом. Ему и в дурном сне не приснится, что т.н. «решение» может быть достигнуто исключительно на основе компромисса, на основе чёткого конституционного распределения властных полномочий между Кишинёвом и Тирасполем – другими словами на базе т.н. федерализации республики. Но тогда Владимир Николаевич не сможет «стучать кулаком» и бесконтрольно «царствовать» как азиатский феодал. Воронину в принципе не свойственно искать и находить разумные компромиссы. Он умел иметь дело лишь с им же назначенным покорным дурачьём, называемым «самой компетентной командой».

В случае же восстановления территориальной целостности республики это ему, да и сменившим его либералам, в принципе невозможно достичь. Накануне раскола Германии в 1949 г. К.Аденауэр заявил, что «чем править целой Германией, но наполовину, лучше править половиной Германии, но целиком». Вот так думал и Воронин: если править, то целиком, пусть даже и половиной Молдовы. А т.н. переговорный формат «5+2» являлся лишь «фиговым листом Адама» Воронина для прикрытия этой истины.

Более того, пока «рулит» сменившая коммунистов либеральная коалиция, воз с места не сдвинется. И дело не только в том, что и этим людям не нужен компромисс с приднестровцами, как он не был нужен Воронину. Им это не надо ещё и потому, что кое-кто из нынешних молдавских правителей хотел бы побыстрее ликвидировать Молдову, присоединив её к Румынии. А для этого, Приднестровье становится главным препятствием, тем якорем, который никогда не даст осуществить мечту румыно-унионистов.

Но вернёмся к гипотетической возможности решения поставленной задачи и попытаемся ответить на некоторые конкретные вопросы, вытекающие один из другого:

· «что практически означает вывод российских войск из Приднестровья?»;

· «как понимать легализацию военного присутствия России на Днестре, и на какой срок?»;

· «что есть утрата или укрепление независимости РМ в связи с российским военным присутствием?»;

· «есть ли альтернативные варианты предполагаемой концепции решения данного вопроса и в чём их суть?»;

· «каковы реальные перспективы нашего вступления в Европейский Союз и что нам следует для этого предпринять?»;

· «что мы теряем в отношениях с Западом в случае сохранения самых тесных отношений с Россией и другими странами СНГ?»;

· «возможно ли восстановление территориальной целостности нашего государства без участия России, а тем более против её воли?»;

· «почему это невозможно?»; «в какой степени это внутреннее дело Молдовы?».

Сама постановка этих вопросов имеет большое значение, способствуя поиску ответов и генерируя продуктивную дискуссию.

Что же всё-таки реально следует понимать под выводом российских войск с левого берега Днестра? Практически весь их личный состав (рядовые и сержанты) это уроженцы Приднестровья, а подавляющее число офицеров или давно здесь живут и прочно укоренились на нашей земле, или также являются уроженцами этих мест. Спрашивается – куда их выводить и захотят ли эти люди вместе с семьями покинуть обжитые места и выехать в неизвестность (а точнее в палаточные городки или в лучшем случае в казармы)? Ответ очевиден: вывод российского воинского контингента не означает реального вывода армии, а лишь отзыв её высшего командного состава. Т.е. в данной ситуации произойдёт лишь смена вывески и юридического статуса, реально остающегося российским, воинского контингента на берегах Днестра.

После формального ухода российского командующего и его штаба (чтобы «выполнить» решения Стамбульского саммита), мы сильно сомневаемся, что оставшиеся на своих местах военные будут демобилизованы или, тем паче, вольются в национальную армию Молдовы. В реальной жизни произойдёт другое: все они (или их бóльшая часть), скорее всего, станут военнослужащими приднестровской армии. Такая перспектива ещё хуже для восстановления территориальной целостности РМ. Более того, это ничуть не означает, что Россия реально «уйдёт» – в действительности сохраниться её контроль над регионом и его вооружёнными силами.

Что касается ликвидации вооружения, скопленного здесь, у нас также большие сомнения, что оно будет в полном объёме вывезено или уничтожено, если мы в конечном итоге добьёмся «ухода» России. Устаревшее оружие, конечно, уничтожат, часть вывезут в РФ, что-то будет реализовано за рубеж, но самое совершенное вооружение негласно будет передано приднестровцам, которые в действительности станут «90-ым субъектом РФ» и вне зависимости от существующего на левом берегу режима, он будет только пророссийским, и всегда будет поддерживаться Кремлём. Фактического вывода российских войск не произойдёт!

Но, чтобы наш вывод был более убедительным, следует рассмотреть ещё один, кажущийся, на первый взгляд, убедительным тезис: вывод российских воинских частей с левобережных районов республики приведет чуть ли не к автоматическому падению приднестровского режима и восстановлению единства республики. Глубоко ошибочное мнение: добровольно смирновский режим не отдаст власть, а попытка его силового устранения приведёт к многотысячным человеческим жертвам и возможно к гражданской войне. Но предположим всё-таки, что российская армия покинула нашу республику и (что в принципе трудно вообразить) Москва утратила контроль над Тирасполем. Это, как нам представляется, самый худший вариант для будущего решения приднестровского вопроса, при котором маловероятно, что удастся найти общий язык со Смирновым и К° и урегулировать конфликт к обоюдному удовлетворению «обеих берегов». Спрашивается, ради чего тираспольским властям (кто бы там не сидел) терять бесконтрольную власть и материальное изобилие? В обмен на что? Чтобы стать «одиннадцатым уездом» Молдовы?

К этому выводу нас подводят и события 2001 г. вокруг Кицканского монастыря, когда президента Воронина, без каких-либо оснований, не пропустили на территорию г. Бендеры, и всё, что произошло в последующие годы: попытка закрытия молдавских школ, блокирование молдавской железной дороги и др. Тем более, что в военно-техническом плане приднестровцы многократно сильнее «правого берега», а бóльшая часть нашего транзита на Восток будет по-прежнему проходить через Приднестровье. В этом случае мы рискуем попасть в ещё бόльшую зависимость от них. Не более того.

К тому же на сегодняшний момент не ясно, какие силы придут на смену смирновскому правлению: а если крайне экстремистские молдофобы? Обладая столь мощным военным арсеналом, как они себя поведут? На сегодняшний день (и это было многократно доказано), прежде всего, российское присутствие не даёт таким силам «развернуться в полный рост». Таким образом, только Россия способна сломить приднестровский сепаратизм. Это предопределено полной военной, экономической, политической зависимостью Тирасполя от Москвы и пророссийской ориентацией почти всего населения региона. Поэтому, если в Кремле сочтут, что РФ выгодно ликвидировать этот очаг сепаратизма, это, надо думать, будет сделано относительно быстро и безболезненно. Но это произойдёт лишь в том случае, если российское руководство будет абсолютно уверенно, что будущая единая и неделимая Молдова станет надёжным и долговременным партнёром России, как в оборонной сфере, так и в международной политике.

Следует рассмотреть ещё один, на наш взгляд, центральный вопрос нашей статьи: как понимать легализацию российского военного присутствия в Молдове? Ни в коем случае не предполагается создание новой «Гуантанамы» (т.е. размещение иностранной военной базы сроком более чем на 100 лет на территории другого государства), на этот раз в Молдове. Трудно что-либо сказать и о конкретных формах, географии и других аспектах этой проблемы.

Будет ли (если будет) это база российская, молдо-русская, российская со смешанным русско-молдавским воинским контингентом сейчас невозможно даже предположить. Ясно лишь одно – некоторое время после решения приднестровского конфликта на Днестре останутся российские миротворцы. Однако на постоянной основе, вероятнее всего, Россия заинтересована не столько в размещении своего воинского контингента на нашей территории, сколько в контроле воздушного пространства со стороны Средиземноморья. В то время, когда НАТО демонстрирует упорное стремление к продвижению на восток, на пространстве от Софии и до Киева только с территории Молдовы в сложившихся условиях возможен контроль данного воздушного пространства (по аналогии можно говорить о том же в отношении белорусских ПВО, отслеживающих воздушное пространство от Риги до Киева и информирующих Москву).

Именно в этом духе 25 января 2002 г. был решён и вопрос о функционировании на территории Азербайджана Габалинской РЛС2. Она является важным элементом системы предупреждения о ракетном нападении на Южном стратегическом воздушно-космическом направлении, и её сохранение имеет не только символическое значение. Именно в этом состоит главный геостратегический интерес России в отношении Молдовы. Правда в этом отношении следует сделать принципиальную оговорку, без которой никакое молдавское руководство не пойдёт на реализацию данного проекта: перед тем как Молдова даст согласие на размещение российского военного объекта на своей территории, России следует достичь определённого компромисса с Западом по этому вопросу. Хотя, в то же время молдавское руководство должно учитывать ещё один существенный момент: без России, а тем более против неё, даже в условиях изменившейся геополитической ситуации (приблизившихся к Пруту границ НАТО), Приднестровский вопрос решить невозможно. В этом и состоит дилемма для политического руководства Молдовы – в нахождении точки равновесия между интересами Востока и Запада и реализации на этом пути своих национальных интересов по реинтеграции страны. К сожалению именно тот факт, что данный компромисс пока не найден и является одной из главных причин сохраняющегося раскола республики.

Однако это дело будущих переговоров и глубокого предварительного анализа данной проблемы многими специалистами (военными, юристами, экономистами, экологами и др.). Лишь изучив вопрос и найдя приемлемое решение, можно подписывать соглашение на определённый срок (10-20 лет), с возможностью его пролонгации при условии согласия на то обеих сторон. За это время законные органы власти Молдовы (армия, правоохранительные органы и безопасности, пограничная служба, таможня и др.) постепенно устанавливают свой контроль над левобережьем (которому обеспечивается особый правовой статус, удовлетворяющий его население), Молдова реально становится единым экономическим и политико-юридическим пространством. Это неизбежно окажет обратное, положительное воздействие и на политический, социально-экономический, инвестиционный климат в нашей республике. К тому же не следует упускать из виду, что база будет расположена на территории контролируемой Кишинёвом, в то время как в настоящее время нам позволено лишь наблюдать за ней из-за Днестра.

Кому же может быть плохо от этого? Разве лишь противникам молдавской государственности, давно списавшим левый берег с «баланса» республики. В неофициальных беседах они совсем не стесняются признавать это, хотя открыто такие заявления сегодня слышатся не часто. Какова же логика этих господ? Они говорят: «Чёрт с ним, с этим Приднестровьем, признавать его независимость не будем, но и восстановить единство республики невозможно (типичные рассуждения политиков-дилетантов, считающих, что если они не знают решения, то эта задачка в принципе неразрешима). А так как Молдова в качестве самостоятельного государства существовать не может (тот же дилетантизм – если у них, у «самых умных» не получилось за 20 лет ничего путного, значит ни у кого больше получиться не может), «правый берег» присоединим к Румынии и все дела!»

От этой «логики» несет «политическим маразмом», не только наблюдая за ней с позиций молдавской государственности, но даже и с их собственной платформы. Ведь если следовать их «логике» и оставить Приднестровье «на произвол судьбы», никакого отвода войск не будет. Что тогда? Ведь с помощью международных организаций и западных государств, как показала практика, этот вопрос не решить: тираспольские лидеры их просто игнорируют. Но если, не приведи господь, пойти по предлагаемому ими пути отказа от левобережья и войти в состав соседнего государства, то следует знать – это произойдёт без Бендер и Гагаузии, а может быть и без Тараклийского района и даже некоторых населенных пунктов севера республики. К счастью такая перспектива совсем не устраивает и большинство этнических молдаван. Она возможна лишь в результате жестокого насилия над подавляющим большинством народа. Но и большинство граждан Румынии не жаждут «объединения». Их интерес устремлён «в Европу» и наше «присоединение» может лишь помешать реализации этих стремлений. Таким образом, на ближайшие одно-два десятилетия идея «объединения» бесперспективна.

В свете рассматриваемого нами вопроса следует проанализировать ещё один момент: вопрос о вступлении Молдовы в Евросоюз. Данный сценарий может стать реальностью не ранее чем лет через пятнадцать-двадцать. Что касается отношений с Россией, Белоруссией и другими странами СНГ (рассматриваем такой вариант лишь гипотетически), есть резон сделать небольшое пояснение – имея безусловную экономическую, политическую, духовную сущность, данный союз является не в меньшей степени (если не в большей) и военно-стратегическим. Экономика и геостратегия неразрывны: у этих двух стран общее оборонительное пространство, тесно скоординированная внешняя политика. России союз с Белоруссией жизненно важен для её «выдвижения» на Запад. Более того, без этого данный союз был бы немыслим.

Именно данное обстоятельство может стать главным аргументом (но далеко не единственным) Кремля для превращения Союза Россия-Белорусия в «треугольник» Белоруссия-Россия-Молдова. «Выдвижение» России и на Юго-Запад является для неё основным стимулом для образования «треугольника», что следует трезво понимать. Если мы желаем восстановить единство своей страны, ускорить её выход из тяжелейшего экономического хаоса, нам необходимо осознать главное – за это следует «платить» и платить именно легализацией российского военного присутствия на нашей земле. Но, то, что заплатит нам Россия, несравненно больше – это целостность РМ и её более скорый выход из экономического кризиса.

Предвидим многочисленные возражения по поводу того, что и сама РФ переживает тяжелые времена в экономике, поэтому ей особенно нечем нам помочь. Не вдаваясь в подробности, ответим кратко. Да, это так, но её шансы выбраться из «ямы» значительно лучше наших и уже есть серьёзные признаки этого. И, во-вторых, лишь одно решение вопроса о российском рынке для молдавских экспортёров и проблемы энергоресурсов для Молдовы даст возможность резко улучшить наше экономическое положение в целом и внешнеторговый баланс — в частности. Само собой разумеется, что восстановление территориальной целостности республики также послужит дополнительным стимулом для её экономического возрождения и повышения конкурентоспособности. Так что это прямой путь к укреплению независимости нашей страны.

Естественно, что вся предлагаемая программа не должна быть осуществлена во вред нашим отношениям с другими странами, не должна препятствовать процессам европейской интеграции и возможному вступлению в обозримом будущем нашей республики в общеевропейские структуры. Хотя такая перспектива для нас ещё не близка и маловероятно, чтобы хронологически Молдова вступила, к примеру, в ЕС раньше России. Так что и с этой точки зрения в ближайшее время и после вступления Молдовы в ЕС отношения с РФ будут оставаться для нашей республики приоритетными.

Однако противники предлагаемой концепции утверждают, что таким образом мы разорвём связи с Западом, который от нас откажется. На это ответим так: если Запад не порвёт с Россией (такое предположение очень близоруко, так как его нормальные отношения с РФ не просто выгодны, но и крайне необходимы), он не порвёт и с нами. Возможно, мы не сможем больше получать «из-за бугра» кредиты. Но за все эти годы кредиты (к тому же разворованные) лишь стимулировали развал внутреннего рынка, разорение сельского хозяйства и деиндустриализацию, атрофирование пока ещё живых предприятий, поощрили коррупцию в высших эшелонах власти, породили паразитические ожидания подачек из-за рубежа у нашей компрадорской «элиты», способствовали тотальному разграблению национального достояния республики. В то же время, практически отсутствовали серьёзные иностранные (не говоря уже об отечественных) инвестиции в нашу экономику, и одной из главнейших причин этого являлся территориальный раскол Молдовы, стимулировавший, в свою очередь, остальные негативные явления.

Если мы решим приднестровский вопрос и наведём демократический, законный порядок в обществе, будут и инвестиции. Для них «всего лишь» требуется создать нормальный экономический, политический и юридический климат. Китай лучший тому пример. И на этом пути российская РЛС (имеющая чисто оборонительную направленность) не препятствие. Главной помехой этому может стать лишь наша непрактичность и неразумность. В этом смысле показателен и другой пример: руководство двух из трех закавказских государств – Грузии и Азербайджана – четко ориентировано на Запад, а Ереван – на Россию, но до 2000 года в Армению с Запада приходило в два раза больше денег в виде помощи, чем в две остальные республики вместе взятые!

Трудно предположить, что же может перевесить предполагаемые выгоды в результате реализации предлагаемой концепции. Разве что «многомиллиардные» инвестиции США и ЕС в экономику Молдовы и её «скорейший приём» в ЕС. Это сделает нас максимально привлекательными для приднестровцев и можно будет без посторонней помощи эффективно решать вопрос восстановления единства республики, т.к. вчерашние сепаратисты, «признав свои ошибки, станут слёзно просить нас принять их обратно в лоно Родины-матери». На сегодняшний день это сказка, в которую не верят даже дети. Но даже если предположить, что такое станет возможным, то и тогда отношения с Россией будут для нас не менее важны, чем сегодня, т.к. главным рынком сбыта нашей продукции ещё долгие и долгие годы будет оставаться именно российский рынок.

В этом отношении возникает одно существенное возражение – в соответствии со своей Конституцией, Республика Молдова является нейтральным государством, а присутствие иностранных войск на её территории нарушает этот нейтралитет (тем более, если это делается с разрешения правительства) и саму Конституцию. На это можно ответить таким образом: Во-первых, если этого требуют высшие национальные интересы, гипотетически через референдум в конституцию могут быть внесены изменения. Во-вторых, наш нейтралитет никем в мире не признан, а значит, на международной арене нас не рассматривают как нейтральное государство. Плюс ко всему, наивно думать, что в случае военного конфликта между великими державами (что само по себе практически исключено) в непосредственной близости от границ Молдовы, её нейтралитет будет соблюдён, если она окажется на пути наступления одной из противоборствующих сторон.

Так что, в любом случае, провозглашённый (и даже признанный) нейтралитет не может обеспечить безопасность страны. Это последнее может быть обеспечено или полной незаинтересованностью любого потенциального агрессора, или присоединением нашей республики к одной мощной военно-политической коалиции. Как правило, это обеспечивается вторым. Может быть и третий вариант, когда, как в случае со Швейцарией, никто не собирается нападать на малое государство, так как следствием этого станут огромные экономические и финансовые убытки. К сожалению, в обозримом будущем, последний вариант нам не угрожает.

Вспомним, что нейтралитет Бельгии (признанный всеми, в том числе и агрессором) был дважды нарушен Германией (в 1914 и 1940 гг.), когда её империалистические интересы диктовали это. Также поступили немцы и с нейтралитетом Дании, Норвегии, Голландии, Люксембурга. В том же 1940 г. Черчилль предлагал англичанам оккупировать Норвегию, но немцы их опередили. Тогда же, чтобы не допустить захвата Гитлером Балтийских государств, последние были включены в состав СССР. Годом позже, в интересах обеспечения коммуникаций в Северной Атлантике, США, не спросив её, захватили Исландию. О предыдущих столетиях можно даже не упоминать, так как нейтралитет малых стран постоянно нарушался, если этого требовали интересы великих держав. Другими словами, провозглашенный нейтралитет не способен обеспечить нашу безопасность и мы не станем исключением из длинного ряда закономерностей, если окажемся между двумя враждебными группировками.

Естественно, интересы России по отношению к нашей республике имеют не одни геостратегические причины, но и экономические. Об этом неоднократно заявляли российские политики и деловые люди. Встречая серьёзные барьеры на пути экономического сотрудничества с «дальним зарубежьем», Россия сама проявляет инициативу в деле восстановления нарушенных связей с бывшими советскими республиками. В свою очередь Молдова не менее заинтересована в развитии экономических отношений с РФ, так как значительная часть объёма её экспорта-импорта приходится на эту страну. Да и гигантский долг за энергоресурсы тесно держит нашу республику «на привязи». В свою очередь эти долги являются «головной болью» и для России, которая не менее нас заинтересована в решении этой проблемы.

Существует на постсоветском пространстве ещё один вопрос, который связывает все бывшие советские республики с Россией. Он скорее психологического характера, но с ним не может не считаться ни одно российское правительство. Это проблема русскоязычного населения в нерусских республиках. Уверены, что данное явление должно рассматриваться не как «пятая колона» России, а как дополнительная возможность достижения наших интересов с помощью России, с привлечением для этого наших русскоязычных сограждан. Тем более что сотни тысяч наших сограждан проживают или работают на территории РФ и их судьба также не должна быть безразлична руководству Республики Молдова.