Иван Федоров

Евросоюз обрастает крыльями. Вслед за Евро-Средиземноморским (Средиземноморским) партнерством и «Северным измерением», под занавес прошлого года на саммите в Брюсселе лидеры 27 стран-членов ЕС одобрили политику Восточно-Европейского (Восточного) партнерства.

Прежнее партнерство создавало условия для сотрудничества между ЕС и 12-ю странами Средиземноморского региона, нынешнее – замахнулось на страны постсоветского пространства: Азербайджан, Армению, Белоруссию, Грузию, Молдавию и Украину. Заметим, в скобках, что у Северного измерения своя судьба, и об этом мы тоже поговорим.

Наше политолого-комментаторское братство очень живо, оперативно и со знанием дела откликнулось на появление Nova. Знакомясь с многочисленными публикациями на заданную тему, пытливый читатель в состоянии сегодня составить себе более-менее цельную картину. Вглядываясь в холст, в принципе, можно и успокоиться: очередной неудачный выстрел «евросоюзников». Отечественные комментаторы серьезным вызовом для России сие очередное деяние объединенной Европы не считают. Они различают за этим решением одни лишь конвульсии распадающегося Запада, испуганного тем, что Россия встает с колен, а в отношении своих партнеров по СНГ, ставших мишенью новой европейской инициативы, и вовсе ограничиваются презрительной усмешкой. Мол, Вашингтон «поматросил и бросил» Грузию и Украину обещав НАТО, то же самое Брюссель сделает и с нынешними неофитами. В любом случае, успокаивают они вопрошающее ухо Кремля, потенциальной «шестерке» придется забыть про членство в Евросоюз. А, значит, мы опять победили.

Однако, как мне кажется, так то оно так, да не совсем так. Чего-то не хватает, для того, чтобы согласиться с этим шапкозакидательством. Такое впечатление, будто читаешь известные басни Крылова. Например, о том, что видит око, да зуб неймет. А потому, зелен виноград – ягодки нет зрелой. Тотчас оскомину набьешь! Да только басня – не самое сложное литературное произведение. В основном, это картинки нравов. «Их нравы» — это Волк и Ягненок, «наши нравы» — это Лебедь, Щука и Рак. Конечно, в баснях не обойтись без философии, но и она, как правило, развернута в прошлое. Стрекоза и Муравей, например.

А, скажи-ка нам, брат-лис, призывающий отказаться от терпкого винограда, что будет, когда он созреет, и его соберут другие? Намекнешь о паршивой овце, с которой хоть шерсти клок? Но это уже не басня, а пословица, у которой совсем иные корни и, ой, как много, иногда даже зловещих, смыслов^[1]……

Попробую разъяснить, почему как мне представляется, не все так гладко. Даже на бумаге. Для начала, обращу внимание, что, Евросоюз давно уже приступил к реализации этой амбициозной программы —  еще в конце прошлого века. Почему некоторые наши знатоки пишут, что только сейчас, якобы польские и шведские, стратеги выступили с такой инициативой, не совсем понятно. Настоящие стратеги — их брюссельские коллеги, – давно поднимают целину в этом направлении. Расширение некоего «круга друзей», создания некоей «зоны безопасности, благополучия и сотрудничества» вокруг ЕС – извините за каламбур – их стратегический проект. Мы эту затею когда-то окрестили «санитарным кордоном», заклеймили и забыли. Казалось, что об этом забыли и в Брюсселе. Но в результате августовских событий 2008 года Европа, мол, испугалась решительных действий России по защите Южной Осетии, восприняла их как подтверждение российских претензий на то, чтобы играть лидирующую роль на постсоветском пространстве и придумала Восточное Партнерство (ВП).

Может и испугалась, не хочу возражать. Да только следует обратить внимание, что вопрос об этом самом ВП рассматривался еще весной прошлого года – до конфликта на Кавказе. Принципиально этот проект был одобрен в июне на заседании Европейского Совета и отправлен на доработку в Еврокомиссию. А в декабре курс на «Восточное партнерство» был утвержден решением глав государств и правительств стран ЕС на саммите в Брюсселе. Таким образом, можно со всей уверенностью сказать, что события на Кавказе принципиально не повлияли на судьбу Восточного Партнерства. Его идеология и основные ориентиры были заложены намного раньше. Они (ориентиры) видоизменялись во времени, зато идеология лишь только обогатилась за последние годы, вобрав в себя все позитивное и, несомненно, с пользой для дела переработав все то негативное, что имело место за это время.

Европа поняла, на мой взгляд, что шутить с естественными границами, будь-то государств или мегагосударственных образований, каким становится Евросоюз, чревато. Сигналом был, в том числе, и известный провал с принятием Конституции ЕС. Вспомнили также историю – и не только Римской Империи. Поэтому, появляются некоторые признаки в пользу парадоксального  на первый взгляд утверждения, что расширение Евросоюза по прежней кальке приостановлено. В обозримом будущем путевка в ЕС не светит не только Турции или Израилю, но и Украине, и даже Палестинской Автономии. Пускай никого не удивляет перечисленные названия, так как не только «чистые европейцы», какими считают себя Украина, Молдавия, Армения и т.д. подписали с Евросоюзом программы, направленные на сближение с ним, но и, например, Египет, Иордания, Тунис, Азербайджан, Грузия, Ливан… Список можно продолжить.

Именно эти государства и составляют костяк так называемой Европейской политики добрососедства (ЕПД). Она представляет собой новый подход Европейского Союза к соседним странам: с целью как укрепления отношений между ними и ЕС в области политики, безопасности, экономики и культуры, так и налаживания   сотрудничества по созданию зоны безопасности и благосостояния, «кольца дружественных стран» на границах Европейского Союза. Это то, что мы и называли «санитарным кордоном» на границах России. Оказалось, что для Евросоюза свои границы дороже. Вот почему этот, с позволения сказать, «кордон» растянулся вдоль всего Юга ЕС (Марокко, Алжир, Тунис, Египет, Ливия), прошел мимо   стран Ближнего Востока (Иордания, Сирия, Ливан, Палестина, Израиль), собственно Востока, а также Закавказья (Белоруссия, Украина, Молдавия, Армения, Грузия и Азербайджан) и даже повернул на Север, в сторону Дании, Финляндии, Швеции, Норвегии, Исландии, Польши и стран Балтии. В прошлом веке, к слову сказать, многие из перечисленных стран только мечтали о полноправном членстве в ЕС. А в этом веке некоторые из них уже стали. Ирония судьбы: участником этого «кордона» является и Россия. Когда обозначенные в составе конгломерата ЕПД многие государства начали требовать от Евросоюза не только декларативную, но и реальную политику добрососедства, понимаемую ими как более привилегированные отношения, Брюссель разработал для своего «дружественного пояса» новую политику. Мы бы ее назвали многовекторной. Одним из таких вектором стало т.н. «Северное измерение», в которое и вступила Россия.

Как откровенно признаются западные вдохновители  «Северного измерения», оно потребовалось им для того, чтобы перераспределить финансовые потоки ЕС, идущие на региональное развитие и ЕПД. Северные страны не устраивало то, что львиная доля расходов приходилась на Средиземноморье. Запуск политики «Северного измерения» позволял оттянуть какую-то часть средств в регион, примыкающий к Балтийскому морю.

В конце концов политика ЕПД на северном направлении для многих государств региона завершилась успешным вступлением в ЕС (за исключением Норвегии и Исландии). Это к вопросу о том, светит или не светит участникам Европейской политики добрососедства членство в Евросоюзе.

Что касается российского участия, в этом отношении высказываются две диаметрально противоположные точки зрения. Согласно первой из них, сотрудничество в рамках «Северного измерения» лежит на периферии интересов Российской Федерации. В нем участвует очень небольшая часть субъектов России. Основные ресурсы страны не задействованы. Присутствие частного бизнеса минимально. Глобальные вопросы взаимодействия РФ с ЕС и остальным миром оно не затрагивает. Ни геополитического, ни стратегического значения не имеет.

Согласно второй точке зрения, все выглядит совершенно по-другому. Северная столица – то есть, Санкт-Петербург –  все в большей степени становится центром притяжения для государственных компаний и частного бизнеса. На Северо-Запад в целом сдвигаются российские интересы. Европейский Север вполне может играть роль моста, соединяющего Россию с ЕС. Таким образом, его геополитическое и стратегическое значение будут только возрастать.

Реальность такова, что Россия на самом деле не участвует в политике Европейского добрососедства, по понятным причинам. И размеры, и потенциал, и интересы у нашей страны слишком специфичны по сравнению с остальными соседями. Поэтому, естественно, что между Россией и Евросоюзом существует свой, особый план партнерства.

Следует отметить, что запуск «Северного измерения» не прошел безболезненно, как для многих стран ЕС, так и для самих «добрых соседей». Пока одни страны (Финляндия, Германия, Польша) ликовали по поводу успешного перераспределения финансовой помощи, другие (как например, Франция, Италия, Испания) выражали свое неудовольствие, посчитав, что неприкрытыми остаются остальные фланги. Особенно если иметь ввиду, что Средиземноморское партнерство, например,  было учреждено двумя годами раньше Северного, еще в 1995 году на Барселонской конференции (отсюда еще одно название инициативы — «Барселонский процесс»).

Проблемы возникли и в стане государств-участников ЕПД. Многие страны требовали для себя особого статуса. В их числе Украина, Израиль, другие страны, которые претендуют, очень часто в ущерб остальным, на специальные привилегии и отношения. В Брюсселе, в свою очередь, также понимали, что нельзя мерить общим аршином всех этих друзей: дело не только в географии, но и в ментальности. Поиски новых форм сотрудничества привели, в конце концов, к тому, что мы сегодня имеем. Правда, для этого потребовалось более 10 лет. Это вынужденное молчание многие наши наблюдатели и расценили как некий беспомощный отказ ЕС от дальнейшей политики региональной интеграции. На самом деле за прошедшее время Евросоюз разработал новую идеологию этой интеграции.

 По инициативе Франции в 2007 году «Барселонский процесс» превратился в Средиземноморский союз, что и было подтверждено в специальном коммюнике ЕС 20 мая 2008 года. Барселонский процесс, отмечается в коммюнике, по прежнему остается одним из ориентиров Европейской политики добрососедства, «краеугольным краем», однако эта политика нуждается в активизации. Поэтому, было принято решение расширить и усилить рамки экономического и гуманитарного сотрудничества политическими составляющими: регулярные саммиты глав государств Средиземноморского союза и руководства ЕС, координация внешней политики, общие экономические и гуманитарные проекты, общий парламент. Согласитесь, это не мало. И это уже не похоже на приграничное сотрудничество. По крайней мере, в таком виде, в каком его представляют у нас. В данном процессе участвуют не «субъекты» Евросоюза, а он сам. В качестве самостоятельного субъекта дальнейшей региональной интеграции.

Это стало особенно заметным после запуска третьего «крыла» Евросоюза – Восточного партнерства. 

Конечно, для протокола, было отдано должное политической конъюнктуре. Брюссель в очередной раз заявил, что вынужден активизировать «европейскую политику добрососедства»: то, что происходит в странах Восточной Европы и Кавказа небезразлично для безопасности ЕС. Нам также важно, подчеркнули в столице Евросоюза, состояние их безопасности, стабильности, благополучного развития и мы должны сделать все для помощи в этом. Мы видим огромный потенциал этих государств в том, что касается, например, диверсификации путей энергетического обеспечения ЕС, создания новых рынков труда. Мы видим, в конце концов, желание и немало усилий, которые предпринимают, с разной степенью успешности правда, власти этих стран по реформированию общественно-политических учреждений и институтов, экономик, их упорное стремление быть с нами вместе. Поэтому, мы не можем и не должны смотреть на все это безразлично. И это тоже слова, которые были произнесены в столице ЕС. За ними последовали – нет, еще не дела, – но уже конкретные предложения.   Суть которых в следующем.

 Главные элементы ВЕП:

 ·        новые интеграционные соглашения для государств, готовых участвовать в партнерстве и возложить на себя ответственность, вытекающую из этих соглашений.

 ·        программы, финансируемые ЕС, направленные на улучшение администрирования в странах-партнерах.

 ·        последовательная и прогрессивная интеграция в экономику ЕС (ассиметричная – с учетом уровня экономического развития партнеров), в том числе взятие странами-партнерами на себя обязательств юридического характера в области сближения и унификации законодательств.

 ·        поддержка создания сети ЗСТ (зон свободной торговли) между странами-партнерами и ЕС, призванной превратиться в действенное региональное экономическое сообщество.

 ·        заключение договоренностей по свободному передвижению людей и обеспечению безопасности, способствующие облегчению поездок на законных основаниях и одновременно борьбе с коррупцией, организованной преступностью и нелегальной миграцией. Эти договоренности должны предусмотреть также установление единых стандартов проживания путешествующего населения, единые правила пересечения границ, и в конечном итоге привести к безвизовому режиму между странами-партнерами и ЕС.

 ·        развитие общего рынка труда с учетом нужд ЕС и качеств трудовых мигрантов.

 ·        улучшение энергетической безопасности для ЕС и стран-партнеров.

 ·        программы, финансируемые ЕС, направленные на устранение диспропорций в экономиках и социальном положении людей в странах-партнерах.

 Все это относится к сфере двусторонних отношений ЕС с каждой из стран-партнеров.

Что касается многостороннего партнерства, речь идет о формировании четырех стратегических платформ (демократическая и качественная администрация, направленная на достижение стабильности в обществе; экономическая интеграция и конвергенция с политиками ЕС; энергетическая безопасность; а также интенсификация контактов между и людьми в целях повышения и эффективного использования их потенциала и улучшения жизненных условий в целом. 

Параллельно намечено осуществление отдельных символических проектов: как, например, строительство Южного энергетического коридора, создание региональных рынков электроэнергии и возобновляемых ресурсов, региональных рынков труда, гранты на развитие гражданского общества, возможность участия граждан стран-партнеров в Европарламенте и т.д.

Согласитесь, под этим могли бы подписаться многие из тех, кто еще ратует за интеграцию бывших советских республик в рамках СНГ. Ведь мы не только ратуем, но и нуждаемся в построении на постсоветском пространстве «зоны безопасности, благополучия и сотрудничества». В подтверждении этого, совсем недавно наш президент Д.А. Медведев, выступая на заседании Совета безопасности России, отметил, что «ключевая задача здесь – обеспечить России стабильное и дружественное окружение, а также использовать совместные с этими государствами преимущества для роста национальной конкурентоспособности, для успешной интеграции в региональные и мировые процессы и, конечно, для развития полномасштабных гуманитарных связей и обеспечения прав наших соотечественников».

Так в чем же дело? Чего ждем? Неужели ответственные за осуществление в жизнь президентских предписаний опять предъявят умозрительные оправдания в ничегонеделании вместо конкретных мер?

Боюсь, чтобы потом не было поздно. К тому времени, когда мы доберемся к вокзалу, в «веп-зале» которого сегодня ожидают поезд потенциальные партнеры ЕС, рискуем оказаться на пустом перроне. 

 [1] Например, некоторые словари считают, что эта пословица «основана на поверье, что рана отъ укуса брошенной собаки излечивается золой отъ жженой шерсти, вырванной у той же собаки». Или: «От стриженого барана шерстью не поживишься». И так далее.