Приблизительно лет пять назад муфтий одного среднеазиатского государства во время исламской конференции обратился ко мне в кулуарах с вопросом: «Скажи мне брат, пожалуйста, кому из ваших муфтиев больше доверяет президент Владимир Путин – Талгату Таджуддину или Равилю Гайнутдину?»

Этот вопрос как нельзя рельефно отразил одно из негативных последствий раскола мусульманского сообщества России в рамках по крайней мере СНГ.

Действительно у лидера мусульман будь то Казахстан, Узбекистан, Таджикистан, Киргизстан или Туркменистан, где все централизовано и едино, «крышу» может снести при поверхностном взгляде на нашу российскую иерархическую «исламскую действительность».

Есть Центральное Духовное Управление Мусульман (ЦДУМ) России во главе с Верховным Муфтием Талгатом Таджуддином с резиденцией в Уфе, Российским Исламским Университетом там же, и с более чем 2500 «приходов» по всей стране.

Вместе с тем в Москве располагается резиденция другого муфтията – Духовного управления мусульман РФ (ДУМ РФ) во главе с муфтием Равилем Гайнутдином, в юрисдикции которого находятся все (четыре) официальные столичные мечети наряду с самой крупной Соборной и общины, пусть и меньшим числом, в разных частях Российской Федерации.

Там же в Москве два года назад появился еще один централизованный муфтият – Духовное Собрание Мусульман России (ДСМР) во главе с Альбиром Кргановым, пока не имеющий в столице официальной мечети, но объединяющий в основном под своим началом организации, которые «откололись» от ЦДУМ России и ДУМ РФ.

Есть и еще один не менее влиятельный мусульманский центр – Казань с Духовным Управлением Мусульман Республики Татарстан и Исламской Академией в г. Болгар.

И все эти центры ведут активную международную деятельность в том числе и со среднеазиатскими духовными управлениями, при этом в определенной степени конкурируя друг с другом.

И это только российские татаро-башкирские крупные мусульманские структуры, не беря в расчет не менее влиятельные центры в Махачкале и Грозном, которые в отличие от перечисленных выше едины по своей иерархической структуре.

Наверное, исходя из демократических ценностей в государственно-исламских отношениях в России такой плюралистический и «многовекторный» подход к мусульманским делам в какой-то степени оправдан.

Казалось бы, весьма удобно в ситуации, когда религия отделена от государства, «рулить» муфтиями, которые конкурируют друг с другом, так как у них всегда есть интерес получить для себя у светских властей преференции, как материальные, так и статусные.

В качестве примера можно привести ситуацию в Москве, где публичная критика Равиля Гайнутдина в их адрес «уравновешивается» искусственным «усилением» Альбира Крганова, демонстрирующего большую лояльность и пока сравнительно менее «ресурсного».

Или возникший несколько лет назад недостаток представленности ЦДУМ России в столице в результате выхода из его состава «Московского Муфтията» компенсируется оперативным задействованием организаций двух конкурирующих вышеназванных муфтиев для решения как внутренних, так и внешних задач.

Вместе с тем, следует учитывать и то обстоятельство, что зарубежным мусульманским лидерам, а также центрам и даже целым государствам, я уже не говорю об их спецслужбах, так же удобно использовать данную ситуацию в своих целях.

И они это с успехом вполне в состоянии делать и с большой степенью вероятности делают и интересы их при этом совсем могут не совпадать с российскими государственными.

И согласитесь, что это очень плохо, особенно в плане защиты от проникновения к нам чуждой идеологии и нетрадиционных, в том числе экстремистских псевдорелигиозных течений.