В оппозиционной белорусской так называемой «незалежнай» Интернет-прессе часто сегодня проскакивает мем о том, что мол в Беларуси после выборов 9 августа 2020 года может наступить 1937 год, поэтому «у каждого должен быть собран чемоданчик». Такие фразы часто исходят из уст либералов и оппозиционеров, а также священнослужителей, которые в той или иной степени «проявили себя» как революционеры своими поступками, высказываниями и участием в протестах. Так вот, зададимся вопросом, что они имеют ввиду, когда сравнивают современную Беларусь с ситуацией 1937 года?

Корректно ли вообще сравнивать белорусскую ситуацию политического кризиса с годом «Большого террора»?

Прежде чем делать подобное сравнение, нужно действительно понимать, что происходило в 1937 году. А ведь миф об ужасном 1937 годе является наиболее любимым среди современной белорусской революционно настроенной либеральной интеллигенции.

Так что же тогда происходило?

В том знаменитом году вышел приказ НКВД №00447, согласно которому с август 1937 по ноябрь 1938 гг. должна была пройти операция репрессирования антисоветского элемента на всей территории СССР. Репрессиям подверглись военнослужащие, зажиточные крестьяне (кулаки), интеллигенция – священнослужители, ученые, писатели, поэты и т.д. Но наиболее подверженным репрессиям элементом оказались политические активисты и революционеры, исповедующие троцкизм – идею не просто глобальной большевистской, но мировой революции и Красного террора, которая по замыслу Л. Д. Троцкого, действовавшего на деньги американских банкиров вроде Якоба Шиффа, должна была произойти не только в России, но и во всем мире. Именно об этом кровавый революционер Троцкий писал в своем труде «Преданная революция», которая вышла в свет в 1936 году – за год до начала сталинских репрессий в СССР.

Идеология троцкизма имеет под собой радикально революционную почву. Ее цель – мировая революция. В качестве средств Троцкий выбрал полное истребление государствообразующего русского народа путем разрушения традиционного уклада семьи и уничтожения генетической памяти, создания искусственного голода, одним словом, проведение политики террора и геноцида. Результат такой политики очевиден – это исчезновение русского народа и разрушение государства. До 1937 года идеи троцкизма и мировой большевистской революции плотно жили в людях, которые еще двадцать лет назад со штыками и автоматами свергали самодержавие и шли в атаку против своих же соотечественников.

Целью же политики Сталина было построение мощного коммунистического государства, поэтому уже в конце 1930-х годов в общественно-политической жизни СССР назревали серьезные изменения. Запрет абортов, возвращение классических военных званий, восстановление казачьих частей, возвращение русских имен в общественно-политическое русло, выход на экраны фильма «Александр Невский» С. Эйзенштейна – все это возрождало в русском народе утраченные в результате Октябрьской революции 1917 года конечно не духовные, но, по крайней мере, патриотические идеалы и образы.

С революционным троцкизмом Сталин решил покончить путем массовой чистки, что и стало результатом массовых репрессий в том числе и на территории БССР. При этом нужно отметить, что на территории той же Беларуси высшая мера, т.е. расстрел была крайней и применялась редко – в 32 % случаев. В основном репрессии выражались в том, что человека арестовывали или отправляли в концентрационные лагеря по политическим мотивам. И часто такими политическими заключенными оказывались реальные предатели Родины, такие как маршал М. Н. Тухачевский и революционер Н. И. Бухарин, которые беспощадно уничтожали русских людей в годы Гражданской войны 1917 – 1922 гг.

Вацлав Ластовский, Премьер-министр так называемой «Белорусской Народной Республики».

Вацлав Ластовский, Премьер-министр так называемой "Белорусской Народной Республики".

На территории Беларуси одним из таких ярких революционеров был писатель, бывший министр Белорусской Народной Республики Вацлав Ластовский, открыто исповедовавший национализм. Как писал В. В. Кожинов, при внимательном рассмотрении поведения «кого-либо из репрессированных тогда политических деятелей до момента ареста, мы едва ли не всякий раз обнаруживаем, что деятель этот сам приложил (или даже крепко приложил!) руку к развязыванию террора…».

При это нужно сказать, что, к сожалению, под сталинский нож попали в том числе и невинные люди. Особое место среди сталинских репрессий занимает уничтожение священнослужителей, которые были осуждены (такие как, например, священномученик Василий Смирнов, дед известного в настоящее время недавно почившего протоиерея Дмитрия Смирнова) и затем расстреляны по абсурдным политическим мотивам. Советская Россия все-таки оставалась советской, атеистической и активная борьба с религией была тому весомым доказательством.

Большинство современных историков свидетельствует о том, что всего в 1937 году было убито около 680 000 человек. Лично Сталиным в списках НКВД по последним данным значится 43 634 человек.

Но помимо репрессий в СССР в это время еще строились новые заводы и фабрики, активно реформировалась и развивалась армия, открывались новые школы и университеты, а в Московском метрополитене даже возникали новые станции, такие как «Киевская». Так что сравнение с 1937-м годом может быть только разве на основании последнего пункта, поскольку на схеме Минского метрополитена в нынешнем тяжелом для Беларуси и всего мира 2020 году, как известно, появилась новая третья ветка, и были открыты четыре новые станции.

В целом же стремление к такому сравнению безосновательное.

Но с чем же тогда сравнивать?

А вот с 1917-м годом белорусскую революционную ситуацию сравнивать очень даже уместно

Конечно после 9 августа 2020 года в голове современного белоруса могут возникать разные аналогии, ведь все познается в сравнении. Но сравнение это должно быть ко времени и к месту.

Мы уже писали о том, что у некоторых священнослужителей и даже архиереев Белорусской Православной церкви после нынешних выборов Президента проявились революционные настроения, выраженные в явной поддержке протестующих масс, оказанной прямо с церковного амвона.

Что это может напоминать? Именно такую «поддержку» в свое время оказал поп Гапон, выведший в Петрограде на демонстрацию 9 января 1905 года рабочих Путиловского завода и столкнувший лбами простых граждан и царскую власть.

К началу Первой мировой войны ряд священнослужителей имели либеральные «прогрессивные» революционные взгляды, которые активно навязывались различным прихожанам, в том числе будущим выпускникам духовных семинарий и академий. Архиереи, будучи не только священнослужителями, но и государственными служащими, имели неограниченный доступ к финансам, которые они часто использовали далеко не на благо святой Церкви, а с целью удовлетворения каких-то личных утех, потребностей и меркантильных интересов. Кстати впоследствии именно незаконное хранение финансов и владение ценностями часто вменялось большевиками как обвинение в адрес священнослужителей.

Церковь стала гнить изнутри. Монархический строй священнослужители стали считать пережитком прошлого и, впитывая западные либеральные идей, больше равнялись на порядки европейского англо-американского толка. Так постепенно вскоре перестали поминать на богослужении самого Государя Императора.

Апогеем этого внутреннего разложения стало событие марта 1917, когда Священный Синод на официальном уровне признал власть Временного Правительства, о чем свидетельствуют документы, опубликованные в «Церковных ведомостях». Так сама Церковь благословила революцию в собственной стране.

И только, когда уже «красное колесо» окончательно завертелось, до священнослужителей дошло, к какому краю духовной пропасти привел их либерализм в Церкви. Именно так, например, писатель В. Шамбаров пишет о митрополите Владимире Богоявленском, который, будучи церковным либералом, встрепенулся только вовремя одного из заседаний Поместного собора 1917-1918 гг., когда уже над Успенским собором Кремля засвистели пули. В итоге митрополит Владимир был убит за веру, и в настоящее время он прославлен в чине священномученика.

Дальше была развязана Гражданская война, в годы которой по разным свидетельствам и подсчетам историков было убито от 8 до 13 млн человек. В результате генофонду русского народа был нанесен такой урон, от которого мы до сих пор не можем оправиться!

Так чего же добиваются сегодня белорусские клирики-революционеры? Интересно, когда эти архиереи и батюшки служат панихиды по Роману Бондаренко еще до отпевания, благословляют молодежь и женщин-революционерок, запрещают приступать к Причастию сотрудникам ОМОНа, орут «Остановите насилие!» (как кричали в 1917 году некоторые товарищи под лозунгами «Долой войну!», «Долой монархию!»), они учитывают, в какой гражданский конфликт и междоусобицы могут вылиться их действия и призывы? Эта свобода, к которой они призывают, может привести к «свободе без креста», выражаясь словами поэта А. А. Блока, и тогда на Белую Русь придет не еще один 1937-й год, а наступят новые 1920-е! А это по своим последствиям намного страшнее!