Наблюдая за тенденциями политического дискурса экспертного сообщества, специализирующегося по Кавказу, мне приходится знакомиться с различными мнениями российских, азербайджанских, армянских, грузинских политологов. Сравнительно недавно на авторской передаче известного грузинского эксперта Гелы Васадзе «Новости Кавказа» состоялась интересная беседа с его армянским коллегой, директором Института «Кавказ» Александром Искандаряном на тему: «Зачем России Кавказ?..».

Я не стану комментировать оценки осторожного Искандаряна и пытливого Васадзе, ибо читатель сам способен выразить собственное отношение к мнению двух экспертов (в частности, просмотрев данную передачу от 12 августа с.г.). Могу лишь отметить, что сама тема дискурса весьма актуальная и глубокая, рассмотрение и анализ которой может предполагать разную конструкцию, вбирающую комплекс вопросов (например, связанных с историей, культурой, этнографией, экономикой, географией и политикой).

Мне представляются достаточно интересными оценки Александра Максовича, связанные, очевидно, с наследием отношений бывшей империи со своими окраинами (или метрополии с колониями, как кому удобно). Естественно, в этом ракурсе анализа нельзя не выделить неизбежные и универсальные особенности отношений бывшего центра и окраин после развала единого имперского государства (причём в российском случае дважды за одно ХХ столетие). В частности, это объективное и в некотором смысле инерционное сохранение некого единого культурного и экономического пространства (в данном случае русский язык, русская культура, русское образование, трудовой рынок России, межличностные и межэтнические связи, наличие крупных этнических общин в самой России и русских общин в новообразованных странах). Естественно, та же Россия за два столетия геополитического доминирования в Закавказье оставила большой след в архитектуре и градостроительстве, в экономике и коммуникациях, в образовании и культуре, в конечном итоге в истории местных народов и отношениях с ключевыми соседними государствами (той же Персией и Турцией).

Однако, на мой взгляд, заключительный вывод армянского политолога А.М. Искандаряна о том, что сегодня Кавказ России не нужен, слишком субъективный (либо поспешный) и далёк от реальности. Вся проблема в том, что и сами российские эксперты (например, тот же Александр Дугин, Сергей Маркедонов, Станислав Тарасов, Модест Колеров, Александр Проханов, Сергей Михеев, Сергей Кургинян и др.) толком не дают ответ на этот важный вопрос. Последнее вовсе не означает, что русские коллеги не имеют мнения. Однако, кроме того, что говорит лидер ЛДПР Владимир Жириновский (в частности, Россия двести лет доминировала и присутствовала на Кавказе, пролила эту землю кровью сотен тысяч русских воинов, соответственно, Кавказ должен находиться в составе или под влиянием России, иначе там будет вечная война), – других мнений мы не имеем.

Возможно, подобное заключение А. Искандаряна отчасти мотивируется неприятием (или непониманием) поведения России во Второй карабахской войне, допустившая по её итогам вхождение Турции на Южный Кавказ, а быть может и публичными высказываниями части российских интеллектуалов. Например, того же Модеста Колерова, который в бытность высокопоставленным сотрудником Администрации Президента России мог на семинаре по той же Армении (2007 г.) заявить, что не знает в чём суть интересов России в Армении (хотя сам же курировал сектор Закавказья). Спрашивается, если в Администрации Президента РФ не знают своих интересов, тогда кто же знает?.. В июле же 2021 г. М.А. Колеров в интервью азербайджанской программе «Ҫӓtin cual» («Актуальный вопрос») агентства «Turan» отметил, что если президент И. Алиев не станет проявлять толерантность к армянам Карабаха, то Азербайджан потеряет эту область в пользу Ирана, да и сама Армения может оказаться в составе ИРИ. Спрашивается, а где же в таком случае окажется Россия? Согласится ли Москва с такой потерей Армении и Кавказа?..

На мой взгляд, рассмотрение заявленной темы без участия самих российских специалистов (в том числе, возможно, имеющих этническую связь с Кавказом – ибо в таком случае ему проще соотносить собственную этническую ментальность и восприятие национальной геополитики с сознанием постимперского мышления гражданина России) будет неполноценно.

Сама история вхождения Российской империи на Кавказ (Северный и Южный) заняла довольно продолжительное время (начиная с тайного союза Петра I с армянскими меликами/князьями Нагорного Карабаха осенью 1701 г. и завершая русско-турецкой войной 1877–1878 гг.). На этом пути Россия преимущественно побеждала и приобретала, прирастая империю новыми территориями и расширяя выход к бассейнам южных морей (Чёрного и Каспийского). Однако борьба за Кавказ (в особенности за Северный) была ожесточённой и не обошлась без временных поражений и потерь России (включая неудачный Каспийский поход 1722–1724 гг., антироссийское движение мюридизма горцев с 1785 по 1859 гг. начиная с шейха Мансура, продолжая Гази-Мухаммедом и Гамзат-беком, завершая имамом Шамилём). Во второй половине ХIX в. и первой четверти XX в. Россия то приобретала часть Армении, то теряла её в пользу Турции (тот же Карс, Ардаган, Артвин, Сурмалу с Большим и Малым Араратом). Начальный же этап революционной смуты и развала Русской империи привёл к временному уходу России с Южного Кавказа в 1918–1920 гг. И это естественно, ибо геополитическая борьба и развитие империи происходит в условиях жёсткого столкновения интересов и различных сил, где на поле боя противостоят серьёзные армии, а на линии тайной борьбы не завершается схватка спецслужб.

Русский философ и монархист Иван Ильин в своей работе «О русском национализме» отмечал, что «ход русской истории» или расширение русской географии на протяжении веков в сторону водных бассейнов («больших рек и удалённых морей») и новых территорий был предопределён «не произволом русских государей, русского правящего класса, и тем более русского простонародья, а в силу объективных факторов», естественным ходом становления и развития Русской державы, имперообразующей ролью русского народа, великая культура и духовные скрепы которого оказали определяющее воздействие на ход мировой истории и сохранение огромного пласта этнического многообразия народов Евразии. Россия исторически сформировалась как органическое единство территорий и народов. В другой статье И.А. Ильина «Что сулит миру расчленение России» справедливо отмечалось, что Императорская Россия никогда не денационализировала свои малые народы и не обезглавливала побеждённых инородцев в отличие от тех же германцев в Западной Европе. Расчленение же России сулит миру гигантским политическим цунами, ибо она способна превратиться в новые «Балканы» – «в вечный источник войн» и «в великий рассадник смут».

Хотя Иван Ильин в первые годы своей эмиграции в Европе (1922–1925) активно сотрудничал с представителями русского движения евразийства (Н.С. Трубецким, П.Н. Савицким, П.П. Сувчинским, Г.В. Флоровским), однако вся его политическая философия и публицистика не была пропитана идеями евразийства, а скорее сохраняла поиск идейной альтернативы большевизму и радикальной борьбы за возрождение Русской империи (державы). Впрочем, И.А. Ильин не увидел в лидерах русских евразийцев последовательных сторонников антибольшевизма, ибо благодаря активным мероприятиям ИНО ОГПУ они, как отмечает Модест Колеров в «Русском сборнике», пошли на поклон к руководству СССР, а затем раскололись. Поэтому Ильин остался соратником Петра Бернгардовича Струве и радикальным противником большевизма, то есть разрушителя Русской империи.

Однако, на мой взгляд, ставка идейной школы русской эмиграции на Русский общевоинский союз во главе с генералом бароном Петром Врангелем, а затем Александром Кутеповым не оправдалась, ибо борьба РОВС против Советской России изначально была обречена на провал в силу того, что ведущие страны Европы (Великобритания, Франция, Италия, Германия) не желали ни при каких обстоятельствах возрождения сильной и единой России, то есть новой Русской империи, их тактика сводилась к поощрению русской смуты и междоусобиц. Русская державная мысль могла рассчитывать на успех лишь в самой России независимо от её государственного устройства, ибо лучше России может быть только Великая Россия.

На страницах эмигрантских журналов «Русская Мысль» П. Струве и «Евразийский Временник» Н. Трубецкого фактически шла острая дискуссия старого и молодого поколения русских интеллектуалов в эмиграции по формированию новой идейной концепции и школы знаний для определения нового курса возрождения Русской державы. Для них главной трагедией являлась не столько октябрьская революция 1917 г., а сколько позорный Брестский мир 1918 г. перед «бронированным германским кулаком», ибо большевики ради спасения собственной власти тогда отказались от идеи Единой Великой России.

В этой связи президент В.В. Путин справедливо отмечал, что «мы (Россия) проиграли проигравшей стороне (Германии)». Здесь следует добавить и Турции, так как большевики согласно Брест-Литовскому миру вывели русскую армию с занятых по праву войны территорий Турецкой Армении и даже не на границу 1914 г., а за Большой Кавказский хребет, тем самым не только отказались от своих прав на часть Анатолии (Западную Армению и Курдистан) согласно секретному соглашению Сайкс – Пико – Сазонов 1916 г., но и оголили весь Южный Кавказ для очередной агрессии турок.

Я неслучайно напомнил историю формирования русской интеллектуальной мысли 1920–1930-х гг. в условиях вынужденной эмиграции, ибо тем самым становится понятным, что русские вслед за развалом своей империи не могли согласиться с отказом от имперской идеи возрождения новой России. Очевидно, это состояние имперского политического мышления свойственно немногим народам, а лишь тем, кто имел в своей далёкой и близкой истории имперское образование. Подобная идеологическая борьба была присуща и тем же немцам с турками после поражения в Первой мировой войне. Русские же не проигрывали войны (ни Первую мировую, ни «холодную»), а стали жертвами подрывных устремлений внешних и внутренних врагов.

Соответственно, и после Беловежской пущи 1991 г., похоронившей Великий Советский Союз, русская интеллектуальная мысль не может смириться с судьбой потерянной империи и статусом регионального государства или того хуже рядового национального государства. И тому имеются объективные причины, поскольку и современная Россия остаётся самой огромной по территории, полиэтнической и поликонфессиональной по составу страной. И сегодня Россия по своим сырьевым ресурсам является самой богатейшей страной мира, я не говорю уже о великой русской культуре и интеллектуальном потенциале народа. Россия и США остаются двумя державами, обладающими ядерной триадой (на земле, на море и в небе). Как с такими показателями и потенциалом отрицать закономерность третьего восшествия Русской империи?..

Мировая история гибели империй свидетельствует, что немногие народы, потеряв имперское начало в силу разных причин и угроз, смогли найти в себе силы и возможности для возрождения имперского статуса. ХХ в. показал, что русский народ смог опровергнуть этот факт, своим трудом и борьбой восстановить Большую Россию с новым названием «СССР». И в этой проекции русская история показала ключевую роль сильной личности. Согласитесь, что Иосиф Сталин стал символом не только жестокости и репрессий, но также побед и достижений СССР. Сталинские реформы в экономике (электрификация, индустриализация и коллективизация), культуре (всеобщая грамота и образование) и военном строительстве (механизация армии) стали основой победы в Великой Отечественной войне над самым мощным противником в лице нацистской Германии, контролировавшей потенциал оккупированной Европы. Однако не только военная победа во Второй мировой войне гарантировала СССР возрождение великого статуса, но и революционные научные открытия (создание ядерного оружия и прорыв в космос) и, конечно же, такое мощное оружие империи как коммунистическая идеология, интегрировавшая советское общество и привлекавшая народы Третьего мира.

Сегодня в России, увы, нет проекции формирования новых интеллектуальных школ, охваченных идеей возрождения Русской империи («Большой России», как справедливо отмечает президент В.В. Путин). Сегодня в России ощущается дефицит мыслителей и избыток пропагандистов с бессознательной начинкой. На мой взгляд, сегодня сама власть России нуждается в идейной подпитке и идейном ориентире, основанные на традициях Русской державности. Спасательный путь России Иван Ильин видел в том, что русское политическое мышление должно освободиться от «формализма и доктринёрства и стать органическим и национально-историческим». Увы, очередной всплеск евразийского уклона в русской интеллектуальной школе не принёс России возможности возрождения державного статуса. В то же время идея Большой России с проекцией на постимперское русское пространство и базирование на исторических традициях русской соборности (коллективизма), православия, справедливости и державности – это и есть путь России ХХI в.

Во второй половине 1990-х гг. один из моих коллег, который ранее проходил службу в Прибалтике, как-то выразил своё откровенное недовольство состоянием безыдейности русского народа, будучи при этом русским по рождению и духу. При этом он почему-то выразил откровенную зависть тем же армянам за их консолидацию вокруг национальных интересов и победу в Карабахе. Мне поначалу показалось это состояние коллеги то ли обычной проверкой и провоцированием, то ли выражением подавленности («за Державу обидно…»), то ли объективным протестом русского офицера и интеллектуала на процессы развала СССР и кризиса России, тем более в недавнем прошлом пережившего весь ужас антирусских настроений в той же Прибалтике. В ответ я почему-то тогда отметил, что состояние армянского национализма в свете итогов карабахской войны мне представляется пиком эйфории армянского идеализма от успехов в первом сражении, ибо решение карабахского вопроса всё ещё впереди и зависит от ключевых сил. Что же касается России, то без восстановления Русской державы – на Кавказе продолжится череда жестоких конфликтов и страдания масс. Однако это восстановление зависит от интеллектуального здоровья русского народа, включая и его офицерского корпуса.

Возвращаясь к диалогу Васадзе – Искандарян должен отметить, что для ответа на вопрос «Зачем России Кавказ?» нужно вспомнить: зачем Россия пришла на Кавказ, что она принесла народам Кавказа (включая азербайджанцам, грузинам и армянам), что нас связывает сегодня и что нас ждёт в перспективе.

А пришла Россия на Кавказ не из праздного и спортивного интереса, а по соображениям геополитики – расширения южного пространства, выхода к южным морям, подавления восточной деспотии в отношении местных христиан и конкуренции с Британской империей. Россия в этой стратегии прошла большой и ответственный путь, обеспечила стратегическую безопасность народам Кавказа, внесла весомый вклад в их сохранение, развитие, инфраструктуру и экономику, приобщила их к своей культуре, предоставила всеобщее образование в ХХ в., признала новое политическое образование с названием «Азербайджан», позволила состояться практике возрождения независимости субъектам Южного Кавказа.

Но может ли современная Россия не придавать особого значения Южному Кавказу, ибо потеряв его, Москва со временем лишится и других регионов (включая Центральной Азии и Северного Кавказа). Надо ли России продолжать пораженческий курс 1990-х гг., когда инертность русской дипломатии привела к формированию при ключевом участии той же Британии, США и Турции в обход РФ нового маршрута транзита нефти и газа с берегов Каспия через Грузию в Турцию и Европу? В результате Россия потеряла присутствие в Грузии и Азербайджане, а у себя получила продолжительный гражданский конфликт с эпицентром в Чечне.

Сегодня в Тбилиси удивляются, а почему Россия признала Южную Осетию и Абхазию и отказалась от большего – Грузии? В Москве же удивляются выбору грузин в пользу США и Великобритании, забывая о вкладе Русской империи и Советского Союза в сохранение Грузии. Наконец, а зачем русским молча наблюдать за расширением НАТО к её южным рубежам? У русских нет ментальных проблем с православными грузинами, но у России остаются вопросы к властям Грузии.

Могут ли Армения и Азербайджан решить карабахский вопрос без участия России? Время 30-летней практики всё ещё сохраняющегося конфликта свидетельствует, что нет, не могут. Вчера большая часть Карабаха с зоной безопасности сохранялась под контролем армян, а сегодня – перешла к азербайджанцам. Но при всём при этом нет окончательного решения карабахской проблемы. Россия вынужденно направила своих миротворцев в Карабах, и сегодня русский солдат, как и 200 лет назад, гарантирует мир и безопасность карабахских армян.

Москва пока что предлагает Азербайджану вернуться в орбиту влияния России, проявляет высокую степень терпения и «вежливости» даже в ситуации с уничтожением азербайджанскими военными российского вертолёта 9 ноября 2020 г. в небе над Арменией, даже несмотря на порцию публичных и циничных оскорблений в адрес русского народа и России со стороны экс-посла И. Вагабзаде и действующего депутата от правящей партии «Ени Азербайджан» Э. Мамедова. Но всему есть предел и даже подчёркнутой дружбе двух лидеров.

Армения вправе выражать недовольство за неоднократные ошибки российских властей в отношении судьбы Армянского вопроса (как осенью 1920 г., так и осенью 2020 г.). Армения вправе задать вопрос русским друзьям, так с чего же началась кавказская геополитика России, если не с тайного союза карабахских князей и Петра I? И если армянский Карабах внёс немалый вклад в абсорбирование русскими Кавказа («Кто владеет Шушой – тот владеет Карабахом, а кто владеет Карабахом – тот владеет Кавказом»), то зачем же русским идти против своей же истории?..

В региональной политике России могут быть тактические уступки, временные отступления, но не стратегическая капитуляция. Это в полной мере относится к кавказской стратегии России, которая понимает, что потеря той же Армении способна привести к её окончательному исходу с того же Кавказа. Можно раздувать в Армении психоз, что России якобы выгодна горизонтальная ось транзита китайских товаров через Пакистан, страны Центральной Азии, Каспийское море, Азербайджан, армянский Мегри, Нахичевань и Турцию в Европу в ущерб коммуникационной вертикали Север – Юг (Европа, Чёрное море, Грузия, Армения, Иран, Персидский залив). Однако почему Россия не может совместить все названные коммуникации через ту же союзную Армению по принципу «перекрёсток», восстановив своё доминирование в регионе? Тем более в ситуации, когда Пекин устами премьера Госсовета Ли Кэцян заявляет Армении о намерении сопряжения маршрутов проекта «Один пояс – один путь» на Южном Кавказе.

Сергей Маркедонов верно отмечает, что интерес России к Южному Кавказу сегодня определяется и вопросами разделённых народов (в частности, осетин, лезгин, черкесов). Однако это мнение не полное. Россия проявляет и в этом вопросе пока что избирательный подход, ибо если в случае с Южной Осетией и Абхазией идея Маркедонова о связях осетин и черкесов справедлива по отношению к той же Грузии, то в ситуации с теми же лезгинами Дагестана и северных районов Азербайджана данная мысль не срабатывает.

Россия понимает, что уход её с Кавказа обернется новыми проблемами как для интересов безопасности самой России, так и региональной безопасности на Южном Кавказе. Россия понимает, что потеря Южного Кавказа приведёт к ситуации разрыва целостности геополитического присутствия над постсоветским пространством от Запада до Востока. Россия понимает, что уход России с Кавказа не может быть добровольным, а только в случае вытеснения её с участием ведущих и региональных сил (в особенности, Великобритании и Турции). Россия понимает, что субъекты Закавказья, отказавшись от стратегической русской безопасности, окажутся в зоне ответственности НАТО с высоким внутренним напряжением. Чтобы не было всего этого за этим Кавказ и нужен России.

Возможно, кто-то полагает, что у современной России нет необходимых (экономических, финансовых, военных и политических) ресурсов и условий для восстановления своей доминирующей роли на Южном Кавказе и постсоветском пространстве в целом. Я же полагаю иначе – у России нет времени продолжать пассивную региональную политику. Судите сами, а есть ли у Турции соответствующие ресурсы для доминирования на Кавказе и в Центральной Азии (или на том же Ближнем Востоке и в Северной Африке)? Но империи зачастую создаются благодаря политической воле сильной личности (лидера). Сегодня в том же Карабахе, Армении и Сирии армяне, арабы и курды сполна ощутили степень угроз от политики Р. Эрдогана. Этого не может не замечать и Россия.

Мне представляется, что очередное возвращение России на Кавказ также начнётся с армянского Карабаха, который прочно закроет дорогу натовской Турции на Восток, и откроет путь Большой России на Запад.