Выход в России брошюры «101 вопрос к Станиславу Говорухину, начальнику предвыборного Штаба кандидата в Президенты Российской Федерации Владимира Путина» не прошел незамеченным на Украине. В некоторых средствах массовой информации активно обсуждаются ответы Станислава Говорухина, так или иначе касающиеся проблем российско-украинских отношений, статуса Крыма и Севастополя, интеграционных проектов на пространстве СНГ. Не в характере Станислава Говорухина уходить от откровенного разговора: и он сам, и весь предвыборный Штаб Владимира Путина хорошо понимают, что не все на Украине могут быть с нами согласны.

Приветствуя Ваше внимание к мнению соратника кандидата в Президенты Российской Федерации Владимира Путина, мы заинтересованы в наиболее полном и точном представлении о его позиции. Чему, конечно, не способствует выборочность цитирования, приводящая отдельных комментаторов к неточным, а то и ложным выводам. С согласия Станислава Сергеевича мы решили обнародовать самую полную, т.е. не сокращенную при редактировании и выпуске брошюры авторскую версию ответов на волнующие Вас и нас вопросы (в Приложении).

С уважением,

Константин ЗАТУЛИН,

помощник депутата Государственной Думы

С.С. ГОВОРУХИНА на общественных началах

ВОПРОС:

Каково Ваше мнение о проблеме Крыма и Севастополя. Можно ли их вернуть?

ОТВЕТ:

Считаю передачу Крыма в 1954 году, а затем его нынешнее пребывание в составе Украины самой яркой исторической несправедливостью по отношению к России и русскому народу. Завоевывая и обороняя Крым и отводя тем самым домоклов меч от наших предков на землях, ставших ныне Украиной и Российской Федерацией, Российская Империя и Советский Союз потеряли за 250 лет не менее 4-х млн. человек. Могут ли несколько капель чернил в 1954-м, 1991-м и 1997-99-м гг. (при подписании и ратификации Договора о дружбе между Украиной и Российской Федерацией) растворить в себе эти потоки крови?

Украина была бы действительной, а не показной сестрой России, если бы при разделе СССР нашла возможность вернуть России Крым или хотя бы Севастополь. Никто и никогда бы в таком случае не торговался с ней о ценах на газ — мы отдали бы, я уверен, Украине последнюю рубашку. Но современная Украина не была бы Украиной, если бы оказалась способна на такой жест доброй воли.

С этого момента, увы, в дело вступают не братские взаимоотношения между народами, а прагматизм политики и международных отношений. Тот самый, что в 2010 году был продемонстрирован при подписании Харьковских соглашений. Мы вам — скидку на газ, вы нам — продление сроков аренды севастопольских причалов Черноморским флотом России. То есть тем, который и построил Севастополь 227 лет назад.

Мы должны понимать, что возможности возвращения Крыма и Севастополя мирным, а тем более военным путем в наше время затруднительны, если не невозможны в принципе. Крым можно вернуть только вместе с Украиной. Уже сегодня, когда мы подаем голос в защиту русских в Крыму, русские в Одессе, Луганске, Харькове спрашивают: а как же мы? Самое лучшее из того, что мы можем придумать: сделать все, чтобы Украина сохранилась в общем экономическом, религиозном, культурно-историческом пространстве с Россией. Суверенитеты можно потерпеть, отсутствие общей исторической судьбы — нет.

А пока нужно не давать в обиду республиканский статус Крыма на Украине, бороться за национальные права и свободы русских в Крыму, помогать военнослужащим Черноморского флота и населению города Севастополя. Терять легко, возвращать трудно.

***

ВОПРОС:

Складывается впечатление, что с Украиной мы все время наступаем на одни и те же грабли. Поддержали Януковича, а он поворачивается к нам спиной. Как, на Ваш взгляд, что в конце концов выберет Украина — Европейский Союз или Евразийский?

ОТВЕТ:

На президентских выборах в 2004-05 гг. и в 2010 г. на Украине столкнулись между собой Восток и Запад. Россия никогда не может быть безучастна к этой борьбе, от исхода которой зависит, будет Украина страной для всех, кто в ней живет, или победит лозунг «Украина для украинцев» (а еще точнее, — для западенцев). В 2004-м году предотвратить победу агрессивно-националистических сил не удалось — народ устал от двуличной политики Леонида Кучмы и бросился в объятия Ющенко с Тимошенко. Через пять лет Виктор Ющенко на выборах получил 5% — кажется, это рекорд для действующего Президента. Победил Виктор Янукович. Мы поддержали не столько его лично, сколько наших соотечественников на Юге и Востоке Украины, голосовавших против НАТО, за дружбу с Россией и русский язык. А кого мы должны были поддержать?

Янукович провел закон, подтвердивший нейтральный статус Украины: вместо «курса на вступление в НАТО» — «развитие сотрудничества» с ним. Придраться можно, но трудно: ведь мы сами не можем не «сотрудничать» с НАТО в каких-то вопросах. В Харькове в апреле 2010 года президенты России и Украины смогли выйти из тупика, назревавшего в связи с приближением 2017 года — даты окончания срока действия соглашений по базированию Черноморского флота в Севастополе. Было ясно, что из Севастополя наш флот уйти не может, но его нахождение там без согласия Украины стало бы конфликтом, в котором Запад поддержал бы Украину. Теперь эта проблема снята. Но значит ли это, что устремления украинской власти во всем совпадают с Россией, что Янукович «пророссийский Президент»?

Конечно, нет. Украинские олигархи, как и российские, хотят щеголять своим богатством на Западе, видят в нем гаранта своих капиталов. Украинскую элиту больше всего бы устроило, если бы можно было одновременно быть в Европейском союзе и получать выгоду от низких цен на российский газ, делать деньги в России. Кажется, это называется «использование преимуществ геополитического положения».

К несчастью для этой политики выбирать между Западом и Россией все-таки нужно. Запад не пускает и не пустит Украину в Европейский Союз, но не прочь держать ее в своей приемной. Мы же предлагаем строить счастье вместе, в Евразийском Союзе. У меня нет окончательного ответа на вопрос, что выберет Янукович. Зато я очень точно знаю, что вопреки всем иллюзиям нынешней украинской власти, отказ от предложения России станет для Януковича и его Партии Регионов началом конца. И очень велика вероятность того, что в результате их провала, политический маятник на Украине вновь качнется в сторону более радикальных, антирусских сил.

Вот между чем приходится выбирать, ведя трудный диалог с сегодняшними властями Украины. Либо мы Украину поведем в ЗАГС, либо — все вместе — пойдем к прокурору.

***

ВОПРОС:

Сколько можно «строить» союзное государство с Белоруссией? Разве можно вообще что-либо строить с ней, бесконечно изголяясь по телевидению по поводу «батьки Лукашенко».

ОТВЕТ:

Я тоже этого не понимаю. При Ельцине Чубайсы пуще огня боялись, что на смену дедушке, через Союзное государство, придет Лукашенко. Вместо реальных усилий по воссоединению России и Белоруссии изобретали поводы и предлоги, чтобы его тормозить. Александр Лукашенко научился выживать в таких условиях, но в результате было порождено глубокое недоверие между белорусским Президентом и политическими кругами России. И сегодня, когда кто-то хочет понравиться Западу, нет лучшей панацеи, чем приниматься ругательски ругать Беларусь и «последнего диктатора Европы».

Для меня реальное объединение России и Белоруссии в общее Союзное государство — святое дело. Значение самого этого факта далеко превосходит всякие мыслимые и немыслимые претензии к порядкам в России и Белоруссии: эти порядки еще не раз изменятся, Путин, Лукашенко и мы с вами уйдем, а общее государство останется. Лишним подтверждением служит то, что, несмотря на все палки, которые вставляются в колеса российско-белорусским отношениям, интеграционный процесс все-таки идет. Правда, не столько в рамках Союзного государства, сколько через Таможенный, а теперь Евразийский союз. Между прочим, именно потому, что, по собственному опыту, Беларуси кажется удобнее договариваться с Россией не один на один.

Несмотря ни на что, Союзное государство России и Белоруссии, как и саму идею Славянского союза, нельзя сдавать в архив. Рано или поздно на Украине тоже сделают из этого выводы.

***

ВОПРОС:

В Первую мировую войну Россия пожертвовала собой, спасая Сербию. Как нужно было бы отнестись к просьбе 20 тыс. косовских сербов о российском гражданстве?

ОТВЕТ:

Да, Россия понесла огромные потери в Первой мировой войне. Можно сказать, принесла в жертву себя самоё. Но если есть что-то, чем мы вправе гордиться в той истории, так это не проезд Ленина в «пломбированном вагоне» через Германию в разгар ее войны с Россией, а готовность русского народа в который раз вступиться «за други своя». Можно сколько угодно рассуждать о цене и убытках, но до тех пор, пока русский народ небезразличен к сербскому, он остается русским народом, а не толпой жующий жвачку потребителей программ «Дом-2» и «Фабрика звезд».

Любой, кто хоть раз бывал в Сербии, подтвердит, что сербский народ — один из немногих, может быть, один единственный, который по-настоящему любит Россию и русских. Козырев своей предательской дипломатией в начале югославского кризиса бросил тень на Россию — и стал в ней живым трупом. Когда косовские сербы обратились к нам с просьбой о гражданстве, как утопающий хватается за соломинку, мы не должны были отказывать в этой, может быть, последней просьбе. Не думаю, что предоставление российского гражданства сербам Косово стало бы поводом к третьей мировой войне: это все фантомные страхи.

Надеюсь, что точка в этой истории не поставлена.

 ***

ВОПРОС:

Уже 20 лет мы слышим, что после 1991 г. за новыми границами России осталось 20-25 млн. русских. Что делать с соотечественниками за рубежом? Переселить в Россию или пытаться помочь на месте, защищая их интересы в бывших союзных республиках? А, может быть, оставить их в покое — ведь они выбрали свою судьбу, стали отрезанным ломтем?

ОТВЕТ:

Они свою судьбу не выбирали: не они уехали из государства, а государство, Советский Союз, в одночасье уехало от них. По существу, всех нас предали, но соотечественников в союзных республиках — в первую очередь. Кое-кто сумел — именно сумел — вскоре перебраться в Россию, хотя ни российское государство, ни общество не были готовы к волне переселения 90-х годов. Забегая вперед скажу, что и теперь не готовы, несмотря на принятую уже при Путине государственную программу поддержки добровольного переселения соотечественников в Россию (она оказалась чрезмерно забюрократизированной и мало привлекательной. К нам хотели бы переехать рабочие и инженеры из Закавказья и Средней Азии, а мы предлагаем им осваивать Сибирь и Нечерноземье с сохой в руках).

Уверен, что без 17% одних только русских, оставшихся в новом зарубежье, наш народ неполный. Мы, конечно, можем и должны реально стимулировать переселение в Россию людей одной с нами крови, языка и веры. Тем более, когда их жизни и будущему их детей угрожает опасность. Но переселение русских из Белоруссии, Украины Казахстана означает тектонический сдвиг в составе населения этих соседних с Россией стран и чревато далеко идущими изменениями в их внутренней и внешней политике.

Россия может и должна сделать все возможное, чтобы наши соотечественники не были гражданами второго сорта в новых государствах и при этом оставались русскими и русскоязычными, не теряющими связи с Россией. На всех встречах и переговорах с руководством этих государств проблемы русских, русского языка, если они есть (как в случае с Украиной, в отличие от Белоруссии), должны быть вынесены во главу угла. Об искренности наших отношений с той или иной страной СНГ нужно судить по тому, больше или меньше, от переписи к переписи, живет в этой стране русских: кого следует поощрить, кого следует наказывать. Мне кажется, что возможно на уровне СНГ перейти к общему, второму гражданству Содружества, а если нет, снять наши собственные барьеры при предоставлении российского гражданства соотечественникам за рубежом. Даже тем из них, кто продолжат там жить — в Крыму и Севастополе, например.

Мощная диаспора за рубежом, как показывает пример Израиля, Китая, Армении, — лучший пропагандист дружбы с Россией и проводник ее в своих странах. Любые наши инвестиции — выпуск газет, телевидение, развитие русских школ и создание филиалов российских ВУЗов за рубежом — в будущем окупятся сторицей.