А.А. Князев, А.А. Мигранян

Современный геополитический сценарий для России связан с активным вытеснением ее с Юга — как на кавказском, так и на среднеазиатском направлениях. Образовавшиеся после 1991 г. постсоветские лимитрофы южнее «подпираются» Ираном, а значительная часть угроз безопасности происходит со стороны Афганистана и Пакистана, что apriori определяет важность геополитического статуса этих стран для России.

Геополитика — для полиэтнической, поликонфессиональной и специфической в цивилизационном плане России — отвергает аргументы жесткой конфессиональной или цивилизационной солидарности, что означает — Россия вовсе не обречена на противостояние с исламским миром. В условиях теократического правления в Иране России удалось найти во взаимоотношениях с Ираном необходимый баланс, при котором соблюдены политические и экономические интересы России. Южные границы Российского государства были лимитированы к концу XIX в. и на южном периметре этих границ Иран с тех пор представлял для России нейтральную, за редкими исключениями, геополитическую структуру.

Современный Иран представляет собой достаточно уникальное явление. Это одна из немногих стран мира, доказавшая, что она может выжить, сохранить свою самобытность и контроль над собственными природными ресурсами в условиях беспрецедентного многолетнего давления со стороны США и их союзников. Внутри- и внешнеполитический курс Ирана действительно независим от вмешательства извне. Важнейшей особенностью исторического развития ИРИ в последние полтора десятилетия стала постепенная трансформация ее революционных составляющих от крайнего радикализма до прагматичного умеренного исламизма. Нынешняя руководящая элита ИРИ — вне зависимости от политической ориентации (либералы, консерваторы, неоконсерваторы) — преемственно демонстрирует способность адекватно понимать тенденции и динамику современного развития своего общества, мировых экономических и политических процессов, достаточно эффективно координировать внутри и внешнеполитические векторы. Простым примером таковой внешней политики ИРИ может служить поддержка христианской Армении в конфликте с преимущественно шиитским Азербайджаном.

Не в последнюю очередь речь идет и о существенном изменении взглядов иранских идеологов и политиков на пути и методы осуществления «экспорта исламской революции». [1] Постсоветская история стран Центральной Азии и исламских регионов России знает множество примеров реакционного влияния на религиозную сферу со стороны целого ряда других государств — Турции, Пакистана, Саудовской Аравии, Кувейта, но никак не Ирана с его шиитской доктриной, изначально неприемлемой в регионах преобладающего распространения суннитского мазхаба. В целом, в 1990-х гг. иранское влияние ограничилось созданием культурных центров и некоторой экспансией на местные рынки иранских товаров (по масштабам не идущей в сравнение с товарной экспансией китайской или даже турецкой). [2]

Одной из традиционных составляющих сотрудничества России и Ирана являются экономические связи. Еще в дореволюционный период на Россию приходилось около 60% внешней торговли Ирана. Успешно эти связи развивались в советское время, но были серьезно секвестированы после исламской революции. Исчезновение СССР и изменения в мире подтолкнули иранских лидеров к серьезной корректировке политического курса в отношении России, воспринимаемой теперь в качестве чуть ли не одного из главных стратегических союзников и экономических партнеров. Экономические отношения Ирана с Россией включают, прежде всего, технико-экономическое (энергетика, нефть и газ), военно-техническое сотрудничество. [3] Такой характер сотрудничества обуславливает долгосрочную стратегию партнерства, что невозможно обеспечить торговлей менее специфичными товарами.

Реальной несущей конструкцией торгово-экономических отношений Ирана с Узбекистаном является развитие транспортной инфраструктуры. Начало ей положил ввод в эксплуатацию в 1996 г. железнодорожной ветки Теджен-Серахс-Мешхед, соединившей железнодорожные системы Ирана и государств Центральной Азии, и в 2006 г. — ветки Бафк-Бандар-Аббас, что позволило существенно сократить расстояние между Ташкентом и иранским портом Бандар-Аббас в Персидском заливе. Приоритетом развития транспортной инфраструктуры остается реализация положений трехстороннего ирано-узбекско-афганского соглашения 2003 г. о международных автомобильных перевозках и создании трансафганского коридора Термез-Мазари-Шариф-Герат с последующим выходом к портам Бендер-Аббас и Чахбахар, однако его реализация, как и развитие большого ряда других направлений экономического сотрудничества тормозятся большим рядом факторов, включая некоторую специфику внешней политики РУ и военно-политическую ситуацию в Афганистане.

Отношения Ирана с Казахстаном носят также вполне доброжелательный характер, но ограничиваются стремлением Казахстана активизировать евроатлантический вектор своей внешней политики. Российское и в последние годы китайское направления внешнеполитической активности Казахстана объективно не могут быть препятствием для поступательного развития отношений с Ираном. Активизация же сотрудничества с США, в первую очередь, является ощутимым фактором торможения для двусторонних отношений.

Специфика иранско-таджикских отношений, обусловленная этнокультурной общностью, стала одним из факторов прямого участия иранской дипломатии в мирном процессе по выходу республики из гражданской войны 1992-1997 гг. Опыт того времени во многом определил формат российско-иранского взаимодействия в Таджикистане в последующем, предотвратив вероятность возникновения прямой конфронтации интересов двух стран. [4]

Политическое взаимодействие Киргизии и ИРИ осуществляется преимущественно в рамках участия обеих стран в ряде международных организаций. Экономическое и культурное присутствие Ирана в республике находится на довольно высоком уровне, но в любом случае заметно уступает российскому, китайскому и турецкому. Важным моментом, обуславливающим ограниченность взаимосвязей в политической сфере, является присутствие на территории Киргизии американской военной авиабазы.

Иран и Китай выступают за многополярную модель мироустройства, Иран, видя в Китае региональную и мировую державу, стремится иметь с КНР как можно более высокий уровень согласованности политических позиций и решений и экономического сотрудничества. В работе Мао Цзэдуна «Теория Председателя Мао Цзэдуна о делении мира на три части» концептуальная суть внешней политики состоит в том, что вместо библейского деления на два («кто не с нами, тот против нас») китайцы традиционно складывают связку трех сил: «мы сами, наши враги и наши союзники». [5] В «наши союзники», как следует из политических заявлений и внешнеэкономической практики КНР, китайцы взяли, в том числе, и Иран. Ускоренное развитие и модернизация китайской экономики требуют значительного увеличения финансовых и энергетических ресурсов. Наиболее убедительным показателем экономического роста КНР является неуклонно возрастающее потребление энергоресурсов. По данным IEA, [6] доля Китая в мировом спросе на нефть в 2003 г. составила 35%, по прогнозам того же IEA, потребности Китая в нефти к 2010 г. могут составить 523 млн. т.

Одним из условий продвижения Китая на энергетическом рынке Ирана была продажа Тегерану китайских вооружений. Во время ирано-иракской войны (1980-1988 гг.) Китай был практически главным серьезным источником вооружений для Ирана. В свою очередь, иранское руководство рассматривает КНР в качестве одного из ведущих партнеров по военному и военно-техническому сотрудничеству. Для Китая Иран — это, прежде всего источник энергетического сырья. Помимо энергетики Китай получил контракт на строительство алюминиевого завода, участвует в строительстве медеплавильного завода, в стадии проработки — проект запуска совместного многоцелевого спутника связи. Китаем финансируется и проект железнодорожной ветки Исфаган-Шираз. [7]

Экономический потенциал Ирана оценивается как один из наиболее значимых в евразийском пространстве. Основным источником роста иранской экономики с начала 1970-х гг. была и остается нефтяная промышленность, [8] что в условиях финансового кризиса и резкого падения цен на нефть угрожает перейти из фактора роста в фактор кризиса и сдерживания экономического роста.

Экономический рост Ирана связан с четырехкратным скачком цен на нефть в 1973-1974 гг. Однако, несмотря на значительное сокращение нефтедобычи по сравнению с серединой 1970-х гг., Иран и в начале 1990-х гг. по-прежнему входил в число ведущих мировых производителей и экспортеров нефти. В начале 1980-х гг. экспорт нефти был приостановлен, но вскоре ее поставки возобновились, главным образом с терминала на о. Харк, правительство разработало планы строительства еще нескольких терминалов. В последние годы Иран пытается привлечь к освоению своих нефтяных месторождений новые иностранные фирмы.

Несмотря на развитие и реконструкцию отрасли на протяжении 1990-х гг. (восстановлены и модернизированы заводы в Абадане, Исфахане, Ширазе, построены новые предприятия отрасли в Эраке, Бендер-Аббасе и Бендер-Тахери), современное состояние нефтедобывающего сектора Ирана требует серьезных капиталовложений, причем гораздо бóльших, чем ранее. [9] По словам иранского министра нефти Голям Хосейна Нозари: «…для достижения целей программы развития на будущие 20 лет в нефтегазовую промышленность Ирана необходимо вложить 500 млрд. долларов». В рамках программы развития страны производство должно быть доведено до 5 млн. 300 тыс. баррелей в сутки. Столь амбициозные цели могут быть осуществлены лишь при условии сохранения высокого уровня цен на нефть (не менее 80 долларов за баррель, хотя, например, Россия мечтает о 60-ти), либо высокого уровня инвестиционных вливаний в экономику Ирана со стороны внешних инвесторов.

Одним из основных факторов, которые могут помочь Ирану определенным образом противостоять проблемам, возникшим вследствие падения цен на энергоносители, может считаться накопление сверхприбылей, образовавшихся в последние годы благодаря высоким ценам на нефть. Летом 2008 г. из-за очередного ухудшения отношений с Западом и наличия угроз применения санкций по приказу президента Ирана иранские государственные банки и министерство финансов вывели из европейских банков инвестиции в размере около 50 млрд. долларов, которые были инвестированы в иранские банковские активы. Эти суммы дают правительству возможность в краткосрочной перспективе стабилизировать макроэкономическую ситуацию в стране и обеспечить сравнительно полноценную реализацию социальных расходов бюджета. Однако в среднесрочной и, тем более, долгосрочной перспективе Иран обязательно почувствует на себе влияние международного финансового кризиса. Фактор дефицита финансовых ресурсов, является одним из главных мотивов стремления Ирана к вступлению в ШОС.

Второй по значимости для экономического роста является газодобывающая отрасль. Месторождения природного газа в Хорасане и в прибрежной зоне на юге страны оценивались в 17010 млрд. куб. м. [10] В 1990-е гг.. Иран пытался расширить свою газопроводную сеть для того, чтобы получить возможность транспортировать через свою территорию нефть и газ из стран Центральной Азии, а также открыть дополнительные сферы сбыта газа в Турции, Европе и Азии. Иран призывает европейские страны, импортирующие иранский газ, подписывать контракты непосредственно с иранской National Iranian Oil Company, без участия посредников. Мотив ясен — желание выйти из политической изоляции. Можно утверждать, что проблемы и необходимость развития газовой отрасли являются вторым по значимости стимулом вступления Ирана в ШОС. ШОС, благодаря своей территориальной протяженности, наличию инвестиционного потенциала, протяженных газопроводов может позволить Ирану существенно расширить свой рынок сбыта и на западном, используя трубопроводы, коммуникации и технологии России.

Иран уделяет особое внимание своему северному соседу — Туркменистану. Географическое положение заставляет Иран выстраивать позитивные отношения с Туркменистаном, от уровня их двусторонних отношений во многом зависит, и будет зависеть и степень влияния Ирана в Центральной Азии. С 1998 г. работает туркмено-иранский газопровод Корпедже-Курткуи.

Необходимость диверсификации газового экспорта понимают в самом Иране очень хорошо. В самое последнее время актуализировался вопрос строительства газопровода Иран-Пакистан с возможным продолжением в Индию и/или Китай. Соглашение о строительстве газопровода «Мир» [11] с месторождения «Южный Парс» в пакистанский город Навабшах было подписано 24 мая 2009 г. президентами Ирана и Пакистана Махмудом Ахмадинежадом и Асефом Али Зардари. Протяженность иранского участка трубы составит около 1,1 тысячи км, пакистанского — свыше 1 тысячи км. На начальном этапе Иран будет поставлять Пакистану около 11 млрд. кубометров в год, затем объем планируется увеличить вдвое. Начало строительства запланировано на сентябрь 2009 г., завершение — на июнь-сентябрь 2014 г. Это лишь часть более масштабного проекта, подразумевавшего строительство газопровода Иран-Пакистан-Индия. Впервые эта идея возникла еще в 1989 г., конкретные переговоры начались в 1995 г.. Из-за сложных отношений между Индией и Пакистаном обсуждалось строительство двух труб — Иран-Пакистан и Иран-Индия, причем вторая должна была строиться по морскому дну. Позже было достигнуто соглашение о варианте единого газопровода проектной мощностью 55 млрд. кубометров в год, из которых 62,5% предназначались бы для Индии, а остальное — для Пакистана. Индийский участок трубы составит около 600 км, а стоимость проекта оценивалась в 7-8 млрд. долларов. Однако Индия приостановила переговоры об участии в проекте, официально ссылаясь на проблемы на переговорах с Ираном и Пакистаном о цене газа и транзита. Реальной проблемой стало политическое давление на Индию со стороны США, стремящихся не допустить реализации проекта, который позволит Ирану выйти на новый газовый рынок. Пакистан и Иран пришли к решению начать реализацию проекта без участия Индии. США выражают недовольство и тем, что Пакистан пассивен в рамках политики изоляции Ирана. Проблема же Пакистана в контексте проекта ГИПИ носит не политический характер — это неплатежеспособность на фоне кризиса.

Иран богат и другими минеральными ресурсами. Развита добыча каменного угля. Ведется добыча и обработка железной руды на металлургическом комбинате в Исфахане. [12] Разрабатываются многочисленные месторождения свинцовых и цинковых руд. [13] В течение 1990-х гг. правительство сосредоточило усилия на развитии добывающей промышленности, создав новые рабочие места и увеличив долю в экспорте не связанных с нефтью отраслей.

Обрабатывающая промышленность появилась в Иране совсем недавно и до начала 1960-х гг. включала в себя производство только некоторых видов потребительских товаров, главным образом предметов питания, текстиля и строительных материалов. В течение полутора десятилетий, предшествовавших революции, отмечался ее быстрый рост, в среднем на 14% в год. К середине 1970-х гг. появилось много новых предприятий, самостоятельно производивших разнообразные индустриальные изделия или осуществлявших сборку; их продукция охватила бытовые приборы, медикаменты, продукты нефтехимии, легковые автомобили, автобусы, метизы, алюминий и шины. Велось крупное промышленное строительство, например гигантского нефтехимического комплекса в Бендер-Хомейни, металлургического комбината в Ахвазе и завода по производству полиакрилового волокна в Исфахане. Работы на некоторых объектах были заморожены после революции 1979 г. и ирано-иракской войны 1980-1988 гг.

В целом необходимо отметить, что развитие экономической системы Ирана отличалось резкими перепадами, что обусловлено сменой политической структуры государства не единожды. Так, после исламской революции 1979 г. произошло резкое падение индустриального производства, что явилось следствием прекращения импорта сырья и технологий, забастовок среди рабочих, отъезда из страны предпринимателей и менеджеров, национализацией, прихода к руководству заводами назначенных правительством управляющих. Превзойти дореволюционный уровень выпуска продукции удалось только после 1982 г. Индустриализации Ирана по-прежнему препятствует недостаток иностранных инвестиций. Исламский режим, провозгласивший политику опоры на собственные силы, обратил особое внимание на развитие базовых отраслей, отодвинув на второй план сборочные предприятия, использующие закупаемые за рубежом комплектующие.

Финансовая система экономики современного Ирана базируется на нефтедоходах, что ставит страну в крайне неустойчивое и уязвимое положение в период спада цен на нефть. [14] В качестве контрмеры правительством было предпринято сокращение импорта и капиталовложений, что отрицательно сказалось на общем экономическом положении страны. Опасаясь дальнейших негативных последствий, правительство не стало снижать субсидии на основные виды продовольственных товаров и резко повышать внутренние цены на нефтепродукты, что затрудняет выход из финансового кризиса. Придерживаться той же политики в современных условиях Ирану не представляется возможным. Ухудшение экономической ситуации способно помочь раскачать внешним силам и внутренней оппозиции страну до новой «революции» (что ярко продемонстрировали президентские выборы 12 июня 2009 г.).

Экономика Ирана характеризуется высокой степенью закрытости национального рынка, что обусловлено большим количеством ограничений со стороны США и западноевропейских стран. Естественно, что высокий уровень политизированности всей внешней активности Ирана мешает полноценным экономическим контактам со всеми агентами мирового рынка. Экономическая изолированность усугубляется высоким уровнем социальных затрат, ввиду того что социальная ориентированность экономики используется иранскими властями в качестве противовеса ограничению свобод личности как политического и религиозного характера, так и экономического.

После осени 2001 г. политика Ирана в Центральной Азии проводится с учетом американского военного присутствия в регионе. Это обуславливает необходимость наращивания сотрудничества Ирана с Россией и Китаем, чьи позиции, хотя и в различной степени, близки или совпадают с иранскими в вопросе нежелательного расширения влияния США в этой части мира. «Иран с пониманием относится к сохранению лидерства России в регионе, исходя из того, что только сильная Россия может быть гарантом обеспечения баланса интересов разных стран в Центральной Азии». [15]

Отношения стран-участниц ШОС и Ирана не во всем идеальны. Скажем, некоторые противоречия стран-участниц ШОС и Ирана лежат в сфере территориальных споров. По-прежнему не решен вопрос о разделе акватории Каспийского моря. Есть и другие проблемы, которые, как представляется, относятся к числу решаемых при наличии к тому у руководства стран-участниц необходимых компетентности и политической воли.

Иранская ядерная программа — тема отдельного анализа. Но необходимо констатировать, что даже в случае урегулирования отношений с США Иран не откажется от программ по созданию ядерного оружия. Почти полное поражение США и их союзников в соседнем Афганистане позволяет прогнозировать и отсутствие их успехов в Пакистане, на территорию которого начинает распространяться американская агрессия. Победа радикалов в условиях полуразрушенной государственной системы в Пакистане более чем возможна, а это, в свою очередь, означает, что создание ядерного оружия как фактора сдерживания для Ирана становится более чем актуально. Без наличия подобного оружия сохранить равновесие с Пакистаном будет просто невозможно.

ШОС — организация достаточно разнонаправленная с точки зрения интересов ее участников, разноуровневая — с точки зрения мест, занимаемых странами-участницами в иерархии трансформирующейся системы международных отношений. Поэтому и характер двусторонних отношений между Ираном и каждой из стран-участниц ШОС различен.

Ниже представлена попытка ранжировать отношение стран-участниц ШОС к активизации отношений с Ираном — как в контексте собственных национальных интересов и двусторонних отношений, так и с точки зрения отношения к принятию Ирана в число государств-членов организации.

Для Пакистана выведение такого рода показателей представляется значительно более сложным в силу непредсказуемости развития ситуации в стране даже на самый краткосрочный период, на оперативном уровне. Можно попытаться скорее гипотетически оценить лишь некоторые из критериев, скорее на среднеюю и дальнюю перспективу при условии развития в самой стране максимально оптимистических сценариев.

Оценки двусторонних форматов в отношении ИРП еще более оптимистичны, но в случае с Пакистаном важна определенная специфика развития самой этой страны.

Основные характеристики экономической ситуации в Пакистане обусловлены тем, что, будучи молодым государством, обретшим независимость в границах, ранее не существовавших, не обладает еще в полной мере устоявшейся отраслевой и территориальной структурой хозяйства. Отсюда, в частности, проистекает недостаточно глубокая производственная специализация отдельных местностей. Вместе с тем, современный Пакистан характеризуется как аграрно-индустриальная страна, в которой большинство самодеятельного населения занято в сельском хозяйстве. В аграрном секторе сосредоточено примерно 48% всей рабочей силы, в промышленности — 20% и сфере услуг — 32%. Хроническими проблемами являются безработица и неполная занятость. С середины 1970-х гг. важной особенностью экономического развития Пакистана стало «выживание» за счет поступлений от экспорта рабочей силы (в основном в страны Ближнего Востока). [17]

В сельском хозяйстве формируется 24% ВВП, в промышленности и строительстве — 25%, на торговлю и транспорт приходится 51%. В целом за период независимости был достигнут несомненный экономический прогресс: с 1947 по 1990 гг. производство наращивало свои мощности в среднем на 5% в год, затем темпы замедлились и в 1996-1997 гг. оценивались в 2,8%.

Географическая неравномерность экономического развития обусловлена совокупным влиянием ряда факторов: природных, этнографических, политических и других. Наиболее развитыми с экономической точки зрения считаются Панджаб, Синд, Белуджистан и Северо-Западной Пограничной провинцией. Панджаб выделяется прежде всего значимостью своего агропроизводства, давая до двух третей и более общего сбора таких важнейших культур, как пшеница, хлопчатник, сахарный тростник. В число ведущих продовольственных культур также входят рис, кукуруза, нут, сахарный тростник и просо. Другие три области имеют более развитую промышленную инфраструктуру, которая в большинстве своем была создана в сотрудничестве с основными торговыми партнерами Пакистана: это Китай, страны ЕС (особенно Великобритания и Германия), до 1990-х гг. СССР. [18]

Сельское хозяйство страны опирается на самую разветвленную ирригационную сеть в мире. В Пакистане орошается более 80% пахотных земель. [19]

Промышленный сектор экономики включает горнодобывающую промышленность, энергетику, обрабатывающую промышленность. Велико значение транспорта, но не столько как отрасли экономики, сколько как мощного транзитного потенциала, как географического перекрестка на путях между Европой и Азией, включая сухопутные, трубопроводные, железнодорожные и морские.

В стране имеются месторождения газа и нефти. [20] В настоящее время эксплуатируется 7 месторождений, но удовлетворяют они менее 10% потребностей Пакистана в жидком топливе. Другие выявленные минеральные ресурсы включают уголь, хромовые руды, мрамор, поваренную соль, гипс, известняк, урановую руду, фосфориты, барит, серу, флюорит, драгоценные и полудрагоценные камни. Крупное месторождение медной руды обнаружено в Белуджистане.

Электроэнергетика в стране слабо развита. В последние годы значительно возрос общий спрос на энергетические ресурсы в стране (среднегодовой прирост — 7,6%). Развитие промышленности и механизация сельского хозяйства, а также усовершенствования в других отраслях экономики требуют больших затрат энергетических ресурсов, особенно электроэнергии. Пакистан испытывает значительную нехватку топливно-энергетических мощностей и по уровню потребления энергии на душу населения (0,19 т усл. топлива) имеет очень низкий рейтинг даже среди развивающихся стран. Общая установленная мощность электростанций в пересчете на душу населения равна 67 Вт. [21] Для получения электроэнергии в Пакистане используются различные источники. Основные виды электростанций: гидростанции, тепловые и атомные; на ряде предприятий имеются автономные дизельные установки. Гидроэлектростанции используют гидроэнергию Инда и его притоков, тепловые работают на природном газе, угле и нефти. Общая установленная мощность электростанций страны к 1989 г. составила 6716 тыс. кВт, из которых на ГЭС приходится 46%, ТЭС — 51,8% и на атомные — 2,2%. Общее производство электроэнергии к 1989 г. достигло 27,3 млрд. кВт-ч.

Основные отрасли промышленности (хлопкоочистительная, текстильная, пищевая, производство сельскохозяйственной техники и удобрений) связаны с сельским хозяйством. Поэтому и в экспорте преобладает его продукция (хлопок-сырец и хлопковое волокно, текстильные изделия, очищенный рис высоких сортов). Столь однобокая ориентация экономики на производство хлопка и товаров хлопковой группы ставят страну в трудное положение. Сегодня на эти товары (выпуском которых занято 35 % всех рабочих в стране) приходится до 70 % объема всего промышленного производства и экспорта. [22]

Наращиваются мощности цементной и сахарной промышленности, действуют несколько нефтеперерабатывающих заводов. Природный газ служит сырьевой базой химической промышленности, в частности производства удобрений, и используется в качестве топлива для теплоэлектростанций. Важное место в экономике Пакистана занимают мелкие производства. [23] В апреле 2005 г. Пакистан начал производство автомобиля собственного производства REWO. Существует также завод по сборке автомобилей КамАЗ в Карачи.

Амплитуда экономического развития страны характеризуется резкими колебаниями, что обусловлено воздействием на экономику высочайшей политической конъюнктуры — притом, что экономическая система Пакистана представляет собой слаборазвитую экономику, существующую преимущественно на внешних финансовых вливаниях, масштабы которой беспрецедентны.

Объем ежегодных прямых и портфельных иностранных инвестиций в экономику Пакистана (млн. долл.): [24]

В стране проводится политика, разрешающая иностранным инвесторам участвовать на 100% в местных проектах без предварительного одобрения правительства. Для иностранных инвесторов открыт страховой сектор (они могут владеть акциями в объеме до 51%). Полностью отсутствуют ограничения на репатриацию прибылей, однако первоначально вложенный капитал не может быть репатриирован. К другим мерам, стимулирующим ПИИ в пакистанскую экономику, относятся:

1) созданная сеть экспорто-ориентированных промышленных зон (на январь 2008 г. в стране функционировало пять ЭОПЗ — в Карачи, Сиалкоте, Рисалпуре, Саиндаке и Равалпинди);

2) взимание подоходного налога с годового оборота по ставке 0,5-1,5%.

Основными инвесторами являются США, Великобритания, ОАЭ, Швейцария и Япония. Основными сферами приложения иностранного капитала в Пакистане являются телекоммуникации (за 2006/07 ф.г. в этот сектор национальной экономики было вложено 1898,7 млн. долл.), финансовый сектор (930,3 млн. долл.), нефтегазовый сектор (545,1 млн. долл.). Объем прямых иностранных инвестиций (FDI) в страну ежегодно стабильно увеличивается. Если в 2000-2001 фин. г. в экономику Пакистана поступило FDI $322,40 млн. в год, то в 2004-2005 фин. г., по данным Board of Investment при правительстве Пакистана, превысило $1,524 млрд., а в 2005-2006 г. объем FDI достиг $3,521 млрд. Фиксированные инвестиции за последние 3 года росли в среднем на 24,7% в год, рост частных инвестиций за этот же период составил 24,6%.

Динамично развиваются торгово-экономические связи между Пакистаном и КНР, которая фактически стала третьим по значимости торгово-экономическим партнером Пакистана. Начиная с 2000 г., объем двусторонней торговли растет в среднем на 30%. В 2006 г. он составил 5,3 млрд. долл. В торговле с Китаем Пакистан традиционно имеет отрицательное сальдо. В 2005-2007 гг. оно составляло порядка 2,0-2,5 млрд. долл., что объяснялось, главным образом, пакистанскими закупками машин и оборудования для строительства порта Гвадар. Вообще, для Китая пакистанская территория — это, прежде всего выход к Индийскому океану и Персидскому заливу. [25] С участием китайских специалистов на побережье Аравийского моря построены два глубоководных порта — Карачи и Гвадар. Соединив Гвадар сетью авто- и железнодорожных магистралей с Каракорумским шоссе, Пакистан намерен создать транспортный и торговый коридор из Западного Китая к пакистанскому побережью Аравийского моря, усилив тем самым свои транзитные возможности, что находит всемерную поддержку КНР. Китай, в соответствии с двусторонним соглашением, ведет полномасштабную реконструкцию шоссе, включая его расширение для увеличения грузопотока (с 10 до 30 м).

В декабре 2005 г. между двумя странами было подписано Соглашение, согласно которому 486 категорий товаров, экспортируемых в Пакистан из КНР, полностью освобождаются от ввозимых пошлин (главным образом, фрукты, овощи, химические удобрения, текстиль и проч.). В ноябре 2006 г. было подписано Соглашение о свободной торговле. В планах двух стран — увеличить объем двусторонней торговли в 2009 г. до 8 млрд. долл., а к 2012 г. — до 15 млрд., для чего КНР пошел на сокращение тарифов на импорт хлопка, текстиля, ряда других товаров из Пакистана, доля которых в общем объеме импорта составляет около 70%.

Помимо торговых отношений между двумя странами развивается и инвестиционное сотрудничество. Так, в 2005 г. объем вложенных китайских инвестиций в экономику Пакистана составил 100 млн. долл., в то время как пакистанских в экономику КНР — 24,31 млн. долл. КНР регулярно выделяет и финансовую помощь, так, в 2001-2006 гг. Китай предоставил Пакистану в виде коммерческих кредитов в общей сложности около 2 млрд. долл., главным образом, для строительства новых и модернизации существующих железных и автомобильных дорог.

Пакистан является основным заказчиком на проведение строительных и инженерных работ для КНР в регионе Южной Азии. В среднем ежегодный объем работ составляет около 500 млн. долл. На пакистанском рынке в настоящее время оперируют около 100 китайских компаний. В широком спектре пакистано-китайского экономического сотрудничества по своим масштабам и значимости также выделяются совместные проекты в области освоения полезных ископаемых на территории Пакистана: разработка медно-золотых рудников в Саиндаке (провинция Белуджистан), которая ведется с 1992 г., разработка угольного месторождения в Таре (с середины 2001 г.), а также освоение газового месторождения в Суккуре (провинция Белуджистан) с июня 2003 г. В ряде районов страны с помощью специалистов из КНР строятся ГЭС, а в Чашме — АЭС.

Пакистан самостоятельно выстраивает отношения с Китаем, без согласований с США. КНР и ИРП страны объединяет задача сдерживания геополитического влияния и военной мощи Индии. Перманентная напряженность в индо-пакистанских отношениях актуализирует значимость политических контактов между Пакистаном и Китаем на долгосрочную перспективу. Китай рассматривается Пакистаном как перспективный поставщик военных и промышленных технологий. Сотрудничество с Китаем сыграло важнейшую роль в реализации ядерной программы Пакистана. Примером успешного ВТС может служить создание многофункционального истребителя третьего поколения «Супер-7» («Гром»). Другим примером является модернизация пакистанских ВМС (в 2005 г. в КНР были закуплены шесть фрегатов, на общую сумму более 500 млн. долл.). КНР заинтересована в необходимости сохранения и упрочения своего экономического и политического влияния в Пакистане, с учетом его геополитического положения в регионе, а также обладания ракетно-ядерным оружием. [26]

Одновременно Пакистан наращивает активность в северо-восточном направлении, стремясь получить доступ к энергетическому рынку Центральной Азии. В этом контексте наиболее перспективным Пакистану видится сообщение через Каракорумское шоссе. [27] В структуре потребления первичных энергоресурсов страны доминируют природный газ — 50,4% и нефть — 29,4%, гидроэлектроэнергетика — 11,0%. На долю угля, атомной энергии и сжиженного газа приходится соответственно 7,6%, 1,2% и 0,4%. Объемов добычи на собственных месторождениях недостаточно для удовлетворения спроса. Значительную часть энергоресурсов Пакистан в обозримом будущем будет вынужден импортировать. Отсутствие даже среднесрочных перспектив в реализации проекта Трансафганского трубопровода заставляет его ориентироваться на иранское и центральноазиатское (но уже через территорию Китая) направления.

В свою очередь, транспортный коридор, формируемый Пакистаном для западных регионов Китая к портам на побережье Аравийского моря через Кашгар может служить также транспортным и энергетическим коридором для стран Центральной Азии, а Пакистану соответственно позволит извлекать выгоды из своих транзитных преимуществ. Существуют планы по установлению железнодорожного сообщения вдоль Каракорумского шоссе Пакистан. Сложность, с которой может столкнуться проект, — возможная экономическая конкуренция между Пакистаном и Китаем, поскольку потенциальные статьи пакистанского экспорта в Центральную Азию практически совпадают с китайскими. В подтверждение этого тезиса можно указать на тот факт, что до сих пор одной из причин задержки начала грузопотока пакистанских товаров в Центральную Азию была неуступчивая позиция по данному вопросу Китая.

В неблизкой перспективе важным аспектом сотрудничества Пакистана со странами региона ШОС могут стать поставки электроэнергии. Потребности Пакистана в электроэнергии оцениваются в 9 млрд. кВт/ч и увеличиваются по различным прогнозам на 6% ежегодно.

Экономическое и финансовое положение Пакистана с начала XXI в. заметно улучшилось, экономика росла ежегодно в среднем на 7%. В 2005 г. темпы роста пакистанской экономики достигли 8,4% против 6,5% в 2004 г. Существуют объективные предпосылки к тому, что высокие темпы роста сохранятся в обозримой перспективе, хотя по некоторым отраслям экономики можно отметить замедление. Внешний долг и обязательства по валютным операциям Пакистана сократились с $38,9 млрд. в 1998-1999 финансовом году до $36,5 млрд. к марту 2006 г., что стало возможным, по утверждению пакистанского правительства, благодаря продуманной стратегии по сокращению внешней задолженности.

Между тем в Пакистане сохраняется острота социальных проблем. За последние пять лет уровень безработицы в стране снизился с 8,3% до 6,5%. Для страны с 161,1-миллионным населением этого недостаточно. По-прежнему большая часть населения занята в сельском хозяйстве (45%), доля которого во внутреннем валовом продукте (ВВП) страны сохраняется на высоком уровне и составляет 21,6%. По мере сокращения роли сельского хозяйства в экономике страны в ходе процесса урбанизации и высвобождения рабочей силы Пакистан, по всей видимости, ожидают серьезные социальные проблемы, связанные с безработицей. Около трети всех занятых приходится на сектор услуг, его доля в ВВП в 2005-2006 финансовом году составила 52,3%.

В свое время «советское вмешательство в Афганистане радикально изменило геополитическую роль Пакистана. …Советское вторжение в Афганистан превратило Пакистан в страну геостратегического значения. США объявили Пакистан «прифронтовым государством». [28] Укреплению связей Пакистана с исламскими странами способствовали также последствия нефтяного бума. Исламские страны предоставляли Пакистану миллионы долларов в качестве займов и кредитов. Помощь от мусульманских стран координировалась через Исламский банк развития. Это позволило Пакистану выдвинуться в ряд наиболее динамично развивающихся экономик Азии. Однако в октябре 1990 г. США прекратили оказание Пакистану военной и экономической помощи, заставив Исламабад заново пересмотреть перспективы своего развития с учетом проблемы национальной безопасности в быстро меняющемся мире. Вывод советских войск из Афганистана означал для Пакистана прекращение действия статуса «прифронтового» государства. Это обстоятельство совпало по времени с распадом СССР и появлением Центральной Азии как самостоятельного геополитического и рыночного пространства. Перед Исламабадом открывались захватывающие перспективы по решению стратегических проблем, вытекающих из присущих Пакистану недостатка географической глубины и дефицита материальных ресурсов.

1990-е гг. и события 2001 г. — начало военной операции США в Афганистане — резко изменили геополитическое позиционирование Пакистана в регионе. А в 2006-2007 гг. отчетливо обозначились стратегические подвижки в отношениях между США и Индией. Индия превращается в региональную сверхдержаву, которую США больше не могут игнорировать при реализации своих стратегий. Пакистан же, напротив, к 2009 г. в американских геостратегиях представляет собой зону расширения управляемого конфликта (так называемого «Афпака», то есть объединенного афгано-пакистанского узла нестабильности).

Курс на расширение связей с Индией был продемонстрирован администрацией США подписанием двустороннего соглашения о гражданском ядерном сотрудничестве. Показательна в этом плане точка зрения приближенного к Белому дому Heritage Foundation, характеризующая данное соглашение как критически важную часть более широких усилий США по улучшению двусторонних отношений с Индией. [29] Попытки США выйти на качественно новый уровень отношений с Индией были болезненно восприняты в Исламабаде. Этим обстоятельством, помимо иных, объясняется и стремительное сближение ИРП с КНР, и сотрудничество с ШОС, и игнорирование американских ограничений в отношении Ирана. Пакистано-китайские связи де-факто находятся на уровне стратегического партнерства. В перспективе такой альянс способен оказать серьезное влияние на экономические и политические процессы в регионе и расстановку сил в Евразии.

Пакистан во внешней политике все больше руководствуется собственными экономическими и геополитическими интересами, что во многом объясняет его стремление в ШОС. При этом Пакистан, участие которого в ШОС могло бы позитивным образом сказаться на решении проблемы религиозного экстремизма в регионе, в любом случае не сможет стать ведущим игроком в Центральной Азии. ИРП не обладает финансовыми и материальными ресурсами для развития энергетической отрасли стран ШОС. Страны Центральной Азии от Пакистана отделяет территория Афганистана, перспектив скорого урегулирования в котором нет. Это делает затруднительным использование Пакистана и как собственно рынок, и как транзитера для экспорта нефти и газа из центральноазиатских стран на внешние рынки. Форс-мажорным образом на развитии Пакистана может сказаться и реализация региональной политики США.

Иран для стран-участниц ШОС в определенной мере более предсказуем. Скажем, укрепление экономических позиций Китая в Иране снижает вероятность поддержки Ираном исламских группировок в Синьцзяне. В свою очередь, присутствие Ирана в ШОС усиливает исламскую составляющую организации и может в отдаленной перспективе стать фактором сдерживания китайской экспансии на евразийском пространстве. ШОС — это одна из немногих региональных организаций, имеющая огромный резерв экономического развития за счет наличия замкнутого цикла производителей и потребителей. Вступление в нее стран-наблюдателей способно в разы увеличить этот потенциал экономической самодостаточности. Особенно этому может способствовать экономический потенциал Ирана с его запасами углеводородов и коммуникационными ресурсами. Вступление именно Ирана может склонить чашу весов в вопросах обеспечения энергетической безопасности в сторону ШОС, так как сосредоточит в рамках одной региональной организации львиную долю энергетических ресурсов евразийского континента.

В 1837 г. подполковник П. Языков, профессор Академии Генштаба, выпустил в свет свой «Опыт теории военной географии», в котором однозначно запрограммировал основной видовой признак русской геополитики — предпочтение качественных характеристик количественным, не довольствование сравнением географических пространств, но сравнение возможно более глубоко их характеристик и свойств. И если исходить из существующих характеристик и свойств современного евразийского пространства, то геополитический альянс России, Китая и Ирана имеет все объективные предпосылки для позитивного решения. Более того, включение Ирана в евразийский экономический континуум неизбежно, он уже объективно играет одну из доминирующих ролей в важнейшем регионе планеты — на Ближнем и Среднем Востоке, на Кавказе, в зоне Каспийского моря, в Центральной и Южной Азии.

И если бы российская политика, заручившись поддержкой Китая, поставила своей целью добиться включения Ирана в концерт ключевых держав, уже в краткосрочной перспективе для России это означало бы дополнительный шанс в пользу утверждения стабильности в Средней Азии и на Кавказе, принципиально важных для безопасности и развития самой России. Да и всей Центральной Евразии в целом.

[1] Сажин В.И. О региональной политике Исламской Республики Иран // Институт Ближнего Востока. — По URL: http://www.iimes.ru/rus/stat/2004/22-08-04.htm. Хотя, в любом случае, на Иран традиционно ориентируется представители шиитского духовенства в Ираке, Афганистане, чем при необходимости эффективно пользуется иранское руководство и продолжает использовать шиитские инструменты для формирования своей политики на Ближнем и Среднем Востоке.

[2] На долю Ирана в совокупном товарообороте всех стран Центральной Азии по итогам 2001 г. приходилось лишь 4 %.

[3] Обычно в этой связи вспоминают военные контракты (такие, например, как соглашение от 13 ноября 1991 года, по которому Россия должна была оказать Ирану техническое содействие в производстве танков Т-72С и боевых машин пехоты БМП-2; о поставке в 2001-2005 гг. около 40 единиц авиационной техники; а также договор о продаже Ирану 29 зенитно-ракетных комплексов «Тор М-1» и переговоры о поставках зенитных ракетных систем С-300ПМУ-1 суммарной стоимостью не менее $5 млрд. Говорится о проекте атомной станции в Бушере, стоимость достройки первого энергоблока которой (до недавнего времени предполагалось, что он будет введен в строй в октябре 2006 г.) составляет около $1 млрд. Но помимо этого есть сотрудничество в энергетической сфере («Газпром» ведет разработку газового месторождения «Южный Парс» с объемом инвестиций в $700 млн., «Лукойл» пытается закрепиться на местном нефтяном рынке, а «Технопромэкспорт» обеспечил ввод в действие более 10% от общего объема энергомощностей Ирана), в космических запусках, в торговле и банковском деле.

[4] Тем не менее, определенные круги в иранском политическом истеблишменте продолжают рассматривать РТ не просто как партнера в регионе, но и как часть некоего «Большого Ирана». Важное место в этом взаимодействии занимает идеологический, в малой степени имеющий реальное политическое или иное наполнение, концепт «Арийского единства», подразумевающий интеграцию ираноязычных стран и создание в перспективе некой этноориентированной оси Тегеран-Кабул-Душанбе. Эта трехсторонняя коалиция остается декларацией, на фоне которой реальное сотрудничество выглядит относительно скромно. При существующих масштабах экономического взаимодействия трудно предположить, что Иран станет главным геоэкономическим полюсом для РТ. Безусловным лидером по объему прямых инвестиций в экономику Таджикистана является Россия.

[5] Цит. по: Гваськов П. Три источника китайского чуда// Экономические стратегии. — М., 2006. — № 3. — С. 24-25.

[6] Information Energy Agency. — По URL: http://www.iea.org.

[7] Мамедова Н.М. Иран и Шанхайская Организация Сотрудничества// Институт Ближнего Востока. Доклады научной конференции «Место и роль ИРИ в регионе» ИВ РАН, 10 апреля 2006 г. — По URL: http://www.iimes.ru/rus/stat/2006/04-05-06.htm

[8] Нефтяная промышленность возникла в стране в начале XX в., когда Уильям д’Арси, получивший в 1901 г. концессию, охватывавшую 75% территории Ирана, открыл в 1908 в районе Персидского залива промышленные месторождения нефти. Англо-Иранская нефтяная компания, в которой основная доля акций принадлежала правительству Великобритании, осуществляла добычу до 1951 г., когда вся нефтяная промышленность была национализирована правительством Мохаммеда Мосаддыка. Для руководства отраслью была создана Иранская национальная нефтяная компания (ИННА, National Iranian Oil Company). В 1954 г., после свержения правительства Мосаддыка, шах, установивший диктаторский режим, заключил новое соглашение с Международным нефтяным консорциумом, в котором участвовали американские (40% капитала), британские (40%), англо-голландские (14%) и французские (6%) компании. Вплоть до исламской революции 1979 консорциум оставался основным производителем иранской нефти и распоряжался месторождениями, на которые приходилось около 90% всей добычи. В 1973 г. контроль за добычей перешел к National Iranian Oil Company, все права, принадлежавшие ранее иностранному капиталу, перешли к ИННА.

[9] За 2004-2008 гг. в различные сферы нефтегазовой промышленности Ирана (бурение, добыча, разведка и переработка) было инвестировано более 70 млрд. долларов, из которых 48 млрд. приходятся на долю внутренних инвесторов, а оставшаяся часть — на долю зарубежных инвесторов. — Сажин В.И. Иран: политико-экономическая ситуация (май 2009 г.)// Институт Ближнего Востока. — По URL: http://www.iimes.ru/rus/stat/2009/26-06-09b.htm

[10] Основной упор в развитии отрасли делается на освоение самого крупного в стране газового шельфового месторождения «Южный Парс» (крупнейшего не только в Иране, но и в мире; его разведанные запасы оцениваются в 25 трлн. кубометров газа). В его разработке участвуют иностранные компании Samsung Engineering, National Petroleum Construction Co (ОАЭ), TotalFina Elf ENI (Италия), Agip, Statoil, Gas de France, Petronas, Royal Dutch Shell, BHP Petroleum, LASMO, Hyundai Heavy Industries и «Газпром». Разведанные запасы месторождения «Северный Парс» составляют около 1,3 трлн кубометров газа. К числу других наиболее крупных месторождений Ирана относятся континентальные месторождения Нар-Канган, Агхар-Далан, Сархун-е-Ман и Табнак на юге Ирана, месторождение Зирех в провинции Бушехр, месторождение Хома в провинции Фарс и газовый резервуар нефтяного месторождения Хуфф. Приоритетными в инвестиционных планах Ирана в развитии газовой промышленности являются проекты создания мощностей по производству и экспорту LNG. Несколько фаз развития газового месторождения «Южный Парс» должны, по замыслу иранцев, к 2010 году обеспечить выход Ирана на бурно развивающийся мировой рынок LNG.

[11] Или ГИПИ — «газопровод Иран-Пакистан-Индия».

[12] Железная руда для этого предприятия поступает с месторождений в районе Бафка (недалеко от Йезда). Залежи железной руды обнаружены также в районе Эрака и Бендер-Аббаса. Наиболее значимыми с коммерческой точки зрения являются месторождения медных руд. Проект освоения крупных залежей (450 млн. тонн с содержанием металла 1,2%) в районе Серчешме, недалеко от Кермана, был практически готов к началу революции, но добыча медной руды началась только в 1982 г. Вплоть до 1989 г. масштабы эксплуатации были значительно меньше потенциальной производительности, оцениваемой в 150 тыс. тонн медного концентрата в год. Месторождения в Серчешме, а также еще не разрабатываемые залежи в Белуджистане и Йезде могут превратить Иран в один из ведущих производителей меди в мире.

[13] До революции эти руды, а также хромиты (в районе Бендер-Аббаса) и барит (добывается недалеко от Кума) формировали важнейшие статьи вывоза, но в 1980-х гг. их экспорт заметно сократился.

[14] В различные периоды зависимость от нефтедоходов изменялась. В 1977 г. уровень доходов от продажи нефти достигли 45% ВВП. Несмотря на существенное снижение добычи нефти, в 1990 доля нефти в доходах государства равнялась 21%, сократившись приблизительно (50% в 1984 г., 70% — в 1976 г.). Финансовое положение Ирана после 1993-1994 гг. оказалось неустойчивым, что было вызвано падением цен на нефть, необходимостью обслуживанию внешнего долга, накопленного во время заимствований 1990-1992 гг., неспособностью государства увеличить не связанный с нефтью экспорт, а также сокращением помощи от международных организаций.

[15] Мехди Санаи. Отношения Ирана с центральноазиатскими странами СНГ. Социально-политические и экономические аспекты». — М., 2002. — С. 128.

[16] Потенциально отрицательное влияние активизации казахстанско-иранских и узбекистанско-иранских отношений для этих двух стран объясняется тем, что РУ и РК — это две страны-участницы ШОС, наиболее уверенно следующие так называемой «многовекторности» и для них мнение США (в этом контексте — естественно, негативное) имеет значение. Киргизия и Таджикистан в этом плане более управляемы, и, получив определенные, прежде всего экономические, дивиденды от сотрудничества с Ираном (и в рамках ШОС), от России или Китая, могут и пренебречь частью своих отношений с западным сообществом, неспособным подобных дивидендов и преференций им предложить. Для РТ дополнительным и мощным фактором в пользу ИРИ являются уже существующая зависимость, высокий потенциал релегиозной сферы и этнокультурная связь.

[17] Свыше миллиона пакистанцев работало на Ближнем Востоке. Деньги, переведенные ими на родину, в 1977/78 году превысили 1,1 миллиарда долларов (рост в 14 раз по сравнению с 1971/72 годом). Были годы, когда по объемам таких поступлений Пакистан занимал одно из первых мест в мире, получая ежегодно свыше двух миллиардов долларов, что значительно облегчало его экономическое положение. Переводы от выехавших за рубеж пакистанцев еще продолжают играть важную роль в доходной части внешних поступлений.

[18] С помощью СССР был построен и в 1980 г. был введен в эксплуатацию металлургический комбинат близ Карачи.

[19] После раздела 1947 г. некоторые из гидротехнических объектов, обеспечивающих наполнение каналов на территории Пакистана, оказались в пределах Индии. Спор о правах на речной сток разрешился при посредничестве Всемирного банка подписанием в 1960 г. Договора о водах Инда. Индия получила право контроля над стоком рек Рави, Биаса и Сатледжа, а Пакистан — над стоком Инда, Джелама и Чинаба. В 1960-е гг. была сооружена крупная земляная плотина Мангла на пограничной с Индией реке Джелам, а в 1976-1977 гг. — плотина Тарбела на р.Инд.

[20] Основные залежи газа были разведаны в Суи (Белуджистан) в 1952 г., затем последовали открытия в Пенджабе и Синде. Нефть впервые была обнаружена в пенджабском округе Атток перед Первой мировой войной. По состоянию на 1 января 2005 г. доказанные запасы нефти в Пакистане составляют 28 млн. барр. Пакистан добыл 60000 барр./день в 2004 г. и вышел на уровень добычи 64000 барр./день в 2005 г. (согласно национальным статданным, 61 774 барр./день в 2003—2004 и 66095 барр./день в 2004—2005). При этом ежегодное потребление в 2005 г. составило 353000 барр./день (17,4 млн. т). По сравнению с 2004 г. потребление возросло на 8,8%. Доказанные запасы природного газа в Пакистане на конец 2005 г. равняются 0,96 трлн куб. м (34 трлн куб. фут.). При этом в стране в 2005 г. было извлечено 29,9 млрд. куб. м. По сравнению с 2004 г. рост добычи составил 11,5%. — «Статистический обзор мировой энергетики — июнь 2006 г.». British Petroleum. — Июнь 2006 г. — По URL: http: //www.bp.com.

[21] Для сравнения: в Турции—120 Вт, в Индии —12 Вт.

[22] После рекордного урожая хлопка в 1991 г. промышленники и аграрии оказались в шоковом состоянии, ибо сначала от жестокой засухи, а потом переувлажнения на хлопковые поля напал вирус, уничтожающий посевы. Чтобы ослабить остроту кризиса, правительство приняло ряд экстренных мер, ограничив экспорт хлопчатобумажной пряжи, понизив импортные пошлины на искусственные волокна, увеличив закупки хлопка за рубежом (в частности в Туркменистане). Однако все это не помогло кардинально исправить положение.

[23] Производство инструментов в Сиялкоте. В неформальном секторе Фейсалабада и других городов действуют многочисленные малые хлопкоткацкие предприятия. В ряде пенджабских поселений выросли мастерские по изготовлению сельскохозяйственного инвентаря, насосов и дизельных двигателей. Быстро развивается ковроделие, наращивается производство спортивных товаров (футбольных и других мячей, хоккейных клюшек) и хирургических инструментов.

[24] South Asian Journal, April — June 2004, p.113; Asian Development Bank, Key Indicators of Developing Asian and Pacific Countries, 2007, p.321.

[25] Учитывая колоссальные масштабы китайского проникновения в страны Африки, этот транспортный коридор в перспективе может быть задействован и на африканском направлении. С 2000 г. товарооборот между КНР и странами Африки вырос в пять раз и достиг 50 млрд. долларов в 2006 г. Африканский экспорт нефти в Китай в 2006 г. составил 760 тыс. баррелей нефти в сутки, что составило около 30 % от всего экспорта с континента. В частности, Ангола по объему поставок нефти в Китай обогнала Саудовскую Аравию. Импорт нефти из стран Ближнего Востока составлял 47 %, из стран АТР — 18 %, из Африки — 20 % . — «Статистический обзор мировой энергетики — июнь 2006 г.». British Petroleum. — Июнь 2006 г. — По URL: http: //www.bp.com. В 2006 г. товарооборот Китая со странами Африки составил 55,5 млрд. Долларов, в 2007 г. — 70 млрд., в 2008 г. объем китайско-африканской торговли достиг 107 млрд. долларов, то есть по сравнению с 2006 г. увеличился на 50%. Обострение мировых экономических способствовало ослаблению позиций развитых в Африке США, Японии, государств Евросоюза. Это соответствует долгосрочным интересам КНР, имеющей планы экспансии в Африке, и мировой кризис не является препятствием для их реализации.

[26] 25 ноября 2006 г. Пакистаном и КНР был подписан Совместный пятилетний план (на 2007-2011 гг.) по развитию экономического сотрудничества между двумя странами. Документ предусматривает кооперацию по разным направлениям, в том числе, в области сельского хозяйства, производстве товаров, добыче полезных ископаемых, энергетике, сотрудничестве в сфере инфраструктуры, IT, туризма, финансовой сфере, техническом содействии.

[27] Усилия пакистанской дипломатии в настоящее время сосредоточены на введении в действие положений Четырехстороннего соглашения между Пакистаном, КНР, Киргизстаном и Казахстаном о транзитных перевозках по использованию Каракорумского шоссе, подписанного 9 марта 1995 г. Соглашение вошло в силу в мае 2004 г.

[28] Grare Frederic. Le Pakistan face au conflit afghan (1979-1985)// Le Monde diplomatique. — Paris, 1998. — Avril. — P. 31.

[29] Baker Spring. Nuclear Energy Cooperation with India Will Strengthen U.S.—India Ties. Executive Memorandum #1007, July 25, 2006.