— Сергей Сергеевич, как известно, энергокабель был готов ещё в октябре. Скажите, почему строительство энергомоста стало первоочередной задачей, а не, например, строительство генераций на полуострове? Можно ли было создать наземную инфраструктуру быстрее?

— Федеральная целевая программа развития энергетики Крыма была принята только в августе 2014 года, то есть всего лишь за один год с небольшим. Программа предусматривала строительство энергомоста и собственной генерации в Крыму. При этом энергомост – это не просто кабель по дну Керченского пролива, это очень сложная энергетическая инфраструктура, которая включает в себя воздушные линии энергопередач от Ростовской атомной электростанции, откуда, собственно, эта энергия и идет. Она доходит до Таманского полуострова. Там строится 500- киловольтная подстанция, дальше как раз и происходит прокладка кабельных линий по дну Керченского пролива, с заглублением где-то на 2,5 метра, после чего эти линии выходят на уже берегу Крымского полуострова, и там происходит развитие местной распределительной сети. То есть, с точки зрения самого процесса прокладки кабеля, он занимает, на самом деле, не больше месяца, а вот вся остальная инфраструктура, со строительством многокилометровых воздушных линий, строительство подстанций, развитие и изменение конфигурации мощностей, установление различных приборов автоматики, и так далее – все это сложный процесс. Если сравнивать, например, процесс изменения энергетики Сочи, перед Олимпиадой, то это занимало гораздо больше времени, несколько лет. Только одно проектирование заняло там почти год. Хотя по масштабу, задача Сочи ничуть не крупнее, более того, задача обеспечения Крыма даже более сложная. И то, что это сейчас делается за год с небольшим, можно считать высокими сроками, учитывая очень большой ритм работы. По многим процессам, которые сейчас происходят, документация даже не поспевает, то есть документацию согласовывают и утверждают уже позже, потому что если бы делали наоборот, то, конечно, это годы бы занимало.

— Ваше личное экспертное мнение. Не кажется ли вам, что сама идея энергомоста, в качестве экстренного спасения полуострова, не очень актуальна? Может быть, нужно было сразу строить станции, которые работали бы на местном добытом газе, либо же, в будущем, на проложенном газопроводе?

— Стояла задача обеспечить надежное снабжение Крыма, а надежность подразумевает наличие как минимум двух источников снабжения. Всем известно, что сети, распределительные сети Крыма, очень сильно изношены, поэтому любая аварийная ситуация – это сразу проблема с энергоснабжением. Поэтому и программа предусматривала два захода: со стороны материка кубанской энергосистемы, и возможность внутреннего развития генерации. Был вопрос: делать ли это по принципу распределенной генерации, то есть не связанной в единую энергосистему. Но так как у нас стоит задача, связать крымскую энергосистему с единой энергосистемой России, то выбран был этот вариант. Считалось, что украинские энергетики – адекватные люди, и я, кстати, так до сих пор считаю. Но политики не столь адекватны, как украинские энергетики. Энергетики до сих пор бы продолжали поставлять электроэнергию и в этом году, и в следующем году, без проблем, но вот такие, так сказать, проблемы, действительно, ставят под сомнение надежность поставок. Поэтому, я считаю, что, в принципе, был выбран правильный путь, с точки зрения системности, и долгосрочности подхода.

— Сначала энергомост?

— Сначала энергомост, потому что он быстрей всего делался. Я не совсем согласен, что в Крыму очень много личного газа, сейчас Крым добывает там, порядка миллиарда кубометров газа для собственного обеспечения. Чтобы увеличить добычу требуются, опять-таки, инвестиции и оборудование. Мы знаем, что Крым находится под санкциями, это тоже осложняет развитие работ на шельфе Крыма, где идёт добыча газа, и строительство электростанций, потому что линейка того же самого оборудования, особенно газовых турбин для Крыма сильно сужена. Не каждый готов, поставлять оборудование, в силу того, что Крым под санкциями, и возможны как раз ответные меры со стороны Госдепа США или Еврокомиссии. Поэтому задача непростая, есть внешние ограничения, и крайне сжатые сроки. Поэтому было выбрано наиболее быстрое решение, и, по крайней мере, долгосрочное с точки зрения надежности и сточки зрения будущего развития.

— Вот еще такой вопрос. Мы говорим немножко в прошлом, надеюсь, уже…

— Да.

— К моменту публикации ситуация изменится. Но простые жители пишут в соцсетях, иногда и в СМИ просачивается информация что, не смотря на то, что наши федеральные каналы говорят, что все стабильно и под контролем, при распределении энергии во время веерных отключений, не ко всем эта электроэнергия доходит. Почему возникают эти проблемы, почему не справляются местные генераторы при распределении? Это сложность в организации процесса в чрезвычайной ситуации, или же здесь какие-то недоработки местных властей и местного представительства министерства энергетики?

— Если мы берем Крым, как единую энергосистему, то на сегодняшний момент, для того, чтобы Крым обеспечивал свою жизненную потребность, необходимо чтобы там работало примерно 900 МВт мощностей, внутренних или откуда-то привнесенных. В идеале – даже чуть больше. Этого мы не имеем, в наличии там только 340 МВт на текущий момент. Поэтому Крым вынужден функционировать не как единая энергосистема, где есть свободная передача энергии из одного рукава в другой рукав, а как, два изолированных острова. Есть остров Севастополь, и есть остров Симферополь и окрестности. Как раз эти «острова», обеспечены внутренней генерацией Крыма — мобильными газотурбинными установками. Далее, все остальные объекты, которые находятся дальше этих «островов», работают по системе переключения: подали в один из рукавов, на одну из линий электроэнергию – и она как-то дошла. Но система изначально не была предусмотрена работать в таком режиме, есть два острова – а дальше мы разруливаем по рукавам, по этим линиям электрическую энергию. Она у нас всегда работает как единая система. Поэтому, конечно, есть сложности, они чисто технические, когда невозможно вот так взять и переключить, чтобы эта энергия дошла до какого-то отдаленного поселка или города полуострова, в этом как раз сложности. Плюс, надо понимать, что сети, все-таки, не новые, как они в 70-е годы были построены, фактически с тех пор никто ими не занимался. Поэтому я понимаю, что там сложности введения режимов и не все так просто. В больших городах это проще делать, там есть своя генерация, есть мобильные ГТС, ну, и сейчас очень активные жители дизелем запасаются.

— Что касается дизелей, говорят, что еще в прошлом году было завезено огромное количество этих дизель-генераторов, и тем не менее, доносятся сообщения о том, что не работают какие-то школы, где-то дизели вообще не поступают, больницы и так далее. Как вы прокомментируете эту ситуацию, и в чём здесь причина?

— Изначально, и мобильные и газотурбинные установки и дизель-генераторы были резервным питанием, то есть питание всего на несколько часов, это не питание постоянного характера, как сейчас уже происходит вторую неделю подряд. То есть эти источники работают несколько часов, ну, может быть, день или два, поэтому и были завезены как раз под эти нужды. Никто не думал, что настолько долго будет перерыв в энергоснабжении, поэтому мобильные ГТС развернули буквально за 1,5 часа, как только электричество перестало поступать с Украины. Дизели начали постепенно подключать, потому что они же не находились в том месте, где это необходимо. Роддома и какие-то места, где действительно это социально, жизненно необходимо, имели дизеля, а какие-то прочие социальные объекты, понятно же, что не у каждой школы он находился во дворе. В этой сложной задаче попытаться как-то увязать внутреннюю систему энергоснабжения, с возможностью внешних источников, резервных, с подводкой дизелей, порой было трудно. Понятно, что завезти в регион, 1000 МВт дизелей и электромобильных ГТС, невозможно, их просто нет в таком объеме, ведь это, все-таки, было резервное питание, а сейчас оно превратилось в постоянное, вот в этом и заключается главная проблема.

— Вчера была озвучена очень интересная история про возобновляемые источники энергии. Почему, на ваш взгляд, мы не можем ориентироваться на этот вид электроэнергии в Крыму? И в чем нюанс возникновения вообще вот этих ветряных, солнечных электростанций в Крыму, которые даже для России являются каким-то прогрессивным видом?

— Действительно, солнечные, ветровые станции – это некий эксклюзив, но надо понимать, что в бытность украинских властей, схема строительства ветровых и солнечных электростанций была возможностью подоить бюджет. Только станции за самые высокие капитальные затраты, на мой взгляд, были чуть ли не самые высокие в мире. После чего украинские тарифные органы установили тариф, который был почти пол доллара за кВт/ч. Такого тарифа нет ни у одного источника генерации в мире, какой бы он не был – зеленый, или фиолетовый. Понятно, что при таких тарифах, станция окупается ни за десять лет, как обычно, а может быть, и за несколько десятки лет вряд ли окупится. Поэтому сейчас, когда эти объекты уже функционируют вне рамок украинской энергосистемы, был вопрос в правовом статусе. Просто до сих пор, все-таки там были украинские собственники. Тариф снизили почти в 10 раз, но вот вопрос, что выкупать по той оставшейся остаточной стоимости, которая была, она завышена? Вот тут есть сложности. Никто не против развития ВИА на территории Крыма, но только по адекватным затратам, по адекватным ценникам, и на современном оборудовании – тогда это будет нормально функционировать. Но как схема выкачивания денег из бюджета – это не проходит.

Беседовал Иван Скориков