ИА Республика

Россия ждет, что Кыргызстан уже в этом году подаст пример другим бывшим советским республикам, вступив в Таможенный союз. Но он туда не спешит. Удастся ли расшевелить Кремлю кыргызское руководство в ходе визита в Москву президента Кыргызстана Алмазбека Атамбаева?

Заведующий отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ Андрей Грозин, рассуждая о предстоящем визите президента Атамбаева в Россию, предположил, что Кыргызстан будет всячески тянуть процесс вступления в Таможенный союз, выторговывая себе побольше преференций. Насколько удачно? Об этом — наш разговор с политологом.

— Андрей Валентинович, 23 февраля ожидается в Москву визит президента Кыргызстана Алмазбека Атамбаева, однако внимание к этой встрече со стороны журналистов и экспертов уже довольно высокое — многие считают, что Атамбаев едет в Москву за деньгами, и если получит, то республике удастся избежать правительственного кризиса, который пророчат уже на март…

— Я думаю, что темы на переговорах действительно будут сугубо хозяйственные. В первую очередь, Атамбаев будет стремиться протолкнуть вопрос о выделении кредита, давно обещанного, из антикризисного фонда ЕврАзЭС ($106 млн — ред.). Деньги зависли, никак не могут дойти до кыргызской экономики. Кстати, как признал премьер-министр Кыргызстана господин Бабанов, сама кыргызская сторона не может четко сформулировать соответствующую документальную базу под получение этих кредитов. То есть предметом переговоров будут деньги, кредиты, тарифы, в первую очередь — на ГСМ.

— А Таможенный союз? В прошлом году Кыргызстан подал заявку и обещал уже до конца 2012 года стать новым членом Союза.

— Россия сейчас ждет от Кыргызстана более предметных шагов в этом направлении. Несмотря на то что комиссия по вступлению была создана еще в конце прошлого года, в Кыргызстане не форсируют этот процесс. Очевидно, ожидая предоставления конкретных предметных и многочисленных льгот, договоренностей по отдельным направлениям переговоров. Также Кыргызстан рассчитывает получить максимально возможные преференции от остальных участников Таможенного союза и, естественно, в первую очередь, от России.

— Как оценивает столь предприимчивый подход Россия?

— Россия прекрасно видит стремление Кыргызстана не форсировать события, отложить вопрос на потом, то есть некоторое лукавство со стороны кыргызских партнеров. Да, комиссию создали, документы готовятся, но есть ощущение, что Кыргызстан со своей стороны не собирается вступать. Россия между тем заинтересована в том, чтобы решить этот вопрос как можно скорее, чтобы обещания Бишкека вступить в Таможенный союз до конца 2012 года не оказались пустыми.

— Есть серьезные основания для сомнений?

— У меня лично, например, есть. Даже если кыргызская сторона и активизируется в этом вопросе, чисто технически произвести все согласования — и не только на уровне России, но с партнерами из Минска и Астаны — довольно сложно. А надо согласовать вопросы, связанные с тарифными барьерами, их унификацией, урегулировать проблемы, которые неизбежно возникнут из-за того, что Кыргызстан — член ВТО. Даже если Бишкек очень быстро будет действовать в этом направлении, что вряд ли возможно, учитывая то, в каком положении сейчас находится исполнительная и законодательная власть Кыргызстана (последняя в особенности), они просто не успеют выполнить свои обещания и реально вступить в Таможенный союз. Это технически не получится.

— Что еще тормозит этот процесс?

— Россия хотела бы, чтобы этот вопрос двигался быстрее, но идти на удовлетворение всех многочисленных пожеланий Бишкека по учету особенностей его экономической системы никто не заинтересован. Сейчас идет процесс торговли, как всегда, в таких случаях. Россия желает подтолкнуть Кыргызстан к более активным шагам для того, чтобы потом более плотно заняться вопросом расширения Таможенного союза за счет других членов.

— А как другие государства ТС смотрят на присоединение к их компании Кыргызстана?

— В Астане нет ярко выраженного желания данный процесс форсировать. В Минске пока нет аллергии к расширению Союза, но и стремления форсировать процесс расширения ТС и зоны свободной торговли пока тоже не наблюдается. Мнения партнеров надо учитывать, с ними надо вести переговоры, то есть и для Москвы здесь есть своеобразный цейтнот. Ясно, что сейчас, до инаугурации будущего президента, Россия занята другими вопросами. Но я думаю, что Кремль все равно будет стараться уговорить партнеров из Бишкека действовать побыстрее и не ограничиваться только формальным формированием комиссий, разработкой неких документов.

— Удастся ли Кыргызстану найти пути преодоления нежелания Астаны видеть эту республику в Таможенном союзе?

— У Астаны нет жесткого неприятия присоединения Кыргызстана. Другое дело, что есть масса опасений по поводу того, что Кыргызстан в рамках Таможенного союза создаст массу экономических проблем, в первую очередь, тем членам ТС, которые непосредственно с ним граничат, — Казахстану.

Опасения есть самого разного толка, в том числе экономического и социального характера. Например, как будет работать единый рынок труда. Россия может и 300 тысяч, и 400 тысяч, и полмиллиона трудовых мигрантов не заметить у себя. Для российской экономики и социальной сферы это небольшая цифра. А вот для Казахстана это проблема, потому что предоставлять равные экономические и социальные права своим южным соседям казахстанский бюджет не готов.

Кроме этого, есть проблемы, связанные с контрабандой из Китая в Кыргызстан и далее по региону, в том числе в Казахстан, где эти товарные потоки (в том числе наркотиков) уже обрастают сугубо специфическими вещами, например, в них уже появляется коррупционная составляющая. То есть существует масса вопросов, на которые Астана хотела бы получить от Бишкека четкие ответы, а их нет.

А еще Астана наблюдает желание России побыстрее Кыргызстан в этот Союз принять, но при этом позиция Казахстана учитывается Москвой во вторую очередь. Это тоже, наверное, Астане не нравится.

— И какой есть выход из ситуации?

— Насколько я знаю, сейчас соответствующие структуры господина Христенко, в первую очередь, очень серьезно и настойчиво пытаются убедить Астану в том, что Кыргызстан, взяв на себя обязательства по унификации своей законодательной базы, таможенной и социальной политики, будет эти обязательства выполнять. В Астане в этом абсолютно никто не убежден, там считают, что кыргызской элите надо верить очень осторожно и что необходимо создание четких механизмов контроля.

— А есть ли внутри Кыргызстана причины, из-за которых вступление в ТС может не состояться?

— Конечно, у меня нет абсолютно никакой убежденности в том, что до конца текущего года, когда Кыргызстан намерен якобы вступить в ТС, премьером останется господин Бабанов. Дело в том, что в Кыргызстане очень сложные отношения между законодательной и исполнительной властью. Настолько много конфликтов интересов — и личных в том числе, что правительственный кризис может быть вызван не только какими-то действиями тех или иных групп в парламенте, но даже банальной перепалкой по поводу того, кто на кого и как посмотрел.

Кстати, отсутствие понятных правил существования кабинета министров Кыргызстана многих в Казахстане напрягает. В России на это смотрят более спокойно, рассчитывая, что, если уйдет Бабанов, придет другой премьер, не вызывающий раздражения у кыргызских элитариев, сидящих в парламенте. По большому счету для России не важно, кто будет премьером — Бабанов, Сариев или кто-нибудь еще. Для нее это техническая вещь.

— А что касается Казахстана?

— А вот для Казахстана, который рассматривает Кыргызстан во многом как младшего брата, это большая проблема. С учетом межличностных факторов, с учетом неформальных обязательств тех или иных фигур перед теми или иными фигурами в Астане все это очень серьезно. Бабанова в Кыргызстане называют креатурой Астаны, которым дистанционно управляет Акорда, и трудно сказать, насколько эти обвинения соответствуют реальности.

На Бабанова сейчас катят бочку достаточно разные люди. Но я полагаю, что для Астаны Бабанов более приемлемая фигура, чем кто-то из выходцев с юга или политиков, которые меньше связаны с казахстанскими элитариями личными связями, бизнес-контактами и так далее.

— Почему?

— Если придет южанин, он может ориентироваться уже в большей мере на Ташкент, чем на Астану, со всеми вытекающими из этого последствиями. Здесь уже вопрос не о кыргызско-казахстанских взаимоотношениях, а более широкое поле для сомнений, для игры на поле кыргызской элиты. Это не создает у Астаны уверенности, что обязательства, взятые кыргызским правительством будут выполняться, потому что их будет брать один премьер-министр, а отвечать по ним придется другим, которые скажут: мы не подписывали эти документы.

— И такое возможно?

— Есть ощущение, что в Кыргызстане никто ни за что не отвечает, поэтому верить заявлениям и обещаниям нынешних кыргызских лидеров надо с известной долей осторожности, что Москва, собственно, и делает. Я думаю, и в Астане это прекрасно понимают. Отсутствие стабильности в политической системе — серьезная проблема, которая не добавляет доверия. 

Записала Татьяна Гарькавая