Недавно, с благословения замполита полка «Запад», побывал на позициях в Марьинке. Надо сказать, что Марьинка – это самая ближайшая к Донецку линия соприкосновения с противником. Буквально через километр, как кончается пригород Донецка, уже видны дома Марьинки. Мы выехали сначала на эту линию, отсняли небольшой материал, а потом уже встречались с комбатом и бойцами полка «Запад». Нам повезло, мой водитель и оператор Андрей, встретил там сослуживца ещё по 2014 году, по Славянску. Позывной «Дукати», и с ним получился хороший разговор. Настолько хороший, что самое лучшее, что можно сделать – это просто привести его здесь дословно, без комментариев и авторских замыслов. Всё сказано, поэтому всё будет услышано правильно.

— Расскажи, вот здесь вот Александровка, там через 150-200 метров Марьинка уже начинается. Ты же уже в Марьинку заходил?

— Да дважды заходили в Марьинку. Были тогда бои, были потери. Почему ушли не знаю, ребята тоже до сих пор думают, почему ушли?

— И в Мариуполь вы заходили.

— Ну да, и в Мариуполь тоже заходили. Почему ушли? Насколько я понимаю – не хотели потерять завод «Ильича». Якобы он был заминирован. Вот и вышли. В принципе причины этих уходов понятны – санкции. Ударили тогда по экономической системе России, насколько нам известно. Вся страна могла проснуться без хлеба. Нужно было России укрепиться в первую очередь. Ну и второе, то, что отошли, не хотели рушить города.

— Но, как пытаются выставить на Украине, что это военное поражение.

— Нет, военного поражения не было. Был просто приказ отойти. И в Авдеевке, и в Мариуполе, и здесь в Марьинке. Сейчас приходится выбивать. Тяжело, конечно, но получается потихоньку. Многие здесь выросли во время войны, всё равно нас уже не остановить, пока не выбьем полностью.

— Как ты считаешь, лично твое мнение, должно сохраниться такое государство, как Украина? Хоть в каком-то виде?

— Тяжело ответить на этот вопрос. К самой стране претензий нет, к народу. К отдельным людям – да, которые поддержали там фашизм. Можно даже логически подумать – восемь лет там людей зомбировали. И если мы не вобьём правильную информацию, правду, то да, Украина нам всегда будет мешать. Её всегда будут направлять сюда. Америка спала и видела, как русские будут убивать русских.

— Ну скажи, как настроение у ребят в целом?

— Ну проиграть мы эту войну не проиграем. Вопрос в том, что мы очень долго ждали. Устали. Вот все эти годы был запрет на огонь. Все страдали от того, что отвечать было нельзя. По нам бьют, а отвечать нельзя. Сейчас дали огонь и настроение, конечно, поднялось. Теперь пожалуйста, бейте, бейте. Подвозят всё, оружия хватает, людей хватает. Ребята с удовольствием, молодые вообще – я удивляюсь… в первые ряды бегут.

— И резервисты?

— И резервисты в том числе. Возраст с восемнадцати и старше… дай только оружие и всё…

— Поколение воинов выросло?

— Да выросло. Не знаю даже на чём они учились, но стремятся. Мы их стараемся сдерживать, кто постарше, поопытней. Неохота ребят терять, пусть учатся. Их поколение, наше поколение не виноваты в том, что произошло, но раз уж так сложилось — будем воевать. А победа, не победа – сейчас никто не думает, мы думаем, как завершить всё это. Думаем, как правильно воевать, меняем схемы, тактику, всё меняем.

— Вот ещё вопрос – у вас красные повязки, у россиян белые, это почему?

— У нас сначала тоже были белые, а у Луганцев красные, они тогда к нам зашли, ну и мы тоже стали красные одевать. Ну то есть, перемешано сейчас – белые, красные. Ну также, как и у противника – жёлтые, синие.

— Ну спасибо тебе. Будем жить, маэстро?

— Будем!