За стремлением интенсифицировать двустороннее партнерство скрываются региональные амбиции Ашхабада

24-26 марта состоялся государственный визит в Россию президента Туркмении Гурбангулы Бердымухамедова. В ходе переговоров с российской стороной 24-25 марта туркменский лидер обсудил развитие двустороннего энергетического партнерства, сотрудничество силовых ведомств и политическую ситуацию в Средней Азии.

Визит Бердымухамедова стал очередным шагом по сохранению текущего курса Ашхабада на поддержание «равноудаленной» линии сотрудничества с основными субъектами туркменской внешней политики, которыми являются РФ и Иран. В то же время на переговорах в Москве глава туркменского государства поднял вопрос о балансе сил в Средней Азии в контексте сохранения российского присутствия в регионе. При этом особый акцент туркменская сторона сделала на расширение взаимодействия с Москвой по линии силовых ведомств, а также развитии связей между Ашхабадом и СНГ.

В пользу первого утверждения свидетельствует тот факт, что из 11 подписанных по итогам переговоров двусторонних документов 6 пришлось на силовые ведомства, с особым акцентом на сотрудничестве России и Туркмении в области охраны туркменской границы. Второй вывод основан на факте резкой интенсификации активности Ашхабада в вопросе взаимодействия с СНГ (Туркмения участвует в работе этой организации в качестве «ассоциированного члена»), что находит отображение в согласованной повестке мероприятий Содружества, которые состоятся на туркменской территории в 2009 году. Ключевыми среди них станут заседание Совета министров иностранных дел СНГ (состоится в Ашхабаде 10 апреля) и Форум сельскохозяйственных производителей стран СНГ (намечен на ноябрь).

Содержание предметного пула российско-туркменских отношений по итогам визита 24-26 марта позволяет сказать, что Бердымухамедов продемонстрировал готовность не только учитывать российские интересы в Средней Азии, но и пойти на ряд уступок с целью получения поддержки Москвы в споре за региональное лидерство с Узбекистаном и Казахстаном. Формально нейтральный статус Ашхабада никогда не исключал наличия у местных элит амбиций регионального масштаба. В текущих условиях они получают воплощение в ставке на российскую поддержку с целью поэтапного выстраивания линии собственного доминирования в Средней Азии.

О наличии соответствующих амбиций Бердымухамедова свидетельствуют его участившиеся визиты в Иран (с начала 2009 года таковых состоялось уже два), а также проведение в Ашхабаде ряда международных форумов, посвященных региональной безопасности. Так, 10-11 марта в Ашхабаде прошел международный семинар «Центральная Азия и глобальные вызовы современности», участие в котором приняли представители 15 стран (Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Туркмении, Узбекистана, Азербайджана, Афганистана, Германии, Ирана, Китая, Турции, России, Франции, Словакии и США). Форум стал площадкой для активного продвижения туркменского пула вопросов повестки дня для стран региона, в частности, комплекса мер по урегулированию ситуации в Афганистане.

Следующей площадкой с аналогичными целями станет намеченная на 23-24 апреля международная конференция «Надежный и стабильный транзит энергоносителей и его роль в обеспечении устойчивого развития и международного сотрудничества». В ходе ее работы туркменское руководство намерено огласить собственные принципы энергетической безопасности в Средней Азии, которые будут предложены на рассмотрение участников форума.

Особое значение рост внешнеполитических амбиций Ашхабада приобретает на фоне очередных кадровых изменений в туркменском правительстве, состоявшихся в январе 2009 года. В число отставников попали министр обороны Агагельды Мамедгельдыев и вице-премьер Ходжамырад Гельдымырадов, курировавший экономику. По мнению Бердымухамедова, эти кадровые изменения должны позволить создать новую базу для развития страны, что можно воспринимать и как свидетельство намерения добиться усиления внешнеполитического влияния.

На российском направлении Ашхабад исходит из прагматичной позиции: туркменское руководство понимает, что РФ не уйдет из Средней Азии, что, в свою очередь, заставляет его находить точки для сближения позиций с Москвой. Текущими уступками, как было указано выше, является сотрудничество между силовиками (что явно не вписывается в военную доктрину нейтральной Туркмении), а также активность в формате СНГ. Поддержка Ашхабадом одного из институтов влияния Москвы на пространстве бывшего СССР – прямой сигнал российскому руководству о готовности исходить из позиции РФ в споре за контроль над Центральной Азией.

В целом общая линии Туркмении учитывает как внешнеполитические интересы Москвы (сохраняющей интерес к функционированию на территории бывшего СССР рада наднациональных структур), так и видение туркменского руководства, не заинтересованного в чрезмерной концентрации силы в регионе в одних руках. К тому же Ашхабад учитывает намерение РФ инициировать создание военной составляющей ОДКБ, равно как и реанимировать экономическое партнерство в формате СНГ на фоне сохранения негативных последствий глобального финансового кризиса. Последовательная реализация подобной линии в состоянии стать залогом успеха выбранной туркменским руководством тактики и выступить катализатором начала новой, более агрессивной политики страны в отношении соседей.

Демонстрируя готовность к взаимовыгодному двустороннему партнерству, Ашхабад в то же время продемонстрировал и границы возможных уступок. В частности, в ходе переговоров 24-25 марта была обойдена тема энергетического партнерства, а предполагавшееся к подписанию соглашение по газопроводу Восток – Запад было отложено для доработки. Нельзя исключать, что причиной этого оказалась позиция Москвы, которая предполагала добиться больших уступок от Ашхабада, чем те, которые были в итоге достигнуты. Также нельзя исключать, что пауза по проекту Восток – Запад продиктована стремлением добиться большей сговорчивости России на переструктурирование баланса сил в Средней Азии в выгодном Туркмении формате. В пользу «разменного статуса» данного документа свидетельствует заявление помощника президента РФ Сергея Приходько о том, что «в ближайшее время соглашение будет доработано и подписано», для чего в Туркмению отправится министр энергетики РФ Сергей Шматко.

Несмотря на «двойственный» статус газопровода (он может оказаться под контролем как РФ, так и стран Запада), в Москве оценивают его как важный сдерживающий механизм на пути реализации проекта Nabucco (несмотря на то, что платить за его строительство порядка $1,5 млрд Москве придется из своего кармана), что с большей долей вероятности заставит РФ согласиться с туркменским подходом к определению принципов политического взаимодействия в Средней Азии.

Относительно позитивный характер переговоров Дмитрия Медведева и Гурбангулы Бердымухамедова дает основание полагать, что перспективы взаимовыгодного характера развития двусторонних отношений весьма высоки. В пользу этого свидетельствует тот факт, что туркменская сторона подтвердила готовность к дальнейшим переговорам между двумя президентами, а также к участию в многосторонних политических форумах, подконтрольных Москве. Так, уже достигнуто принципиальное согласие о присутствии Бердымухамедова на экономическом форуме, который пройдет в Санкт-Петербурге в июне. Нельзя исключать, что сохранение формата встреч между двумя президентами позволит сторонам более детально определить двустороннюю повестку дня, а также найти точки соприкосновения по поводу ситуации в Центральной Азии.

Для России это означает приобретение относительно подконтрольного субъекта в стратегически важном регионе, для Туркмении – реализацию плана по усилению собственного политического влияния. Взаимная направленность усилий Москвы и Ашхабада в состоянии ослабить региональные позиции Узбекистана, снизить масштабность военно-политических инициатив США, а также создать дополнительные ограничители для чрезмерного политического возвышения Казахстана, амбиции которого все больше выходят за пределы регионального масштаба, что не может не беспокоить российское руководство.

В то же время ключевым сдерживающим фактором на пути реализации данного сценария остаются непредсказуемость и чрезмерно авторитарный характер туркменской власти. Борьба с культом личности Сапармурата Ниязова проходит параллельно наращиванию политического веса Гурбангулы Бердымухамедова. Нельзя исключать, что в перспективе его политические амбиции перевесят трезвый внешнеполитический расчет, что в состоянии вернуть отношения между РФ и Туркменией к непростому периоду 2001-2006 гг. Из поля зрения не должны выпадать и США. В случае, если Вашингтон в своих поисках альтернативы закрытой Киргизией авиабазе Манас постарается использовать туркменскую территорию, нельзя исключать роста прямой финансовой поддержки Ашхабада со стороны Запада, что в состоянии в корне изменить систему его долгосрочных внешнеполитических приоритетов.

Несколько меньшим «ограничительным» потенциалом обладает Европейский союз. Несмотря на то, что Брюссель в состоянии использовать тему газопровода Восток – Запад в своих интересах, перспективы реализации проекта Nabucco, а также финансовые возможности Брюсселя весьма низки, что не позволяет рассматривать его в качестве серьезного конкурента Москве.

Российско-туркменские переговоры продемонстрировали эффективность взаимодействия российских внешнеполитических институтов

Раунд российско-туркменских переговоров в Москве продемонстрировал относительно высокий уровень эффективности взаимодействия российских внешнеполитических институтов. Причем в работе по треку они продемонстрировали не просто согласованность действий, но и взаимодополняемость.

За подготовку визита на ранней стадии отвечал МИД России (она началась с поездки в Ашхабад первого замглавы внешнеполитического ведомства Андрея Денисова), после чего все вопросы перешли под контроль администрации президента (АП). Последняя, сохранив взаимодействие с МИД, задействовала в переговорах с туркменской делегацией весь комплекс ведомств, ответственных за их предметное содержание. В результате в процесс консультаций были вовлечены аппарат правительства, ФСБ, МВД, Генпрокуратура и Министерство сельского хозяйства РФ. По итогам переговоров АП продемонстрировала контроль над общим ходом диалога и его последующим развитием, а также механизмы прямого влияния на внешнеполитическую активность федеральных министерств. Это подтверждается тем фактом, что именно АП согласовывала предстоящий визит в Ашхабад министра энергетики Сергея Шматко.

Несмотря на то, что механизмы энергетической дипломатии были в весьма ограниченном формате задействованы АП на переговорах Медведева и Бердымухамедова, это обстоятельство компенсировалось содержательным характером дискуссии по другим направлениям. Тем самым АП в очередной раз подтвердила свой статус ключевого внешнеполитического института по направлениям, требующим непосредственного участия президента РФ.

Выводы и прогнозы: В среднесрочной перспективе следует ожидать завершения переговоров по вопросу газопровода Восток – Запад, контроль над строительством которого Ашхабад передаст Москве. Также следует ожидать, что в ходе дискуссии по линии СНГ туркменское руководство поставит вопрос об усилении регулирующих функций этого зависимого от России института с целью поддержания политической и экономической стабильности в Центральной Азии.