09 июня 2015 года в Санкт-Петербургском государственном университете под эгидой Комиссии Общественной Палаты РФ по гармонизации межнациональных и межрелигиозных отношений, Санкт-Петербургской митрополии РПЦ, а также Духовного управления мусульман Санкт-Петербурга и Северо-Западного региона России состоялась Всероссийская Конференция «Роль традиционных религий России в противодействии экстремизму в Северо-Западном регионе».

Помимо российских высоких гостей и экспертов в работе представительного общественно-политического форума принял участие и Верховный муфтий Сирии шейх Ахмад Бадр эд-Дин Хассуна.

Представляем доклад директора Фонда поддержки христианских церквей «Международный фонд Христианская Солидарность», сопредседателя Международной Ассоциации «Христианство и Ислам» Дмитрия Пахомова: «Роль Традиционных Религий России в Гармонизации Общественных Процессов»:

Исторически сложилось так, что в России на протяжении столетий представители различных религий жили рука об руку, совместными усилиями строя наше великое государство, самую большую страну в мире!

«От южных морей до полярного края

Раскинулись наши леса и поля.

Одна ты на свете! Одна ты такая —

Хранимая Богом родная земля»

(Гимн Российской Федерации)

В 20 веке, в период господства атеистической идеологии, роль религии в общественных процессах существенным образом сократилась, но в последние десятилетия, после краха коммунистической идеологии и сопутствовавшего ей «научного атеизма», религия вновь возвращается в «большую игру», оказывая все более возрастающее влияние на умы людей.

Объективный анализ актуальной межнациональной и межрелигиозной ситуации, как в самой Российской Федерации, так и в государствах образовавшихся после распада Советского Союза, а также вопрос, связанный с распространением экстремистских идей в исламской упаковке, увы, неутешителен!

Несмотря на купирование, в большинстве случаев, наиболее радикальных форм экстремистских проявлений – прежде всего, террористической деятельности радикальных групп исламистского толка – уровень бытовой ксенофобии среди русского населения, равно как и проникновения экстремистских учений в исламскую среду, следует признать достаточно высоким. Этническое и религиозное разнообразие России является как преимуществом, так и уязвимостью: продвижение экстремистских националистических и религиозных идей в таком обществе значительно облегчается, а при значительном ухудшении социально-экономической обстановки с высокой вероятностью приводит к внутриполитическому взрыву. Примером такого негативного варианта развития событий может служить история межнациональных конфликтов на пространстве СССР – постсоветском пространстве в период конца 80-х – начала 90-х годов. При этом в настоящее время, в отличие от указанного периода, значительно большую роль приобретает не национальный, а религиозный фактор.

На территории России экстремисты исламистского толка наиболее активны на территории Северо-Кавказского Федерального округа (Северного Кавказа). Именно на этой территории наиболее часты проявления самой радикальной формы экстремистской деятельности – терроризма. Такое положение дел обусловлено как историческими причинами (первая война в Чечне, период существования независимой «Ичкерии», контртеррористическая операция и стабилизация ситуации в Чеченской республике с последовавшим затем уходом исламистских радикалов, в частности, представителей «Имарата Кавказ», в другие регионы Северного Кавказа), так и специфическими условиями существования республик Северного Кавказа. Таковыми условиями являются демографические (высокая доля молодежи среди населения), социальные (высокое значение этно-клановых и родственных связей, в том числе при формировании органов власти и бизнес-элиты, и, как следствие, ограниченность социальных лифтов для молодежи) и культурно-исторические (традиционный уклад жизни, уважение личной силы и смелости, исторический опыт межнациональных конфликтов и конфликтов с Российской Империей) особенности региона. В этих условиях преимущественно исламские республики Северного Кавказа оказались восприимчивы к влиянию салафитских проповедников и пропаганде экстремистских организаций салафитского и ваххабитского толка (в том числе и уже упомянутого «Имарата Кавказ»), призывавших к джихаду — под которым они понимали борьбу с властями Российской Федерации за построение в будущем на территории Северного Кавказа независимого исламского государства.

В преимущественно исламских регионах Северного Кавказа наблюдаются две противоположные тенденции – внешняя стабилизация ситуации, выражающаяся в формировании жестких региональных политических систем и снижения количества радикальных силовых проявлений исламского экстремизма (в том числе терактов) и скрытая экспансия экстремистских и джихадистских идей на фоне общей исламизации молодежи. Наиболее активен этот процесс в Дагестане, где смена власти и последовавшая попытка нового руководителя Рамазана Абдулатипова переформатировать систему неформальных клановых и властных квот в региональной власти в значительной степени потерпела неудачу. В настоящее время процесс скрытой экспансии экстремизма джихадистского толка конвертируется в повышение силовой экстремистской активности. Примером подобной тенденции можно назвать теракты в г. Грозном в декабре 2014 года. Таким образом, минимум вооруженной и террористической активности экстремистов, достигнутый в результате подавления прежних, существовавших ещё с «чеченского» периода, радикальных движений, оказывается преодолен вследствие нарастания новых негативных тенденций в исламском сообществе Северного Кавказа.

На глубокое вовлечение молодежи республик Северного Кавказа с преимущественно исламским населением (Дагестан, Ингушетия, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия) в религиозную жизнь Ислама накладывается значительное повышение роли интернета и социальных сетей, делающих доступными агитацию иностранных радикальных джихадистских движений, а также агитация «миссионеров» этих движений непосредственно «на местах». Также негативную роль оказывает симпатия некоторой части имамов этих республик к салафитской версии Ислама, при этом данные представители духовенства не формируют негативное отношение к экстремистским джихадистским движениям и вооруженному экстремистскому подполью.

Особая ситуация сложилась в Чеченской Республике. Благодаря жесткой позиции руководства Чечни инфильтрация проповедников экстремистских структур практически полностью пресекается республиканскими силовыми структурами, а высокий уровень внимания руководства республики и республиканского исламского духовенства к религиозному образованию населения обеспечивает высокий уровень религиозной грамотности и профилактику вовлечения в экстремистскую деятельность.

Вместе с тем, экспансия экстремистов исламистского и джихадистского толка не исчерпывается Северо-Кавказским регионом. Схожим образом, посредством возможностей интернета и через агитацию миссионеров-экстремистов, происходит вовлечение в экстремистскую деятельность и в центральных регионах России. Здесь условиями, благоприятствующими такому процессу, является нелегальная миграция из государств Средней Азии и Закавказья с преимущественно мусульманским населением, влекущая формирование изолированных поселений мигрантов на производствах, строительных объектах, рынках и т.п., все более приобретающих признаки гетто. Необходимость отправления коллективной молитвы при небольшом количестве мечетей в столичных городах (Москва, Санкт-Петербург) и областных центрах центральной России, с одной стороны, формирует массовые скопления людей во время главных мусульманских праздников у мечетей, с другой – вынуждает создавать в мигрантских поселениях молитвенные дома, закрытые от внешнего мира, имамами в которых становятся либо некомпетентные в Исламе лица, либо непосредственно миссионеры экстремистских организаций. Возникает парадоксальная ситуация, когда исходно малорелигиозные мигранты из государств Средней Азии со светским режимом становятся сторонниками экстремистских исламистских движений в Москве или центральных регионах России.

В настоящее время в деятельности исламистского подполья в России и на постсоветском пространстве наблюдаются значимые негативные изменения. В основном они связаны со значительным усилением группировки «Исламское государство» (ранее известная как ИГИЛ)(запрещена на территории РФ), захватывающей новые территории в Ираке и Сирии и приобретающей черты реального государства – в частности, получающей контроль над нефтяными месторождениями и возможность финансировать свою деятельность за счет продажи нефти по сверхнизким ценам. Вторая важнейшая причина, актуальная для России – резкое увеличение спонсорской поддержки исламистских экстремистов в России из-за рубежа. В настоящее время США заинтересованы в дестабилизации ситуации в России и на постсоветском пространстве в целом. Таким образом, деятельность по стимулированию экстремистских движений исламистского и джихадистского толка в России и на территории постсоветского пространства осуществляется в соответствии с интересами США и имеет очевидную тенденцию к активизации.

Наибольшую опасность в этой связи представляет усиление центрально-азиатских исламистских движений, таких, как «Исламское движение Туркестана», «Исламское движение Узбекистана», «Джамаат Ансарулла» а также формирующееся в настоящее время движение «Хорасан». В исламистских движениях Средней Азии в настоящее время наблюдается перегруппировка и переход от прежней лояльности и подчинения Талибану (и, соответственно, его лидеру Мулле Омару) к непосредственному подчинению «Исламскому Государству». Так, лидер «Исламского движения Узбекистана» Усман Гади публично присягнул на верность главарю «ИГ» Абу Бакру аль-Багдади и признал его в качестве халифа.

Исходя из приведенных выше фактов можно с уверенностью констатировать, что в настоящее время проходит стадия укрепления экстремистского подполья. Неизбежен переход этого подполья к активным действиям – особенно в условиях публично декларируемой заинтересованности США в смене политического режима в Российской Федерации. Участники этого подполья могут быть задействованы в самых различных мероприятиях, в том числе в массовых беспорядках и террористической деятельности.

В 2014 году Россия вступила в жесткий геополитический конфликт с США, имеющий тенденцию к углублению. Активность антироссийской кампании в глобальных мировых СМИ, политическое давление на ЕС и мировое сообщество в целом, направленное на экономическую изоляцию России, а также попытки дипломатического «перехвата» союзников России указывают на глобальный характер и системность антироссийской политики США.

События 2014-2015 гг. показывают, что действующая администрация США перешла к системной антироссийской политике, ставшей приоритетом её внешнеполитической деятельности. В публичных заявлениях Президент США Барак Обама неоднократно ставил нынешнюю российскую политику в один ряд с такими угрозами миру, как деятельность ИГИЛ и лихорадка Эбола. Бараку Обаме в унисон вторят и некоторые европейские союзники Соединенных Штатов, вспомним хотя бы недавнее выступление Канцлера Германии Ангелы Меркель. Политика США, вопреки оценкам ряда российских политических экспертов, ставит своей целью не «сдерживание» России и тем более не достижение уступок с её стороны на украинском направлении, а свержение действующего Президента РФ с заменой высшего политического руководства страны на лояльную США фигуру, с последующей ликвидацией Российской Федерации в качестве единого государственного образования. Фактически мир вернулся к состоянию «холодной войны» — при этом военный и экономический потенциал России значительно слабее СССР. США перешли к полномасштабной экономической и политико-дипломатической войне против России – и, к сожалению, Россия оказалась слабо подготовленной к новым вызовам времени. Масштаб, глобальный характер и системность антироссийской деятельности действующей администрации США свидетельствуют, что она стремится решить «российский вопрос» радикально и в краткосрочной перспективе, в том числе и с применением радикальной исламистской компоненты.

Основная деятельность по предотвращению внутриполитических и внешнеполитических угроз для Российской Федерации в настоящее время возложена на уполномоченные органы государственной власти. Вместе с тем, в практической реализации указанных выше деструктивных влияний значительно возрастает роль технологии сетевых войн — для купирования угроз такого типа требуются неклассические подходы. Соответственно, повышается роль традиционных религиозных организаций, а также организаций гражданского общества, без содействия которых предотвращение политических угроз и продвижение интересов России в политической и гуманитарной сфере уже не представляется возможным!

Дмитрий Пахомов,

директор Фонда поддержки христианских церквей

«Международный фонд Христианская Солидарность»

09 июня 2015 г., Санкт-Петербург