Белоруссия вступила в 2012 год, являясь не только страной-членом Единого экономического пространства (ЕЭП), но и одним из его учредителей (наряду с Казахстаном и Россией). Особенностью функционирования ЕЭП следует считать его усеченную модель, поскольку изначально предполагалось участие в нем такого важного актора как Украина. Напомним, что Декларация президентов четырех государств (Белоруссия, Казахстан, Россия и Украина), подписанная в Москве 23.02.2003 года и Договор о создании ЕЭП (парафирован 19.09.2003) предусматривали учреждение Единого экономического пространства с зоной свободной торговли, таможенным союзом и общим рынком товаров, капиталов, услуг и рабочей силы, а также на последнем этапе создание валютного союза (к 2005 – 2007)[1].

Украина стояла у основания Единого экономического пространства, но позже, преимущественно по политическим соображениям, вышла из процесса его создания. Без Украины устойчивого развития и полноценного эффекта от экономической интеграции Белоруссии, Казахстана и России в рамках ЕЭП ждать нельзя. В то же время поспешный запуск достаточно «сырого» проекта в составе только трех стран объясняется в первую очередь их стремлением побудить украинскую сторону присоединиться к нему, учитывая те огромные финансово-экономические выгоды, которые он сулит уже на первом этапе объединения.

Поэтому далеко не случайно, что лидеры Белоруссии, Казахстана и России неизменно подчеркивают открытость ЕЭП для присоединения других государств. Вместе с тем условия, формы и детали приема новых государств-членов как в ЕЭП, так и в будущий Евразийский экономический союз их учредителями пока не определены. Российский президент Дмитрий Медведев довольно осторожно высказывается на эту тему, подчеркивая лишь готовность с каждым государством, претендующим на вступление в эти экономические структуры, обсуждать условия вступления, «в том числе с учетом экономической ситуации в каждой конкретной стране»[2].

Для Минска более важным представляется сохранить свободу маневра на других направлениях потенциальной интеграции (Евросоюз, ВТО и др.), где инициатором и гарантом МПО выступает не пугающая его своей энерго-ресурсной «имперскостью», финансовыми аппетитами и не имеющая передовых технологий Россия, а блоки успешных, экономически развитых и передовых государств. Белорусская сторона не скрывает этого, по крайней мере, президент РБ Александр Лукашенко заявил Нурсултану Назарбаеву и Дмитрию Медведеву, что «мы не ставили своей целью отгородиться от остального мира. Напротив, необходимо развивать торгово– экономическое сотрудничество с другими странами и наднациональными структурами в рамках международного разделения труда…»[3].

Такая тенденция вполне понятна, учитывая, например, стабильный на протяжении ряда лет и довольно прибыльный характер торговли Белоруссии с Европейским союзом. Для сравнения — по итогам одиннадцати месяцев 2011 года сальдо торговли со странами Евросоюза у Республики Беларусь в очередной раз сложилось положительное: более 6,3 млрд. долларов США (при рекордном объеме товарооборота в 21,8 млрд. долл.), а со странами Таможенного союза отрицательное: — 9,4 млрд. долл. (объем товарооборота – 35,6 млрд. долл.)[4]. Правительство вполне отдает себе отчет в том, что Белоруссия со своей открытой экономикой критически зависит, как от внешних рынков сбыта продукции национального производителя, так и от внешних ресурсов, и в силу этого «не может оставаться страной-одиночкой в современном мире»[5]. Александр Лукашенко в одном из интервью западноевропейским СМИ акцентировал внимание на том факте, что на внутреннем рынке Белоруссии потребляется только 25–30% того, что производится её предприятиями, а национальная экономика полностью зависит от импорта энергоресурсов и сырья. Это, по мнению белорусского президента, и диктует «многовекторный» внешнеполитический курс, курс на то, «чтобы быть открытой и доступной страной»[6].

13 декабря прошлого года Александр Лукашенко в интервью р/с «Русская служба новостей» откровенно сказал, что задача белорусской власти «найти такой коридор, по которому ты можешь пройти, не задев интересов других, и не продаться, не продать свой суверенитет»[7]. Однако понимая, что процесс присоединения Белоруссии к иным экономическим союзам или вхождения в другие интеграционные системы обусловлен Западом в первую очередь отказом от политической ориентации на тесное сближение с Россией, республиканское руководство в последнее время все чаще стало давать сигналы не только о неустанной борьбе за независимый суверенный статус Беларуси, но и своем видении конца Союзного государства. В этом ряду наряду с демонстративным шагом президента РБ, который на встречах глав государств ЕврАзЭС, СНГ и ОДКБ в Москве был единственным, прикрепившим на лацкан пиджака значок с национальным флагом (минский официоз объяснил это стремлением Лукашенко на саммите отстаивать суверенитет Республики Беларусь[8]), отмечались более тревожные заявления белорусского президента о судьбе Союзного государства.

Комментируя подписание в Кремле 18 ноября 2011 года президентами России, Белоруссии и Казахстана Декларации о евразийской экономической интеграции и договора о Евразийской экономической комиссии, Александр Лукашенко не исключил возможности закрытия «дублирующего» проекта создания Союзного государства, «если интеграция в ЕЭП наберет большую скорость, чем в Союзном государстве»[9]. Возможно, такая позиция Минска объясняет полную безрезультатность заседания Высшего госсовета Союзного государства в «Горках-9» (25.11.2011). Позже Лукашенко прямо заявит, что Союзное государство Белоруссии и России перестанет существовать, как только Единое экономическое пространство достигнет такого же уровня интеграции[10]. Заодно Александр Лукашенко решил, что с 2012 года РБ перестает производить выплаты взносов в ЕврАзЭС, поскольку появилось Единое экономическое пространство, а чиновники ЕврАзЭС показали свою полную бесполезность. При этом белорусский лидер полностью игнорировал тот факт, что исторически и Таможенный союз и ЕЭП формировались в рамках ЕврАзЭС, да и самый первый общий таможенный тариф из унифицированных ставок пошлин белорусских, казахстанских и российских товаров был сформирован в границах этого МПО[11].

Огромное значение придает Минск «историческому» принципу, заложенному в принятие решений на уровне наднационального органа ЕЭП – Евразийской экономической комиссии, который исключает, с его точки зрения, доминирование России в этом интеграционном объединении. Это первая и самая крупная в этом плане дипломатическая победа белорусской стороны, которая ранее в рамках Союзного государства годами (в том числе в проекте закона об избрании Палаты представителей Парламента Союзного государства) и комиссии Таможенного союза (у России в Комиссии ТС было 57% голосов) безуспешно пыталась реализовать декларируемый ей принцип «одна страна – один голос». Трудно, невозможно объяснить, почему российская сторона так поспешно согласилась с подобным принципом функционирования Евразийской экономической комиссии, который явно не соответствует национальным интересам и экономическому потенциалу России (80% от совокупной экономики СНГ).

Именно с новым порядком принятия решений в Евразийской экономической комиссии связывает белорусское руководство гарантии того, что, «теперь станут невозможны нефтяные, молочные и прочие торговые «войны» и, наоборот, в перспективе станут возможны единые условия для субъектов хозяйствования, которых добивались у Москвы все последние годы»[12]. С большим удовлетворением белорусские СМИ растиражировали высказывание бывшего премьер-министра РБ Сергея Сидорского, ставшего членом коллегии (министром) по промышленности и агропромышленному комплексу ЕЭК: «в ЕЭК будут входить по три представителя от каждой страны, имеющие равные права в комиссии и принимающие все решения коллегиально» и заявление вице-премьера РБ Сергея Румаса о том, что вопрос введения единой валюты в Едином экономическом пространстве не стоит и в Москве не обсуждался.

С другой стороны можно отметить, что не сбылись надежды и ожидания Минска, связанные с вхождением Белоруссии во Всемирную торговую организацию вместе и одновременно с другими странами-членами Таможенного союза — Казахстаном и Россией. Как известно, уругвайские соглашения ВТО предусматривают возможность вступления в эту организацию определенных интеграционных объединений, подобных ТС, но Россия не стала ждать и готовить почву для такого процесса, опередив, таким образом, Белоруссию и Казахстан.

Часть II. Узел противоречий и поиски компромиссов

Уже на первом этапе формирования правовой базы Единого экономического пространства, который начался 16 августа 2006 года с решения Межгосударственного совета ЕврАзЭС, выявился целый комплекс противоречий между тремя странами. На его анализ и поиск путей выхода из тупика ушло значительное время. Между тем устойчивое развитие ЕЭП возможно только при условии однородности, единообразия его норм права, не говоря уже о безусловном характере их применения во всех государствах-членах этой МПО. Только 19 декабря 2009 года правительствам Белоруссии, Казахстана и России удалось согласовать компромиссный план действий, который предусматривал деление «базовых» документов на четыре пакета.

Поскольку первоначально считалось, что странам-участницам проекта ЕЭП необходимо согласовать двадцать принципиальных вопросов межгосударственного партнерства, то первый пакет из 14 документов запланировали подписать до 1 января 2011 года и ввести в действие до 1 июля 2011 года, а второй пакет из шести документов подписать до 1 июля 2011 года и ввести в действие до 1 января 2012 года. Позднее удалось методом объединения сократить совокупный пакет соглашений до 17. Это позволило подготовить некую правовую базу для пробного запуска проекта Единого экономического с 1 января 2012 года. При этом стоит отметить, что быстрее и легче всего правительствам «тройки» удалось прийти к согласию по вопросам единых правил технического регулирования, принятия мер по противодействию нелегальной трудовой миграции из третьих стран и правового статуса мигрантов, а также доступа к услугам естественных монополий в сфере электроэнергетики.

Что касается третьего пакета документов, затрагивающих весьма чувствительные стороны функционирования национальных экономик, то в силу неготовности сторон, прежде всего Белоруссии, было решено отложить на более поздние сроки введение в действие целой группы документов, а на отдельные соглашения наложить временный мораторий.

Государства-члены ЕЭП, например, оказались не в состоянии на макроэкономическом уровне согласовывать параметры национального долга, дефицита бюджета и инфляции. На фоне вполне благополучных России (темпы инфляции 6,1%[13]) и Казахстана положение белорусской экономики выглядит катастрофическим: отрицательное сальдо во внешней торговле товарами -4,4 млрд. долларов, услугами -2,1 млрд. долларов США; инфляция в 2011 году – свыше 118%, цены на продовольственные товары выросли на 132,4%, на непродовольственные товары на 112,9%[14]. За 2011 год Республика Беларусь по темпам инфляции оказалась на первом месте среди стран СНГ и Европы, а в 2012 году должна выплатить свыше 8 млрд. долларов по внешним обязательствам. Внешний долг органов государственного управления РБ в 2011 году достиг 12,9 млрд. долларов, а валовой внешний долг вырос до 33,5 млрд. долларов. Крупнейшие аудиторские компании мира охарактеризовали экономику РБ как гиперинфляционную. В силу этого соглашение о макроэкономической политике ЕЭП было решено ввести в действие с 1 января 2013 года. Однако, скорее всего, реализация этого межправительственного соглашения будет в очередной раз отложена на неопределенный срок.

Особые усилия прилагала белорусская сторона к тому, чтобы изначально закрепить в правовых документах ЕЭП единые правила доступа к газотранспортным системам и «равнодоходность» цен на природный газ на территории всех стран-членов этого проекта. Однако Россия и Казахстан, как главные акторы добычи и экспорта газа, выразили готовность взять на себя такие межправительственные обязательства только с 2015 года. В Минске специально подчеркнули тот факт, что Россия, согласившись на условия Белоруссии, впервые сделала серьезный шаг в направлении создания равных конкурентных условий в границах Единого экономического пространства[15].

Возвращаясь к четвертому пакету соглашений, следует обратить внимание на то, что сложнее всего руководителям правительств трех государств оказалось решить проблему выработки единых принципов валютной политики и перехода к общей валюте в рамках ЕЭП, а также вопрос о таможенных пошлинах. Это привело к тому, что подписание потенциальных межправительственных соглашений по указанной проблематике, которые и формируют условный четвертый пакет, только готовится и введение в действие этих документов пока откладывается на неопределенную перспективу.

В Казахстане и России, например, сложилась рыночная система, и в этих странах нет и речи о том, чтобы обязать предприятия продавать значительную часть своей валютной (СКВ) выручки государству. В Белоруссии с ее государственно-директивной экономикой такая норма применяется. Более того, Минск категорически был против того, чтобы такая норма в условиях функционирования ЕЭП была ликвидирована. В ответ Астана и Москва вынуждены были согласиться с белорусской стороной и объявить мораторий, «заморозить» отмену обязательной продажи валютной выручки государству субъектами хозяйствования Белоруссии до 2017 года.

Решительно выступило белорусское государственно-политическое руководство и против введения в Едином экономическом пространстве общей валюты. Заместитель председателя правительства Республики Беларусь Сергей Румас высказал мнение, что этот вопрос пока еще рано обсуждать, поскольку «введение единой валюты будет вершиной интеграции, а для этого нам надо последовательно пройти целый ряд шагов по выравниванию как макроэкономической политики, так и валютной для того, чтобы это решение могло быть реализовано на практике»[16]. Последние заявления президента РБ Александра Лукашенко говорят о том, что он считает введение единой валюты в ЕЭП вопросом долгосрочной перспективы и категорически против перехода на российский рубль или тенге[17].

Поскольку Россия вступила во Всемирную торговую организацию, то она вправе была ожидать от Казахстана и Белоруссии, которые также прилагают усилия для того, чтобы стать ее членами, автоматического изменения (по аналогии с Россией) таможенных пошлин. Но не тут-то было – в Минске сразу заявили, что между странами ТС-ЕЭП действует соглашение о едином тарифном регулировании, и решения об изменении таможенных пошлин будет принимать Евразийская экономическая комиссия, в частности, с учетом мнения Белоруссии[18]. Когда Евразийская экономическая комиссия приступит к решению этих важнейших вопросов остается непонятным. Казахстан в ходе переговоров по ВТО уже согласовал около трети таможенных тарифов, которые оказались ниже уровня, оговоренного.

Но все-таки главным, на наш взгляд, противоречием остается взаимодублирование двух интеграционных проектов – Союзного государства и Единого экономического пространства. Не является особым секретом и то, что президенты Белоруссии, Казахстана (не входящего в СГ) и России (по умолчанию) сегодня отдают абсолютный приоритет формированию Единого экономического пространства.

Между тем, Договор о создании Союзного государства (открытый для присоединения новых членов), формально вступивший в силу в 2000 году, в экономической сфере предусматривал осуществление тех же целей и задач, что и проект ЕЭП. Так, предполагалось создать единое экономическое пространство (ст. 2), обустроить общую внешнюю границу (ст. 7), установить правовые основы общего рынка и обеспечить свободное перемещение товаров, услуг, капиталов, рабочей силы в пределах территорий государств-участников, перейти к единой денежно-кредитной, валютной, налоговой политике и единым правилам конкуренции, торговли и таможенно-тарифной политики в отношении третьих стран, международных организаций и объединений (ст. 17).

Поэтому, с точки зрения исторической логики и интересов народов ряда стран, некогда входивших в состав Союза ССР, правильнее представлялось бы не «мертвить» бездействием проект создания Союзного государства, а модернизировать его правовую базу, сделав СГ привлекательным для Казахстана и, быть может, Украины. Здесь можно было бы задействовать и опыт становления Европейского союза, который с 1986 года развивался исключительно на принципах гибкой и разноскоростной интеграции. Это дало бы возможность новым государствам-участникам постсоветского интеграционного проекта оговаривать и закреплять для себя в правовом поле специальный статус (в том числе и право не участвовать в каких-то программах интеграции, блокировать решения наднациональных органов).

Огромные перспективы расширения и устойчивости проекта открыло бы официальное провозглашение принципа изъятия из сферы контроля наднациональных органов проблемы прав человека в странах-членах Союзного государства. По крайней мере, демократичный, но еще более прагматичный Евросоюз пошел на это в 2009 году, изъяв в рамках Лиссабонского договора из сферы действия Хартии фундаментальных прав Соединенное Королевство и Польшу (а позже Чехию и Ирландию) по их настоянию.

Огромные перспективы расширения и устойчивости проекта открыло бы официальное провозглашение принципа изъятия из сферы контроля наднациональных органов проблемы прав человека в странах-членах Союзного государства. По крайней мере, демократичный, но еще более прагматичный Евросоюз пошел на это в 2009 году, изъяв в рамках Лиссабонского договора из сферы действия Хартии фундаментальных прав Соединенное Королевство и Польшу (а позже Чехию и Ирландию) по их настоянию.

В любом случае следует подчеркнуть, что страны-члены ЕЭП сумели за несколько предшествующих лет преодолеть целый ряд противоречий, несмотря на довольно заметные различия в уровне экономического развития, темпах рыночных реформ, в структуре экономик и социально-политических параметров. Отрадно, что есть первые свидетельства гармонизации национальных интересов государств-участников проекта и появления точек взаимовыгодного партнерства в плане экономического развития.

Часть III. Выгоды и прогнозируемый эффект от участия Белоруссии в ЕЭП

Каждая из стран, вступивших в программу Единого экономического пространства, преследовала, что естественно, свои собственные цели и стремилась к достижению вполне определенных экономических (и не только) выгод. По большому счету экономический эффект от участия в функционировании ЕЭП для стран-членов (Белоруссии, Казахстана и России) в среднесрочной перспективе можно прогнозировать только гипотетически, с относительной степенью достоверности.

Однако именно для Республики Беларусь, находящейся в глубоком финансово-экономическом кризисе, гораздо важнее был немедленный и значимый результат от вступления в эту МПО. Не секрет, что значительная девальвация в прошлом году национальной валюты (189%), самые высокие в Европе темпы инфляции в 108,7%, резкое и быстрое повышение цен (базовый индекс цен – 218%)[19] вызвали социально-экономическую напряженность, выявили неспособность белорусского правительства, отказывающегося вступить на путь экономических реформ, справиться с возникшей ситуацией. Стало очевидно, что на фоне исчерпания источников экстенсивного экономического роста и стремительного возрастания внешней задолженности (приближается к 60% ВВП) власти республики продолжают реализовывать идею доминирования государства в экономике, с которой связывают сохранение власти правящей группировки, и строить управление хозяйственным комплексом на «ручном», директивном методе.

Это прекрасно осознавали в Москве. Поскольку российское правительство вовремя оценило те потенциальные, негативные последствия кризиса белорусской экономики для народа Белоруссии и интеграции «тройки», а также исходя их того, что ВВП России составляет 88% от совокупного ВВП ЕЭП, то оно предоставило значительную «интеграционную скидку» (по выражению Путина) на цену импортируемых РБ энергоресурсов и способствовало выделению крупных кредитов. Цена российского газа (с наценкой и НДС) в 2012 году для потребителей в РБ составит в среднем 216,6 долл. за 1 тыс. кубометров (что ниже прогнозируемой среднеевропейской – 400 долл.). По мнению президента Республики Беларусь Александра Лукашенко, помощь России только в текущем году поможет получить экономии на сумму более 3 миллиардов долларов США (возможно и 4 млрд.) за счет понижения цен на энергоресурсы, поставляемые республике из РФ[20].

Колоссальным подспорьем белорусской экономике стало соглашение по продаже второго 50% пакета акций «Белтрансгаза» российской корпорации «Газпром» и по поставкам всего необходимого республике объема газа и транзиту российского газа по территории Белоруссии. «Газпром», одна из крупнейших в мире энергетических компаний, не только купила за 5 млрд. долларов акции «Белтрансгаза», что выше их рыночной стоимости, но сумму 2,5 млрд. долларов за последний пакет акций перевела в конце 2011 года на счет белорусского правительства практически сразу после подписания документов. Более того, ОАО «Газпром» пошел на то, чтобы увеличить объем транспортировки российского газа через территорию Белоруссии в страны ЕС в 2012 году на 4 млрд. куб. м, доведя его до рекордных 35,3 млрд. куб.м., что заметно пополнит госбюджет Белоруссии[21].

В Минске уже подсчитали, что благодаря сделке по продаже-покупке «Белтрансгаза» республика будет получать более 2 млрд. долларов США ежегодно, а «газовые войны» с Россией уйдут, наконец, в прошлое[22].

Первый вице-премьер РБ Владимир Семашко также отметил выгоду от новых условий поставок российской нефти в Белоруссию, которая исчисляется суммой в 700 млн. долларов ежегодно[23]. Председатель концерна «Белнефтехим» Игорь Жилин акцентировал внимание на том, что в ближайшие годы Белоруссия будет приобретать российскую нефть по ценам, практически равным тем, что сложились внутри России. Жилин оценил договоренности с российскими поставщиками нефти на 2012 — 2015 годы как очень хорошие, поскольку белорусские НПЗ получили все запрашиваемые объемы, которые увеличены на 12% по сравнению с 2011 годом, а цена нефти для РБ «на 400 долларов ниже, чем на сопредельных рынках»[24].

Значительную помощь накануне запуска программы ЕЭП Белоруссии оказал «Сбербанк России» и Евразийский банк развития, которые предоставили ей синдицированный, льготный кредит в размере 1 млрд. долларов. Белоруссия в ближайшее время также ожидает поступление очередных траншей кредита из Антикризисного фонда ЕврАзЭС в размере 880 млн. долларов[25].

Руководство республики полагает, что борьба с финансовыми трудностями, с гиперинфляцией должна быть сосредоточена в рамках наращивания экспортного потенциала белорусской экономики. Александр Лукашенко недавно сформулировал стратегическая задачу, стоящую перед Белоруссией, — выход на положительное сальдо внешней торговли путем наращивания экспорта и сокращения валютных затрат за счет импортозамещения[26]. Планам экспортной экспансии Белоруссии благоприятствует Единое экономическое пространство «тройки», в котором существуют общие таможенные границы, а перемещение товаров внутри ЕЭП осуществляется без всяких платежей и таможенного досмотра. Таможенный, санитарный, ветеринарный и транспортный контроль окончательно будут осуществляться исключительно на внешней границе ЕЭП (на внутренних границах останутся пограничный и паспортно-визовый контроль).

Вместе с тем понятно, что вступление России во Всемирную торговую организацию объективно приведет к тому, что на всей территории Единого экономического пространства в сфере товарообмена с лета 2012 года будут действовать нормы ВТО, согласованные с Россией. Существование общего рынка товаров ЕЭП и упомянутые нормы ВТО создадут иную, более жесткую конкурентную среду для белорусских товаропроизводителей и поставщиков. Это может негативно отразиться не только на таких товарных группах как продукция машиностроения, текстильной и обувной промышленности, но и на продовольственном экспорте РБ в Россию (около 90% всего белорусского экспорта продтоваров, 99,6% экспорта мяса и субпродуктов, 96,3% экспорта молока и молочных продуктов, более 95% экспорта сахара[27]).

С другой стороны белорусские эксперты признают, что емкость национального рынка мясомолочной продукции, например, ограничена, а ЕЭП позволяет белорусским экспортерам утвердиться на российском и казахстанском рынках, что даст возможность АПК Белоруссии стабильно работать и увеличивать экспорт продукции. А в условиях жесткой международной конкуренции на мировом рынке продовольствия Белоруссии очень сложно найти новые ниши и рынки сбыта своей продукции, поскольку все они уже поделены, а качество белорусского продовольствия пока уступает лучшим зарубежным аналогам.

На территории Белоруссии, Казахстана и России с 2012 года заработает не только общий рынок товаров, но и рынки услуг, капитала и трудовых ресурсов. При этом он формируется по общепринятым законам мировой торговой практики, то есть, это действительно рынок с соответствующими инструментами госрегулирования, которые унифицированы для государств-участников и выстроен в соответствии с нормами ВТО. Это, как справедливо отмечал академик С.Ю. Глазьев, «не политическая или идеологическая конструкция, а правовая, экономическая, созданная в соответствии с общепринятыми правилами»[28].

По мнению Глазьева, межотраслевой баланс показывает, что выигрыш от нового интеграционного образования колоссальный: примерно на треть ожидается повышение экономической активности государств-участников в терминах прироста ВВП в десятилетней перспективе[29].

Директор Центра интеграционных исследований Евразийского банка развития Евгений Винокуров заявил, что интеграционный эффект для Белоруссии со вступлением в Единое экономическое пространство оценивается в 170 млрд. долларов за 20 лет. По прогнозам Центра, благодаря интеграции в рамках ЕЭП к 2030 году превышение ВВП над базовым вариантом составит для Республики Беларусь 14 млрд. долларов, а накопленный эффект от создания ЕЭП за 2011-2030 годы может достичь 15% ВВП республики. Самое главное – белорусский экспорт в Казахстан и Россию в будущем может достигнуть 35% национального ВВП[30].

Глава Минэкономразвития РФ Эльвира Набиуллина ранее выразила несколько иную, не столь оптимистичную точку зрения, заявив, что ждать существенного расширения товарообмена не стоит, поскольку в мировом масштабе размер экономики ЕЭП не так велик — 2,6% мирового ВВП, 2,4% мирового населения, 4% мирового экспорта. В то же время интеграция в рамках ЕЭП, по словам министра, усилит внутреннюю конкуренцию, создаст стимулы для модернизации предприятий, повысит, в частности, конкурентоспособность белорусских производителей сельхозтехники, грузовых автомобилей, цветных металлов[31].

Президент России Дмитрий Медведев подчеркнул, что общий рынок даст Белоруссии, Казахстану и России новые экономические возможности, что в свою очередь будет способствовать появлению новых рабочих мест. По мнению Медведева, «в нынешних сложных экономических условиях, наблюдаемых в мире, это возможность создать точки роста и островки стабильности»[32].

В свою очередь премьер–министр Белоруссии Михаил Мясникович считает, что Единое экономическое пространство дает широкую возможность белорусским предприятиям для развития, поскольку в одно время сошлись три уникальных для белорусской экономики фактора: рост платежеспособного спроса у партнеров по ТС — ЕЭП, благоприятствующий экспорту обменный курс белорусского рубля и единый рынок с высокой тарифной защитой[33].

Официальные белорусские СМИ акцентируют внимание на том, что поделившись какой–то частью своего суверенитета с Россией и Казахстаном, Белоруссия принимает участие в историческом проекте по созданию зоны свободного перемещения товаров, услуг, капитала и рабочей силы на огромном рынке 170 миллионов человек. Теперь станут невозможны нефтяные, молочные и прочие торговые «войны» и, наоборот, в перспективе станут возможны единые условия для субъектов хозяйствования, которых добивались у Москвы все последние годы[34].

Белорусский президент перед запуском ЕЭП успокоил своих граждан, заявив: «Все, что мы сегодня производим в Беларуси, очень востребовано в России и тем более в Казахстане. И здесь всякие барьеры исчезают, никаких таможен, никаких препятствий к перемещению, за исключением нюансов, они всегда будут, пока утрясется данный процесс». Ну, а к конкуренции, по его мнению, все равно надо готовиться – «все равно мы к этому придем, мы никуда не денемся от конкуренции в мировом масштабе»[35].

Стоит обратить внимание и еще на один аспект. В успешном развитии на современном этапе экономик целого ряда стран ЦВЕ огромную, а, порой, определяющую роль сыграл иностранный капитал. Не секрет, что инвестиционная привлекательность Белоруссии, несмотря на принимаемые правительством и законодателями меры, крайне низка. Ни одна из государственных программ привлечения ПИИ в последние годы не была выполнена. Унификация законодательства «тройки» в определенной степени будет способствовать притоку инвестиций из России и Казахстана в белорусскую экономику, которая как раз испытывает трудности по привлечению ПИИ. Кроме того откроются дополнительные возможности для масштабных инвестиций третьих стран в хозяйственный комплекс Белоруссии в силу того что потенциальные инвесторы станут рассматривать его как единое целое с более мощными и стабильными экономиками России и Казахстана. Иностранные инвестиции, в том числе и через рост потребления, дадут импульс сферам производства, торговли и услуг, что обеспечит в целом значительный прирост ВВП.

Не последнюю роль играет и то обстоятельство, что нахождение Белоруссии внутри Единого экономического пространства даст ей возможность рассчитывать на действенную, оперативную и существенную поддержку со стороны стран-партнеров тех отраслей хозяйственного комплекса, которые испытывают трудности и остро нуждаются в подобной помощи. Ведь одна из главных задач, стоящих перед ЕЭП, состоит в придании всем трем экономикам стабильных темпов развития и в их выравнивании на уровне всего интеграционного объединения. Это исключает потенциальное аутсайдерство одной из стран-участниц ЕЭП, поскольку против него будет работать весь механизм многообразных форм поддержки. Взаимопомощь в рамках ЕЭП поможет Белоруссии справиться и с такими острыми проблемами как отсутствие поддержки малому и среднему бизнесу со стороны государства, скудость инвестиций в инновационную сферу и в систему образования, качество которой остается низким.

Интеграция в экономической области с Россией и Казахстаном не является препятствием для развития диалога и контактов Белоруссии с ЕС по вопросам энергетики, экологии, транспорта, сельского хозяйства и другим проблемам, которые затрагивают национальные интересы республики. Однако в краткосрочной перспективе возможности развития отношений Белоруссии с Евросоюзом, включая реализацию региональных инициатив (Восточное партнерство и др.) и сотрудничество в финансово-экономической сфере, что следует признать, остаются ничтожными.

Конечно, перспектива интеграции экономик Белоруссии, Казахстана и России пока ясна лишь в основных чертах. Под вопросом остается способность стран-участниц ЕЭП проводить консолидированную внешнеэкономическую политику, прежде всего по отношению к Евросоюзу. Не вполне понятно, по какому сценарию пойдет интеграция в валютной сфере, как будет происходить процесс гармонизации налогообложения, как будет сочетаться поддержка национальных производителей и экспортеров с общей политикой стран-участниц ЕЭП.

Тем не менее, начавшийся процесс формирования Единого экономического пространства для Белоруссии означает уход от инерционного сценария сохранения «белорусской модели экономики», позволяет снять излишнюю социальную напряженность и ликвидировать структурные и иные дисбалансы в хозяйственном комплексе и банковско-финансовой сфере. Есть надежда, что функционирование Белоруссии в рамках ЕЭП позволит ее правительству осознать, что успех в борьбе с инфляцией и разбалансированностью экономики, в укреплении курса национальной валюты зависит не столько от повышения экспортного потенциала, сколько от скорости и комплексности рыночных преобразований.