Выступление на научно-практическом семинаре «События вокруг Ирана и их влияние на постсоветское пространство», Институт стран СНГ, 3 февраля 2012 г.

Теоретически, целей ядерной программы Ирана может быть три.

Первая – это ограничиться чисто ядерной энергетикой. Но они уже вышли за пределы этой цели. Вторая цель – это развитие потенциала ракетных и ядерных технологий, который бы позволил быстро создать ядерное оружие в случае, если внешнеполитическая ситуация создаст мотивацию к обладанию таковым. Таких государств, которые обладают ядерным потенциалом, у нас в мире много. И третье – это непосредственно идти на создание ядерного оружия.

Я думаю, что Иран пока стремится ко второй цели. И в зависимости от того, как будут вести себя остальные государства, прежде всего Соединенные Штаты, он будет осуществлять выбор – идти ему на создание ядерного оружия, или ограничиться второй целью – овладением способностью его создать, но не создавать до определенного момента. Здесь играет роль комплекс проблем и на глобальном, и на региональном уровне.

На глобальном здесь, прежде всего, сталкиваются интересы Соединенных Штатов и Китая, хотя, конечно, нельзя забывать и другие государства – ту же самую Индию и Россию. Но отличие состоит в том, что Россия, имея свои интересы, обладает весьма ограниченным, почти нулевым влиянием на развитие ситуации.

Если говорить об интересах Соединенных Штатов, то можно выделить, две составляющие. Первая соответствует той цели, которую они поставили – сохранение глобального лидерства. Чтобы его сохранить, нужно, конечно, иметь то, что они имели прежде — не только глобальное военное превосходство, но и экономическую мощь. А вот с этим у них сейчас проблема. И не случайно в последней оборонной стратегии США, — она сама еще не вышла, но вышел доклад по основным её положениям, – между строк просматривается, что эта экономическая слабость сейчас заставляет их в своей внешней политике делать ставку уже не на экономические факторы, а на военную мощь. И соответственно, они стремятся каким-то образом затормозить рост мощи новых региональных центров силы, и прежде всего — Китая. Они явно это прописывают, не скрывая документов, хотя и в достаточно осторожной форме. И в этом регионе есть возможность каким-то образом повлиять, затруднить поставки энергоресурсов в Китай.

То, что произошло в Ливии, видимо, уже позволило в определенной степени внести вклад в решение этой задачи. Но если с Ираном удастся достичь дестабилизации обстановки, которая позволит окончательно разрушить устойчивое снабжение энергоресурсами Китая, наверное, это тоже для Соединенных Штатов будет небесполезным.

И если обратить внимание на факторы революций, произошедших в регионе, то в них активно присутствовал внешний фактор – это неслучайно. По большому счету, идет как бы наращивание мощи государств, где в основном суннитское направление, причем радикального толка. Это как раз и есть Саудовская Аравия – союзник Соединенных Штатов. И Иран здесь остается в одиночестве, за исключением Сирии, под которую тоже сейчас, так сказать, роют яму. И если посмотреть на возможных союзников Ирана, то, кроме Сирии, остается, наверное, только Хесболла, Хамас и курды.

Возвращаясь к ядерной проблеме. Складывается такое впечатление, что Соединенным Штатам где-то даже хочется подтолкнуть Иран к обладанию ядерным оружием. Потому что они, по-моему, соскучились по врагу. В свое время, в конце Перестройки, директор нашего института Арбатов шутил: «Самое страшное, что мы для вас можем сделать – лишить вас врага». Что мы и сделали. Международный терроризм – он какой-то размазанный, неконкретный. И здесь я бы хотел еще подчеркнуть, что вторая цель Ирана, — обладание ядерными и ракетными технологиями, – достигается без нарушения норм международного права. И помешать Ирану добиться этой цели, опираясь на нормы международного права, практически невозможно. За исключением, может быть ситуации, если они будут демонстративно не выполнять рекомендации МАГАТЭ, препятствовать их работе – вот в этом случае они могут спровоцировать каким-то образом нормативный конфликт.

Почему я на это обращаю внимание? Потому что когда мы говорим о том, о том, что же делать России, надо понимать, что любой конфликт нам невыгоден. Наверное, единственное, что нам остается – это стараться всё это загонять в нормы международного права. Эта позиция как бы логичная – и тут нас никто не упрекнет. Ну и, может быть, попытаться вместе с Китаем, — а Китай все-таки не заинтересован здесь в обострении обстановки, — повлиять как-то на Иран, с тем, чтобы они все-таки соблюдали нормы международного права, прежде всего, конечно, во взаимодействии с МАГАТЭ, чтобы не дать повод для развязывания конфликта.

Что касается возможностей Соединенных Штатов – здесь уже мои коллеги-военные достаточно детально всё это рассмотрели. Но реально, конечно, Соединенным Штатам такая война сейчас, по логике, по здравому смыслу, совершенно не нужна. Но, как мы можем наблюдать и на примере Соединенных Штатов, и на нашем примере — внутренняя политика может проецировать глупости в политике внешней. И я не исключаю, что вот предвыборный период в Соединенных Штатах может привести к совершенно неразумным, с точки зрения логики, решениям, которые могут привести к войне в этом регионе.

Что касается сценариев, которые здесь обсуждались, я бы хотел подчеркнуть следующее. Здесь невозможно достичь цели проведением только воздушных операций, ударов без применения сухопутных группировок войск. Потому что большинство ядерных объектов все-таки защищенные, заглубленные. И пока здесь не ступит американский солдатский сапог, точнее натовский ботинок,– цели они не добьются. Только смогут стимулировать однозначный выбор третьего направления развития, то есть создание ядерного оружия. Вот этого они могут добиться. А что касается проведения операции с привлечением сухопутных войск, я думаю, таких реальных возможностей у них не существует. Это приведет к региональной войне, в которой Соединенные Штаты со своими союзниками вряд ли достигнут победы.