Премьер-министр Юлия Тимошенко прибыла в Москву, где совместно с Владимиром Путиным проведёт заседание украино-российского межправительственного комитета по экономическому сотрудничеству.

Ситуацию вокруг предстоящих переговоров портал «Материк.ру» попросил прокомментировать политолога Олега Неменскомго.

— Олег Борисович, что побудило Россию дать согласие на встречу в формате: «Путин-Тимошенко»?

— У России и Украины есть действительно много тем для обсуждения, и – нравится это или нет – единственным реально действенным переговорщиком высокого уровня с украинской стороны сейчас является именно Тимошенко. Последнее время именно она стала основным контрагентом Кремля на Украине. Она готова вести переговоры и о газовой отрасли, и о возможном создании консорциума. Именно Путин и Тимошенко в паре недавно смогли провести устранение с газового рынка РосУкрЭнерго. В её руках остаются реальные рычаги власти, а её бизнес-прагматизм и характер принятия решений уже хорошо знакомы в России и, хотя и со многими оговорками, она всё же признаётся относительно договороспособной. Но, главное, что сейчас разговаривать там больше и не с кем.

— Возможно ли в преддверии выборов Президента и прогнозируемых досрочных парламентских выборов образование коалиций в «большой тройке»? Если да, то, какие варианты наиболее вероятны: ПР-БЮТ, ПР-Ющенко, БЮТ-Ющенко?

— Создание полноценных, пусть и кратковременных, коалиций между современными крупными политсилами Украины невозможно – в этом и заключается сущность её глубокого политического кризиса. Возможны только ситуативные блоки, однако таковые не требуют какого-то специального юридического оформления. При этом важно понимать, что все основные политические игроки современной Украины уже не представляют из себя реально дееспособных субъектов – противоречий и конфликтов у них внутри не многим меньше, чем между ними. Поэтому у них крайне низкая договороспособность, нет и в обозримом будущем не предвидится стратегического видения политической борьбы. Есть только ситуационные действия. Наиболее склонная к коалиционным переговорам сила сейчас – это БЮТ, и наиболее подходящим партнером для неё является ПР, по крайней мере определённая её часть. Возможно, что группа Ахметова будет и сейчас толкать регионалов к коалиционным действиям, но велико понимание того, что в перспективе это окажется очень невыгодно для ПР как для политической силы. В любом случае, БЮТ и ПР не нужно создавать коалицию, они могут просто согласованно голосовать по важнейшим законопроектам, по внесению изменений в конституцию. То есть составлять ситуационные «коалиции по желанию», «coalitions of the willing», как это называется в Америке.

— Как Вы прокомментируете заявление Литвина о возможной утрате Украиной своего суверенитета?

— Положение Литвина очень выгодно тем, что позволяет иногда весьма трезво и правдиво комментировать складывающуюся на Украине ситуацию. Впрочем, реальный суверенитет, которым ещё обладает Украина – лишь следствие определённого стечения внешних политических обстоятельств: в стране всё меньше российского влияния и всё больше западного, однако ни Россия, ни Запад ещё не имеют на неё решающего воздействия. Находясь на положении желанной дочки сразу в двух семьях, Украина может позволить себе и капризы, и взбалмошные действия, направленные на доказательство своей независимости или получения краткосрочной выгоды. Однако вся политика «оранжевой» власти сводилась к приближению того времени, когда от этого суверенитета останется одна формальность. Пока что ей не удалось этого сделать только потому, что «с народом не повезло», однако если Украина скатится к настоящему политическому хаосу, то она потеряет суверенитет уже по внутренней причине, как «failed state» (недееспособное государство — англ.). Правда, пока никто из внешних игроков к этому по-настоящему не готов – ни Россия, ни Запад.

— Возможно ли использование опыта румынской пропаганды в Молдавии в целях интеграции России и Украины?

Думаю, что не только возможно, но и крайне нужно. Украинская политика – это политика идентичностей. Этим она очень сильно отличается от российской – и поэтому Россия всегда столь неловко действует на Украине. На Украине есть огромный пророссийский идентитарный потенциал – пятая часть населения, несмотря на все процессы украинизации, продолжает себя считать русскими – и Россия этого никак не использует. На Украине нет ни одной значимой политической силы, которая бы позиционировала себя как выразительница их интересов, а на деле за их голоса и симпатии борются партии с украинской идентичностью и лишь с декларируемой иногда пророссийской ориентацией. Более того, если бы Россия решилась изменить свой дискурс идентичности, то есть перевести официальные и акцептированные обществом понятия о том, кто такой русский (украинец и т.д.) с кровно-биологического поля на культурно-языковое, то русская идентичность могла бы оказаться приемлемой чуть ли не для большей части населения Украины. И весь этот потенциал до сих пор не задействован. Но тут проблема в самоопределении России, в ответе на вопрос, чьё это государство, чьи интересы она выражает. Ведь румынская политика в отношении Молдавии основана на сильном национальном проекте, который реализован в самой Румынии и участие в котором предлагается жителям Республики Молдова. И проект этот действительно привлекателен для многих её граждан.