Парад Победы на Красной площади посетят 29 зарубежных лидеров, 31 страна будет представлена на уровне представителей министерств обороны. В самом параде примут участие расчеты из 13 стран, в том числе Белоруссии и Китая. Между тем Зеленский продолжает угрожать безопасности участников парада. Ну а на самой Украине в эти дни свой праздник – чествуют нацистов и террористов.

Специальный представитель Государственной Думы РФ по вопросам миграции и гражданства, первый зампред Комитета Госдумы по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками, директор Института стран СНГ Константин Затулин в программе «60 минут»:

«Каждый год 9 мая Победа приходит в каждую нашу семью. Но ожидания Дня Победы в этот раз роднее тем ожиданиям Победы, которые вдохновляли наших отцов, матерей, дедов в далёком теперь уже 45-м году.

На долю нашего и всех живущих ныне поколений выпала вот эта Отечественная война в XXI веке. Россия никогда не проигрывала Отечественных войн. Она победит в этой, и никто и никак не сможет нас запугать.

Мы, безусловно, физически или мысленно будем все вместе 9 мая на параде на Красной площади. Я должен сознаться: я не пользуюсь депутатскими привилегиями — у меня нет, как у депутата округа, служебного жилья или, допустим, я не распоряжаюсь служебным автомобилем. Но в этом случае, каждый год я прибегаю к своим депутатским полномочиям и пойду в этот раз — по приглашению устроителей парада — на этот парад на Красной площади вместе с двумя своими внуками.

Я уверен, что всё, что относится к памяти — это правда истории. Она на нашей стороне. И тот факт, что люди, которые сегодня возглавляют Украину — Зеленский, Ермак, чьи деды на самом деле воевали в Красной армии, — сегодня не стесняются, как это, например, делает Ермак, использовать слова из песни „День Победы“, для того чтобы показать фотографию или коллаж с изображением своего шефа на фоне горящего Кремля…

„День Победы — этот день мы приближали, как могли“, — это написал Ермак на своём сайте. Вот на этом самом. Это, конечно, падение — моральное падение сегодняшней Украины. И, к большому сожалению, мы должны признать, что в силу всего происходящего очень многие люди на Украине продолжают верить в то, что Россия пытается оккупировать, захватить, что Россия не права, что от России надо защищаться, надо бороться.

Но это осознание всё больше приходит, на самом деле, и на Украину. И мы знаем, какое количество людей сегодня за пределами Украины уклоняются от войны — что происходит на сборных пунктах и каким образом пытаются собрать людей для того, чтобы бросить их как пушечное мясо на фронт.

Я уверен: то, что говорил совсем недавно наш Президент, — лишний раз подчёркивал и до начала специальной военной операции, и вот сейчас, буквально в эти дни, — он говорил о том, что в будущем это просто неизбежно. Русский и украинский народ — по сути, один народ. Обязательно придут к тому, чтобы жить вместе, чтобы понимать друг друга.
Это трудно сейчас — сквозь эту пороховую гарь, сквозь дым, разряды, дроны — всё это увидеть. И на самом деле совершенно прав наш военкор, когда говорит о такой привычке — не держать слова, — которая отмечает, ну, каждый этап существования вот этого вот украинства так называемого. Которое даже там, в Средние века, было отмечено как стремление заключать союз — и тут же нарушать данное слово или дезавуировать свою подпись.

Мы вот сейчас увидели, как это происходит. Когда мы увидели, как на Украине относятся к подписанным ею же соглашениям — к Минским соглашениям, которые могли бы, на самом деле, если бы они были выполнены, уберечь от военного конфликта. Но своей оголтелостью украинская политическая элита сделала фактически неизбежным это столкновение.

Это столкновение, конечно, рано или поздно закончится. Я убеждён, что, несмотря на все трудности переговорного процесса, осталось не так много до того, как военные действия будут прекращены. Конечно, очень важен вопрос: с каким результатом, на каких условиях?

И вот здесь, сейчас, в эти дни — как раз в ближайшее время — мы отметим, безусловно, нарастание и военных, и дипломатических, и других, других усилий. Так же, как это было при окончании других затянувшихся конфликтов. Так же, как это было всегда, не только с нами.

Именно эти дни — наиболее опасные, наиболее травматичные, наиболее жестокие с точки зрения желания сторон продемонстрировать силу. И вот мне кажется, что мы должны в этом случае понимать: что подталкивать под руку руководство нашей страны, требовать от него, чтобы оно во что бы то ни стало шло на какие-то условия — на самом деле таких требований у нас в обществе никто не выдвигает. Это требования, которые к нам выдвигают из-за рубежа».