1. Сегодня, выполнив функции «бракоразводной конторы», СНГ, вопреки многочисленным предсказаниям, не только не исчезло, но, наоборот, все более приобретает формы функциональной региональной организации, уважительное отношение к которой со стороны третьих стран во многом зависит от степени ответственности государств-участников по взятым обязательствам, в том числе и дружеским контролем за их взаимную реализацию.

Приоритетом СНГ сегодня является экономическое сотрудничество. Понимание того, что полноценное торгово-экономическое взаимодействие государств-участников СНГ является необходимым условием их устойчивого развития[1] и формирования общего экономического пространства, обеспечивающего свободное перемещение товаров, услуг, капиталов и рабочей силы.[2]

Де-факто, интеграция на постсоветском пространстве развивается неравномерно как географически, так и по сферам взаимодействия:[3]

— уровень интеграции в сфере торговли, энергетики и сельского хозяйства сократился;

— уровень интеграции в сфере трудовой миграции и взаимодействия на рынках образовательных услуг резко вырос;

— расхождение макроэкономических показателей постсоветских стран возросло.

Другими словами, уровень социальной интеграции на пространстве СНГ выше интеграции экономической, а значит, существует и расширяется «основа» и для региональной кооперации, и для взаимопроникновения экономик.

Парадоксально, но ослабление взаимной торгово-экономической зависимости на пространстве зачастую связано с недоиспользованием интеграционного потенциала Содружества странами большой четверки (Россия, Казахстан, Украина и Азербайджан) и преимущественной ориентацией их экономик на рынки вне ареала СНГ.

По сути, именно малые страны Содружества, в том числе и Молдова, традиционно относящаяся к группе «скептиков» в отношении интеграционного взаимодействия на пространстве СНГ, способствуют, хотя не всегда последовательно и весьма своеобразно, сохранению масштабов этого взаимодействия.

По-видимому, настало время задуматься о смене парадигмы экономических связей: от простых форм торговли к организации совместных производств, то есть к усилению инвестиционной составляющей сотрудничества. Это касается не только сферы производства товаров, но и услуг, транзитных связей, управленческой логистики и др.

Продуктивная эксплуатация принципа разноформатности в развитии интеграционных процессов в ареале СНГ позволит скоординировать интересы Содружества в целом и весьма разнообразные и внешне разнонаправленные интересы его членов. Пока же, на фоне всеобщей заинтересованности в друг друге, национальная доминанта зачастую не продуцирует, а тормозит интеграционные процессы.

Нам всем необходимо понять и принять существующую реальность: цели и формы интеграции, по крайней мере, на определенном этапе могут быть разными. Иными словами, «допустить» активное участие в интеграционных процессах без полноправного членства, то есть участие, во-первых, социальное (общество, бизнес), а не политическое.

В этом случае, например, партнеры Молдовы по Содружеству смогут воспользоваться уникальным для пространства СНГ ассиметричным доступом на европейские рынки. У Молдовы, при этом, появится реальная перспектива создания полноценной зоны свободной торговли, и на западе, и на востоке.

Пока же, к сожалению, несмотря на стойкое желание, в силу неразвитости конкурентной среды и административных возможностей Молдова не готова принять на себя обязательства по полноценному открытию молдавского рынка для наших основных торговых партнеров, как на востоке, так и на западе.

При таком прагматичном, взаимоуважительном подходе, использовании реализуемой политики малых дел, а не грандиозных, но необязательных к исполнению проектов возможно вовлечение в интеграционные процессы живых, заинтересованных, в том числе и материально, «игроков», что позволит сделать сближение действительно содержательным.

2. Уже два десятилетия конфликтная «замороженность» отношений Молдова-Приднестровье непосредственно влияет на формирование, развитие, трансформацию экономики и общества по обоим берегам Днестра. Затянувшаяся пауза в переговорном процессе по определению статуса Приднестровья лишь подтверждает необходимость смены акцентов в приднестровском урегулировании с политической, на экономическую составляющую. Экономика обоих регионов не может и не должна оставаться заложницей политического урегулирования. Акцент на поиск политической формулы «автоматически» отодвигает вопросы экономических взаимоотношений Молдова – Приднестровье на второй план, что приводит к созданию дополнительных барьеров в торговле, а значит к утрате позиций на товарных рынках, потере позитивной динамики экономического развития, банкротству бизнеса, усилению социальной напряженности в обществе.

Между тем, события и решения последних лет («экономическая блокада», приватизационные процессы в Приднестровье и их легитимность с точки зрения Молдовы и международного сообщества, автономизация инфраструктуры и др.)приводят, прежде всего, к обострению экономических взаимоотношений как между Молдовой и Приднестровьем, так и с основными партнерами Россией и Евросоюзом.

Именно поэтому позиция Центра стратегических исследований и реформ (CISR) остается неизменной — в основе «приднестровского конфликта» всегда находились и поныне активно проявляются экономические интересы.[4]

3. К началу 90-ых годов Молдавия (Молдова-Приднестровье) определялась как индустриально-аграрная страна: доля промышленности в структуре общественного продукта (1989 г.) достигала 60%, а в вывозе продукции – около 90%.

Ограниченная емкость внутреннего рынка предопределила и ориентацию экономики Молдавии на внешние рынки. В конце 80-ых годов республика экспортировала 40% электроэнергии, более 90% продукции машиностроения, 60-70% продукции пищевой и легкой промышленности. Около 75% вин и коньяков, экспортировавшихся из бывшего Союза, производились в Молдавии.[5] Помимо связей с различными регионами бывшего Союза (около 90% экспорта) республика поддерживала внешнеэкономические связи почти с 60 странами.

За два десятилетия «автономного» развития ситуация в экономике и Молдовы, и Приднестровья значительно усложнилась – существовавшие, но в прошлом «увязанные» структурные различия право- и левобережной экономик, трансформировались в повышенные риски внешнеэкономической уязвимости – низкий уровень диверсификации экспорта, значительную зависимость от импорта (сырьевого, инвестиционного и потребительского). Сегодня, по классификации Мирового банка, Молдова-Приднестровье относится к экономикам с низким уровнем дохода.

Изменялись формы и существо взаимоотношений Молдовы и Приднестровья: от явного противостояния и военного конфликта весной-летом 1992 г. к относительно позитивному развитию в 1996-2000 годах и новому (с 2001 г.) витку напряженности. Столь непредсказуемое общение, безусловно, влияло и влияет на устойчивость и качество социально-экономического развития по обоим берегам Днестра.

Несмотря на различия в методах и характере трансформации экономик, траектория основных показателей Молдовы и Приднестровья очень близки: переход к рынку и резкий адаптационный спад, первое робкое оживление экономики, нарушенное региональным финансовым кризисом 1998 года;[6] затем всплеск экономической активности и шестилетка (2003-2008) экономического роста. Объясняется это как скрытым сохранением взаимозависимости двух экономик, так и их общей экспортно-импортной ориентацией на СНГ (Россия, Украина) и Евросоюз (Германия, Италия и Румыния).

В Молдове и в Приднестровье реализована модель роста, базирующаяся на расширении внутреннего потребительского спроса, прежде всего, за счет переводов трудовых мигрантов, эксплуатация которой как бы позволила «усилить» и даже развить социальную направленность обеих экономик. При этом очевидные, но сложно решаемые по обоим берегам Днестра проблемы: значительный износ основных фондов и отсутствие достаточных средств для их модернизации, стагнация основы АПК – сельского хозяйства, низкий уровень жизни населения, его миграционная убыль и депопуляция, особенно в сельской местности, дефицит квалифицированных кадров отошли на второй план. Рост экономики в Молдове и Приднестровье сопровождался углублением разрыва столица — регионы, межотраслевых диспропорций, как внутрипромышленных, так и между промышленностью и сельским хозяйством, что привело к усилению зависимости от импорта сырья, энергоресурсов и продовольствия, массовой трудовой миграции.

Ущербность модели роста при почти полном отсутствии внутренних источников и стабилизаторов устойчивости в обеих экономиках определило их повышенную уязвимость к внешним шокам и во многом объясняет, как стремительный «провал на дно» кризиса в 2009, так и сложность, болезненность и сроки выхода из него.

Этой более чем очевидной реальностью — исключительно высокой зависимостью экономик Молдовы и Приднестровья от стабильности и надежности каналов экспортно-импортных поставок — во многом объясняется и влияние ограничений в этой области на наполняемость бюджетов, экономических агентов и население обоих берегов Днестра.

Процесс разделения экономик Молдовы и Приднестровья, значительно усилившийся за последние годы, создал значительную «зону» недоверия и непонимания, для преодоления которой необходимы как взаимное желание, так и серьезные усилия. Думается, что разрешение приднестровской проблемы, в том числе и на политическом уровне, во многом будет определяться действиями, направленными, для начала, на конструктивное соседство, нацеленное на преодоление барьеров дезинтеграции и воссоздания общего экономического пространства.

4. Ситуация традиционно усугубляется противоречивостью действий Республики Молдова в отношении политических и экономических гарантий как для приднестровского бизнеса и населения (права собственности, регистрация и налогообложение, взаимоотношения с бюджетом и банковской системой РМ и пр.), так и для Приднестровья в целом (местное самоуправление, финансовая автономия).

Издержки «замороженного» конфликта особенно явно проявляются в секторах, «вовлеченных» в конфликт: бизнес и торговля, транспортная инфраструктура, энергетика и связь. Их повышенная чувствительность к конфликту используется сторонами в экономических противостояниях в качестве инструментов давления. В то же время потери в данных секторах значительны по размеру и ощутимо отражаются на общеэкономической и социальной ситуации на обоих берегах Днестра.

Открытость экономик Молдовы-Приднестровья (доля внешней торговли в ВВП Молдовы превышает 100%, а Приднестровья – 200%) усиливается их разделенностью и конфликтностью (де-факто оформление двух таможенных пространств и особый статус экономических агентов из Приднестровья – резиденты, не имеющие налоговых отношений с бюджетной системой РМ, при сохранении одного субъекта международной торговли). Именно поэтому, наличие или отсутствие «проблемы таможни» в отношениях Молдова-Приднестровье является своеобразным «индикатором» готовности сторон к взаимным компромиссам.

Результаты «легализации» внешнеэкономической деятельности приднестровских предприятий, в приднестровской транскрипции – «экономической блокады», для обеих экономик весьма ощутимы:

— общая сумма прямых и косвенных потерь Приднестровья от введения изменений в таможенном режиме составила около 500 млн. долларов (оценка Министерства экономики ПМР);

Длительность таможенного оформления приднестровских товаров увеличилась с 3-4 часов до 1-2 дней, а расходы на их оформление в Молдове – вдвое (оценка ТПП Приднестровья);

— ограничение ввоза молдавских товаров в Приднестровье, по сравнению с 2001 г. поставки товаров из Молдовы сократились на 45%. За это же время товаропотоки из Приднестровья в Молдову выросли вдвое;

Появление новых областей конфликтности: «вынужденная» регистрация международных автоперевозчиков Приднестровья в Молдове и удорожание транзита для всех грузоперевозчиков, незарегистрированных в Приднестровье;

— замещение традиционных бизнес — связей между предприятиями Молдовы/Приднестровья легальными (через зоны свободного предпринимательства или зарубежные дилерские фирмы) или нелегальными (уход в «теневую» экономику) схемами присутствия на рынках Приднестровья/Молдовы. Среднегодовой объем неформальной экономики Молдовы-Приднестровья составляет не менее 1 млрд. долларов;

— трансформация проблемы исторической и текущей задолженности Приднестровья и Молдовыза поставленный природный газ из категории экономической в категорию политическую. Основная проблема – это «принадлежность» долга и ответственность за его погашение;

— автономизация инфраструктуры и ее запаздывающее развитие, реализация лишь «локальных», несогласованных между собой проектов: программ газификации и реконструкции автодорог, строительство сетей ретрансляторов мобильной связи и др.;

— разделение железнодорожного пространства и строительство «независимых внутренних» железнодорожных веток (суммарные расходы Молдовы и Приднестровья – около 100 млн. долларов) на фоне сохраняющихся рисков переориентации транзитных ж/д грузопотоков по маршрутам севернее и южнее Молдовы;

— «разделение» информационно-коммуникационного пространства Молдовы и Приднестровья: отсутствие полноценной и качественной телефонной связи.

Снижение эффективности инвестиций компаний «Молдтелеком» и «Интерднестрком» в развитие сетей CDMA-450

Нелояльная конкуренция на рынке мобильной связи: операторы «Orange Moldova» и «Moldcell» работают на рынке Приднестровья, используя преимущества де-юре единого телекоммуникационного пространства, приднестровский оператор работать на рынке Молдовы не может.

«История» развития взаимоотношений Молдовы и Приднестровья свидетельствует о том, что смягчение в той или иной мере таможенных, налоговых, административных и других ограничений, вводимых сторонами, откликалось ростом и улучшением основных показателей хозяйственной деятельности, экспортно-импортных операций экономических субъектов по обоим берегам Днестра, положительно влияло на уровень жизни населения, а, следовательно, ослабляло накал политического противостояния. Наоборот, введение и ужесточение административно-ограничительных санкций вело к ухудшению экономической ситуации, предопределяло недовольство хозяйствующих субъектов и населения, отодвигая на неопределенный срок окончательное урегулирование приднестровского конфликта.

5. Не подлежит сомнению, что любые попытки использовать меры экономического давления для активизации переговорного процесса обречены на неудачу. Сегодня именно взаимные экономические интересы могут и должны стать той основой, из которой «выкристаллизовываются» политические решения. Успешное и устойчивое разрешение приднестровской проблемы во многом зависит от последовательности действий по совместному преодолению накопившихся барьеров дезинтеграции и, что немаловажно, объективной оценки как возможных рисков/издержек, так и преимуществ предлагаемых формул урегулирования.

Уже сегодня можно предвидеть, что с экономической точки зрения наиболее болезненными будут вопросы юридического оформления собственности (результатов приватизации, а в некоторых случаях и вновь созданных предприятий) и организации внешней торговли. При любой формуле урегулирования неизбежно усложнение бюджетного процесса и длительная «притирка» налоговых систем. По-новому встанет и проблема внешнего долга. Возможными источниками напряжения могут стать и проблемы социального характера: пенсионное обеспечение, медицинское страхование, занятость.

Особенно важно, чтобы совместные инвестиционные проекты, например, в области инфраструктуры, молдо-приднестровская экономическая кооперация, скоординированные, в том числе и при поддержке международных партнеров по развитию, действия по решению наиболее трудных социальных проблем (поддержка по нуждаемости, расширение занятости), появились как можно раньше, способствуя смягчению или снятию возможных рисков.

Расточительность экономического противостояния Молдовы и Приднестровья очевидна – уровень их экономического развития является самым низким среди европейских стран, в том числе и в ареале СНГ.

Стороны не видят или не хотят видеть потенциальных выгод от сотрудничества и взаимодействия в экономической сфере, в том числе и за счет нормализации условий внутренней торговли, привлечения инвестиций, развития инфраструктурных секторов, использования транзитного потенциала и др.

При формальном движении навстречу друг другу: возобновление прямых контактов руководства Молдовы и Приднестровья, реанимация совместных рабочих групп, для решения наболевших вопросов в области экономики, инфраструктуры, социальной сферы, фактически продолжается дальнейшее дистанцирование Молдовы и Приднестровья. Синхронизировать политические и экономические действия пока не удается.

Значительный опыт и инструментарий экономического прессинга и противодействия, «накопленный» Молдовой/Приднестровьем за прошедшие годы, является серьезным препятствием и для обеспечения устойчивого внутреннего экономического развития сегодня и сейчас, и для достижения политического урегулирования в будущем.

Необходима созидательная работа по поиску/нахождению взаимоприемлемых/компромиссных механизмов и инструментов, нацеленных на последовательное снятие барьеров, устранение противоречий и развитие стабильного взаимовыгодного экономического взаимодействия между Молдовой и Приднестровьем. Другими словами, трансформировать «неразумные» потери конфронтации в выгоды от совместной работы в сфере торговли, инфраструктуры, предпринимательской деятельности, привлечения инвестиций. Расширить «платформу» для поиска эффективных решений путем гармонизации и консолидации экономических интересов конфликтующих сторон и использования экономических механизмов урегулирования приднестровского конфликта.