Выступление на круглом столе «Участие российских соотечественников в политических кампаниях в Прибалтике» в Институте стран СНГ 30 июня 2009 года.

В своем выступлении я хотела бы обозначить основные черты, характерные для избирательных кампаний в каждом из прибалтийских государств с точки зрения участия русскоязычного населения, а также показать, какие модели сформировались в каждой из стран.

Первая модель: Русские участвуют в выборах, но безуспешно (Эстония)

Прошедшие в начале июня с.г. выборы в Европарламент явились классическим примером этой модели, когда в выборах от русской общины участвовали 2 партии и 2 независимых кандидата, но никто не смог набрать необходимое количество голосов. Данные итоги выборов в Европарламент для «русских» партий и кандидатов были абсолютно предсказуемы. После того, как стало ясно, что единого списка не будет, вероятность прохождения в Европарламент русского депутата от Эстонии стала ничтожной.

Результаты, показанные «русскими» партиями и кандидатами:

Димитрий Кленский — 7152 голоса;

Объединенная Левая Партия Эстонии (ОЛПЭ) – 3514 голосов;

Русская партия Эстонии (РПЭ) — 1265 голосов;

Юрий Журавлев – 586 голосов.

Практически после каждых выборов не только эксперты, но и сами участники выборов от русской общины начинают подсчитывать суммарный результат всех «русских» партий и кандидатов и говорить о том, «что было бы, если бы мы выступали вместе». И на очередных выборах ситуация вновь повторяется. Причем, перед последними выборами в Европарламент был шанс формирования единого списка с сильным лидером (Алексей Семенов). Но из-за амбиций, недобросовестности, желания «быть первым» еще у целого ряда политиков, ничего не вышло. Безусловно, процесс объединения очень сложный и болезненный, но «русские» партии в Латвии этот процесс прошли еще 1998 году, когда было создано объединение ЗаПЧЕЛ.

Полагаю, что причиной череды провалов является именно отсутствие лидера, а не разобщенность русскоязычного населения как электората. Хотя, проблема разобщенности наших соотечественников остра в Эстонии как нигде. Но, увидев единство, как говорится, наверху, русскоязычные избиратели, возможно, изменили бы свое отношение к русским партиям. К сожалению, уже стало привычно слышать после выборов: «постоянный аутсайдер выборов – РПЭ – набрала 0,01% голосов».

Показательным является голосование в районах компактного проживания русскоязычного населения. И здесь «русские» партии и «русские» кандидаты не получают поддержки, притом, что на Северо-Востоке на долю русскоязычных приходится около 80% населения. Из года в год голоса избирателей здесь собирает Центристская партия. Не исключением стали и прошедшие выборы в Европарламент: Центристская партия — 63,5%, Димитрий Кленский – 6%, ОЛПЭ — 4,1%.

Русскоязычные избиратели если еще не потеряли надежду увидеть единство среди русских политиков, то скоро могут ее потерять, т.к. от выборов к выборам ситуация не меняется. Хотя, Д.Кленский считает, что «дно» было в 2007 г. и сейчас ситуация меняется в лучшую сторону. Такой вывод он сделал на основании того, что на парламентских выборах 2007 г. «русские» партии суммарно получили 6 тыс. голосов, а на последних выборах в Европарламент – уже 12 тыс. Я лично, не склона считать это тенденцией. Единственным шагом, который мог бы изменить сложившуюся ситуацию, является участие в выборах единого русского списка с сильным лидером. Причем, «единого» не по названию, а по содержанию.

Вторая модель: русские участвуют успешно (Латвия)

В Латвии, в отличие от Эстонии, на протяжении последних 10 лет «русские» партии весьма результативно участвуют в выборах, причем на всех уровнях: и на муниципальных, и на парламентских, и в Европарламент.

В 1998 году было создано объединение ЗаПЧЕЛ и вот какие результаты они показывали:

1998 г. Выборы в 7-й Сейм: 16 депутатов из 100;

2001 г. Муниципальные выборы: 32 депутата по стране;

2002 г. Выборы в 8-й Сейм: 25 депутатов из 100;

2004 г. Выборы в Европарламент: 1 депутат из 9 от Латвии;

2005 г. Муниципальные выборы 33 депутата по стране.

В июле 2005 года было создано политическое объединение «Центр согласия» (ЦС) и на выборах 9-го Сейма в 2006 г. ЦС получает 18 мест в парламенте (ЗаПЧЕЛ – 6).

Прошедшие в июне выборы в Европарламент стали безусловной победой русских партий: ЦС – 2 места, ЗаПЧЕЛ – 1. Одновременно проходили выборы в местные самоуправления и здесь результаты ЦС были еще более внушительными: Рижская дума – 26 мест из 100, по остальным муниципальным образованиям – 111 мест, в т.ч. 62 в Латгалии.

Таким образом, «русские» партии Латвии закрепились не только на местном уровне, но и на уровне Сейма и Европарламента.

Вместе с тем, выскажу предположение, как может выглядеть обратная сторона медали, т.е. внушительных результатов русских партий в Латвии. Есть опасность, что вопрос предоставления права голоса негражданам на муниципальных выборах будет постоянно откладываться, поскольку, например, в Риге, «русские партии» могут набрать более половины голосов и создать коалицию без приглашения «латышских» партий.

Более того, на мой взгляд, есть опасность если не ужесточения, то не смягчения политики в отношении предоставления латвийского гражданства. Причина та же – возможность участия русскоязычного электората в выборах всех уровней и избрание своих депутатов.

Третья модель: место русских как «главного» национального меньшинства заняли другие (Литва и польское меньшинство)

Проведем небольшой сравнительный анализ результативности участия Союза русских Литвы (СРЛ) и Избирательной акции поляков (ИАПЛ) в выборах. Уточним, что обе партии были созданы практически одновременно — в1995 и 1994 соответственно.

Очевидна тенденция: уменьшение присутствия «русских» политиков и увеличение «польских». Это происходит, несмотря на то, что численность, как русского, так и польского меньшинства в Литве сокращается. В настоящее время на долю поляков приходится 6,2% населения Литвы, а на долю русских – 5%.

Как и в случае с Эстонией, показательно голосование в районах компактного проживания национального меньшинства – в данном случае польского. На выборах в Европарламент только в двух избирательных округах только одной партии удалось набрать более половины голосов избирателей: за ИАПЛ в Шальчининкайском районе проголосовали 78,2%, в Вильнюсском районе — 71,3% избирателей. В других округах этой партии удалось получить по 22-30% голосов.

Сейчас у нас в стране идет дискуссия о целесообразности выдачи «удостоверений соотечественника», что является неким аналогом «карты поляка». Одним из аргументов противников этой идеи является то, что у наших соотечественников могут возникнуть какие-либо сложности из-за этого удостоверения в стране проживания. Однако В.Томашевскому, лидеру ИАПЛ, «карта поляка» не помешала ни участвовать в президентских выборах, ни одержать победу на выборах в Европарламент. Не помешало Томашевскому даже то, что на плакатах во время предвыборной гонки фамилии кандидатов были написаны только по-польски и по-русски (хотя Главизбирком обращался к ИАПЛ с просьбой продублировать фамилии и по-литовски). Такая же ситуация была и на последних парламентских выборах.

Почему на русском языке? Потому что поляки, после того как русские утратили представительство в Сейме, стали позиционировать себя как партию, представляющую интересы всех национальных меньшинств. Под таким лозунгом они шли на выборы в Сейм осенью прошлого года.

Безусловно, хорошо, что вторым номером в списке ИАПЛ на выборах в Европарламент шла Ирина Розова, но с трудом верится, что поляки смогли бы набрать голосов на два места. Очевидно, что это делается для привлечения русскоязычного электората. Кстати, в Эстонии ряд «эстонских» партий с этой же целью включает в свои избирательные списки неэстонские фамилии. Полагаю, что подтверждением того, что поляки просто используют голоса русскоязычных избирателей является то, что официальный сайт ИАПЛ – только на польском языке (есть литовский и английский «флажки», но эти версии пустые).

Пример Литвы весьма интересен, т.к. такой сценарий может реализоваться и в других странах, где помимо русских существуют и другие крупные национальные меньшинства. Т.е. место русских как «главного» национального меньшинства занимают другие. Не исключено, в ближайшее время, говоря о положении нацменьшинств в Литве, мы будем подразумевать поляков.

Таким образом, на примере трех стран, столь близких географически, по национальному составу, по особенностям развития в последние годы, мы можем видеть три совершенно разных модели участия русскоязычного населения в избирательных кампаниях.