Во время заседания Совета по межнациональным отношениям, которое президент Владимир Путин проводил в Астрахани, завкафедрой Российской академии народного хозяйства и госслужбы Вячеслав Михайлов предложил «идти от стратегии к федеральному закону», который должен вобрать в себя все новации, связанные с межнациональными отношениями и называться «О российской нации и управлении межэтническими отношениями». Президент эту идею поддержал и с уверенностью можно считать, что этот закон в будущем будет разработан и принят. О том, что думает о будущем законе «О российской нации», в интервью «Материку» рассказал политолог и публицист, президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов.

— Михаил Витальевич, широко обсуждается идея разработки закона о Российской нации, скажите, существует ли в мире практика строительства нации через специальные законодательные акты?

— Нация, как таковая, безусловно, не создается декретом. Если говорить о гражданской, гражданско-территориальной нации, то она создаётся через развитие демократических институтов, через расширение гражданских прав, потому что гражданская нация это нация основанная, прежде всего на гражданских правах, а также через культурную интеграцию общества. Без этого не обходится ни этническая, ни гражданская нация и все эти вещи действительно решаются и на законодательном уровне, но не средствами социальной рекламы, пропаганды, не изданием декретов об учреждении соответствующей нации. Они требуют последовательной системы мер по выращиванию гражданских и демократических институтов и по культурной интеграции общества. Это то, что нужно делать, если государство озабочено национальной интеграцией общества.

— Является ли вообще деление человечества на нации и этносы объективной реальностью или это не более чем, какая то субъективная абстракция?

— Это историческая данность. Деление человечества на этносы явление достаточно древнее. С тех пор как мы наблюдаем историю доступную по письменным источникам, мы уже видим признаки такого этнического деления, поэтому это некая константа человеческой истории и это не значит, что формы этнических общностей менялись.

Что касается наций, то все-таки это явление относительно современное и связанное с новым временем, эпохой капитализма, феноменом массового общества, расширением гражданских прав и демократического участия. Поэтому нацию можно считать неким этапом развития этнических общностей связанных на фазе урбанизации, пришествия капитализма и становления массового общества.

— В чем принципиальное отличие концепции российской нации от концепции новой исторической общности «советский народ»?

— Аналогия прямая. Действительно, то, как подается идея российской нации, очень сильно напоминает идею о новой исторической общности — «советском народе». Разница состоит в том, что в случае с российской нацией большую роль играет территория, то есть речь идет о строительстве нации в пределах территории Российской Федерации, а в случае с советским народом, большую роль играла идеология, вокруг которой то государство было создано. Поэтому общность в том, что пытаются создать некий новый проект наднационального характера, который должен заместить идентичность, прежде всего русских, потому что идентичность национальных меньшинств в гораздо большей степени сохраняется в его рамках, а различие в том, что в советском проекте гораздо сильнее было выражено начало идеологии, и за счет этого советский проект имел больше шансов стать гражданской нацией.

— Как соотносится понятие российской нации с понятием русская нация?

— Вопрос в том, на каком краеугольном камне строится наша политическая общность. Если мы выбираем модель территориальной и гражданской нации, то это, во первых, территория РФ, а во вторых, конституционный строй. Проблема в том, что и очертания территорий и параметры конституционного строя в нашей истории менялись и достаточно сильно. Таким образом, это переменная нашей истории. И если мы сегодня строим свою историческую общность именно на этом фундаменте, то это значит мы действительно учреждаем новую историческую общность и строим какую то новую нацию и это попахивает откровенным историческим нигилизмом для страны с тысячелетней историей.

Если же мы говорим о русской нации, то мы в качестве краеугольного камня подразумеваем русский язык культуру историческое самосознание. То есть это нация, выстроенная вокруг культурного исторического наследия, и, на мой взгляд, этот краеугольный камень более надежный, в том числе и для государства, потому что опереться можно на то, что сопротивляется. Государство, например, в случае кризисов, может опереться на то, что не является не производной от самого государства. И таким явлением можно считать общность, скреплённую русской культурой, русской исторической памятью. Недаром в самое тяжелое время Великой Отечественной Войны большевики-интернационалисты обращались к русскому народу. И если нашему государству потребуется мобилизация, оно тоже будет обращаться к русским и их историческим союзникам, а не к абстрактным россиянам. Поэтому, на мой взгляд, нужно рассматривать национальную конструкцию Российскую Федерацию скорее в качестве союза народов объединённого вокруг русской оси, нежели в качестве совокупности граждан, потому что если эта совокупность в пределах данной территории, то мы отсекаем большую часть пространства, где живут русские, отсекаем своих соотечественников за рубежом и большую часть собственной истории, которая происходила в других территориальных границах при абсолютно другом конституционном строе.

— Попытка заменить слово «русский» на слово «россиянин» в 90-е годы, была воспринята негативно значительной частью русского народа. Почему так произошло и что нужно делать, чтобы такого отношения не было к концепту «российской нации»?

— В основном народы Российской Федерации достаточно успешно осваивают ритуал двойной идентичности – «Я татарин – Я россиянин, Я чеченец – Я россиянин», но там где должно прозвучать «Я русский – Я россиянин» говорится «Я москвич – Я россиянин», то есть выскакивает вместо национальной, региональная идентичность. Почему так получается? Потому что, как мне кажется, российская идентичность может быть выстроена только из русской исторической культурной ткани. Из чего составляются символы этой ткани? Если брать исторически то это: Суворов, Пушкин, Москва, Севастополь, Петербург и так далее – это часть русской этнокультурной идентичности. Но российская идентичность строится в общем из того же самого. Получается, что наша общегражданская униформа должна быть сшита из «русской ткани». Отсюда следует два вывода: либо признать русский народ титульным и государствообразующим, либо наоборот вынести его за скобки и стереть русскую идентичность, растворив её в идентичности российской. Именно поэтому в случае с русскими не происходит такого органичного освоения ритуала двойной идентичности «Я русский — Я россиянин».

— А скажем татары, о которых вы говорили, готовы считать себя не отдельной нацией, а частью российской нации? Как мы знаем, в Татарстане есть даже двойные паспорта. Какая национальность в случае принятия этого закона будет указываться в паспортах?

— Если быть последовательным в строительстве гражданской российской нации, то такой проект не может терпеть внутри себя других территориальных политических общностей. Он может сосуществовать с другими этническими группами, но не с нациями. Татарстан или, например Якутия тоже определяет себя как нация, в том числе как гражданская и территориально-политическая нация, связанная с определенным этническим ядром. То есть при последовательном построении российской гражданской нации, этот путь предполагает упразднение национальных республик. Готовы ли к этому элиты этих национальных республик? Очевидно, что нет. Значит, мы будем сталкиваться с банальной непоследовательностью, будут продолжать существовать совершенно параллельные речевые обиходы – с одной стороны «многонациональный народ», а с другой стороны «Единая гражданская нация», что противоречит друг другу, потому что не может существовать нации, включающей в себя другие нации. Поэтому просто необходимо наведение порядка в голове, в праве и в политике, от чего мы чрезвычайно далеки. Поэтому пока вероятно все это будет сосуществовать. Разные плохо стыкуемые друг с другом политические словари употребляются нами одновременно. И думать что на этой основе возникнет какая то связная целостная общность пока не приходится.

— Концепция гражданской нации была положена в основу миграционной политики Франции. В какой мере этот опыт себя оправдал и стоит ли нам учитывать его в случае принятия закона о российской нации?

— Большой ошибкой французов было то, что они положили в основу для натурализации эмигрантов «право земли», то есть рождение на французской территории, как основание для предоставления французского гражданства. Сегодня, те, кто едут из Франции в ИГИЛ (запрещена на территории РФ), те, кто устраивают бунты в пригородах, те, кто участвует в подпольях это всё граждане Франции. И легкость натурализации по принципу рождения на территории Франции, сыграла с самой Францией очень дурную шутку, а сама эта идея была безусловно продиктована концепцией территориальной нации. Но автоматически факт рождения на территории страны и наличие паспорта не создает само по себе внутригражданской лояльности.

— Если вернуться к общегражданской идентичности, можно ли в нашем случае построить её как то по другому?

— В нашем случае можно строить её именно по принципу союза народов, когда каждый член нашего гражданского сообщества является представителем какого то народа и эти народы заключили между собой некий долгосрочный пакт, о том, что они совместно отстаивают свои интересы, совместно живут в этой стране и их связывает гораздо больше чем разделяет. И этот пакт может сложиться только вокруг русского народа. Единственное что связывает многообразные народы нашей страны это то, что все они, так или иначе, оказались под воздействием русской культуры, русской цивилизации, русского языка, русского государственного проекта. Это цементирующая вещь, и если мы эту аргументацию выключаем, то всё рассыпается и заменить это словесной пропагандой на тему общероссийской идентичности и патриотизма невозможно, потому что культурная интеграция это вещь, которая требует глубокого усвоения исторической памяти, национальной, а в данном случае, русской культуры. И если эта работа не ведётся государством, то основание национального проекта подтачивается. Поэтому необходим союз народов, скрепленный взаимной лояльностью и объединяемый русской культурой и историческим самосознанием.

— Закон о российской нации, скорее всего, будет разработан и принят. Но будет ли какой то эффект от этого? Будет ли укреплено народное единство?

— На процесс нацстроительства сам этот закон наверно не повлияет, потому что если усилить пропаганду общегражданского единства по той колее в которой она идет сегодня то возрастет скорее только раздражение. Поэтому результативность сомнительна, и я не до конца понимаю как этот новый закон соотносится с уже существующим законом об основах государственной национальной политики. С технической точки зрения, с точки зрения регулирования этой сферы и обеспечения координации в управлении этой сферы наверно были бы достаточны поправки в существующий закон ил просто какие то административные решения. Но многое будет зависеть от того каким окажется новый закон. Но пока я не услышал от инициаторов этой идеи мотивировку почему необходим именно такой закон в дополнение к уже существующему закону.

Беседовал Иван Скориков