Затулин К. Ф. Уважаемые участники слушаний! К этому моменту сказано уже достаточно, чтобы мне не идти по протоптанной дорожке и не говорить об актуальности, о необходимости сегодняшнего обсуждения и вообще о том, что информация во всём мире ценится очень высоко и соответственно, мы должны ею заниматься.

Мне впору говорить — я не думал, что мне придётся говорить об этом — о необходимости всё-таки несколько реабилитировать журналистов и журналистский корпус, средства массовой информации. Ну, во-первых, в отношении «soft power», разговор о котором является вообще модным разговором в любом политологическом и политическом сообществе (мы не изобрели, как известно, другого термина, и поэтому рассуждаем о «soft power»). Но раз мы об этом заговорили, то должны признать, что «soft power» всё-таки основывается на «hard power». И если у вас этого «hard power» нет или его недостаточно, то сколько ты не взывай к «soft power», компенсировать с его помощью свои недостатки вряд ли получится.

Жириновский В.В. Вы все поняли, что он сказал? Лично я не понял.

Затулин К.Ф. Ну, вам надо было просто прийти раньше, Владимир Вольфович. Тут выступал Ваш сосед слева, Константин Иосифович Косачев, который уже ушёл на настоящий момент, он то и заговорил о «soft power». По-русски, как я уже сказал: если вы недостаточно сильны для того, чтобы участвовать в глобальном противостоянии, то вряд ли в этом случае вы можете обвинять своё журналистское сообщество в том, что оно не одерживает победы. И не успевает за теми информационными и прочими атаками, которые обрушиваются на Российскую Федерацию.

Надо становиться силой, которая может себе позволить иметь соответствующие средства воздействия. В том числе информационные. Или, другой вывод, просто не участвовать в этом конкурсе, поднять руки кверху. Мы, как я понимаю, этого делать не хотим и не будем. Поэтому мы должны понимать, что пока призывы к тому, чтобы журналисты своими усилиями компенсировали нехватку влияния, конечно, уместны, но не выполнимы.

Далее. Если мы принимаем какие-то решения в политике — всё равно Федеральное Собрание или Правительство, государство в целом — которые или ошибочны, или имеют свои неизбежные издержки, мы должны быть готовы спокойно реагировать на эти издержки. Конечно, стараться их минимизировать, но при этом не обольщаться и не посыпать бесконечно голову пеплом.

Вы знаете, в самом смешном виде я это почувствовал, когда год или полтора назад на заседании в одном политологическом клубе выступал очень уважаемый политолог и с возмущением говорил, что даже пророссийские силы на Украине, даже Янукович, дошли до того, что не поддерживают повышение цен на газ для Украины. Бессмысленно требовать от политических деятелей на Украине, всё равно, какой они ориентации, чтобы они выступали на митингах в поддержку повышения цен на газ для себя самих. Если это решение экономически мотивировано, если оно неизбежно, мы должны закладывать в своем понимании неизбежные издержки. И обвинять журналистов в том, что они не отразили информационную атаку по этому поводу несправедливо.

И третье обстоятельство, всё-таки оно остаётся. Почему мы всё время хотим как лучше, а получается как всегда? Ну, есть такая бессмертная фраза: «Не учите жить, помогите материально». Недостатка в том, чтобы учить здесь жить журналистский корпус не было. А помогаем мы ему в достаточной степени, чтобы он выдерживал эту конкуренцию?

На мой взгляд, нет. Ну, смотрите. Уже были приняты руководством страны важные решения в связи с экономическим кризисом: о поддержке избранных отраслей, и более того, отдельных предприятий, поскольку их банкротство означает просто-напросто коллапс экономической независимости Российской Федерации. Скажите, приняты ли подобные решения в отношении средств массовой информации, или всего некоммерческого сектора? Ведь первой жертвой кризиса являются как раз некоммерческие структуры. Это они теряют своих спонсоров (для многих средств массовой информации это впрямую актуально)?

Нет, таких решений не принято. Если кто-нибудь сегодня приходит туда, куда он привык обращаться за помощью, ему отказывают. Говорят, вы к нам сегодня не приходите, потому что у нас кризис. Есть ли в самом деле деньги у этого «Имярек» или нет, коммерческий сектор закрыт теперь для просьб некоммерческого. Потому что есть повод для отказа.

Без особой, целевой государственной поддержки ни СМИ, ни «третьему сектору» не обойтись. Мы утверждаем проект бюджета, но никаких следов серьезного отношения к этому нет. Напротив, идёт сокращение средств, которые должны быть направлены на нужды СМИ и некоммерческого сектора.

В этом смысле эти слушания очень актуальны. Ведь мы зачем-то собрали всех на эти слушания при том, что сами собираемся принимать решения, которые реально поставят приглашенных в более сложное положение, чем до сих пор.

Я хотел бы обратить внимание и на то, что говорили здесь о необходимости всё координировать. Я думаю, что если мы примем эту точку зрения, то в таком случае конец наступит вообще информационному процессу. У нас нет недостатка в желании координировать и в органах, которые пытаются координировать. Они делают это всё равно поверхностно, делают таким образом, что журналисты не успевают за событиями, потому что ждут указаний, а, во-вторых, часто исходят из вчерашней или кем-то навязанной точки зрения, не имеющей отношения к действительности.

Мне как-то неловко спорить с моим коллегой из Комитета по международным делам, но кто ему сказал, что Россия прежде не выступала против этнических чисток на Кавказе? Что такое война в Чечне, как не попытка, в том числе, затормозить этническую чистку и изгнание русскоязычного населения из автономии? Ещё до того, как мы признали Южную Осетию и Абхазию, мы 17-лет имели дело с этими конфликтами. Это не тайна, что мы в 1994 году с российской территории организовали блокаду Абхазии. Я лично этого никогда не поддерживал, но уж из песни слова не выкинешь – при Козыреве одним из поводов к нашей блокаде Абхазии было авантюрное желание немедленно вернуть туда беженцев. Поэтому нет нужды в самобичевании. Это неглубокая точка зрения, некомпетентная.

То же самое могу сказать о бесконечных призывах бороться за победу русского оружия в ОБСЕ. Я замучился уже читать статьи, суждения, доклады и сообщения с фронтов боев в ОБСЕ. Скажите, пожалуйста, — те, кто знают иностранную журналистику — кто-нибудь в CNN, ВВС, ведущих масс-медиа на Западе знает, что такое ОБСЕ, пишет о ней? Никто в серьезных странах не знает названия этой организации, никто не обращает на неё ровно никакого внимания. Но у нас большая группа депутатов исправно ездит в ОБСЕ и вместе с собой тащит всю эту тематику на страницы наших газет и журналов, на телевидение. Отчитываются, так сказать, перед камерами телевидения о своём беспримерном героизме в коридорах ОБСЕ. Не надо придавать этой организации и целому ряду других такого же рода организаций самодовлеющего значения. Будьте просто спокойны и продолжайте защищать национальные интересы Российской Федерации, если вы их придерживаетесь. Развивайте эту тему без крика. И этого будет вполне достаточно.

Я хотел бы обратить внимание на то, что есть практические вопросы, которые мы обязаны были бы внести в резолюцию этих парламентских слушаний. Ну, например, поощрение Иновещания и всего связанного с информационным воздействием на страны нового зарубежья. Потому что, согласитесь, всё зарубежье продолжает у нас делиться на две части: то зарубежье, для которого нужен переводчик и то, для которого переводчика не нужно. Где без переводчика читают наши газеты и журналы, слушают наше радио, смотрят наше телевидение.

Точнее, могли бы это делать. Вы ведь знаете, что с нашими СМИ во многих новых независимых государствах ведётся борьба, — чтобы освободиться, как считают власти, от прошлой зависимости от Москвы. Надеюсь, что смогу убедить уважаемого коллегу из Совета Федерации, что давным-давно в прошлом тема «старшего и младшего брата». Впору нам комплексовать, считая себя младшими: во многих новых независимых государствах русскоязычное население находится на положении, как правило, людей второго сорта. Нет нужды возвращаться к призывам признать их суверенность, независимость. Это случилось давным-давно. Сейчас вопрос в том, чтобы бороться за наши интересы, бороться жёстко в том числе и за наших соотечественников. Только на Украине, от переписи до переписи, с 1989 по 2002 год, число русских людей уменьшилось на четверть, на 5 миллионов человек. Это четверть потерь в Великой Отечественной войне всего советского народа. А вот русских стало на 5 миллионов меньше за время существования независимой Украины – еще до «оранжевой революции». Потому что они стали объектом ассимиляции – под давлением, в поисках большего комфорта записали себя украинцами. А следующее поколение уже будет совершенно чётко думать о том, что они не русские. Тем более, если они будут продолжать воспитываться так, как они воспитываются сегодня в украинских школах: вообще будут считать, что Россия – это враждебное государство.

Поэтому не нужно впадать в извинительный тон. У нас очень серьёзные проблемы в новом зарубежье. Но мы здорово помогли бы, например, нашему соотечественнику, если бы наше телевидение перестало требовать деньги на распространение своих программ в странах СНГ. Французы, немцы, англичане распространяют свои пакеты бесплатно. Но у нас Первый, Второй каналы пытаются продавать свои информационные пакеты кабельным сетям Украины и других стран СНГ.

Почему государство не пойдёт навстречу? Раз уж речь идёт о том, что труд должен быть оплачен, эти информационные пакеты могли бы оплачиваться, дотироваться из средств бюджета Российской Федерации. Это делают все страны. Мы же, наоборот, вытесняем из иностранных кабельных сетей своими руками своё собственное вещание.

В России мы делали попытки, уважаемые коллеги, я знаю об этом, войти в число собственников ведущих телеканалов на Украине. К примеру, ведущий информационный телевизионный канал на Украине «Интер» — 33 процента акций этого канала в определённый период принадлежало ОРТ. И что вы думаете, «Интер» проводил какую-то комплиментарную, или хотя бы просто объективную по отношению к России линию? Нет. Там стали исчезать программы политического вещания, он стремительно стал превращаться в развлекательный канал. А что касается журналистов этого канала – они в общем потоке, так же как и журналисты совершенно «прооранжевых» каналов, трактуют политику Российской Федерации. Точно также ведут разговор: если к России обратиться за кредитом, то это предательство национальных интересов Украины. Это точка зрения журналистов канала, который на треть принадлежит Российской Федерации в лице ОРТ.

Почему это происходит? Потому, что мы не интересуемся подготовкой журналистских и политологических кадров для Украины. Мы могли бы проводить с этой целью курсы, могли бы организовывать школы, могли бы это всё финансировать. Это делают через некоммерческий сектор американцы, французы, они формируют свою среду в журналистском и политическом сообществе. Но я два года занимаюсь тем, что пытаюсь пробить эту идею, слушаю по этому поводу много разного рода сочувственных соображений. Но денег никто не выделяет, потому что есть дела поважнее.

Недавно мы проводили конференцию в Будапеште. Для того чтобы снять ролик о конференции в Будапеште, пришлось корреспонденту канала «Вести 24» прилетать из Лондона, потому что это единственный корреспондент «Вести 24» на всю Европу. Сокращены все зарубежные сети: ОРТ, РТР и др. Зарубежных собкоров, которых мы помним ещё с советских времён, просто нет. За рубежом нет никаких Познеров, Зориных, Калягиных: они все переселились обратно в Россию.

Да, в нескольких странах доживают еще корпункты, но это слезы. Так, может быть, взять сейчас и рассмотреть предметно вопрос о поддержке иностранной корсети наших журналов, газет и телевидения. И тем уйти от пустословия, которое у нас звучит с трибун по поводу важности работы вообще, без предложения конкретных мер.

Спасибо.

Из зала. Вопрос!

Затулин К.Ф. Пожалуйста.

Жириновский В.В. Вы оговорились или я не правильно понял: вы говорите, что Косачев, вы его правильно критикуете, я его тоже всегда критикую. Он сказал, что мы не придавали внимание этническим чисткам. А вы говорите, что вы не только придавали внимание, но и блокаду Абхазии именно за это устроили. Но вы сказали слово «тайна». Тогда, может быть, он прав? Мы об этом никогда не говорили так вот… Или вы ошиблись и сказали «тайна»? Что это была за блокада в соответствии с этими этническими чистками? Что блокада была — это не было тайной.

Затулин К.Ф. Константин Иосифович делает в моем присутствии уже второй раз попытку, на мой взгляд неудачную, объяснить трудности нашей политики. Пару дней назад он уже выступал на Совете по внешней и оборонной политике и говорил, что нам здорово поможет развить пропагандисткое наступление, если мы сейчас займёмся возвращением беженцев и восстановлением мультинационального общества в Южной Осетии и Абхазии.

А здесь он сказал, что надо было нам прежде волноваться из-за этнических чисток и выступать против них. И тогда сегодня, когда мы признали Южную Осетию и Абхазию, у нас было бы в международном сообществе больше сочувствующих.

Я утверждаю, что на самом деле это просто неглубокое представление об этих конфликтах. Не говорю даже о том, что насильно впихивать беженцев в Абхазию и Южную Осетию, по свежим следам недавних боев, — это серьезно рисковать возобновлением конфликта. На это не решилось НАТО и ЕС со всей их королевской ратью, когда дело коснулось сербских беженцев из Косово. Запад признал Косово без этого.

Но я хочу обелить Российскую Федерацию перед Косачевым.

В 1994 году, когда мы начали в первый раз контртеррористическую операцию или, вернее, назовём своими словами, бездарную войну в Чечне, мы тут же «зарежимили» с российской территории всякие контакты с Абхазией. Мы запретили проход граждан Абхазии на территорию России, они были поставлены на грань голода. Козырев хотел, чтобы Абхазия вернулась в Грузию, и подталкивал её таким образом. Мы очень работали на это в течение нескольких лет и при Козыреве, и при Примакове. И из этой песни слова не выкинешь. Мы действительно пытались, исправно следуя просьбам Шеварднадзе, затолкнуть обратно Абхазию и Южную Осетию в Грузию. Слава Богу, пришли новые времена и новые люди — и постепенно эта политика ушла в прошлое. Но до этого такого рода попытки мы делали, и не раз. Поэтому не надо брать на себя лишних извинений.

Спасибо. (Аплодисменты.)

Здание Государственной Думы. Малый зал.

14 апреля 2009 года. 11 часов.