I.

Перед Кревской унией 1385 года Великое княжество Литовское и Русское было могущественным государством, реально претендовавшем на первенство на Руси. Перед Люблинской унией 1569 года западнорусские земли хоть уже и утратили политическую самостоятельность, но в экономическом и культурном отношении продолжали оставаться, говоря современным языком, высокоразвитым регионом.

Под властью польских королей, магнатов и католической церкви население Западной Руси более чем два столетия испытывало национально-религиозный гнет. К середине XVIII столетия на западнорусских землях господствовал польско-шляхетский произвол, хозяйство было в полном упадке, большинство народа прозябало в бедности и нищете, русский язык был запрещен, а религиозные «диссиденты» (православные и протестанты) подвергались постоянным жестоким гонениям. Положение было удручающим, и Речь Посполитая была обречена. Ее падение было делом времени.

Последние десятилетия XVIII столетия вошли в историю как время краха Речи Посполитой, что явилось естественным и бесславным концом этого клерикального и не только чуждого, но и абсолютно враждебного западнорусскому народу государства.

Здесь необходимо коснуться такого вопроса, как «посмертное существование» Речи Посполитой, а именно отношение к ее краху в исторической науке и общественном сознании. С польской исторической школой все более или менее понятно: она преподносит «несчастную» Речь Посполитую как невинную жертву таких хищников, как Россия, Пруссия и Австрия.

Парадокс заключается в том, что подобная точка зрения преобладает в современной белорусской исторической науке. Поэтапное освобождение западнорусских земель от польско-католического господства и возврат их под сень русской государственности называется участием России в разделах Речи Посполитой. Но если Пруссия и Австрия действительно прибрали тогда к рукам этнические польские территории и даже часть исторических русских областей (Червонная Русь), то к России отошли исконно русские земли, населенные русским народом и входившие в состав первого русского государства – Киевской Руси.

Так, согласно конвенции от 22 сентября 1772 года к России отходила восточная часть современной Белоруссии до Двины, Друти и Днепра, включая старинные русские города Витебск, Полоцк и Мстиславль. При этом Россия приобретала и некоторые прибалтийские земли – Ливонию и Задвинское герцогство. Но опять же напомним, что до конца XIII века они находились под контролем Полоцка и Новгорода и были в последующем захвачены крестоносцами.

На землях, возвращенных русскому государству, положение православных резко улучшилось. Во вновь образованных Псковской и Могилевской епархиях было обнародовано постановление правительства Российской империи, запрещавшее под угрозой строгой ответственности переманивать православных в унию, публиковать и оглашать папские буллы и разрешавшее униатам возвращаться в православие.

Причем речь шла исключительно о добровольном выборе. С этой целью Екатерина II повелела губернаторам «вновь присоединенных от Польши областей» следить за полной неприкосновенностью всех конфессий: православной, католической и униатской.

Религиозная политика императорской России на воссоединенных западнорусских землях была исключительно веротерпимой, исключавшей какое-либо принуждение. Установленная религиозная свобода незамедлительно отразилась на положении православия.

Только за период с 1772 по 1780 гг. на территории российской Белой Руси в православие вернулось 250 тысяч униатов. При этом российские власти, в отличие от властей Речи Посполитой не прекращавших гонения на «диссидентов», не ущемляли католиков, хотя и стремились оградить своих подданных-католиков от подстрекательств Рима. С этой целью в 1773 году была учреждена независимая от Рима Белорусская католическая церковь (с центром в Могилеве) во главе с епископом Станиславом Богуш-Сестренцевичем (с 1798 в сане митрополита и кардинала). В пику римской курии Екатерина II проигнорировала решение папы Климента XIV (1773 г.) об упразднении ордена иезуитов и повелела считать папскую буллу о роспуске «общества Иисуса» не существующей на территории Российской империи.

Это решение российской императрицы вряд ли можно считать отвечающим русским национальным интересам, т.к. за ним последовала значительная активизация деятельности иезуитов на западнорусских землях, в первую очередь в области образования.

В начале XIX века в Полоцке действовала иезуитская академия, имевшая статус университета, в ведении которого находились иезуитские училища в Витебске, Могилёве, Орше, Мстиславле и других городах. Кроме иезуитских на западнорусских землях продолжали существовать католические школы пиаров, доминиканцев и францисканцев.

Положение римско-католической церкви в российской Белоруссии было вполне благополучным. В Российской империи католикам была обеспечена религиозная свобода, при этом Екатерина II признавала за римским папой право вмешиваться в дела местного католического клира и костела в вопросах, касающихся вероисповедания.

В 1780 году вышло предписание, по которому белорусскому генерал-губернатору вменялось в обязанность в случае освобождения места священника в униатском приходе спрашивать прихожан о желании иметь православного священника, и, если такое желание изъявлялось, то местные православные архиереи получали в этом случае возможность принимать такие приходы в свое ведение. После выхода данного предписания только за три года с 1781 по 1783 в Могилевской и Псковской епархиях в православие вернулось более 117 тысяч человек.

Совсем иной была религиозная обстановка на тех западнорусских землях, которые продолжали оставаться под властью Речи Посполитой, где усилились не только притеснения православных, но и перевод униатов в католичество. В 1781 году под председательством Иасона Смогоржевского в Радомысле состоялся собор униатской церкви, который постановил во всех униатских церквях совершать богослужения в соответствии с обрядами римско-католической церкви. Помимо этого митрополит Смогоржевский выпустил окружное послание, в котором обращался ко всем духовным и гражданским чинам с требованием содействовать переводу православных в унию и без стеснения применять для этого принуждение в виде экзекуций, лишения служебных мест, тюремного заключения и т.д.

II.

В 1793 году произошел второй раздел Речи Посполитой, ставший прямым результатом самоубийственной политики контролировавшей в то время сейм так называемой польской «патриотической» партии, которая, подстрекаемая Пруссией, выступила против короля и России. Интрига была в том, что Пруссия, вынашивавшая планы по дальнейшему захвату этнических польских земель, всячески толкала магнатов-«патриотов» (ненависть к православию и Руси застилала им разум) на войну против России, которая в то время выступала за сохранение Речи Посполитой. От последней требовалось только одно – прекратить гонения против «диссидентов» и предоставить им все гражданские права. Но этому как раз и противились «патриоты».

А 3 мая 1791 года чрезвычайным сеймом Речи Посполитой был принят «Правительственный закон» (Ustawa Rządowa z dnia 3 maja), который упразднял Люблинскую унию 1569 года и окончательно превращал Речь Посполитую в унитарное польское католическое государство.

Если по Люблинской унии Речь Посполитая хотя бы формально была федерацией Королевства Польского и Великого княжества Литовского и Русского, а православные имели хоть какую-то возможность бороться за свои права и порой добивались успехов, то «Правительственный закон» или, как его сейчас называют «конституция 1791 года», объявляла Речь Посполитую государством польского народа (Речь Посполитая польская), а католицизм – господствующей религией. При этом понятие Русь полностью исключалось из официального оборота, ни о каких правах некатолических вероисповеданий не было и речи, а западнорусскому населению, остававшемуся под властью Речи Посполитой, было уготовано полное ополячивание.

В связи с этим вызывает недоумение тот ореол «свободы и демократии», которым окружена «конституция 3 мая 1791 года» в современной белорусской историографии и то сочувствие к Речи Посполитой, с каким в Белоруссии преподносятся последние годы существования этого хищного и жестокого клерикального государства. И можно не сомневаться, что если бы польским «патриотам» удались их планы, то ни о каком существовании нынешней Белоруссии не могло быть и речи.

После утверждения «Правительственного закона», сейм, подстрекаемый Пруссией, принял решение об увеличении армии до ста тысяч и разорвал отношения с Россией. Понимая, что такой ход событий губителен для Речи Посполитой, ориентировавшаяся на Россию «гетманская» партия образовала Тарговицкую конфедерацию и выступила против «патриотов». В военных действиях на стороне «гетманской» партии участвовали и русские войска под командованием генерала Михаила Каховского. В результате боевых действий армии сейма (которым Пруссия вопреки обещаниям не оказала помощи) были разгромлены, а в июле 1792 года к Тарговицкой конфедерации присоединился король Станислав Понятовский. А 23 января 1793 года Пруссия и Россия подписали конвенцию о втором разделе Речи Посполитой, которая была утверждена в сентябре этого же года на Гродненском сейме, отменившем и пресловутый «Правительственный закон».

В результате в лоно русской государственности вернулись восточная часть Полесья, Подолье, Волынь и белорусские земли до линии Динабург – Пинск — Збруч. И если Россия по праву возвращала себе старинные русские области, то Пруссия в очередной раз присваивала чужое. Под власть прусских королей перешли исконные польские земли: Данциг, Торн, Великая Польша, Куявия и Мазовия (кроме Мазовецкого воеводства).

В марте 1794 в Польше началось продолжавшееся полгода восстание под руководством генерала Тадеуша Костюшко. После его разгрома остававшиеся до той поры в составе Речи Посполитой земли были распределены между Пруссией, Россией и Австрией. К Российской империи отошли белорусские и малорусские земли к востоку от Буга и линии Немиров-Гродно и часть литовских территорий. Пруссия приобрела очередную порцию собственно польских земель к западу от рек Вислы, Буга и Немана вместе с Варшавой получивших наименование Южная Пруссия, а также земли на западе Литвы (Жемайтия). Под власть Австрии перешли Краков, часть Малой Польши, часть Подляшья и Мазовии.

В результате трех «разделов Речи Посполитой» в отношении Западной и Малой Руси была восстановлена историческая справедливость, а западнорусский народ, воссоединившись с восточной ветвью русского народа, был избавлен от многовекового религиозного и национального гнета. При этом российская власть на возвращенных землях вела себя чрезвычайно корректно. На этих землях были образованы Гродненская, Виленская и Курляндская губернии, на территории которых продолжала действовать прежняя правовая система (Статут Великого княжества Литовского), выборность судей и маршалков на сеймиках. Правда, было сохранено и крепостное право.

Совсем другая картина имела место на прусских и австрийских землях бывшей Речи Посполитой. В Пруссии из бывших польских земель были созданы три провинции: Западная, Южная и Новая Восточная Пруссии. Официальным языком стал немецкий, были введены прусское право и немецкая школа. Земли, перешедшие под власть австрийской короны, стали называться Галиция и Лодомерия. Здесь также были введены немецкая школа и австрийское право.

Так что прусские и австрийские власти активно занимались онемечиванием подпавших под их власть польских и старорусских земель. Российские же власти на вновь приобретенных территориях проводили политику терпимости в религиозном и национальном вопросах.

Нередко в отношении Екатерины II и последующих российских государей можно услышать упреки в том, что они проводили слишком мягкую политику в отношении польских шляхты и магнатов. В Российской империи католики пользовались всеми правами российских подданных. На присоединенных к России западнорусских землях шляхте предстояло сделать выбор: или остаться, приняв российскую присягу, или уехать. Те, кто оставался и подтверждал свое шляхетство, тот причислялся к российскому дворянству. При этом от новоявленных дворян никто не требовал перехода в православие.

Религиозная политика российских императоров на западнорусских землях в корне отличалась от действий польских королей в данной сфере на этих же территориях. От польских дворян требовалась только верность данной присяге.

III.

После второго и третьего разделов Речи Посполитой и устранения на Западной Руси католического религиозного гнета значительно ускорился процесс перехода униатов в православие. В 1794 году Екатериной II был издан указ, разрешавший свободное присоединение униатов к православной церкви, что отвечало чаяниям большинства западнорусских униатов.

И уже в течение месяца после выхода указа с православной церковью воссоединился 721 приход с 463 священниками и с более чем 330 тысячами мирянам. Всего же к концу правления Екатерины Великой в православие добровольно вернулось более двух миллионов человек. В связи с чем последовательно прекратили свое существование все западнорусские униатские епархии, кроме одной – Белорусской во главе с архиепископом Ираклием Лисовским, выступавшим за очищение униатской церкви от латинства и ее сближение с православием.

В то же время ослабление позиций униатства никак не сказывалось на положении собственно католической церкви, которая непосредственно встраивалась в систему российской имперской системы государственной власти. Так, по решению императрицы кроме существовавшей Могилевской католической епархии были образованы две новые – Пинская и Летическая. А для управления делами католической церкви в масштабах всей империи в С.-Петербурге была создана особая Римско-католическая коллегия, в которую входило несколько прелатов под председательством митрополита.

После кончины Екатерины II и воцарения Павла I религиозная обстановка на западнорусских землях существенно изменилась. Со стороны нового императора были сделаны существенные уступки римско-католической церкви. Павел I запретил возврат униатов в православие, разрешив при этом их переход в католицизм. В 1798 году по решению императора были образованы две новые униатские епархии: Брестская (для Минской и Литовской губ.) и Луцкая (для Волынской и Подольской губ.).

При этом униатская церковь была лишена предоставленной ранее самостоятельности и подчинена Католической коллегии. Этими обстоятельствами незамедлительно воспользовались католические иерархи и развернули на западнорусских землях широкую пропаганду латинизма. Это касалось в первую очередь униатов, хотя были отмечены и случаи совращения в латинство православных.

Начавшийся в Западной России разгул латинства вызвал резкие протесты как со стороны православных, так и униатских иерархов, прежде всего архиепископа Ираклия Лисовского. Павел I вынужден был к ним прислушаться, и в 1799 году были изданы указы, запрещавшие католическому духовенству «совращать униатов и православных в латинство», а также повелевавшие католическим епархиям по всем вопросам управляться самостоятельно, без участия римского папы. Тем самым были предприняты усилия по освобождению российской католической церкви от власти римской курии. Но вследствие противодействия со стороны не запрещенных в Российской империи иезуитов указ о разрыве с римским папой на практике не применялся.

Первые годы правления Александра I были отмечены на западнорусских землях широким религиозно-культурным польско-католическим наступлением. Пользуясь благосклонностью Александра I к полякам, католические клерикалы развернули в Белоруссии бурную деятельность по переводу униатов в католицизм. Причем нередко ксендзы шли на прямой подлог. Они приезжали в униатские приходы и заявляли, что российским правительством выпущено предписание о немедленном присоединении униатов к католикам.

Особую активность в латинизации униатской церкви проявляли монахи базилианского ордена. В вопросах продвижения латинства базилиане пользовались непосредственной поддержкой попечителя Виленского учебного округа и близкого друга Александра I Адама Чарторыйского. Главное внимание базилиане уделяли «просветительской» работе. Основными предметами базилианских школ были польские история, язык и литература.

Активная латинизаторская деятельность базилианского ордена привела к фактическому расколу униатской церкви на два непримиримых лагеря: одни выступали за сближение с православием, другие – за окончательное растворение в католицизме.

Благодаря католической пропаганде базилиан резко усилилась латинизация униатов. Только в Полоцкой униатской епархии в 1803 году в католичество перешло 100 тысяч прихожан униатской церкви.

Эти обстоятельства крайне беспокоили Ираклия Лисовского. Ведь переход из унии в католицизм означал не просто смену религиозной конфессии, а полное изменение самосознания и разрыв этнической связи со своим народом. Если униаты, несмотря на свою подчиненность римской курии, все же сохраняли, пусть и со значительными искажениями, русское самосознание и называли униатство русской верой, то католицизм – это уже совсем другой мир. При этом вся абсурдность ситуации была в том, что окатоличивание, а следовательно и ополячивание, западнорусского населения происходило в пределах российского государства.

В 1803 году Ираклий Лисовский направляет в С.-Петербург делегацию во главе с униатским протоиереем Иоанном Красовским с поручением донести до российского правительства не только сведения об униженном положении униатов, но и о тех угрозах русскому государству, которые несет в себе массовое ополячивание населения Западной России.

Посольство было успешным, и в этом же году было запрещено обращать униатов в католичество. В 1804 году в Католическую коллегию был включен униатский епископ Иосафат Булгак и три асессора из среды униатского духовенства. В 1805 году коллегия была разделена на два департамента – католический и униатский. Председателем последнего был назначен Ираклий Лисовский, возведенный в 1805 году в сан митрополита, который, спасая униатскую церковь от окончательного поглощения католиками, предлагал подчинить ее Синоду РПЦ.

В июле 1807 года в результате неудачной войны России и Пруссии с Наполеоном был заключен Тильзитский мир, в соответствии с которым была частично восстановлена польская государственность. Из этнически польских прусских территорий было создано Герцогство Варшавское (находилось под протекторатом наполеоновской Франции), герцогом которого стал король Саксонии Фридрих Август I. В июне 1812 года сейм герцогства заявил о восстановлении Королевства Польского, которое встало на сторону Наполеона в войне с Россией и выставило в его поддержку стотысячную армию.

Таким образом, вторжение Наполеона несло западнорусским землям реальную угрозу возобновления польско-католического господства. Польская шляхта и католический клир в большинстве своем с воодушевлением встретили вторжение Наполеона в Россию в 1812 году. Они рассчитывали, что Бонапарт своими штыками вернет им Речь Посполитую в границах 1772 года. Поэтому многие польские магнаты, нарушив данную российскому императору присягу, выступили на стороне вторгшегося в русские пределы агрессора.

В этом отношении показательна история польского князя Доминика Иеронима Радзивилла. До нападения Бонапарта на Россию он был камергером двора русского императора Александра I, затем, переметнувшись к Наполеону, участвовал в походе на Москву, снарядив на собственные средства полк польских улан. Всего из перешедшей границу России Великой армии Наполеона 70 тысяч составляли поляки, которые в большинстве своем служили в корпусе генерала Йозефа Понятовского.

Совсем по-другому встретило захватчиков западнорусское население, причем как православное, так и униатское. Оно воспринимало действия наполеоновских войск как нашествие иноплеменников и встретило их крайне враждебно. В целом, события Отечественной войны 1812 года на территории Белоруссии очень интересная и обширная тема для отдельного исследования. Здесь же необходимо отметить, что жители белорусских городов и сел отказывались обеспечивать армию Наполеона продовольствием, уходили в леса, саботировали распоряжения оккупационной администрации.

В то же время население белорусских губерний активно помогало Русской армии и честно выполняло свой гражданский долг подданных Российской империи. Белорусские мещане и крестьяне ухаживали за ранеными, снабжали русские войска продовольствием и фуражом, собирали денежные средства для армии, вели вооруженную борьбу с оккупантами, как в Русской армии, так и в партизанских отрядах.

Так, сформированные на Витебщине четыре полка 3 пехотной дивизии защищали в Бородинском сражении знаменитые Багратионовы флеши. А укомплектованная уроженцами Минской губернии 24-я пехотная дивизия героически сражалась возле батареи Раевского. И это только два из множества примеров патриотизма западнорусского народа и его преданности российскому государству.

В постсоветской Белоруссии появились деятели от исторической науки, которые пытаются изобразить события 1812 года как некую гражданскую войну между белорусами, часть из которых якобы воевала на стороне Наполеона, а другая в Русской армии. При этом к белорусам причисляются все жители белорусских губерний независимо от национальной принадлежности. На деле же на стороне Наполеона выступали польская шляхта и католические ксендзы, а против Великой армии сражались именно белорусы, определявшие себя исключительно как русские, и было бы абсурдом, если бы русские люди воевали против русского государства, которое освободило Западную Русь от польско-католического гнета.

IV.

1812 год выявил абсолютную ненадежность и вероломность польской шляхты, однако эти обстоятельства никак не повлияли на пропольские настроения российского императора Александра I. 12 декабря 1812 года вышел духовный императорский манифест, который объявлял всем польским пособникам Наполеона «всемилостивейшее прощение» и «вечное забвение» минувшего.

Но если в Петербурге действительно забыли о коллаборационизме российских поляков и католической церкви, то сами шляхта, магнаты и ксендзы не изменили своего враждебного отношения к православию и русскому государству и, расценив прощение русского царя как слабость, не отказались от надежд добиться исторического реванша.

Центрами же накопления и распространения подобных настроений стали костелы, католические монастыри и приходы. Положение усугублялось еще и тем, что униатским митрополитом в 1814 году стал сторонник сближения с католицизмом Иосафат Булгак.

В первые годы царствования Николая I был принят ряд ограничительных мер в отношении католической церкви в западноруских губерниях. В 1826 году было запрещено строить каплицы в местностях с православным населением. В 1827 году в базалианские монастыри было разрешено принимать только униатов, а в униатском богослужении было предписано использовать церковнославянский язык. Эти меры были призваны затормозить латинизацию западнорусской униатской церкви, которая в то время состояла из четырех епархий: Брестской, Виленской, Полоцкой и Луцкой.

В 1827 году асессор католической коллегии (в ведении которой состояли униаты) от Луцкой епархии Иосиф Семашко подготовил записку на высочайшее имя, в которой не только описал бедственное положение униатов, но предложил ряд мер по предотвращению дальнейшей (уже окончательной) латинизации униатской церкви.

Записка Семашко сыграла решающую роль в судьбе унии. В апреле 1828 года была учреждена особая греко-католическая коллегия под председательством митрополита Иосафата Булгака, помощником которого стал Иосиф Семашко. С этой поры началось очищение униатского богослужения от латинских обрядов и возвращение к постановлениям Брестского собора 1596 года, на котором была заключена церковная уния.

В 1828 году в Жировицах (ныне Гродненская обл.) по образцу православной была создана униатская духовная семинария, на содержание которой использовались средства Базилианского ордена. При этом, что немаловажно, был прекращен прием униатов в Виленскую католическую семинарию.

Изменилось и положение ордена базилиан. Униатской коллегией была проведена проверка всех базилианских монастырей, в результате за ненадобностью было упразднено свыше 60-ти из них. А высвободившиеся материальные средства были направлены на содержание униатских училищ и греко-католического белого духовенства.

В целом до 1830 года религиозная политика российского правительства в западнорусских губерниях была нацелена на укрепление самостоятельности униатской церкви и снижение напряженности в польско-католическом вопросе. Однако католический клир и польская шляхта не изменили своего враждебного отношения к России и использовали благосклонность правительства для усиления польско-католической пропаганды. И нагнетания реваншистских настроений.

Все это вылилось в польский мятеж 1830–31 годов, нацеленный на восстановление Речи Посполитой. В этом выступлении приняли активное участие католическое духовенство, базилиане и часть униатских священнослужителей.

После разгрома восстания российская политика в отношении католической и греко-католической церквей претерпела существенные изменения. Против католической церкви в белорусских губерниях был принят ряд существенных ограничений. В 1832 году из 304 католических монастырей 191 был закрыт, а большая часть монастырских храмов была обращена в приходские. В 1841 году из Вильно в Петербург была переведена католическая духовная академия.

После польского восстания 1863 года в белорусских губерниях был принят ряд мер, направленных на предотвращение антигосударственной пропаганды в костелах. В частности, предписывалось произносить проповеди не только на польском, но и на русском языке.

После 1831 года изменилось отношение правительства и к униатской церкви, которая вопреки принимавшимся мерам по усилению ее самостоятельности продолжала оставаться под сильным польско-католическим влиянием.

В первую очередь в два раза было сокращено количество униатских епархий. Луцкая епархия была соединена с Полоцкой под управлением Иосафата Булгака, а Брестская с Литовской. Во главе последней встал Иосиф Семашко. Резко было сокращено количество базилианских монастырей, были уволены многие из прокатолически настроенных униатских священнослужителей, а на их места были поставлены выходцы из Малороссии, детей западнорусского униатского духовенства стали посылать на учебу во внутренние российские губернии или в Малороссию.

В 1833 году была восстановлена Полоцкая православная епархия, которую возглавил епископ Смарагд (Крыжановский), проводивший политику частичных возвратов западнорусских униатов к православию. Его усилиями в 1833–34 годах в лоно православной церкви вернулось более 80-ти тысяч униатов, в 1835 году – более 28 тысяч. В то же время между полоцким епископом и тогда еще униатским митрополитом Иосифом Семашко возникли серьезные разногласия по поводу методов перехода униатов к православию. Семашко выступал за постепенную подготовку возврата всех униатов в православие, Смарагд же отдавал предпочтение частичным присоединениям, которые с учетом католической пропаганды могли своей поспешностью породить недовольство в тогдашнем обществе.

В том непростом и деликатном вопросе российское правительство приняло сторону Иосифа Семашко, и в январе 1834 года вышло высочайшее повеление, предписывающее православным епископам действовать «осторожно и неторопливо». Униатским же епископам предлагалось постепенно очищать унию от латинства. В мае 1835 года был учрежден комитет по делам униатской церкви, который принял постановление об устройстве в униатских церквях иконостасов и об устранении из богослужебной практики всех латинских обрядов. В январе 1837 года униатская церковь перешла в ведение Священного Синода, запретившего ксендзам крестить детей униатов.

В начале 1838 года скончались прокатолически настроенные униатские митрополит Иосафат Булгак и пинский епископ Иосафат Жарский. В марте этого же года председателем греко-униатской коллегии был назначен епископ Иосиф Семашко, двое других униатских епископа Антоний Зубко и Василий Лужинский были настроены на воссоединение с православной церковью.

Наиболее сильные объединительные настроения были в Литовской епархии. Из 1057 служивших в ней униатских священников за воссоединение с православием твердо выступало 760. В Полоцкой же епархии из 680 священников согласие на воссоединение давало лишь 186. такое положение являлось прямым следствием поспешных действий епископа Смарагда, к тому времени переведенного в Могилевскую православную епархию.

Для изменения положения Иосиф Семашко вместе с Антонием Зубко вели широкую агитацию за воссоединение. В результате настроения среди униатского священства и прихожан начали изменяться в пользу православия. В отношении же остававшихся в оппозиции униатских священнослужителей принимались административные меры. Наиболее упорных сторонников латинства или переводили в другие епархии, или высылали на покаяние в монастыри во внутренние губернии России.

25 февраля 1839 года в Полоцке состоялся исторический церковный собор с участием епископов Иосифа Семашко, Антония Зубко и Василия Лужинского, на котором было принято постановление о возврате западнорусской греко-католической церкви в лоно православной церкви. Епископами и начальствующим духовенством был подписан Соборный Акт о воссоединении, составлено соответствующее прошение на Высочайшее имя и приложен список 1305 униатских священников, выступивших в поддержку возврата в православие. 1 марта обер-прокурор Святейшего Синода граф Н.А.Протасов представил эти документы императору Николаю I, который 25 марта утвердил постановление Синода о слиянии западнорусской греко-униатской церкви с православной. Всего в 1839 году было воссоединено 1607 приходов и более 1 млн. 600 тыс. человек.

В Холмской епархии (терр. Царства Польского) униатство просуществовало до 11 мая 1875 г., когда было провозглашено воссоединение униатов Холмской Руси с православной церковью, а ее епископ Маркелл Попел, был возведен в сан архиепископа Люблинского. После чего униаты оставались только в русских областях Австро-Венгерской империи.

V.

Положение римско-католической церкви в белорусских губерниях значительно изменилось после издания в апреле 1905 года указа императора Николая II о свободе вероисповедания в России. Католикам были переданы ранее закрытые костелы и разрешено строительство новых. К началу 1914 года в Белоруссии насчитывалось 713 римско-католических костелов и каплиц и 500 тысяч лиц католического вероисповедания.

В 1908 году по предложению председателя правительства России П.А. Столыпина был поставлен вопрос о подготовке католических священнослужителей – выходцев из белорусских губерний не в пропольски настроенной католической академии в С.-Петербурге, а непосредственно в Риме. Папская курия отнеслась к этой идее с интересом и выразила готовность пойти навстречу российскому правительству в деле воспитания «российских католиков», лояльных Российской империи. Однако Первая мировая война и последовавшие революционные события не позволили осуществиться этим планам.

После октябрьского переворота 1917 года в России в основу политики советского государства был положен воинствующий атеизм. Римско-католическая церковь в Белоруссии, так же как и все другие конфессии, подверглась репрессиям. В БССР по обвинению в антисоветской деятельности были арестованы более тысячи представителей католического духовенства, многие из которых были расстреляны. К 1937 году в БССР (Восточная Белоруссия) оставалось всего 11 действующих костелов. В то же время в Западной Белоруссии, находившейся под властью Польши, в 1939 году действовало 387 костелов, в которых служили 225 ксендзов. В 1951 году в республике было 154 работающих костела, к 1970 году – 130, в 1980 году – 110.

Что касается униатской церкви, то после получения Польшей независимости (1917 г.) между Ватиканом и польским правительством в 1925 году подписано соглашение, по которому униатскому духовенству, оказавшемуся в пределах второй Речи Посполитой (Галиция), гарантировалось получение жалованья, если оно принесет присягу на верность польскому государству. Для проведения политики прозелитизма среди православных в довоенной Польше велась подготовка униатских миссионеров. С этой целью при Люблинском католическом университете был открыт Восточный институт и униатская семинария в Дубне на Волыни. Помимо того на Гродненщине, вблизи православного Жировицкого монастыря, в Альбертине, имении графа Пусловского, иезуитами был основан униатский монастырь и открыта школа униатских миссионеров.

В 1932 году польское правительство под воздействием Ватикана приняло тайное постановление о том, что «задача обращения Востока в католичество, так же как и в прошлые столетия, остается и далее исторической миссией Польского государства».

Однако, несмотря на все усилия польских властей и католической церкви, униатский ренессанс в Западной Белоруссии не состоялся. К 1938 году в Виленской епархии было 4 униатских прихода, 7 священников и около 3300 верующих-униатов, в Пинской епархии – 12 униатских священников и порядка 6 тысяч греко-католиков. Тем не менее, польскими властями активно проводились конфискации православных храмов и монастырей в пользу униатов.

В период распада СССР (рубеж 80-х – 90-х годов XX в.) в Белоруссии в среде антирусской и антиправославной интеллигенции предпринимались попытки объявить униатство «национальной церковью белорусов». При этом было создано незначительное количество униатских церковных общин. На 1 января 2011 года в Республике Беларусь зарегистрировано 14 греко-католических общин. Из них в Брестской обл. – 3, Витебской обл. – 3, Гомельской обл.– 1, Гродненской обл. – 2, Могилевской обл. – 1, Минской обл. – 1, в Минске – 3. Архипастырем Белорусской греко-католической церкви (БГКЦ) является префект Конгрегации восточных церквей Ватикана кардинал Леонардо Сандри. Текущее руководство деятельностью БГКЦ осуществляет архимандрит Сергей Гаек (преподаватель Люблинского католического университета, Польша), в Западной Европе и Америке БГКЦ представляет апостольский визитер протоирей Александр Надсон. В настоящее время в состав духовенства БГКЦ на территории Белоруссии входит 16 униатских священнослужителей.

Несмотря на малочисленность, современные белорусские греко-католики стремятся проводить активную общественно-миссионерскую деятельность, направленную не столько на продвижение униатского вероучения, сколько на формирование антиправославного, прозападного антироссийского актива в белорусском обществе. При этом особенно пристальное внимание обращается на работу с молодежью. В частности предпринимаются усилия по созданию греко-католического скаутского движения. Ежегодно в первой половине июля проводится пешее молодежное паломничество (т.н. пилигримка) из Витебска в Полоцк «в память об убитых базилианских монахах российским царем Петром I в 1705 году».

Витебско-полоцкие «пилигримки» посвящаются и убитому 1623 году восставшими православными жителями Витебска полоцкому униатскому архиепископу Иосафату Кунцевичу. В 2011 году это антиправославное и антироссийское шествие проводилось с 6 по 10 июля, в котором приняло участие около 70 униатов. Помимо молодежи униатская политико-миссионерская деятельность ведется в среде интеллигенции. С этой целью в 2001 году был организован «греко-католический клуб интеллигенции им. Св. Кирилла Туровского».

VI.

Ранее мы уже говорили о том, что по утверждению иерархов римско-католической церкви в Белоруссии к католикам относят себя 15% населения республики, что является чрезмерно завышенной цифрой. Но все же она выступает тем рубежом, который католическая церковь намерена достичь уже в ближайшие годы, и для этого, в принципе, в Республике Беларусь созданы необходимые условия.

Что же собой представляет римско-католическая церковь в Республике Беларусь? В настоящее время в Белоруссии насчитывается 619 католических приходов, объединенных в четыре епархии: Минско-Могилёвская архиепархия, Пинская, Гродненская (все созданы в 1991 г) и Витебская епархии (создана в 1999 г.). В апреле 1999 года римской курией была создана Конференция католических епископов в Белоруссии, председателем которой в настоящее время является епископ Александр Кашкевич. В РБ действуют 9 римско-католических миссий и 9 монашеских общин.

На текущий момент РКЦ в Белоруссии принадлежит 462 действующих и 28 строящихся католических культовых сооружений. В приходах РКЦ служит 414 священнослужителей, из которых 164 иностранные (в основном польские) граждане.

РКЦ в РБ как религиозная организация имеет серьезные экономические льготы, что позволяет ей вести по всей республике активное строительство католических костелов, которые возводятся даже в тех местностях, где католических храмов никогда не было, а количество католиков стремится к нулю.

В вопросе храмового строительства католических иерархи исходят их того, что появление костелов неизбежно приведет к возникновению католического прихода и распространению католицизма. К тому же строительство новых костелов требует и дополнительное количество ксендзов, подготовка которых в основном ведется на территории Белоруссии и которые нуждаются в трудоустройстве.

С 1990 года действует Высшая духовная семинария Гродненской епархии РКЦ, которой подготовлено 168 священнослужителей. С 2001 г. работает Межепархиальная высшая духовная семинария имени святого Фомы Аквинского в Пинске, которой в 2007–2008 гг. выпущено 12 католических священников.

Так что католический прозелитизм на канонической территории Русской православной церкви является вполне реальной величиной. Но, как и в прежние времена, РКЦ не обременена какими-либо самоограничениями в отношении православных.

Мир за последние десятилетия сильно изменился, но осталось неизменным стремление римско-католической церкви к экспансии на Восток. Но если еще 70 лет назад речь шла о прямом религиозном насилии как в довоенной второй Речи Посполитой, то теперь методы католического проникновения существенно изменились. Они стали не только более гуманными, но и более изощренными с упором на благотворительность и культурное доминирование.

Согласно конституции РБ (ст. 16) «религии и вероисповедания равны перед законом». При этом «взаимоотношения государства и религиозных организаций регулируются законом с учетом их влияния на формирование духовных, культурных и государственных традиций белорусского народа». К данной категории религиозных организаций белорусские власти в первую очередь относят Белорусский Экзархат Русской православной церкви (Белорусскую православную церковь, БПЦ), римско-католическую церковь, протестантизм, в его наиболее крупных течениях, ислам и иудаизм.

Используя данные обстоятельства, РКЦ развернула в Белоруссии широкую миссионерскую деятельность, причем не только в местах традиционного проживания польского населения. При этом РКЦ уделяет большое внимание продвижению идеи «польщизны» среди белорусской интеллигенции и молодежи, поддерживая, в частности, такое прозападное культурно-историческое течение, как рыцарские клубы.

В настоящее время в Республике Беларусь ведут свою деятельность клубы «Братство Мальтийского креста», «Орден меченосцев Монсегюра», «Тевтоника», «Орден Северного Храма», «Рыцарский род Снежного барса», «Terra Dominni», «Фенрир», «Минская уния «Меч и ворон», «Хоругва Святого Юрия» и другие. Все они помимо исторической реконструкции занимаются романтизацией и популяризацией западного рыцарства и средневекового католицизма.

Естественно, поддержка католической церковью белорусских рыцарских клубов далеко не случайна и идеально соответствует ее исторической традиции. Но, как известно, на Западную Русь рыцари-крестоносцы приходили исключительно с огнем и мечом и поэтому вид молодых белорусов, облаченных в крестоносные латы тевтонского образца, вызывает в лучшем случае недоумение. Но еще больше вопросов появляется к белорусским властям, когда «рыцари-крестоносцы» из упомянутых клубов принимают участие в официальных праздничных мероприятиях.

Однако «игры» в крестоносцев присущи не только белорусским недорослям, но и высшим католическим иерархам в Белоруссии. Так, в 2009 году католический архиепископ, митрополит Минско-Могилевский Тадеуш Кондрусевич был посвящен в рыцари Мальтийского ордена с титулом почетного конвентуального капеллана. Проводивший церемонию посвящения посол ордена в Республике Беларусь Пауль Фридрих фон Фурхерр высказал уверенность, что в недалеком будущем Белоруссию посетит римский папа Бенедикт XVI.

И хотя вопрос о посещении римским папой Белоруссии в повестке дня еще не стоит (пик ожиданий пришелся на визит А.Г.Лукашенко в Ватикан в апреле 2009 года), но белорусские католики уже сейчас ведут широкую подготовку к этому.

В настоящее время католическое богослужение в Белоруссии ведется на польском и полонизированном белорусском языках. При этом белорусская «мова» стала использоваться в католических службах не вследствие желания сделать их более доступными для понимания местным населением, которое в обиходе говорит по-русски или на западнорусском наречии. Речь, прежде всего, идет о внушении белорусам осознания их отдельности от русского народа и Русского мира в целом.

Вершиной годового цикла религиозной жизни католиков в Белоруссии являются традиционные июльские массовые паломничества к католической святыне (Будславская икона Божией матери) в Будславе (поселок в Мядельском районе Минской обл.). На это католическое религиозное действо собираются десятки тысяч человек из Белоруссии, Польши и Литвы, что по белорусским меркам довольно много.

Серьезно нацелившись на расширение своего влияния в Белоруссии, РКЦ уделяет серьезное внимание освоению белорусского информационного пространства. Минско-Могилевская архиепархия издает журналы «Наша вера», «Аве Мария», информационный бюллетень «Каталіцкія навіны», в Пинской епархии издается журнал «Дыялог». В Гродно выходит епархиальная газета «Слова жыцця» на белорусском, русском и польском языках.

Действует католическое издательство «Про Христо», выпускающее религиозную литературу на белорусском языке. По воскресеньям государственное Белорусское радио передает богослужения на белорусском языке из архикафедрального костела Пресвятой Девы Марии в Минске. Первый канал белорусского ТВ регулярно транслирует католические рождественские и пасхальные богослужения. Кроме того, осуществляется прямая передача праздничных богослужений из Ватикана.

В 2011 году Тадеуш Кондрусевич заявил о намерении распространить на Белоруссию вещание международного католического «Радио Мария». Не остается без внимания и такое важнейшее для современного мира средство связи и общения как сеть Интернет.

12-15 мая 2011 года в Республике Беларусь с визитом находился председатель папского совета по средствам массовой коммуникации архиепископ Клаудио Челли, который имел длительную беседу с первым заместителем главы Администрации президента РБ Александром Радьковым. Тема этой встречи не разглашалась, но известно, что обсуждались и такие вопросы, как роль средств массовой информации в современном обществе, а также влияние Интернета на развитие детей и молодежи. Известно также, что в ходе визита в Белоруссию папским посланником ставился вопрос об установлении в Минске памятника папе Павлу Иоанну II.

В связи с возможным визитом римского папы в Белоруссию в католических и православных (естественно с различным отношением) церковных кругах упорно циркулируют сведения о подготовке заключения договора (конкордата) между Республикой Беларусь и римским папой как главой римско-католической церкви, сувереном Святого Престола и государства Ватикан. При этом утверждается, что текст белорусско-папского соглашения подготовлен и находится в стадии согласования сторон.

Текст проекта конкордата нигде не публикуется и широкой общественности не доступен, но все же стоит проанализировать возможные последствия данного шага. Конкордат со Святым Престолом в отличие от подписанного в 2003 году договора между Белорусским Экзархатом Русской православной церкви (БПЦ) будет являться не внутренним соглашением о сотрудничестве между религиозной организацией и правительством РБ, которое действует в рамках законодательства Республики Беларусь, а международным договором.

Заключение конкордата поставит РКЦ и БПЦ в неравные юридические условия, так как в этом случае католическая церковь получит юридические гарантии и международную защиту, которых Русская православная церковь не имеет. В случае договора со Святым Престолом римско-католическая церковь в юридическом смысле приобретет доминирующий статус и особо привилегированное положение в Белоруссии. Это резко повысит не только статус, но и уровень притязаний РКЦ в Белоруссии. Католические священнослужители уже сейчас активно выказывают интерес не только к благотворительной деятельности, но и к духовному опекунству силовых ведомств, системы образования, культуры, средств массовой информации.

Оценивая положение РКЦ в Белоруссии в настоящее время, необходимо учитывать то обстоятельство, что политика римско-католической церкви в республике направлена не только на усиление собственного религиозного влияния, но и на очередное продвижение идеи польщизны, предполагающей как расширение польско-католического культурного влияния в Белоруссии, так и полонизацию самосознания значительной части граждан Республики Беларусь, формирование широкого слоя так называемых «белорусов польской культуры».