Конец прошлого года и начало нынешнего ознаменовались весьма неприятными событиями для России – вспыхнули массовые беспорядки в Иране, который является партнером нашей страны в урегулировании «сирийского кризиса», а также в области нефтегазового сотрудничества.

Несмотря на то, что волнения были подавлены, произошедшее является тревожным симптомом для России.

И если о возможных последствиях «иранской смуты» для наших совместных попыток умиротворения ситуации в Сирии экспертами было сказано достаточно[1], то о не менее важной экономической составляющей как-то забылось. А зря!

Россию и Иран в нефтегазовой области связывает немало.

Так, в конце прошлого года, во время визита президента Владимира Путина в Иран руководство компании «Газпром» подписало меморандум о стратегическом сотрудничестве с Министерством нефти страны.

«В соответствии с документом стороны изучат перспективы партнерства в области разработки газовых месторождений на территории республики, его транспортировки и монетизации, в том числе путем сжижения и получения продуктов газохимии», — говорится в сообщении пресс-службы компании.

Соглашение о сотрудничестве также было подписано между «Газпромом» и Иранской национальной нефтяной компанией (NIOC), что позволяет «приступить к подготовке технико-экономического обоснования для проектирования, строительства и эксплуатации газопровода Иран — Пакистан — Индия». Две компании планируют вместе разработать концепцию создания единой системы добычи, транспортировки природного газа и газохимии на территории Ирана.

Кроме того, «Газпром» договорился о сотрудничестве в сфере проектов по сжиженному газу с компанией Industrial Development & Renovation Organization of Iran. Согласно документу, обе компании намерены развивать партнерство в сфере поставок продукта в третьи страны.

Президент Владимир Путин по итогам своего визита в Тегеран на трехсторонний саммит России, Ирана и Азербайджана подтвердил готовность России к созданию газового коридора в Иран. Трубопровод должен пройти через территорию Азербайджана.[2]

Однако «иранские волнения» в определенной степени могут повысить риски реализации этих, а также других договоренностей, в частности в нефтяной отрасли.

Так, в конце прошлого года Министр энергетики России Александр Новак выразил надежду на продолжение нефтяного сотрудничества с Ираном в рамках обмена нефти на товары.[3]

Он опроверг сообщение о том, что Москва купила нефть у Тегерана, отметив, что российское государственное торговое предприятие «Промсырьеимпорт» не покупало иранскую нефть, но было только посредником между Ираном и иностранными сторонами.

Нефтяное сотрудничество между Тегераном и Москвой основывается на сделке, подписанной между двумя сторонами в 2014 году.

Российский чиновник выразил надежду на резкое увеличение объема экспорта нефти из Ирана в Россию, отметив, что эта сделка позволяет увеличить объемы обмена нефти до пяти миллионов баррелей в день.

Иран подписал соглашение с Россией в 2014 году, согласно которому он освободился от нефтедоллара, и осуществляет бартер сырой нефти в Россию в обмен на товары.

Ранее министр нефти Ирана Бижан Зангане сообщил о планах по поставке 100 тысяч баррелей нефти в день на внешние рынки с помощью россиян.

«На основе совместного соглашения, Иран доставляет 100 тыс. баррелей сырой нефти в сутки в Россию, которая, в свою очередь, развозит этот продукт в некоторые другие страны», — заявил он после встречи с Новаком.

«Пятьдесят процентов от стоимости отправленных грузов будут выплачиваться Ирану наличными в определенные промежутки времени, а оставшаяся часть будет направлена ​​на импорт российских товаров, для которых существует спрос на иранском рынке», — подчеркнул Зангане.[4]

Вышеизложенное свидетельствует о высоком уровне сотрудничества России и Ирана в нефтегазовой сфере и обоюдных намерениях его наращивать в дальнейшем.

Однако для этого необходима политическая стабильность, которая после недавних массовых выступлений в Иране в определенной степени поставлена под сомнение.

В связи с этим востребованы долгосрочные прогностические оценки ситуации.

А для того, чтобы ответить на вопрос, каким образом могут иранские протесты отразиться на России, на мой взгляд необходимо «докопаться» до основных, ключевых их причин. А они, по мнению старшего научного сотрудника Института востоковедения РАН Михаила Рощина состоят в том, что «иранский народ устал от господства клерикального режима в стране». Он полагает, что «в наши дни … терпение народа иссякает, способность клерикалов управлять страной постепенно слабнет» и «многим иранцам не нравится противопоставление нынешнего иранского режима другим мусульманским странам. Это нашло свое отражение в лозунгах, выдвигавшихся … на демонстрациях оппозиции».

Важное значение по мнению Рощина имеет и то, что Иран – шиитское государство. А разделение на суннитов и шиитов, как показывает печальная практика, весомо и неблагоприятно влияет на развитие событий в регионе.[5]

Другой политолог, Александр Шумилин высказывается еще более откровенно: «Происходящее сегодня в Иране ставит под вопрос нечто большее – оправданность опоры Москвы на Тегеран в регионе в целом и в Сирии, в частности. Взаимодействие с Тегераном по Сирии оказалось, следует признать, вынужденным из-за осознанной и принципиальной ставки на … Башара Асада. Удержать последнего без взаимодействия с Ираном невозможно. Вот и сложилась «тройка» в составе Москвы, Тегерана и Дамаска. А противостоит ей международная коалиция в составе 67 государств, включая ведущие мусульманские страны».[6]

«Такого поворота событий (нынешние масштабные волнения в Иране – прим. автора) в Москве, понятно, никто не ожидал, когда принималось решение о вводе российских ВКС в Сирию – кстати, по настоятельной просьбе не только Асада, но и Тегерана, особенно командования КСИР. Режим аятолл в Москве привыкли рассматривать как устойчивый. Оказывается, все в этом Иране относительно. А главное – как свергали шаха когда-то, также иранцы вполне могут свергнуть и доставших их своим мракобесием аятолл.

Но другую ошибку в Москве предвидеть было можно: делать ставку на шиитский Иран для поддержки также формально шиитского руководства Сирии (Башара Асада) означало заведомо противопоставлять себя суннитскому большинству в мусульманском мире (порядка 85 процентов мусульман — сунниты)».[7]

И несмотря на то, что ситуация в Иране относительно быстро была взята властями под контроль и ряд экспертов «списывает» эти события на чисто экономические причины, а также происки США, Израиля и КСА, совсем сбрасывать со счета их глубинную религиозную составляющую все же не стоит особенно в вопросах, касающихся наших насущных нефтегазовых интересов, которые, нравится это кому-то или нет, до сих пор составляют наше российское «все».