15 сентября 2016 г. в Институте стран СНГ был проведен круглый стол «Итоги саммита ШОС в Узбекистане», в работе которого приняло участие свыше двадцати экспертов из Института востоковедения РАН, Российского института стратегических исследований, Дипломатической Академии МИД РФ, Института Дальнего Востока РАН, Института экономики РАН, Национального исследовательского университета «МЭИ» (Московский энергетический институт), Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова и ряда других научных и общественных организаций. Всего в рамках проведения этого мероприятия было сделано семь докладов.

Актуальность проведения указанного круглого стола была очевидной, так как саммит Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), который 23-34 июня с.г. прошел в Ташкенте, ознаменовал собой начало качественного обновления Организации. В этот период был запущен процесс присоединения к ШОС Индии и Пакистана в качестве полноправных членов. Фактически это означает выход Организации за пределы Центральной Азии в рамках формирования «Большой Евразии» на базе ЕАЭС, ШОС и АСЕАН. Этот процесс создает Организации как новые возможности, так и дополнительные вызовы, в том числе в области ядерного нераспространения и урегулирования вооруженных конфликтов. Но только это позволит создать основу для построения многополярного мира.

Для обсуждения в рамках круглого стола были предложены следующие вопросы:

— итоги саммита ШОС в Ташкенте;

— вызовы, стоящие перед Шанхайской организацией сотрудничества в процессе ее расширения;

— российско-китайское взаимодействие на пространстве Евразии;

— индо-пакистанский фактор в развитии ШОС;

— перспективы создания «Большой Евразии».

Круглый стол открыл заместитель директора Института стран СНГ, заведующий отделом евразийской интеграции и развития ШОС Евсеев Владимир Валерьевич. В своем выступлении он отметил изменение баланса сил в Центральной Азии, на Южном Кавказе, Ближнем и Среднем Востоке и в целом на территории Евразии. В частности, в Центральной Азии все большую активность проявляет Токио, который развивает диалог «Центральная Азия + Япония». Во многом это обусловлено стремлением японской стороны сдержать развитие китайской инициативы «Экономический пояс Шелкового пути» (ЭПШП). Появление в регионе Индии имеет подобные причины, что сопровождается ускорением создания транспортного коридора «Север – Юг». Помимо России и Китая интерес к Центральной Азии и Южному Кавказу также проявляют Турция, Иран, Республика Корея и ряд других внешнеполитических игроков на фоне ослабления присутствия США и их европейских союзников. Для государств «шосовской семьи» это создает новые возможности для осуществления интеграции в рамках «Большой Евразии».

В своем докладе Морозов Юрий Васильевич, ведущий научный сотрудник Центра изучения стратегических проблем Северо-Восточной Азии и ШОС Института Дальнего Востока РАН, рассмотрел основные вызовы при реализации интеграционных программ на пространстве ШОС. По его мнению, на территории Центральной Азии наиболее серьезные проблемы создает радикальная организация «Исламское государство», в составе которой находится от 5 до 7 тыс. граждан России и других стран СНГ, преимущественно из Узбекистана.

США как лидер антитеррористической коалиции в Сирии должны сконцентрироваться на борьбе именно с «Исламским государством». Однако в Стратегии национальной безопасности (2015 г.) обозначены угрозы со стороны России, Китая, КНДР, и только потом «Исламского государства» и Ирана. В таких условиях Шанхайская организация сотрудничества должна уделять особое внимание нейтрализации как существующих, так и будущих вызовов и угроз. Для этого нужно не только усилить работу Региональной антитеррористической структуры (РАТС) ШОС, но и создать в рамках Организации необходимые военные структуры.

Морозов Ю.В. обратил внимание на то, что нет четкого видения конечного варианта реализации на пространстве ШОС китайской глобальной инициативы «Один пояс, один путь» (ЭПШП – ее частный случай). При этом в Центральной, где эта инициатива уже реализуется, наблюдается существенная внутренняя нестабильность, которая обусловлена деятельностью радикалов-исламистов на фоне транзита власти в Узбекистане и ожидании этого процесса в Казахстане и Таджикистане.

Конечной точкой наземного маршрута ЭПШП в страны ЕС может стать Эстония, которая, в отличие от Литвы, имеет более благоприятные логистические условия как по протяженности маршрута, так и состоянию морских портов. Белоруссия, имеющая с Россией союзнические отношения, тоже хотела бы получить выгоду от участия в китайской инициативе «Экономический пояс Шелкового пути». Но это может привести к конкуренции между нашими странами. В связи с этим России необходимо преодолевать бюрократизм и развивать трансевразийские коридоры, а именно Транссибирскую железнодорожную магистраль, БАМ и Северный морской путь с привлечением иностранного капитала, в частности японского.

Рубан Лариса Семеновна, директор Центра глобальных исследований Восток-Запад в Национальном исследовательском университете «МЭИ» обратила внимание на особенности российско-китайского энергетического взаимодействия. В частности, она привела данные масштабного социологического опроса с расширенной выборкой из стран Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР), который проводился в течение 12 лет. Как показали проведенные исследования, главной проблемой среди респондентов оказалась борьба за энергоресурсы, которая возникла на рубеже 2008-2009 гг. после мирового финансового кризиса.

По мнению Рубан Л.С., у стран ШОС существует много совместных энергопроектов, некоторые из которых служат примером российско-китайского энергетического взаимодействия. Среди них нужно выделить такие нефтепроводы как «Восточная Сибирь – Тихий океан» с ответвлением на Дацин и «Атасу-Алашанкоу», в котором РФ также принимает участие. Пропускная способность последнего может быть увеличена до 20 млн тонн, но в реальность в 2014 г. составила всего 4 млн тонн. Только переброска российской нефти по этому трубопроводу, что было осуществлено по просьбе китайской стороны, позволила его загрузить. Но Москва стала платить Астане 55 млн долл. за транзит. При этом казахстанская нефть поставляется на более выгодный европейский рынок. По-видимому, эта ситуация должна быть скорректирована в пользу РФ.

Баратов Усман Акрамович как президент Межрегионального узбекского землячества «Ватандош» поделился с экспертами своим видением Ташкентского саммита ШОС (2016 г.), а также процессом смены власти в Узбекистане после ухода из жизни президента Ислама Каримова.

В своем докладе Бойкова Елена Владимировна, старший научный сотрудник Отдела Кореи и Монголии Института востоковедения РАН, раскрыла монгольский подход к деятельности в рамках Шанхайской организации сотрудничества. В частности, Монголия с 2004 г. является страной-наблюдателем этой организации, и она не собирается повышать свой статус в ШОС ввиду ряда обстоятельств. Во-первых, для Улан-Батора очень важно мнение по этому вопросу со стороны Вашингтона. Во-вторых, в Монголии не актуальны проблемы ШОС в виде терроризма и экстремизма. В-третьих, эта страна намерена развивать дальнейшее сотрудничество с Россией и Китаем в рамках транспортного коридора, к которому другие государства-члены ШОС отношения не имеют. Как следствие, в 2015 г. президент Монголии Цахиагийн Элбэгдорж инициировал диалог на высшем уровне в треугольнике Монголия-Россия-Китай. И если такой диалог окажется успешным вне рамок ШОС, то Улан-Батор может в перспективе даже выйти из этой организации, что негативно повлияет на ее репутацию.

Волхонский Борис Михайлович, заместитель руководителя Центра Азии и Ближнего Востока Российского института стратегических исследований, в своем докладе раскрыл новые возможности и риски, связанные со вступлением в ШОС Индии и Пакистана в качестве полноправных членов. В частности, он отметил, что ШОС – это еще один формат взаимодействия России и Китая с Индией, помимо РИК, что для Дели может быть не столь актуальным. Другое дело, транспортный коридор «Север-Юг», в создании которого принимают участие Индия, Иран, Россия и еще 11 стран. Это может стать дополнением к китайской инициативе «Экономический пояса Шелкового пути» («Один пояс, один путь»). Вместе с тем, повышение статуса Индии в ШОС откроет для Дели новые возможности в Центральной Азии. Этому способствует позитивная динамика развития российско-индийских политических, военных и торгово-экономических отношений. Для создания же транспортного коридора «Север-Юг» большое значение имеет саммит России, Азербайджана и Ирана, который прошел в Баку в августе нынешнего года.

Эксперт также поделился своим видением рисков вступления Индии и Пакистана в ШОС. Во-первых, для Организации создают вызов непростые взаимоотношения Индии и Пакистана. Во-вторых, вступление в ШОС указанный стран формирует прецедент по интернационализации проблемы Кашмира, что активно продвигают в Дели при противодействии со стороны Исламабада. И это может помешать созданию между Китаем и Пакистаном транспортного коридора, который проходит по спорной территории Кашмира. В-третьих, обостряется проблема Белуджистана. Так, в августе 2016 г. премьер-министр Индии Нарендра Моди призвал к соблюдению прав человека в пакистанской провинции Белуджистан. В Исламабаде и Пекине это было воспринято, как попытка воспрепятствования транспортному коридору Китай-Пакистан через самую большую провинцию страны – Белуджистан.

Со своей стороны, Дунаева Елена Викторовна, старший научный сотрудник сектора Ирана Института востоковедения РАН, представила взгляды из Тегерана на прошедший в июне с.г. Саммит глав-государств ШОС в Ташкенте. Она отметила плюсы и минусы вступления в ШОС Исламской Республики Иран (ИРИ) в качестве полноправного члена. К плюсам Дунаева Е.В. отнесла то, что Иран воспринимает ШОС серьезной региональной организацией, в которой присутствуют два постоянных члена Совета Безопасности ООН (Россия и Китай). ИРИ также учитывает ресурсный потенциал государств-членов ШОС и свое географическое положение как связующего звена Ближнего и Среднего Востока с остальной частью Азии и Европы в интересах обеспечения транспортных и энергетических потоков. Важным фактором, стимулирующим к вступлению Ирана в члены Организации, является политический. Это будет способствовать усилению региональных позиций рассматриваемого государства. Причем, после Исламской революции Тегеран не присоединился ни к одной региональной организации, за исключением Организации экономического сотрудничества (ОЭС), одним из учредителей которой была ИРИ. Следующим положительным моментом могло бы стать повышение уровня доверия между Ираном и странами Центральной Азии. А также полноправное членство в ШОС обеспечило бы культурно-цивилизационное пространство и полноценное формирование «диалога цивилизаций» стран Евразии.

В качестве минусов, которые препятствуют ИРИ стать полноправным членом ШОС, являются следующие. Во-первых, иранцы не хотят попасть под влияние не мусульман, так как это противоречит положениям Корана. Во-вторых, вступление в какое-либо объединение ведет ИРИ к потере суверенитета, налаганию определенных обязательств перед такими крупными внешнеполитическими игроками, как Россия, Индия и Китай. В-третьих, несмотря на антиамериканскую направленность ШОС, все страны Организации имеют достаточно тесные контакты с США, поэтому ИРИ выгоднее вступить в другую региональную организацию – БРИКС.

Сажин Владимир Игоревич, старший научный сотрудник сектора Ирана Института востоковедения РАН, отметил ряд важных особенностей в китайско-иранских отношениях и интеграционных проектах России и Китая. Он считает, что на территории Центральной Азии Евразийский экономический союз и китайская инициатива «Экономический пояс Шелкового пути» являются конкурирующими проектами. Генеральной линией внешней политики Ирана служит установление крепких двухсторонних отношений с Китаем. Следствием этого стало заявление советника по международным делам Высшего лидера ИРИ Али Акбара Велаяти о том, что Иран может играть решающую роль в китайской инициативе ЭПШП. Из этого следует, что ЕАЭС для Тегерана представляет меньший интерес.

В качестве подтверждения Сажин В.И. привел пример международного форума «Строительство «Экономического пояса Шелкового пути», который 23 августа 2016 г. прошел в Тегеране. На нем эксперты и ученые из Китая и Ирана отметили, что строительство «Пояса и пути» имеет позитивное значение для развития региональной экономики и содействия дружбе между двумя странами. Установлению успешного сотрудничества между странами способствуют национальная психология и принадлежность к древнейшим цивилизациям. В результате товарооборот между Ираном и Китаем превышает 50 млрд долл. и имеет тенденцию к увеличению. Этому способствует как работа 100 китайских предприятий, которые дополнительно создают рабочие места, решая тем самым социальные вопросы, так и приток инвестиций. Это подтверждает дружбу между наследницей Персидской империи и Поднебесной в контексте реализации китайской инициативы ЭПШП.

Таким образом, проведенный круглый стол подтвердил серьезный интерес российского экспертного сообщества к проблемам евразийской интеграции и развития Шанхайской организации сотрудничества. Это будет способствовать дальнейшему диалогу в рамках «Сочинского форума евразийской интеграции».