Таджикистан продолжает удерживать пальму первенства страны с максимальными рисками как в области безопасности (о чем свидетельствовали вооруженные столкновения этим летом в Горном Бадахшане), так и в области экономики. Экономическая ситуация в Таджикистане остается неустойчивой из-за диспропорций в структуре экономики, аграрная страна, с небольшим промышленным сектором, промышленность которого практически представлена единственным большим алюминиевым заводом ГУП ТАЛКО, рядом гидротехнических сооружений, вызывающих споры и конфликты с сопредельными странами, и малых устаревших заводов в основном легкой и пищевой промышленности; с высоким уровнем коррупции, слабой организацией управления, сезонной нехваткой энергетических мощностей, и высоким бремени внешней задолженности. Страна сохраняет звание беднейшей, доходы на душу населения не превышают 2-3 долларов США, практически 80% всего трудоспособного населения постоянно имеет статус трудовых мигрантов, уровень поступлений от мигрантов практически превышает объем доходов государственного бюджета, по данным 2011 г. достиг 2 млрд. долл., а в 2012 г. очевидно, превысит и этот уровень.

При этом инвестиционная активность в республике сохраняется достаточно высокой, что обусловлено, прежде всего, строительством объектов энергосектора и инфраструктуры. Так в 2009 году благодаря российским инвестициям было завершено строительство гидроэнергетической плотины Сангтуда-I, в 2011 г. – иранская сторона завершила строительство «Сангтуда-II», завершено строительство автомобильного тоннеля «Истиклол» (с Ираном), а также вторая фаза модернизации автомобильной дороги Душанбе-Саритош, открытие 3-го моста, связывающего Таджикистан и Афганистан через реку Вахш, построенного при поддержке США. Большое значение имеет реконструкция автомагистрали Душанбе-Худжанд-Бустон-Чанак, строительство туннеля «Шахристан» протяженностью 6300 метров с селезащитными объектами, строительство линии электропередачи «Юг-Север» и автомобильного туннеля «Шар-Шар», которые направлены на развитие логистики КНР направлении Туркмении, Афганистана, Пакистана, Ирана. Все эти объекты реализуются с привлечением инвестиций, специалистов, техники и оборудования Китая. К 2012 г. Китай стал основным инвестором Таджикистана, последний транш $ 600 млн. миллиардного кредита профинансирован КНР, выделенного в рамках ШОС, Китаем также инвестируется строительство цементного завода, продукция которого будет вывозиться в КНР.

Инвестиционная привлекательность Таджикистана, несмотря на сложную экономическую ситуацию и нестабильность, обусловлена превалированием инвестиций под государственные гарантии, но на условиях, предусматривающих сохранение управления и распоряжения доходами от строящихся объектов за инвесторами, что обеспечивает возвратность и окупаемость инвестиций. Немаловажную роль в продвижении инвестиционной привлекательности республики имеет и поддержка международных кредитных организаций, особенно в проектах, направленных на «демократизацию» государственных структур, преодоление бедности, либерализацию экономики, развитию бизнес среды и налоговые реформы.

Так в 2012 г. разрабатываются еще более масштабные планы по строительству ГЭС, ЛЭП, дорог, мостов и тоннелей. Однако серьезным намерениям и планам потенциальных инвесторов препятствует очень слабый институциональный потенциал, неэффективное управление, коррупция, плохой бизнес-климат, неурегулированность конфликтов по объектам гидроэнергетики. Все эти характеристики сохраняются, несмотря на усилия правительства и МВФ, который инвестировал $140,9 млн. на исполнение трехлетней программы по развитию предпринимательства, реформированию государственных структур и развитию бизнес среды. Фактически Таджикистан сохраняет низкий уровень качественных параметров развития рыночных отношений (уровень конкуренции, уровень качества продукции, степень и глубина переработки продукции, уровень технологического потенциала, степень развития финансового сектора, свобода предпринимательства, обеспеченность квалифицированным персоналом и т.п.), что лишает республику возможности самостоятельно осваивать инвестиционные ресурсы, которые можно сейчас получить, вынуждая передавать их освоение самим кредиторам. То есть нарушено золотое правило, обеспечивающее социально-экономический эффект инвестиционных вливаний. Предоставление процесса освоения инвестиций самим инвесторам привело к практическому нивелированию социального эффекта инвестиций – создания новых рабочих мест (и это при самом высоком уровне безработицы около 30 %, всеобщей миграции и практически потери всего квалифицированного персонала). Что же касается экономического эффекта, то его результаты можно считать отложенными на долгосрочный период достижения окупаемости инвестиционных объектов (например, доходы от Сангтуда — II» Иран будет получать на протяжении 12,5 лет, и только после окончания этого срока Таджикистан сможет рассчитывать на финансовые поступления от объекта).

По данным комитета по инвестициям и управлению государственным имуществом РТ портфель действующих инвестиционных проектов Таджикистана в 2012 г. содержит 60 проектов на общую сумму свыше $1,9 млрд. Это в основном инфраструктурные проекты, финансируемые Азиатским банком развития, Всемирным банком, Исламским банком развития и правительством Китая. 57% средств инвестиционного портфеля составляют кредиты, 33,7% — гранты, а 7,5% — вклад правительства Таджикистана, хозяйств и общин (это средства, собранные от населения для строительства Рогунской ГЭС, которые акционированы). Объем освоенных инвестиционных вливаний в первой половине 2012 г. составляет $76,6 млн.[1]

Однако именно инвестиционная активность республики ставит ее правительство перед серьезной угрозой потери ликвидности и платежеспособности Таджикистана. Общий объем внешнего долга Таджикистана на конец первого полугодия этого года составил $2 млрд. 127,3 млн.[2], что сопоставимо с величиной доходов государственного бюджета страны (госбюджет республики по итогам текущего года запланирован в размере 10 млрд. 160 млн. сомони (более $2,1 млрд.) и составляет 29,7% по отношению к ВВП страны. Проблема заключается не только в приближении к кризисному уровню величины внешнего долга по отношению к основным макроэкономическим показателям, а в том, что отдача от введения в строй указанных объектов энергетики и транспортной инфраструктуры, наступит позже, чем сроки погашения основных сумм кредитов, причем их величина не столь очевидна, т.к. уровень износа (особенно транспортных коммуникаций) может быть вполне сопоставим с величиной доходов. Спорным можно считать и экономические эффекты от китайских кредитов, которые хоть они и считаются прямыми инвестициями в экономику республики, но практически не дают ощутимого эффекта, т.к. китайская сторона инвестирует на условиях подряда только своих же строительных компаний, с использованием китайских рабочих, техники и технологий и последующей эксплуатацией инвестиционных объектов (это касается и логистических объектов, и промышленных).

Таким образом, абсолютное принятие условий инвесторов ради наличия самих инвестиций для решения задач по развитию инфраструктуры и достижения энергетического баланса при отсутствии собственного производственного потенциала и собственных источников финансовых средств ставит Таджикистан перед угрозой потери экономического и финансового суверенитета. Складывается ситуация, когда правительству республики неизбежно придется определять собственный вектор интеграции с более сильной экономикой. По опасению некоторых экспертов этой экономической силой может оказаться Китай, что противоречит интересам США и России. По мнению других – Таджикистан останется верен этнически близкому партнеру – Ирану, политическая ситуация и ее экономические последствия вокруг которого ухудшается с каждым днем. Третьи предполагают интеграцию в рамках Таможенного Союза, что затруднено неоднозначными отношениями с соседними странами и полностью зависит от вступления в ТС Киргизии, т.к. только членство этой страны может способствовать формированию общей границы Таджикистана с ТС. Однако правительство республики демонстрирует неограниченную многовекторность, которая противоречит интересам нынешних основных инвесторов. В качестве доказательства этого тезиса можно привести стремление Таджикистана приобщиться к проекту строительства газопровода ТАПИ (Туркменистан — Афганистан — Пакистан — Индия) и железнодорожного пути Туркменистан-Афганистан. С помощью этих проектов Таджикистан пытается дифференцировать источники поставок газа и ГСМ, что вместе с тем противоречит интересам Китая, который крайне заинтересован в доступе к энергетическим ресурсам Туркменистана, но не в организации доступа к ним своего основного конкурента — Индии. Отсюда возникает вопрос: а способен ли Таджикистан генерировать такие интеграционные инициативы, которые бы способствовали преодолению противоречий между его инвесторами? Но самый важный вопрос – это не идейное наполнение интеграционных инициатив, а их экономические и ресурсное обеспечение, которого республика не имеет сейчас и не создаст в перспективе. Следовательно, любое направление подстраивания под «экономическую силу» имеет для Таджикистана определенные политические угрозы и препятствия. Но исследуя инвестиционную составляющую экономики Таджикистана, попробуем оценить, прежде всего, экономические риски и дивиденды от реализуемой ныне инвестиционной политики республики.

К очевидным минусам проводимой инвестиционной политики руководства Таджикистана, базирующейся на принципе «приемлемости любых условий инвестора в обмен на инвестиции», является практическое отсутствие социально-экономического эффекта в краткосрочной перспективе (об этом говорилось ранее). Такой подход приводит к формированию следующих негативных последствий: высокого уровня риска неплатежеспособности страны, к росту бюджетного дефицита в среднесрочной и долгосрочной перспективе, к росту темпов инфляции, потеря суверенности проведения экономической политики (особенно в случае увеличения внешней задолженности международным кредитным структурам), перегрева экономики (из-за перекредитования, избыточное вложение государственных средств в экономику, угрожающее чрезмерным дефицитом государственного бюджета и инфляцией), т.е. ускорения темпов роста экономики из-за закачивания в нее больших объемов инвестиций, при сохранении более низких темпов традиционных отраслей.

Так по итогам первого полугодия 2012 г. объем внутренней валовой продукции (ВВП) Таджикистана достиг 13,8 млрд. сомони, по сравнению с аналогичным периодом 2011 года этот показатель увеличился на 7,4 %, что обуславливает лидирующее положение по темпам роста среди стран СНГ, да и в мировом масштабе подобный темп рост в условиях кризисного спада выглядит чересчур оптимистично. При этом основным локомотивом роста выступают отрасли в большей степени связанные с осуществлением инвестиционных проектов:

· рост в электроэнергетике составил 107,1 %, что связано с введением в эксплуатацию объектов электроэнергетики, в частности Сангтуды (напомним, что доходы по ней пока не принадлежат республике, к тому же эти доходы пока имеют номинальный характер, так как за использованную электроэнергию распределительная компания «Барки Точик» числится в хронических должниках);

· рост горнорудной промышленности составил 121 %, добычи нефти и газа на 126,5 %. В этих отраслях в основном сосредоточены совместные проекты с китайским и канадскими партнерами, совместные предприятия с которыми и обеспечивают данный рост, при этом условия распределения прибыли и обеспечения занятости остаются в пользу иностранных инвесторов;

· рост машиностроения на 134,3 % в основном представлен автосборочными производствами, потребность в продукции которых обусловлена инвестиционной активностью совместных предприятий, работающих по инвестпроектам;

· самый большой темп рост демонстрировало производство стройматериалов 188,4 %, что непосредственно связано с инвестиционной активностью строительных циклов;

· при этом объем валовой продукции сельского хозяйства Таджикистана составил более 3,7 млрд. сомони во всех категориях хозяйств, рост составил 6,5% по сравнению с аналогичным периодом 2011 года, что значительно меньше темпов роста инвестируемых отраслей.

Очевиден экстенсивный характер роста экономических показателей основных отраслей, имеющих инвестиционный рычаг, при этом по сравнению с предшествующими периодами величина инвестиционных вливаний сокращается (за полугодие 2012 г. на 4,6 %). Таким образом, можно констатировать прямую зависимость темпов роста экономики Таджикистана от уровня инвестиций, т.к. расширение ресурсной базы и вовлечение в производственный оборот новых мощностей (особенно это ярко выражено в отрасли по производству и распределению электроэнергии — 37,6 % от общего объема освоенных инвестиций приходится именно на электроэнергетику[3]) ограничено как ресурсным потенциалом, так и объемом рынка потребления, требованиями безопасности и соблюдения интересов сопредельных стран и международного сообщества, в особенности инвесторов. Впрочем, логика естественного развития экономических процессов требует соразмерного сочетания показателей экстенсивного роста и показателей качества и конкурентоспособности (интенсивного роста), но именно роста этих показателей не наблюдается в экономике Таджикистана. Это является объективной причиной структурных диспропорций, нерешенности проблем безработицы, высокой подверженности национальной экономики внешним шокам и воздействиям, импортозависимости, коррупции и неразвитости рыночных институтов регулирования экономики.