Отдел исламских исследований планировал 31 марта 2020 г. провести в Институте стран СНГ научно-практический семинар, посвященный рассмотрению возможностей задействования потенциала российской уммы для содействия интеграционным процессам на постсоветском пространстве. Однако в связи с ростом эпидемиологической опасности мероприятие было решено не проводить, а отчет о нем представить в виде тематического доклада, тезисы которого и приведены ниже.

Возможности российской уммы для содействия интеграционным процессам в СНГ значительны в связи с немалой долей проживающего в Содружестве мусульманского населения. 

Наличие в России многомиллионной армии мигрантов из мусульманских республик бывшего СССР дает существенные перспективы для укрепления через них влияния на общественные настроения в Узбекистане, Киргизии, Таджикистане и Азербайджане. С этой целью могли бы быть более эффективно, чем в настоящее время задействованы возможности всех российских официальных духовных управлений мусульман для разъяснительной работы с мигрантами как в ходе еженедельных пятничных проповедей в мечетях, так и в процессе обучения в мусульманских учебных заведениях и повседневной религиозной практике.

Суфизм, или тасаввуф, который несмотря на салафитское (ваххабитское) наступление 90-х годов прошлого века все более укореняется в Российской Федерации, также служит в качестве общей платформы для консенсуса с Центральной Азией (включая Казахстан и Туркменистан), где он исторически повсеместно распространен.

Российская умма к настоящему времени, при поддержке государства с целью противодействия идеологии псевдорелигиозного экстремизма создала четырехступенчатую систему мусульманского образования, вершиной которой явилось учреждение три года назад Болгарской Исламской Академии, которая позволяет через обучение мусульманской элиты из СНГ долгосрочно и весомо содействовать интеграционным процессам на постсоветском пространстве.

Вместе с тем на пути полноценной реализации перечисленных возможностей имеется ключевое препятствие, заключающееся в отсутствии централизации, гипертрофированной раздробленности отечественного мусульманского сообщества, наличии нескольких конкурирующих между собой независимых центров. Данное обстоятельство приводит к тому, что большинство зарубежных, единых в отличие от России, мусульманских религиозных организаций государств СНГ – муфтиятов ориентируются исходя из доступности, удобства и порой своих коньюнктурных интересов в основном на одну российскую централизованную мусульманскую организацию, возглавляемую Равилем Гайнутдином (ДУМ РФ и его аналог в виде Совета Муфтиев России (СМР)) с центром в г. Москве.

Вместе с тем, несмотря на медийную активность в столице и за ее пределами СМР по своему реальному «весу» в российской умме занимает лишь пятое место и контролирует чуть больше 900 общин или 11% от реально действующих организаций. При этом, большая часть из них (свыше 500) сконцентрирована в Башкортостане и подчиняется ДУМ Республики Башкортостан, которое входит в СМР во многом формально[1].

Среди централизованных мусульманских организаций наиболее лояльной российскому государству и занимающей значительно более сильные позиции является старейшая исламская структура России – ЦДУМ верховного муфтия Талгата Таджуддина. Несмотря на объективные издержки от развала Советского Союза, ЦДУМ сохранил солидное количество мечетей и влияние в десятках регионов. Его ядро составляют более чем 500 общин в Башкортостане, а еще 600 общин сосредоточено в пяти крупнейших региональных управлениях ЦДУМ – самарском, оренбургском, челябинском, ульяновском и пермском. Более мелкие региональные муфтияты – удмуртский, астраханский, волгоградский и другие дают более 300 общин, что в сумме составляет примерно 1400 единиц[2].

Конкурентных преимуществ у ЦДУМ немало – это и более чем двухвековая история, и особый авторитет верховного муфтия Талгата Таджуддина, солидное число общин и крупный университет в Уфе. Плюс «болгарский проект», результатом которого стало создание полноценного духовного центра татар всего мира и Болгарской Исламской Академии в татарстанском Болгаре, является заслугой именно Талгата Таджуддина.

Впрочем, есть в ЦДУМ и серьезные проблемы – это пожилой возраст большинства имамов вкупе со скромным кадровым резервом, неудачное для всероссийского мусульманского центра периферийное расположение центрального аппарата, которое сильно затрудняет полноценную работу с федеральными властями и СМИ, а также продолжающиеся расколы.

Самой «рейтинговой» российской мусульманской организацией несмотря на ее региональный статус является ДУМ Дагестана. В настоящее время в России им зарегистрировано порядка 6 тыс. мусульманских организаций, включая 83 централизованные.

Сейчас ДУМД во главе с муфтием Ахмадом Абдуллаевым, который также является главным суфийским шейхом дагестанцев во всем мире, фактически стало центром федерального уровня – его общины созданы в большинстве субъектов РФ и действуют либо самостоятельно, либо под эгидой общин ЦДУМ, ДУМ РТ и ДСМР. Эти общины, как правило, малоконфликтны, и их лидеры не претендуют на захват власти в региональных уммах, концентрируясь на работе с дагестанцами и распространении суфизма[3].

Второе место по количеству реально действующих общин и первое – по юрлицам занимает ДУМ Татарстана муфтия Камиля Самигуллина (1500 мусульманских организаций, включая стратегически важные для системы мусульманского образования России центры – Российский исламский институт в Казани и Болгарскую исламскую академию).

Следует подчеркнуть, что организационная раздробленность отечественной уммы – следствие отсутствия политической воли со стороны российских органов госвласти. Несмотря на декларируемое отделение религии от государства, все без исключения централизованные и региональные мусульманские организации не могут функционировать без финансовой подпитки со стороны государства. Следовательно, организационное упорядочение уммы для более эффективного содействия интеграционным процессам на постсоветском пространстве вполне реализуемо через российские властные институты.

Исходя из приведенного выше краткого «рейтингового» анализа деятельности мусульманских религиозных организаций одним из вариантов реализации сценария организационного упорядочения российской уммы могло бы быть укрепление ведущей роли ЦДУМ России с переносом его центрального аппарата в столицу либо хотя бы созданием более эффективно действующего представительства организации в Москве.

Одновременно не мешало бы свести к минимуму международную деятельность остальных мусульманских организаций (может быть за исключением ДУМов Татарстана и Дагестана).

Указанные меры автоматически ещё более укрепили бы авторитет ЦДУМ России как «центрового» муфтията, мотивировали бы на сотрудничество с ним дружественные мусульманские организации вплоть до полного либо ассоциативного вхождения в его юрисдикцию, фактически свели бы на нет конкуренцию с ним и позволили бы государству выстроить более эффективный и управляемый механизм содействия интеграционным процессам в Содружестве с задействованием «исламского фактора».

С учетом того обстоятельства, что централизация российского мусульманского сообщества небыстрый и болезненный процесс, возможно имеет смысл в качестве переходной меры, с учетом специфики наиболее «рейтинговых» мусульманских организаций, ориентировать их на сотрудничество с конкретными государствами постсоветского пространства.

Так, исходя из этого возможно имело бы смысл следующим образом расставить приоритеты взаимодействия:

Республики Казахстан, Кыргызстан и Узбекистан – ЦДУМ России (с учетом единого ханафитского мазхаба, тюркской общности и географической близости его центрального аппарата (г. Уфа) и наиболее крупных входящих в его состав муфтиятов (ДУМы Республики Башкортостан, Челябинской, Курганской, Оренбургской, Самарской, Пермской и Волгограской областей);

Республики Таджикистан и Туркменистан – ДУМ Татарстана (с учетом больших ресурсных богословских и медийных возможностей муфтията и географического расположения Болгарской исламской академии и Российского исламского института);

Республика Азербайджан – ДУМ Дагестана (с учетом географической близости и значительного ресурса влияния этой мусульманской организации).

Необходимость скорейшего единения российской уммы явственно продемонстрировали и последние события, связанные с распространением пандемии коронавируса. Отсутствие единоначалия не позволило всем мусульманским организациям оперативно, согласованно, своевременно и повсеместно должным образом отреагировать на смертельный вызов обществу[4].

Создавшиеся в последние недели экстраординарные реалии в мусульманском сообществе постсоветского пространства диктуют скорейший переход и последующее, в постпандемический период, более активное вовлечение российских исламских организаций в онлайн режим работы с единоверцами[5], что также весьма проблематично осуществить в условиях гипертрофированной раздробленности отечественной уммы.

Отдел исламских исследований Института стран СНГ