На рассвете 22 июня 1941 года с нападением вооруженных сил Германии, Венгрии, Румынии и Финляндии на СССР началась решающая фаза Второй мировой войны. До сих пор много вопросов, и не только у историков, вызывает быстрое продвижение немецких войск на центральном направлении, когда уже к началу июля ими была захвачена вся территория Белоруссии. Не претендуя на полный и глубокий анализ причин быстрого и катастрофического поражения войск Белорусского военного округа, когда большая часть их была уничтожена, попала в плен или в окружение, потеряла вооружение и технику, можно все-таки выделить основные факторы этой трагедии первых дней Великой войны.

Первая причина – стратегический просчет И.В. Сталина в сроках начала войны: он был уверен, что война в 1941 не начнется, игнорируя тот факт, что с 12 октября 1940 года Адольф Гитлер отказался от вторжения на Британские острова и поставил вермахту новую цель – реорганизовать сухопутные силы, подготовив их к походу на Восток. Фактически руководитель СССР закрывал глаза и на то, что все соединения сухопутных сил Германии к весне 1941 года были переведены на штаты военного времени, общее количество вооруженных сил выросло на одну треть и достигло 7 млн. 254 тыс.(!), а все военнослужащие возвращены из отпусков. Да и ставка главного командования сухопутных войск рейха переведена восточнее – из Фонтенбло в Цоссен.

Ошиблись и с определением потенциального направления главного удара немецко-фашистских войск. Государственно-политическое и военное руководство СССР предполагало, что генеральное наступление противника будет развиваться по линии Киев – Кавказ. В соответствие с этим выстраивалась вся система отражения потенциальной агрессии с немедленным переходом к грандиозной наступательной операции, а также планы расквартирования, вооружения, развертывания и снабжения войск. В центре внимания находился Киевский особый военный округ. Совершенно неожиданно для советского руководства немецкие войска (группа армий «Б») главный удар сосредоточили на направлении Минск – Смоленск – Москва. Именно на этом центральном направлении были задействованы основные силы противника, самые опытные и боеспособные соединения и части из 153 немецких дивизий Восточного фронта, треть от общего количества танков и штурмовых орудий, крупные формирования бомбардировочной авиации. Исключительную роль при этом сыграли 23 мобильные дивизии (среди них 11 танковых и 8 моторизованных), которые командование вооруженных сил Германии специально сформировало, начиная с осени 1940 года, для обеспечения высоких темпов наступления в условиях труднопроходимой местности России. Сказалось и качественное превосходство немецких войск в ряде систем оружия и военной техники (противотанковая и зенитная артиллерия, минометы, включая многоствольные тяжелые реактивные химические, противотанковые ружья и др.)

Известно, что военная доктрина СССР накануне войны была ошибочна, не отражала действительное положение и возможности противоборствующих сторон, и нацеливала советские вооруженные силы на проведение крупномасштабных наступательных операций на территории противника. Задачи организации стратегической обороны, в том числе и на территории Белоруссии военной доктриной не ставились. В соответствие с доктриной аэродромы, склады с ГСМ, боеприпасами, техникой и вооружением, обмундированием и другим имуществом были размещены вблизи новой западной границы и были полностью уничтожены или захвачены в первые дни войны.

Самым негативным образом на боеспособности Красной армии сказалась затеянное за несколько месяцев до войны переформирование и развертывание новых частей и соединений (прежде всего бронетанковых и механизированных), которое не удалось полностью завершить. Еще хуже обстояло дело с освоением личным составом новых образцов военной техники и оружия (включая лучшие в мире на тот период танки Т-34 и КВ).

Сегодня совершенно очевидно, что Генеральный штаб не имел плана развертывания главных сил Красной армии, не определил сроки и рубежи такого развертывания, ошибся в определении возможностей и сроков отмобилизования сил противника. По мнению, например, маршала К.К. Рокоссовского, такими рубежами развертывания главных сил КА могли стать укрепленные районы (УРы) на территории Белоруссии, по линии старой границы. Однако УРы на старой границе накануне войны были частично разрушены, вооружение большинства из них было передано на склады, укрепрайоны на новой границе построить не успели. Более того, за три дня до вторжения начальник Генерального штаба Г.К. Жуков отдал приказ войскам, располагавшимся в резервных районах (130 – 150 км от линии границы), скрытно выдвинуться к границе – даже такой рубеж возможного развертывания был теперь исключен.

Колоссальный ущерб боеспособности, моральному духу Красной армии был нанесен в результате массовых репрессий 1937, 1938 гг., когда под прикрытием борьбы с якобы имеющейся в вооруженных силах СССР «предательской контрреволюционной военной фашистской организацией» (по определению К.Е. Ворошилова) было физически уничтожены все командующие войсками военных округов, в том числе командующий Белорусским военным округом командарм 1 ранга И.П. Уборевич, почти все заместители наркома обороны, начальники ВВС РККА, более половины командиров корпусов, дивизий, бригад и полков были расстреляны или посажены в лагеря.

Чтобы восполнить убыль в офицерском корпусе пришлось в срочном порядке продвигать по службе порядка 40 тысяч новых лиц комсостава. Только в самый канун войны с Германией и ее союзниками в вооруженные силы была возвращена четверть репрессированных офицеров (среди них будущие маршалы К.К. Рокоссовский, К.А. Мерецков, генерал армии А.В. Горбатов и др.). Тем не менее, на 22 июня 1941 года порядка 70% командиров частей и соединений Красной армии имели опыт нахождения на своих должностях менее трех лет, нарком обороны маршал С.К. Тимошенко чуть более года, а начальник Генерального штаба Г.К. Жуков и того меньше.

Стоит остановиться и на другом печальном обстоятельстве, о котором широко не известно. Дело в том, что репрессии против командиров и политработников Красной армии сказались не только на понижении качества управления войсками, но и на моральном духе и дисциплине военнослужащих. Красная армия по крайне низкому уровню дисциплины и массовому пьянству «лидировала» среди всех других армий мира. Наркомат обороны был вынужден в конце 1938 года даже издать специальный приказ «О борьбе с пьянством в РККА», а в первое свое совещание (формально по военной идеологии) в статусе наркома обороны маршал Тимошенко вынужден был решать проблему «разболтанности и низкого уровня дисциплины». Решить эти проблемы полностью к началу войны не удалось. О случаях низкой дисциплины, паники, в том числе и среди командного состава Красной армии, есть множество свидетельств. В своих мемуарах «Солдатский долг» маршал К.К. Рокоссовский, например, описывает, как в июньские дни наряду с массовым проявлением стойкости и героизма, столкнулся с иными проявлениями: упаднического духа, паники, случаями, когда отдельные солдаты и офицеры, прятались в лесах, бросали оружие, срывали знаки отличия и даже военную форму.