Проблема существования или несуществования молдавской нации приобрела в общественном сознании Республики Молдова с «помощью» прорумынских сил в самой Молдове и политики агрессивного румынизма в соседнем ей государстве за Прутом за последние два десятилетия болезненный характер. Практически молдавская нация как таковая оказалась расколотой, — меньшая ее часть, составляющая несколько ничтожных процентов, но чрезвычайно активная и напористая, утверждает, что молдаван придумали русские цари, большевики и еще Бог знает кто. Однако подавляющее количество молдаван, особенно в сельской местности, по-прежнему сохраняют свой молдавский менталитет и молдавскую идентичность.

Узурпировавшее в своих руках средства массовой информации, учебные кафедры и научные учреждения меньшинство обосновывает, как и 20 лет назад отсутствие молдаван как этноса идентичностью, похожестью молдавского и румынского языков. Мы не будем вдаваться в лингвистические тонкости, но нельзя не заметить, что различия между двумя языками существуют, и весьма зримые, коль скоро в Кишиневе историком и филологом В.Стати был выпущен молдавско-румынский словарь. Спору нет, — язык действительно является весьма важным атрибутом нации. Как правило, все европейские нации складывались на основе общности языка, территории, экономических связей и психологического склада, проявляющегося в особенностях национальной культуры.

При этом в процессе формирования нации общность языка является, как правило, необходимым условием. Впрочем, есть немало исключений из этого правила, — канадцы, швейцарцы, бельгийцы и др. В мире существует более 5 тыс. этносов и менее 1 тыс. языков. Следствием этого факта является то обстоятельство, что носители одного языка не обязательно должны принадлежать к одной нации. Англичане, американцы (в США), австралийцы, канадцы и многие другие народы говорят на английском языке, хотя все они составляют различные нации, сформированные на разных территориях в различных исторических и экономических условиях на базе собственных государственных общенациональных рынков и обладающие специфическими особенностями психологического склада, национального менталитета и характера, своей национальной культуры.

Если бы мы определяли нацию как совокупность людей, говорящих на одном языке, тогда, вероятно, у нас были бы основания признать с оговорками идентичность менталитета молдаван и румын как представителей единого этноса. И тогда мы не увидели бы никаких различий в исторических типах этносов в различные эпохи истории человечества, могли бы называть нацией племенные союзы дохристианской эры, называли бы фракийцев «румынами», как это делает современная историография Кишинева и Бухареста.

Но дело как раз в том, что такой подход не имеет ничего общего с наукой, да и просто со здравым смыслом. Никто в мире подобным образом не определяет нацию. Ни австралийцы, ни американцы, ни даже ирландцы, говорящие в большинстве своем на английском языке, не причисляют себя к английской нации. Так же как и многочисленные этносы Латинской Америки, которые говорят на испанском и португальском языках, — мексиканцы, бразильцы, кубинцы, аргентинцы, чилийцы и др. – сформировали нации в своих государствах и идентифицировать себя с испанской или португальской нацией пока вроде не собираются.

Надо думать, что и в Молдове найдется достаточное количество здравомыслящих людей, которые прежде чем торжественно провозглашать принадлежность молдаван к «единой и неделимой» румынской нации на базе общности языка (хотя, повторимся, это общность сама по себе небесспорна), не сочтут за труд подумать, насколько же остальные признаки нации позволяют говорить о существовании подобного единого этноса. Сформировалась ли единая нация на базе общности территории? Кроме периода боярской оккупации 1918 – 1940 гг. и фашистской оккупации 1941 – 1944 гг. Молдавия и Валахия, Молдавия и Румыния испокон веков существовали раздельно и даже многократно воевали между собой. Может быть, существовала общность экономической жизни? Но даже в 22-летний период оккупации Румыния превратила Бессарабию в колонию, ограждая собственное сельское хозяйство высокими железнодорожными тарифами и непомерными ставками банковских кредитов от конкуренции развитого со времен Российской империи бессарабского зернового производства, животноводства и виноделия. Не стоит и говорить об общности психологического склада, общности менталитета, которую с презрением отрицают и сами румыны.

Объединение Дунайских княжеств в единое национальное государство, в Румынское княжество в 1859 г., а затем – Румынское королевство в 1881 г., зарождение и развитие капиталистических отношений, складывание единого национального рынка, формирование основных классов буржуазного общества, своей национальной интеллигенции, — все это вело к тому, что на базе двух объединившихся народов — молдаван (запрутских) и валахов (мунтян) с арделянами, — народов, бесспорно, родственных в феодальную эпоху имеющих общих предков в глубокой древности, формировалась и консолидировалась румынская нация от Прута до Карпат и Дуная. Совершенно в другом государстве, в Российской империи, в пределах части Бессарабской, Херсонской и Подольской губерний по мере развития капиталистических отношений, складывания местного рынка, формирования буржуазии и пролетариата, собственной местной интеллигенции молдавский феодальный этнос консолидировался в свою единую молдавскую нацию. Здесь была своя общность территории, свои экономические связи, формировался свой психологический склад и свой менталитет.

Данные процессы шли параллельно и почти не соприкасались. Молдавская буржуазная нация формировалась на основе трансформации одной феодальной народности – молдавской. Тогда как румынская нация складывалась путем слияния, поглощения, сплочения в единую нацию нескольких близкородственных народностей – главным образом, молдаван и мунтян, позже – и трансильванских влахов, испытавших сильное венгерское влияние. Условия, в которых эти этносы консолидировались в различные нации, были совершенно различными. Так, например, формирование молдавской нации в Бессарабии и левобережном Приднестровье протекало в ярко выраженной полиэтничной среде, когда молдаване не составляли и половины в национальной структуре жителей края, что было совершенно не характерно для Румынии. Кроме того, условия для развития национальной культуры молдаван были в самодержавной империи стеснены, особенно в годы, когда царизм усиливал русификаторскую политику в период контрреформ 80-х гг. XIXВ., что было немыслимо в Румынии.

Более того, условия формирования различных частей молдавской нации в самой России были неодинаковы. Это, в свою очередь, накладывало явный отпечаток на региональные различия молдаван, определяло формирование многих субъэтносов. Бессарабские молдаване имели свои характерные черты, а молдаване Приднестровья – свои. События ХХ века способствовали усилению данных различий. Если Бессарабия попала под 22-летнее иго румынской военщины, стала колонией слаборазвитого и малоцивилизованного государства, находившегося в полуколониальной зависимости от других европейских держав, то в Приднестровье с 1924 по 1940 гг. была создана своя советская государственность в составе Украины. Изучение этих особенностей складывания различных частей молдавской нации чрезвычайно интересно и важно не только в познавательном, академическом плане, но и с точки зрения создания, защиты и укрепления воссозданной волею народа государственности на Днестре в 1990 г., — Приднестровской Молдавской Республики. В данном сообщении мы хотели бы обратить внимание на особенности формирования менталитета приднестровских молдаван в межвоенный период.

До революции молдаване составляли четверть населения (25,96%) Тираспольского уезда Херсонской губернии.¹ По переписи 1920 г., на Украине проживало всего 167 тыс. представителей романских народов, подавляющее большинство которых составляли молдаване Одесской (139 тыс.), Николаевской (16 тыс.), Донецкой (11 тыс.), Екатеринославской (1 тыс.) и др. областей.² При образовании Молдавской Автономной ССР в составе Украины в 1924 г. молдаване насчитывали по переписи 1926 г. менее 173 тыс. человек, что составляло 30,1% населения республики, притом, что украинцев было около половины населения (48,5%).

Создавая на территории Украины автономную республику, власти отдавали себе отчет в том, что ее, говоря современными терминами, «титульная» нация не составляет и трети населения нового государства. Молдавское государство впервые основывалось на землях восточнее Днестра, то есть там, где юрисдикция Молдавского средневекового княжества никогда не действовала. Однако, независимо от политических соображений лидеров Коминтерна при создании молдавской государственности там, где ее никогда не существовало, это обстоятельство никак не беспокоило местное население. В этом многонациональном регионе у жителей за столетия совместного проживания сложился определенный менталитет, в котором важную роль играла этническая толерантность, тем более, что термин «титульная нация» в те времена не вызывал ассоциаций с ущемлением и притеснением других наций. Поэтому газета «Известия», описывая движение за образование молдавской государственности, с полным основанием сообщала: «Эта республика рождается волею молдавского и немолдавского населения советского Приднестровья».³

Неординарность ситуации состояла в том, что на Украине зарождалась молдавская госу­дарственность, да еще в условиях, когда молдаване были в меньшинстве, не составляли и трети населения этой республики. О том, как эту ситуацию воспринимали современники, можно понять по письму одного из политических деятелей МАССР той поры, народного комиссара здравоохранения Е.З. Арборе. Мнение тем интереснее, что это не идеологически выдержанный текст, а личное письмо к отцу в Бухарест, известному в прошлом российскому народнику и румынскому революционеру (попоранисту) Замфиру Ралли, выходцу из древнего молдавского боярского рода, в имении которых в с. Долна гостил в свое время А.С.Пушкин. Вот выдержка из его текста (написано 30 марта 1925 г.):

«Ты хочешь, чтобы я написала о Молдавской республике: находится ли она по побережью Днестра. Национальный состав ее такой же, как и Бессарабии, населения в ней немного сверх 400 000, и при том, население очень густое: главные города (хотя, собственно, они только будут городами) – Тирасполь, Балта, Ананьев, Бирзула. Столица временная: Балта, но только временная.

По-молдавски говорят в деревнях. Для поднятия национальной культуры, в прошлом году осенью решено было ее молдовенизировать, и произведен был предварительный опрос населения, которое высказалось за молдовенизацию, с сохранением, конечно, и украинского языка для царанского населения. Была объявлена автономия Молдавской республики, входящей в состав Украинской, отныне федеративной республики, и в общий Союз советских республик; создано временное управление, или правительство, которое будет теперь выбрано на предстоящем съезде Советов Молдавской республики…

Там же создаются молдавские школы, выходит газета, начинают издаваться книжки. Молдаване не считают себя румынами, как и бессарабские молдаване. Язык молдавский, но, конечно, должен будет развиваться. Этим вопросом, т. е. вопросом языка, занимаются теперь здесь очень серьезно научные специалисты».⁴

Итак, автор отмечает три момента:

а) левобережные молдаване, как и бессарабские молдаване, не считают себя румынами (не будем забывать, что автор письма сама румынка);

б) язык и культура в неразвитом состоянии;

в) за развитие молдавской культуры взялись «очень серьезно» специалисты соответствующего профиля.

Насколько актуальна была задача развития молдавского языка и культуры, говорят следующие цифры – 80% взрослого населения не знало грамоты. До революции 1917 г. в Левобережье Днестра насчитывалось 260 двух- и трехгодичных школ, в которых обучалось всего 20% детей школьного возраста, причем ни одной государственной школы с молдавским языком обучения в крае не существовало.⁵ А к моменту образования Молдавской автономии на этой территории работали 242 школы, в которых обучалось 33% детей школьного возраста.⁶

Таким образом, стартовые позиции для культурного развития молдаван Приднестровья в начале 20-х годов можно определить как минимальные, близкие к нулю. Поэтому отцы-основатели молдавской автономии в составе Украины не без оснований усматривали в таковой своего рода трамплин для ускоренного взлета молдавского самосознания и культуры. Не случайно нарком Екатерина Арборе в письме к отцу сообщает: «Почему образовалась Молдавская республика? Мы читали всякие мнения об этом в румынской прессе. Да просто потому, что образовались и другие национальные республики, как, например, Чечня, Узбекистан, Туркменская республика, Аджария, Абхазия и т. д. и т. д., по языку и национальности. Ну, конечно, мы постараемся, чтобы в Советской Молдавской республике жилось бы крестьянам не так, как в Бессарабии, не говоря уже в политическом и культурном смысле, а и просто в материальном. Одним словом, постараемся, чтобы это действительно стало бы «райским уголком», насколько это человечески возможно. Живут же они и теперь там неплохо, не только сравнительно с Бессарабией, но и абсолютно. Но, конечно, предстоит еще много культурной работы… Ну, а больше ничего… Мы люди мирные, да успокоятся царанисты».⁷

Начавшиеся в Левобережных районах Приднестровья в середине 20-х годов процессы были по справедливости названы культурной революцией. Ежегодно открывалось 25 новых школ ликбеза. По словам наркома народного просвещения МАСС Г. Бучушкану, каждый год начинали действовать по 150 новых учебных заведений. 95 тыс. человек обучалось в системе ликбеза, остальные неграмотные или малограмотные обучались в школах различных форм. При этом количество молдавских школ увеличивалось особенно быстро (с 16 в 1925 г. до 125 в 1930 г.). К моменту введения всеобщего обязательного начального образования в 1930 г. 56 тыс. школьников бесплатно обучались почти в пяти сотнях различных школ.⁸ За несколько лет в середине 30-х годов для молдавских школ в МАССР было издано более 100 названий школьных учебников.⁹

Понятно, что без молдавских учебников, ни о каком образовании на молдавском языке не могло бы вестись и речи. Для их написания и издания требовались специалисты соответствующего профиля, мобилизация сил и средств в государственном масштабе, и не только в Молдавской АССР, но и в Украине и на союзном уровне. Ведь в дореволюционной России никаких учебников молдавского языка и учебников по другим предметам на молдавском языке вообще не существовало. Упоминаемый наркомом МАССР Е.З. Арборе вопрос о молдавском языке имел, поэтому, особое звучание.

Учитывая, что до середины 20-х годов ХХ в. филологические исследования молдавского языка находились в зачаточном состоянии, темпы развития системы образования молдаван нельзя не признать высокими и впечатляющими. Всесоюзная школьная перепись 1927 г. уже показала, что в МАССР в школах обучается 11015 учащихся молдаван, причем на языке своей национальности – 69%, на языке своей национальности в смешанных школах – 16%, на русском языке – 1%, украинском – 14%. Как видим, подавляющее большинство молдаван (85%) обучалось на своем языке.¹⁰ К концу 30-х годов в начальных, семилетних и средних школах учились практически все дети школьного возраста – свыше 100 тыс. человек, а в педагогическом институте и других педагогических учебных заведениях готовили около 4,5 тыс. будущих преподавателей и учителей. В это же время в Бессарабии обучалась лишь половина детей школьного возраста.¹¹

Таким образом, к концу 30-х годов безграмотность среди молдавского населения была ликвидирована, и государство приступило к введению всеобщего обязательного семилетнего образования. Но, пожалуй, в гораздо большей степени, чем всеобщая грамотность, для формирования особенностей менталитета приднестровских молдаван (МАССР) имело значение качество образования, т. е. прежде всего уровень политического, нравственного и эстетического воспитания молодого поколения, усиление военно-патриотической воспитательной работы в духе преданности большевистским идеалам интернационализма и социалистическому Отечеству. В 1939 г. в МАССР действовали три Дворца пионеров, 10 районных пионерских клубов, 96 клубов при школах, детские технические станции, районные детские библиотеки. Почти 50 тыс. пионеров были объединены в 1777 пионерских отрядов, в составе которых дети и подростки участвовали в сельскохозяйственных работах, сочетая труд с отдыхом, спортом, играми, чтением, диспутами. Дети-молдаване, как и дети других национальностей МАССР, через пионерские отряды и комсомол включались в общественную жизнь, следили за политическими событиями в мире, жили интересами своей страны, распространяли политическую и научно-популярную литературу, собирали средства для помощи политзаключенным в Бессарабии и т. д.

Когда уже в наши дни кишиневские газеты крайне правого толка пишут, что румынизировать левобережных молдаван нельзя, поскольку они слишком «советизированы», эти газеты, в общем-то, не так уж и далеки от истины. Действительно, когда 2 августа 1940 г. была создана МССР из молдавских территорий Бессарабии и части районов МАССР, то произошло сочленение двух разных организмов, контраст между которыми был значителен. Бессарабия в начале 40-х годов представляла собой колониальную окраину слаборазвитого полуфеодального румынского королевства. Основная масса молдавских крестьян была безземельной и не знала грамоты, не пользовалась никаким медицинским обслуживанием и социальными пособиями, отчего в Бессарабии была самая высокая смертность в Европе. Бессарабские молдаване служили в румынской армии, где подвергались соответствующей идеологической обработке в велико-румынском духе, а со второй половины 30-х гг. – и агрессивно-фашистской идеологии. Это не могло не привести к определенным последствиям для национального самосознания и мента­литета бессарабских молдаван. Части из них, видимо, было легче, чем приднестровским молдаванам, переориентировать свою самоидентичность в сторону румынизма в конце 80-х гг. ХХ в., когда власть в Республике Молдова захватили румынофилы Народного фронта Молдовы.

Совершенно иное дело – молдаване Левобережного Приднестровья. Они в 20–30-е годы прошли сложными путями индустриализации, коллективизации и культурной революции со всеми их победами и драмами. Все молдаване, как и представители остальных этносов МАССР, были грамотными, пользовались преимуществами бесплатного образования, социального страхования. Приднестровские молдаване служили в Красной Армии, где проходили советскую школу патриотизма и интернационализма. Видимо, вовсе не случаен тот факт, что единственный молдаванин из 18 Героев Советского Союза, уроженцев МССР, Иван Солтыс, родился и жил до призывав Советскую Армию в Приднестровском селе Кузьмин Каменского района. Известно также, что один город Тирасполь дал больше Героев Советского Союза, чем все правобережные районы Молдовы вместе взятые, Приднестровье – родина 14 героев Советского Союза и двух кавалеров ордена Славы трех степеней.¹²

Какова была структура населения в 1940 г. к моменту образования МССР из двух частей молдавского народа, столь различных по менталитету и историческому опыту? В 1940 г. в Бессарабии проживало 56,2% молдаван, 11% – украинцев, 12,2% – русских, свыше 20% представителей других национальностей. В Молдавской АССР в 1939 г. перепись населения обнаружила 28,5% молдаван, 50,7% – украинцев, 10,2% – русских, 10,5% представителей других национальностей.¹³ В Молдавской автономной республике молдаване являлись «титульной» нацией, не являясь большинством населения, не составляя даже одной трети его численности. В Бессарабии молдаване составляли более половины населения, но не являлись «титульной» нацией, испытывая, к тому же, серьезное давление со стороны румынской метрополии и местных властей на свою этническую самоидентификацию. Однако те из руководителей СССР, кто рассчитывал соединением молдавских частей Бессарабии и Левобережья в единой республике ускоренными темпами довести молдаван правого берега до советских стандартов, были правы, – расчет оказался точен. Молдавское самосознание правобережцев укрепилось за полстолетия, — до 1990 года панрумынизм был лишь предметом тайных вожделений узкого круга представителей творческих профессий. Это, кстати, вовсе не мешало им воспевать оды Ленину и Советской власти, получая всевозможные звания, премии и поощрения от высокого начальства, как это делал поэт Григорий Виеру, поэтесса Леонида Лари, композитор Евгений Дога, актер Михай Волонтир, журналист Николай Дабижа, математик Петр Солтан и прочие нынешние глашатаи и проводники агрессивного румынизма.

Таким образом, период межвоенного развития молдавского этноса в Приднестровье способствовал в условиях наделения его статусом государственности в форме автономии чрезвычайно быстрому культурному развитию и укреплению его молдавской идентичности. За полтора десятилетия после образования МАССР молдаване ликвидировали неграмотность в своей среде. Молдавское государство открыло сеть средних специальных и высших учебных заведений, Молдавский государственный театр, филармонию, Союз писателей (1923), Союз художников (1937 г.), симфонический оркестр (1930 г.), хоровую капеллу «Дойна» (1935 г.) и др. Это позволяет говорить о достаточно высоком уровне формирования национальной интеллигенции, которая стала выразителем интересов и устремлений приднестровских молдаван.

В послевоенное время, когда столицей союзной республики стал Кишинев, Приднестровье потеряло свое значение центра консолидации молдавской нации, которое принадлежало ему во времена существования Молдавской автономной республики. Молдаване здесь были не в преобладающем количестве, как в правобережных районах, а оставались третьей частью, одной из составляющих приднестровской социально-культурной исторической общности, которая объединяет, кроме них, и две другие части – украинцев и русских, а также болгар, евреев, гагаузов и представителей других этносов.

В особенностях складывания названной общности в большой мере содержатся и причины особой ментальности молдаван современной ПМР. Сложившийся и не изменяющийся коренным образом на протяжении двух столетий примерный паритет трех основных этнических элементов приднестровской общности исключает выделение одного из этих элементов в качестве «коренного» и противопоставление его двум другим составляющим как, якобы, «оккупантам» и «пришельцам». Это противопоставление в ПМР удалось избежать, что предотвратило раскол общества. Тогда как в Молдове на данном противопоставлении был построен и до сих пор существует мононациональный режим бюрократического абсолютизма.

Создание мононационального этнобюрократического режима в Приднестровье было невозможно в конце 80-х – начале 90-х гг. даже потому, что выделение местных молдаван как «титульной» нации уже делалось в 20-е годы для их культурного возрождения в рамках Украины. Но эти процессы не сопровождались и не могли сопровождаться общественным расколом, который провоцирует современное понимание термина «титуль­ной нации» в плане ее первородного превосходства. В менталитете населения Приднестровья сохранилась историческая память об этих событиях. Такое, противопоставление просто невоз­можно в силу мощных и длительных взаимных ассимиляционных процессов, переплетений бытовых, культурных, социальных, исторических, семейных нитей на уровне большинства семей в Придне­стровье. Кроме того, изоляция была бы невыгодна и болезненна для самих молдаван Приднестровья. А это во многом обуславливает их особую этническую идентификацию и политическое поведение в определенных ситуациях полиэтнического и мультикультурного общества.

С декабря 1989 по август 1990 г., когда в Приднестровье были проведены референдумы о судьбе региона, в данных опросах принимали участие около 80% всех избирателей. Причем за создание ПМР высказались по различным населенным пунктам от 91 до 98% всех голосовавших14. Об особом менталитете молдаван Приднестровья говорят и данные социологического обследования, проведенного нами совместно с кафедрой политологии Чикагского университета и Институтом этнологии и антропологии РАН в 1998 г. На вопрос «В какой степени вы считаете себя гражданином бывшего СССР?» утвердительно ответило 70% молдаван Приднестровья и лишь 31% молдаван Пруто-Днестровья (среди румын эта цифра равна 5%, среди молдаван ПМР лиц румынской идентификации почти не обнаружено). На вопрос о праве Приднестровья на самостоятельную государственность отрицательно ответили 78% молдаван Молдовы (плюс 98% румын Молдовы) и лишь 15% молдаван ПМР.¹⁵

Нет никаких сомнений в том, что столь разительные отличия в менталитете молдаван правого и левого берегов Днестра и их политических предпочтениях формировались на протяжении не последних лет, а в длительной исторической перспективе. Впервые в истории Приднестровские земли были присоединены к России по решению Переяславской Рады (1654 г.) вместе с другими территориями Украины. Правда, через несколько лет по Андрусовскому перемирию (1667 г.) Россия потеряла Приднестровье, и поляки восстановили здесь свое господство, а вскоре передали земли к северу от р. Ягорлык турецкому султану на четверть века. В XVIII столетии Приднестровье являлось частью ослабленной и раздираемой на части Польши, а также Крымского ханства, находящегося в глубоком кризисе и упадке. Судьба местного населения решилась в русско-турецких войнах. Наконец, по Ясскому миру (1791 г.) и второму разделу Польши Приднестровье окончательно было присоединено к Росси. Татарские орды были переселены в Крым, а принадлежавшие польскими магнатам земли были выкуплены российской казной. Представляется, что в этой связи Россия имеет все права на Приднестровье, ибо она не просто освободила его силой оружия, но и выкупила на законных основаниях. Россия некогда продала Аляску Соединенным Штатам и строго соблюдает условия сделки до сих пор; она может требовать и от других уважения и признания своих законных земельных приобретений.

С присоединением Бессарабии к России в 1812 г. Днестр перестал быть геополитическим пограничьем. Впервые за всю историю здесь были созданы условия для мирного созидательного труда. Более ста лет эта земля в составе России не знала ни войн, ни грабительских набегов, ни внутренних раздоров. Ситуация резко изменилась после Октябрьской революции. Победа большевиков в Левобережном Приднестровье привела к включению этих земель в состав Украинской ССР. Территория Бессарабии в свою очередь была оккупирована войсками королевской Румынии. Днестр вновь становится пограничьем.

В условиях всеобщего энтузиазма, вызванного победой красных в гражданской войне, складывается благоприятная обстановка для реализации идеи создания в Приднестровье молдавской государственности для распространения революционного влияния на Бессарабию, Румынию, Болгарию, другие балканские страны и далее в Европу. Это была очередная попытка создания государственности в этом регионе. В отличие от прошлых попыток данный проект имел все шансы на осуществление, и он состоялся. Уникальность его состояла в том, что на древних славянских землях, на территории Украины строилась молдавская государственность, т. е. там, где ее никогда в истории не было. Более того, в новой республике (МАССР) молдаване составляли менее трети всего населения, а украинцы – более половины. Но идеи всеобщего братства народов, которые вообще близки интернациональному менталитету приднестровцев, были, несомненно, важнее, чем учет национальной структуры населения и ее соответствия приоритетам «титульной национальности» в выстраиваемой системе.

Нельзя не отметить, что современники прекрасно осознавали значимость происходящего возрождения молдавской культуры для всего молдавского народа как в МАССР, так и в Бессарабии. Выступая на IV Областной молдавской партийной конференции 10 ноября 1927 г. нарком просвещения МАССР Г.И. Бучушкану, опираясь на факты, еще тогда предсказал крах политики румынизации Бессарабии. В частности, он заявил:

«В начале своего слова, товарищи, я хочу остановиться на той части доклада тов. Холостенко, где он говорил, что за последнее время румынская буржуазия в Бессарабии стала для молдаван выпускать газеты на молдавском языке русским шрифтом и даже названия этих газет чисто молдавские. Это очень знаменательно, когда румынская буржуазия на исходе 10-го года оккупации, на исходе 10-го года румынизации Бессарабии, пришла к выводу, что румынизировать молдаван нельзя. Если, товарищи, к этому выводу пришла румынская буржуазия, самая ограниченная, самая подлая, самая тупая, самая продажная, то нужно полагать, что причины, заставившие ее пойти на это, очень сильны и убедительны. Ведь когда 10 лет тому назад Румыния оккупировала Бессарабию, румынская буржуазия кричала на весь мир, что румыны и молдаване имеют один язык, одну культуру, один быт, один хозяйственный уклад; они, мол, освобождают молдавское население Бессарабии от национального гнета русских, приобщая их к общерумынской родной культуре. Но 10 лет румынизации показали, что штыком и пытками средневековой инквизиции привить молдавскому народу чуждую румынскую культуру, язык и быт нельзя и эта политика еще больше увеличивает ненависть молдавских трудящихся к румынской буржуазии и трудящиеся Бессарабии – молдаване все чаще берутся за оружие, чтобы отстоять себя как нацию.

Трудящиеся молдаване Бессарабии видят, как на левом берегу Днестра такие же молдаване нашей Молдавской Республики под защитой диктатуры пролетариата, под руководством Компартии свободно говорят на молдавском языке, строят школы на родной языке, развивают свою национальную культуру, при содействии других национальностей, населяющих МССР, как у них подымается хозяйство, подымается культура, вводятся новые, лучшие формы хозяйствования. Наш успех социалистического строительства окрыляет наших братьев молдаван по ту сторону Днестра на борьбу с румынской буржуазией, и этот момент заставляет румынскую буржуазию искать новые пути к молдаванину. Но, товарищи, незначительные уступки румынских бояр не спасут и не уменьшат желание молдавского народа Бессарабии освободиться от национального и хозяйственного гнета румынской буржуазии. А наши успехи в социалистическом строительстве еще больше увеличит желание трудящихся Бессарабии освободиться от румынской буржуазии и установить у себя Советскую власть, при которой единственно можно свободно и культурно развиваться национально и хозяйственно…».16

В настоящее время в условиях перманентного политического кризиса в Молдове, когда, казалось бы, уже все политические силы сумели достаточное время «порулить» этой республикой и показать свою полную несостоятельность, очень трудно определить вектор ее дальнейшего развития на более или менее обозримое будущее. Приднестровская же государственность, являясь преемником молдавской государственности на территории Украины в межвоенный период, доказала свою состоятельность и доказывает каждым новым днем своего существования.

Первая в истории государственность в Приднестровье просуществовала около 16 лет (с октября 1924 по август 1940 г.). Ее ликвидация связана с освобождением Бессарабии от румынских оккупантов и образованием союзной Молдавской ССР по Закону 2 августа 1940 г. В эту республику был включен ряд районов бывшей Бессарабии и приднестровские районы бывшей Молдавской АССР. Хотя ликвидация первой государственности была произведена с нарушением действующих тогда конституционных законов, включение Левобережного Приднестровья в состав союзной Молдавии не носило для местного населения драматического характера. Границы между республиками в Советском Союзе в житейском плане были чисто условными и не разделяли людей. Поэтому полстолетия совместного существования Приднестровья и Молдовы в рамках единой республики не порождало каких-либо особых напряжений и конфликтов.

Положение изменяется в период перестройки вместе с инициацией процессов развала СССР. Захват власти в Кишиневе прорумынскими силами, торжество националистического мракобесия, резкая смена элитой Молдовы ориентации с восточно-славянской на германо-романскую и североатлантическую в корне меняет как ситуацию в регионе, так и настроение населения Приднестровья. Выход Молдовы из Советского Союза заставил приднестровцев вспомнить об утерянной государственности в составе Украины. Открыто провозглашаемый кишиневскими властями курс на объединение с Румынией и на изгнание из государства всех «мигрантов», «оккупантов» и «манкуртов» поставил приднестровцев перед угрозой нового геноцида и повторения ужасов времен губернаторства Транснистрия, времен румынской фашистской оккупации под сенью все того же ненавистного триколора.

Восстановление своей государственности и строительство Второй республики на Днестре давало единственный шанс народу на свое спасение, на самосохранение, на обеспечение свободы, демократии и ненасилия для нынешнего и будущих поколений приднестровцев. В июне 1990 г. парламент Молдовы отменил акт 2 августа 1940 г. и объявил Молдавскую ССР незаконным порождением советского режима на оккупированной румынской земле. Тем самым Приднестровью были предоставлены не только исторические, политические, гуманитарные, но и все юридические основания для возрождения насильственно ликвидированной в 1940 г. государственности. Ведь «незаконность» создания МССР, провозглашенная высшим законодательным органом Молдовы, одновременно подразумевает и незаконность ликвидации сталинским режимом Первой государственности в Приднестровье.

Проведенные референдумы и опросы выявили твердое намерение абсолютного большинства приднестровцев воссоздать свою государственность как единственного гаранта сохранения равноправия и свободы на своей родной земле. Поначалу это вовсе не означало автоматического развода Молдовы и Приднестровья. Более того, правители Молдовы, обладай они политической мудростью, опытом и доброй волей, вполне могли сохранить единство страны в границах Молдавской ССР и пойти по пути ее ускоренного реформирования на цивилизованных федеративных началах. Но они предпочли кровавые авантюры и развязали преступную широкомасштабную войну против народа Приднестровья. Да и после своего позорного поражения они продолжают воевать против наших жителей, окружая республику кольцом всевозможных блокад – таможенной, финансовой, экономической, информационной, телефонной и прочими.

Парадоксально, но тем самым Молдова лишь укрепляет в народе Приднестровья мысль о полной невозможности соединения двух республик даже на конфедеративной основе. Как враждебное соседнее государство Молдова все больше и больше утверждает себя в сознании людей как маленькое и бессильное, но злобное и агрессивное порождение националистического режима, в какие бы одежды он ни рядился, – фронтистские, центристские, христианско-демократические, коммунистические или либеральные. Таким образом, исторические основы приднестровской государственности в наши дни получают свое дальнейшее развитие и логическую законченность. Немалую роль в этом процессе играет ментальность населения Приднестровья и, в частности, менталитет одного из основных составляющих элементов приднестровской социо-культурной исторической общности, приднестровских молдаван. Мы можем уверенно констатировать, что этот менталитет во многом сформировался в период функционирования первой приднестровской государственности молдаван в межвоенный период 1918 – 1940 гг. Этот менталитет играл и продолжает играть существенную роль в современном государственном строительстве возрожденной республики.

Таким образом, этническая идентификации молдаван МАССР и ПМР имеет достаточно глубокие исторические особенности и обоснования, которые основаны на их ценностных предпочтениях и во многом позволяют объяснить политическую стабильность «самопровозглашенной» ПМР и оценить возможную ее эволюцию в будущем.

____________________________

¹ Военно-географическое и статистическое описание Одесского военного округа. Вып. 3. Западный театр. Днестровско-Бугский район. Одесса, 1911, с. 202.

² Сборник статистических сведений по Союзу ССР. 1918–1923., М., 1924, с. 37, 1.

³ «Известия», 1924, 5 марта.

⁴ Бабилунга Н.В. Екатерина Арборе – личность героическая. Ежегодный исторический альманах Приднестровья, № 2, 1993, с. 103.

⁵ Антонюк Д.И. Динамизм культурного строительства в Советской Молдавии. Кишинев, 1984, с. 74.

⁶ История МССР. Т. 2. Кишинев, 1968, с. 210.

⁷ Бабилунга Н. В.Указ. соч., с. 103.

⁸ Молдавская ССР. Кишинев, 1979, с. 301.

⁹ Антонюк Д. И. Указ. соч., с. 78.

¹⁰ Подсчитано по материалам переписи 15.12.1927 г.: Антонюк Д.И. Указ. соч., с. 73. Для сведения приведем аналогичные цифры по другим национальностям МАССР: из 2.855 русских школьников обучалось на русском 77%, на русском в смешанных школах – 2%, на украинском – 16%, на других (в т. ч. молдавском) 5%; из 20.919 украинских школьников на украинском обучалось 95%, на украинском в смешанных школах – 2%, на русском – 2%, на других – 1%, болгары и немцы почти полностью обучались на родном, поляки – главным образом, в украинских школах (64%), на польском – 28%, другие национальности своих школ не имели.

¹¹ Молдавская ССР. Кишинев, 1979, с. 301.

¹² Федоров Г.И. Приднестровцы – Герои Советского Союза. Ежегодный исторический альманах Приднестровья, № 2, 1998, с. 113.

¹³ Молдаване. Очерки истории, этнографии, искусствоведения. Кишинев, 1977, с. 59.

¹⁴ Бабилунга Н.В. Идентичность – аргумент стабильности? // «Мысль», № 3, ноябрь 1998, с. 70.

¹⁵ Бабилунга Н.В., Бомешко Б.Г. Приднестровский конфликт: исторические, демографические, политические аспекты. Тирасполь, 1998, с. 36–37.

¹⁶ IV-я областная конференция Молдавской организации КП(б)У. Стенографический отчет. Издание Молдавского обкома КП(б)У. Балта, 1928, сс. 238 – 240.