Президент Грузии Саломе Зурабишвили заявила о желательности перехода на «нормандский формат» в переговорах с Россией. Мол, существующие сегодня форматы имеют технический характер и не дают результата. А для ведения полноценного диалога с Москвой у Тбилиси «нет силы». Мол, как и Украине, Грузии не обойтись без поддержки партнеров. Насколько перспективна эта идея? На вопросы «МК» отвечает заместитель директора Института стран СНГ Владимир Жарихин.

— Владимир Леонидович, существует ли, во-первых, сам предмет для переговоров с Грузией в «нормандском формате»?

— Мне кажется, предмета не существует. Ведь что такое «нормандский формат»? Это, по сути, определенный план заинтересованных держав по реинтеграции отколовшихся регионов. Но Грузия «благополучно» пропустила этот момент. Россия, кстати, очень долго ждала, когда Грузия согласится на вариант, напоминающий Минские договоренности. То есть на реинтеграцию с предоставлением существенных привилегий тем республикам, которые, предположим, были бы готовы вернуться в нее. Но грузинская сторона упорно заявляла: «Никакой федерализации! Мы унитарное государство!» По этому же пути, к сожалению, сейчас идет и украинская сторона.

Дело, как мы помним, кончилось тем, что Абхазия и Южная Осетия объявили о своей независимости. И Россия, убедившись в том, что Грузия не готова пойти на необходимые компромиссы, признала их. Кстати, в свое время был там и план, предложенный Штайнмайером. И Франция участвовала в этом процессе… Все было. Но Грузия упустила все эти возможности. И сейчас находится в том положении, в котором может оказаться Украина через какое-то количество лет.

— Чем в таком случае может быть вызвано заявление Зурабишвили? Если не считать, что это просто, как говорится, сотрясение воздуха.

— Мне кажется, она еще до конца не поняла путь той страны, которую она возглавила после многих лет работы в министерстве иностранных дел Франции. Налицо желание использовать те методы, которыми сейчас пытается действовать Украина. То есть организовать давление на Россию и вынудить ее отозвать признание Абхазии и Южной Осетии, разорвать договоры о безопасности с этими республиками, вывести из них свои вооруженные силы. То есть сделать, как было. Но как было, уже не получится. В одну реку нельзя войти дважды.

— Но в этом контексте слова грузинского президента следует все-таки воспринимать всерьез. Как начало некоего дипломатического наступления.

— Ну, дипломатического — может быть. Но все-таки она является сейчас не министром иностранных дел страны, а президентом. А у президента есть и другие инструменты. В том числе такой, как признание реальности. И принципиальное изменение отношения к произошедшим событиям. Но такого изменения, признания вины, значительной вины, грузинского руководства за ту ситуацию, которая сложилась, мы пока не видим. Не у президента, ни у значительной части грузинской политической элиты.

— Сохраняется, на ваш взгляд, у Тбилиси теоретическая возможность вернуть Абхазию и Южной Осетию или шанс утрачен окончательно и бесповоротно?

— Мне кажется, что по крайней мере в обозримой политической перспективе он утрачен окончательно и бесповоротно. И такого рода заявления и инициативы здесь уже не помогут.

Андрей Камакин