Экономические интересы России (по докладу Института современного развития) и реальность их воплощения

Экспертами Института современного развития наиболее точно были сформулированы российские экономические интересы и цели в евразийской интеграции в рамках СНГ, которые отражают точку зрения большинства специалистов и чиновников в данном вопросе.[1] Спустя два года видится возможным оценить степень исполнения поставленных целей, их обоснованность и оправданность с точки зрения современных реалий.

Государства Содружества – это жизненное пространство, необходимое нашей стране для сохранения статуса великой державы, для обеспечения собственного устойчивого развития, для поддержания хозяйственной целостности. Более конкретно Россия нуждается в:

· формировании общего экономического пространства СНГ с широким выходом к границам Евросоюза и на Азиатско-Тихоокеанский регион для выполнения миссии евразийской державы;

· доступе к разработке минерально-сырьевой базы стран СНГ для укрепления собственной ресурсной базы и получения дефицитных полезных ископаемых, а также для повышения своей роли на мировых сырьевых рынках и в качестве гаранта международной энергетической безопасности;

· эффективном коммерческом присутствии на емком, либерализованном общем рынке Содружества;

· избежании нерациональной конкуренции со странами СНГ на мировых рынках через реализацию совместных проектов в области переработки первичных ресурсов (например, проектов по производству рафинированных цветных металлов, минеральных удобрений в СНГ и др., где Россия сама является ведущим экспортером);

· доступе к избыточной рабочей силе стран СНГ, чему нет альтернативы в условиях нарастания у нас демографической проблемы и с учетом высокой адаптивности трудовых мигрантов из СНГ к условиям работы в России;

· доступе к интеллектуальной, в значительной степени русскоговорящей, элите стран СНГ для восполнения «утечки мозгов» на Запад и стимулирования инновационных процессов в российской экономике;

· доступе к системообразующим активам, обеспечении стабильности и предсказуемости сотрудничества в сферах, представляющих стратегический интерес для России (в оборонной, атомной, авиационной, ракетно-космической промышленности);

· в использовании геостратегического потенциала СНГ, в том числе как транзитной территории. При этом следует иметь в виду, что геоэкономическая основа отношений России со странами СНГ порождает ряд важных следствий экономического и торгово-политического характера.

(Цитата из доклада «Экономические интересы и задачи России в СНГ» Института современного развития в 2010 г. (авторы: Кулик С. А., Спартак А. Н., Юргенс И. Ю.))

Принято считать, что для России СНГ представляет собой необходимое жизненное пространство, которое обеспечивает ей статут сверхдержавы, поэтому и основной целью РФ в евразийской интеграции является сохранение своего геополитического и экономического превосходства на территории стран СНГ. Причем вопрос геополитического главенства остается приоритетным, а геоэкономические интересы должны служить базисом достижения политических целей. Геоэкономические интересы России в ЕЭП и ТС, прежде всего, сосредоточены в сохранении экономической зависимости этих стран от ресурсного потенциала, финансовых и инвестиционных возможностей, коммуникаций и инфраструктуры, потребительских рынков и рынка трудовых ресурсов. Соответственно достижение столь масштабных целей имеет стратегический характер, долгосрочен и требует существенных затрат в краткосрочной и долгосрочной перспективах. Таким образом, российская поведенческая модель в интеграционных процессах настроена на долгосрочную перспективу и не предполагает извлечения дополнительных экономических результатов в краткосрочной перспективе.

Эта модель поведения и ожиданий в корне отличается от целевых установок Казахстана и Белоруссии, которые воспринимают интеграцию в рамках ТС и ЕЭП как значимый фактор решения краткосрочных и среднесрочных проблем и получения дополнительных экономических дивидендов для решения своих внутренних проблем, возникших в результате негативного влияния мирового кризиса.

Очевидно, что достижение таких стратегических целей как исполнение функции евразийской державы, генерирующей расширенную модель СНГ от Евросоюза до АТР, является целью стратегического характера с очень далекими перспективами и для ее достижения необходимо прежде обеспечить свое лидерство на уже интегрированном пространстве. Причем это лидерство должно быть основано не только на преобладании ресурсного потенциала страны, как это сейчас происходит, а на основе конкурентоспособной экономической системы, производящей конкурентную продукцию, опережающую по своему технологическому укладу продукцию других стран и подкрепленному финансовыми, инвестиционными и геополитическими преимуществами, которые в том числе базируются на военно-политической, ресурсной мощи страны.

Следующая целевая установка более реалистична и необходима именно в рамках синергии интеграционного пространства ЕЭП. Так дополнение собственных богатейших природных ресурсов доступом к сырьевым ресурсам по основной группе редких полезных ископаемых (алюминий, медь, цинк, редкоземельные металлы, удобрения, урановые руды и т.п.), имеющихся на территории стран СНГ, позволило бы России сформировать замкнутый технологический цикл по ряду производств, избежать прямой конкуренции со странами СНГ на мировом рынке. Достижение этой целевой установки за период интеграционного объединения также не продвинулось сколь-нибудь ощутимо. Причин этому несколько: во-первых, рынок полезных ископаемых практически во всех странах уже освоен инвесторами из третьих стран (так наиболее привлекательный сектор добычи и обработки цветных металлов, черной металлургии Казахстана практически полностью контролируется известной группой «Арселор Миттал»). Некоторые шансы в данном направлении у России остались в добыче и обработке урановых месторождений совместно с Казахстаном, и возможно привлечение Узбекистана. Сказывается эффект упущенных выгод на рынках сопредельных государств, что является последствием евроориентации России в девяностых годах. Для исправления ситуации и вливания в данные сектора экономики России необходимо предложить либо невероятно выгодные для партнеров по интеграции условий, что крайне затратно и невыгодной для собственного бизнеса, либо перейти к современным корпоративным технологиям вхождения в действующий бизнес, что требует высокого уровня инновативности в сфере управления крупным бизнесов и государственными корпорациями. Второй вариант более предпочтителен, но менее выполним с точки зрения обеспеченности инновативными технологиями корпоративного управления, а главное носителями этих управленческих новаций в крупном бизнесе. Соответственно, горизонты достижения этой цели в евразийской интеграционной группировке для России пока еще остаются недостижимыми, тат как одних политических инструментов даже при определенной финансовой привлекательности недостаточно для ее выполнения.

Задача исключения конкуренции с партнерами по евразийской интеграции на мировых рынках практически не решена, так она является логическим следствием обретения доступа к сырьевым ресурсам, о которых говорилось ранее. Исполнение данной целевой установки также требует управленческих новаций, проектных решений по созданию и развитию совместного бизнеса на уже освоенном рынке.

Желание получать большую выгоду от коммерческого присутствия на рынках партнеров вполне обосновано для любого бизнес проекта. С точки зрения валовых показателей данную цель можно считать достигнутой. По результатам данных о взаимной торговле между странами интеграционной тройки в рамках ТС по итогам 2011 г. Россия продемонстрировала абсолютное лидерство. Так, несмотря на самый низкий уровень доли во взаимной торговле стран ТС (рис. 1) 7,5% от всего объема внешней торговли страны, валовой объем экспортно-импортных операций России за истекший год составил 40615,2 млн долл., что составляет 65,2% от общей суммы взаимного товарооборота ТС. При этом больше половины торгового оборота 51, % приходится на минеральные продукты (нефть, нефтепродукты, газ и другое минеральное сырье), экспортные же поставки минерального сырья Россией в ТС занимают 82 % всего объема энергоносителей. Сопоставимые объемы машин, оборудования и транспортных средств продают на общем рынке Российская Федерация и Республика Беларусь — 49,9% и 46,8% соответственно. Наибольший объем металлов и изделий из них реализует Российская Федерация 63,3%. Россия единственная из стран ТС имеет положительное сальдо внешнеторгового баланса со странами тройки: экспорт практически в 2 раза превышает импорт. Но при этом структура взаимной торговли, несмотря на большую дифференцированность, чем в торговле с третьими странами, сохраняет сырьевую направленность и не может свидетельствовать о высокой технологичности и конкурентоспособности российских поставок. Учитывая преференциальный режим ценообразования на энергоносители для партнеров по ТС и ЕЭП, сомнительно утверждение коммерческой эффективности российского экспорта энергоносителей в эти страны, а, следовательно, и в целом коммерческой эффективности своего присутствия на территории интеграционной тройки.

Выполнение следующих двух целей – доступ к избыточной рабочей силе и подготовленным квалифицированным кадрам – совершенно не актуально в рамках ЕЭП, ибо миграционный потенциал и Белоруссии и Казахстана практически исчерпан Россией ранее и не требует особых условий. Во-первых, преференциальные условия для миграции из РБ и РК существовали и ранее, во-вторых, миграционный потенциал этих стран практически уже исчерпан. В рамках ЕЭП возможно лишь совершенствование и унификация государственного регулирования трудовых отношений. Данные аспекты деятельности скорее имеют значение для других стран СНГ, не входящих в ЕЭП (Киргизии, Таджикистана, Молдовы, Армении).

Обеспечение доступа к системообразующим активам в сферах, представляющих стратегический интерес для России (в оборонной, атомной, авиационной, ракетно-космической промышленности) представляется актуальным и мог бы представлять достаточно высокий интерес с точки зрения формирования конкурентоспособной технологической интеграции, что само по себе максимально соответствует решению основной цели – формирования устойчивой производственно-технологической связи. Однако в данной области подвижки не столь значимы, так как в первую очередь рассматриваются не с точки зрения получения экономического эффекта, а с точки зрения удовлетворения военно-политических и стратегических целей России. На этом фоне сотрудничество по оборонному комплексу (в большей степени с Белоруссией) носит компенсационный характер, в дополнение к существующим аналогам в ВПК России, который имеет ресурс самообеспечения. По большинству оборонных производств, действующих в РБ (за редким исключением, как например: производств колесной базы для военных тягачей), российский военно-промышленный комплекс имеет более развитую технологическую базу (приборостроение, производство деталей машинам и оборудованию, используемого в ВПК). В целом сотрудничество по оборонному комплексу между РФ и РБ сокращается. С Казахстаном в данной области есть некоторые наработки по использованию уранового потенциала, металлургии. Сотрудничество в области атомной энергетики заложено двусторонними соглашениями, но пока еще находится на стадии проектного обсуждения. Резюмируя, также можно отнести данную сферу интеграционного сближения к разряду долгосрочных перспектив.

Использование транзитного потенциала евразийской интеграционной группировки в интересах России с открытием границ в рамках ТС теоретически абсолютно выполнимо. Направление существующих товаропотоков в тройке имеет устойчивый западный вектор, при котором для российской стороны представлял интерес белорусский транзит энергоносителей (контроль над газотранспортной системой был получен ОАО «Газпром» в 2011 г. в результате длительных переговоров и компромиссов по вопросам ценообразования на энергоносители для внутреннего потребления в Белоруссии) и коммуникации наземного транспорта (железнодорожные и автомобильные пути сообщений), что актуально для снижения себестоимости экспорта готовой продукции на Запад. Вопросы унификации транспортных тарифов, подлежат рассмотрению и рамках ЕЭП, при вводе в действие общих тарифов, транзит через территорию Белоруссии станет актуальным не только для России, но и для Казахстана. Однако полностью отнести данное достижение к результатам деятельности интеграционной группировки ТС и ЕЭП не представляется корректным, так как с этой страной существует двухуровневая интеграция и вопрос о приобретении Газпромом Белтрансгаза обсуждался до создания тройки. Тем не менее, некоторую стимулирующую роль ускорителя этих договоренностей процесс интеграции имел.

Использование транзитного потенциала территории Казахстана для России имеет значение для повышения эффективности ресурсного и товарного обеспечения приграничных с Казахстаном регионов. Транзитные возможности ТС и ЕЭП для России на данном этапе имеют скорее негативные последствия, нежели приносят экономическую выгоду. Так открытие границ с Белоруссией и Казахстаном представляют большую угрозу для российского бизнеса, нежели ожидалось вначале. Данная угроза обусловлена более комфортными условиями в странах партнерах в области налогового законодательства и условиями ведения бизнеса, что создает непроизводственные конкурентные преимущества по отношению к российским производителям. Еще большей угрозой является возможность проникновения в Россию товарной продукции КНР и других стран Юго-Восточной Азии через Белоруссию (с учетом ее планов стать сборочным конвейером китайской продукции) и Казахстан с плохо оборудованными внешними границами (хотя работа в этом направлении казахстанской стороной ведется, но слишком высок уровень контрабанды и внутреннего теневого бизнеса, косвенно это подтверждается необоснованно высоким темпом роста швейной промышленности до 300% в год).

Таким образом, целевые установки России не получили своего реального воплощения за период функционирования евразийской интеграционной группы. По крайней мере, ощутимых результатов экономической синергии, значимых изменений товаропотоков, не говоря уже о финансовых потоках, либо геоэкономического или геополитического эффекта, оцениваемого как результат интеграции не получено.

Сопоставление целевых установок и интересов стран-участниц ТС и ЕЭП позволяет оценить взаимоотношения стран в указанных интеграционных объединениях как отношения донора и реципиентов, что в принципе можно отнести к общепринятой норме во взаимоотношениях более сильного партнера со слабым. В качестве примера можно рассматривать «самый успешный опыт» интеграции в ЕС, где кризис четко обозначил донорский статус Германии и Франции по отношению к другим более слабым европейским экономикам. Однако при этом необходимо помнить и учитывать тот факт, что при исполнении своих донорских функций лидирующие страны имеют достаточную степень влияния на своих реципиентов, могут оговаривать свои условия субсидирования явного или скрытого, не забывая о собственных интересах, как в долгосрочной, так и в краткосрочной перспективах. Данная оговорка при неравном партнерстве в интеграционной группировке является решающим условием обеспечения эффективности такой интеграции. Именно этой составляющей недостает во взаимоотношениях между странами в ЕврАзЭС, ЕЭП и ТС, что прослеживается при оценке целевых установок и экономических интересов стран-участниц.

Кроме того, донорство и временная отсрочка получения экономических дивидендов для России в евразийской интеграционной группировке, обуславливает потребность формирования стратегических программ и механизмов их тактического воплощения собственных целей формирования реальной микроэкономической интеграции как базы распространения российского влияния и защиты собственных экономических интересов, как в долгосрочной, так и в краткосрочной перспективах. Для этого необходимо выработать такой механизм взаимодействия с партнерами по интеграции, который обеспечил бы их стимулирование к интеграционному сближению в краткосрочном периоде, но одновременно обеспечил защиту интересов и гарантии компенсации затрат на текущее интеграционное стимулирование в виде льготного доступа к энергоносителям, транзитной инфраструктуре, различных привилегий и явной или скрытой финансовой поддержке.