Достаточно часто западные эксперты некорректно сравнивают военный потенциал России и США. Это хорошо иллюстрирует статья Карла Гамильтона (Carl Hamilton) из университета в г. Роскилле (Дания) под названием «Какие военные возможности имеет Россия в сравнении с США?». По его мнению, оба государства способны развивать сравнимые по качеству вооруженные силы (ВС), но при этом (об этом автор умалчивает) используют несопоставимые военные бюджеты. Так, республиканская администрация Трампа первоначально запросила на военные расходы 2021 финансового года у Конгресса США 740 млрд. долл. Но уже в конце ноября 2020 года было предложено еще увеличить такие расходы для постройки двух многоцелевых атомных подводных лодок класса «Вирджиния». В результате военный бюджет США на 2020 год составил 778 млрд. долл. (по сравнению с 2019 годом рост составил 4,4%). Для сравнения, военный бюджет России в 2020 году не превысил 61,7 млрд. долл. (рост 2,5% по сравнению с 2019 годом). И это нельзя объяснить только разным паритетом покупательной способности.

Демократическая администрация Байдена решила сохранить в 2022 финансовом году военные расходы на этом же уровне (770 млрд. долл.). Однако ранее на военные операции в Афганистане и Ираке тратилось ежегодно не менее 80 млрд. долл. После вывода американских войск из Афганистана большая часть этой суммы будет выделена на разработку перспективных вооружений, что фактически означает рост военных расходов.

В связи с этим у западных экспертов возникает вопрос: насколько эффективно в США используются финансовые средства на военные цели?

Как считает К. Гамильтон, Россия способная мобилизовать и вооружить в короткие сроки больше войск, чем США. Причина этого, по его мнению, состоит в том, что РФ имеет призывную (на самом деле, контрактно-призывную) армию, а США – контрактную. В частности, подготовленный мобилизационный резерв России включает 2 млн. чел., которые за последние пять лет отслужили в ВС один год по призыву. К этому следует добавить 350 тыс. военнослужащих в Федеральной службе войск национальной гвардии и еще 20 млн. чел. как военного резерва разной категории (их уход с военной службы превышает пять лет).

В США же подготовленный военный резерв составляет 800 тыс. чел., из которых более половины состоит в национальной гвардии. Это означает, что Вашингтон не сможет быстро восстановить воинские потери в ходе крупномасштабного конфликта (например, с Москвой или Пекином). РФ сможет же увеличить свою армию мирного времени в два раза или за короткий срок довести ее численность до 3 млн. чел. и вооружить их. При этом отмечается, что ВС США имеют серьезные проблемы с обеспечением своей деятельности в мирное время, что в частности обусловлено низким уровнем набора новых военнослужащих.   

К сожалению, указанный западный эксперт мыслит категориями второй мировой войны и недостаточно учитывает нынешнюю ситуацию. Во-первых, США не собираются воевать на собственной территории. Боевые действия планируется вести в Европе (против РФ), в Северной и Южной Корее, Японии против КНР. При этом американцы будут стремиться максимально задействовать военный потенциал своих союзников. И не замечают, что в этом случае под ответными ударами, включая ракетно-ядерные, окажется мирное население их союзников.

Во-вторых, Россия имеет большой мобилизационный ресурс для обороны собственной территории. Но его крайне проблематично задействовать при войне в США, учитывая географическую удаленность, серьезное превосходство американцев в военно-морских силах и ограниченность ресурса военно-транспортной авиации России. Не говоря уже о том, что численность населения США в два с лишним раза превышает численность россиян. 

В-третьих, военная доктрина США предполагает нанесение по РФ разоружающего удара с помощью ядерных средств и систем высокоточного оружия в обычном оснащении. Именно для этого они в декабле 2001 года при администрации Буша-младшего вышли из Договор об ограничении систем противоракетной обороны (ПРО). Тогда предполагалось, что ответный удар ракетно-ядерных сил России будет парирован национальной системой ПРО, в том числе передового базирования. Именно для этого наиболее мощная база стратегических ракет-перехватчиков была развернута на Аляске (наиболее ожидаемое направление ответного удара проходит через Северный полюс).

Однако ставка на кинетический перехват (удар боевого блока боевой ступенью) себя не оправдала в первую очередь потому, что для этого нужно было обеспечить промах не более 1,5 м. Абсолютно нерешаемой осталась проблема селекции в космосе, если боеголовки прикрываются комплексом средств преодоления ПРО. А именно на этих высотах работают боевые ступени не только стратегических ракет-перехватчиков, но и противоракет SM-3 наземной (базы противоракет в Польше и Румынии) и морской системы управления ракетным оружием «Иджис». Ответом на это стало развертывание российских систем с гиперзвуковым оружием (в первую очередь, ракетного комплекса стратегического назначения «Авангард» и системы воздушного базирования «Кинжал», планируется к развертыванию система морского базирования с гиперзвуковой ракетой «Циркон»).

Потенциально проблема перехвата российских боевых блоков в какой-то степени может быть решена только в случае развертывания ударных систем американской ПРО на низких космических орбитах. Но в этом случае США нужно иметь постоянно действующую группировку около 1 тыс. таких низкоорбитальных спутников. По финансовым соображениям это не могут даже США. Не говоря уже о возможности выведения таких спутников из строя имеющимися в РФ и КНР системами противоспутникового оружия.

Таким образом, исходя из своей военной доктрины каждая страна использует собственную систему комплектования мобилизационного резерва. Те страны, которые ориентируются на оборону, как правило, используют контрактно-призывную систему комплектования ВС. Те страны, которые не планируют воевать на собственной территории или надеются исключительно на защиту своих союзников (в первую очередь, США) могут иметь только контрактную армию. Поэтому некорректно сравнивать мобилизационные ресурсы России и США. Для нас нет альтернативы контрактно-призывной системе комплектования. США же пока могут ограничиваться контрактным принципом комплектования собственных ВС.