Стенограмма

К. ЗАТУЛИН: Здравствуйте. Эта программа «Русский вопрос» и я, Константин Затулин, ее автор и ведущий.

Почему мы назвали так передачу, которая, мы надеемся, будет теперь выходить еженедельно на канале «ТВ-Центр»? Потому что у русских и к русским есть вопросы, на которые надо искать ответа. Например, Дмитрий Менделеев утверждал, что к концу XX столетия население Российской империи превысит полмиллиарда человек. В одно только царствование Николая Второго, отмеченное и революциями и войнами, население увеличилось на треть. А за два последних десятилетия в Российской Федерации нас стало на 7 млн. меньше. 45% русских не хотят жить в России, 60% – не имеют детей и не хотят их иметь. Русский народ устал. Как с этим справляться?

Когда двадцать лет назад распался Советский Союз, воспринимавшийся в мире как коммунистическая Россия, за пределами Российской Федерации оказалось 25 млн. одних только русских. Мы в одночасье стали одним из самых разделенных народов на земле. Но в нашем сегодняшнем российском государстве русских более 80% – не сравнить с Советским Союзом, в котором на момент его кончины было чуть более половины русского населения.

Так что же такое Российская Федерация? Это государство «Россия – для русских» или это «Россия – для всех, кто в ней живет»?

Слишком многое в нашей жизни, наше будущее зависит от ответов на эти вопросы. Постараемся обсуждать их честно, как только сможем.

«Два праздника – две России»

К. ЗАТУЛИН: Сегодня 7 ноября – день свершения Великой Октябрьской социалистической революции, вошедшей в историю России и всего мира.

Сюжет:

Все 74 года, пока существовал Советский Союз, день 7 ноября оставался главным государственным праздником. Большевики, победившие в Гражданской войне, уничтожили или выгнали за рубеж богатых и образованных, политическую и культурную элиту Российской империи. Церковь была загнана в подполье. Нарком просвещения Луначарский в десятках своих выступлений требовал искоренить иррациональное пристрастие к русской речи, русской истории, русскому типу лица. И, хотя на место губерний, земель казачьих войск и великих княжеств пришли братские союзные республики, скоро стало ясно, что Советский Союз остается империей, сменившей одну идеологию на другую. Равенство – вместо свободы, приоритетное развитие бывших национальных окраин, дружба народов, энтузиазм великих строек.

Великая Отечественная война внесла свои коррективы. Танки в 41-м году шли на фронт прямо с парада в день Октябрьской революции, но без возвращения имен Александра Невского, Минина и Пожарского, Суворова и Кутузова поднять народ на борьбу и добиться победы оказалось невозможно. Массовые демонстрации и военные парады на Красной площади 7 ноября придавали уверенность в завтрашнем дне и гордость за страну, дни которой уже были сочтены.

Сюжет (Владимир КАШИН, заместитель председателя ЦК КПРФ): «95 лет Советской власти это, конечно, великая история, это создание уникального государства – Советского Союза, где были решены абсолютно большинство вопросов, которые сегодня весь мир ставит на повестку дня. За этот путь страна лапотная, с лучиной стала образованной, стала великой. Каждый человек мог учиться, мог лечиться, мог получать высшее образование, получать квартиру, быть с работой, быть в любом уголке нашей Родины хозяином на своей земле».

Этот замечательный Советский Союз, гордившийся своим интернационализмом, был заведен в тупик и кончен Беловежскими соглашениями 1991 года. Ликования по этому поводу, впрочем недолгие, затмили для многих то обстоятельство, что вместе с Советским Союзом распалась большая Россия, которую в течение столетий созидал русский народ.

К. ЗАТУЛИН: Перечеркнув советское прошлое, новая Россия по инерции продолжала праздновать 7 ноября как День воинской славы, затем как День примирения и согласия. В 2005 году одним и тем же решением Государственной Думы был отменен праздник и выходной день 7 ноября и установлен новый – День народного единства, 4 ноября.

Сюжет:

День 4 ноября в России всегда был праздником. До 1917 года – государственным. И назывался он – День Иконы Казанской Божьей Матери. Именно эта святыня была вместе с русскими ополченцами осенью 1612 года, когда они вышли на битву за освобождение Москвы от польско-литовских захватчиков.

Начало XVII века – Смутное время в России. Ослабевшее Московское царство подвергается атакам извне и изнутри. Самозванцев и иностранцев на русский престол приглашают же русские олигархи в боярских одеждах, запутавшиеся в своих распрях и интересах. И тогда на авансцену выходит русский народ: первое ополчение – Князь Трубецкой, второе ополчение – Минин и Пожарский.

Сюжет (Патриарх Московский и Всея Руси КИРИЛЛ): «Что произошло 400 лет тому назад? Произошло избавление страны, народа нашего от погибели. Мы были на волосок от исторической трагедии, от уничтожения страны, от потери ее суверенитета, от ассимиляции православия с католичеством. В общем, от национального уничтожения».

К. ЗАТУЛИН: Не подлежит сомнению, что возвращение в официальный праздничный календарь Дня Иконы Казанской Божьей Матери и победы над интервентами в 1912 году прямо противоречит энтузиазму, с которым поэзия Октябрьской революции призывала расплавить памятник Минину и Пожарскому: «Подумаешь, они спасли Россию! А, может, было лучше не спасать?».

Сюжет (Александр ПРОХАНОВ, писатель): «Этот праздник был задуман из соображений похоронить праздник 7 ноября или ослабить его. Он был задуман как контрпраздник. И поначалу казалось, что, действительно, из этого праздника ничего не выйдет, потому что слишком сильны были традиции, связанные с красной идеей, с красной революцией. Теперь потихоньку этот праздник прямо в подбрюшье 7 ноября наполняется неким содержанием. Государство, учредив этот праздник, не слишком-то задумывалось над тем, чем он, в конце концов, наполнится. Сейчас постепенно эта чаша наполняется.»

К. ЗАТУЛИН: Государство как раз задумывалось. Оно хотело как лучше, поэтому 4 ноября и назван был в государственном календаре «День победы над поляками» и даже не «День Иконы Казанской Божьей Матери». 4 ноября должен был стать Днем народного единства тех, кто приносит цветы к мавзолею Ленина на Красной площади и тех, кто хочет вынести тело Ленина из мавзолея. Но оказалось, что часть нашего общества воспринимает 4 ноября именно как реванш за унижение русского народа в прошлом и настоящем.

– На «Русском марше» какие лозунги Вы поддерживаете, Ваша семья?

– Россия, русские у власти.

– Это движение я просто поддерживаю, потому что с русскими очень плохо поступают в нашей стране. Очень плохо.

– Я считаю, что это праздник единства славян.

– Я – коммунист, я вышел на «Русский марш».

– Из Пермской губернии приехал специально. «Россия – для русских». Раз. «Россия – не Кавказ». Но я люблю людей с Кавказа. Особенно девушек.

К. ЗАТУЛИН: У нас два праздника и две России. Одна, потерпевшая поражение в грандиозном историческом эксперименте, существенной, системной характеристикой которого было многонациональное государство. Империя, в которой все равны в свободе и несвободе, в правах и в бесправии. Вторая, – соблазняемая на фоне происходящего вокруг, простыми рецептами русского национального государства, которого, признаться, в чистом виде никогда и не было. У нас два праздника и две России, а нам нужна одна. Так, может, лучше оставить Ленина на месте, просто похоронив его в посвященном ему мавзолее? В конце концов, согласитесь, мумифицировать тела, как и сносить памятники архитектуры, это не наш родовой русский обычай.

«Украина не Россия?»

К. ЗАТУЛИН: На прошлой неделе на Украине состоялись парламентские выборы, седьмые по счету с 1991 года и первые в правление Виктора Януковича. Депутатов выбирали по возвращенной вновь смешанной пропорционально мажоритарной системе – и по списку и по округу. Как еще совсем недавно у нас в России. Многие считают, что, выбирая депутатов, украинский избиратель, на самом деле, участвовал в праймериз будущих президентских выборов в 2015 году.

Сюжет:

Победа Виктора Януковича на президентских выборах в 2010 году подвела черту под «оранжевой» революцией. Политическая система Украины начала выстраиваться по российскому образцу. Президент вернул себе полномочия, утраченные в ходе конституционной реформы 200 года, восстановил вертикаль власти на местах и дисциплину в отношениях с правительством. По аналогии с «Единой Россией» в основе властной пирамиды на Украине оказалась Партия регионов. Парламентские выборы 28 октября, конечно, не решали вопрос о власти на Украине. Результат выборов оказался предсказуемым. Судьбу самой Верховной Рады в этот раз решали выборы в одномандатных округах, а это половина парламента. В большинстве победили представители Партии регионов, что и позволяет ей в дальнейшем вместе с союзниками из Компартии контролировать законодательный процесс. Однако «Украина – не Россия», – как утверждают некоторые на Украине. Прежде всего, Украина никогда не была объединена политически. Что хорошо на Востоке, то плохо на Западе, и наоборот. Курс на сближение Востока и Запада и укрепление власти столкнулся с позицией радикально националистических сил, оплотом которых является Западная Украина. Оппозиция в Раде, помимо политических старожилов вроде сторонников Арсения Яценюка и Юлии Тимошенко, будет теперь представлена и новыми силами. На третье место по итогам вышла партия «Удар» Виталия Кличко. Впервые в парламенте окажутся русофобы и крайние националисты из объединения «Свобода», свившие себе настоящее гнездо в западных областях страны.

Сюжет (Виталий КЛИЧКО, лидер партии «Удар»): «Мы приложим все усилия, чтобы работать совместно с партиями, которые предлагают демократическое направление развития Украины. Это партии «Батькивщина» и «Свобода» – вот лицо нового демократического направления Украины».

Это новый депутат Верховной Рады Ирина Фарион из «Свободы» требует от малышей в львовском детском саду отречься от своих русских имен или убираться в Московию (монолог на украинском языке
И. Фарион).

Партия регионов, партия власти на Украине, пока не демонстрирует ни способности, ни желания идейно противостоять «Свободе» и другим «пещерным» националистам, чей антисемитизм и ксенофобия вызывают шок не только в России. Зато в политическую резервацию загнаны русские и русскоязычные, общеславянские политические инициативы, движения и партии. «Русский блок» на этих выборах занял 13-е место, получив менее 1% голосов.

До следующих выборов президента на Украине остается три года. Удастся ли Виктору Януковичу и Партии регионов преодолеть политический и цивилизационный раскол Украина? Или по мере приближения к 2015 году большинство в Верховной Раде, рекрутированное в этот раз из депутатов-одномандатников, растает так же, как и вся президентская рать Леонида Кучмы в «предоранжевом» 2004 году?

К. ЗАТУЛИН: Выборы на Украине – повод задуматься не только над ближайшим будущем российско-украинских отношений, но и вернуться к тому, что значит Украина для России вообще. Является ли «украинский вопрос» частью «русского вопроса»? Можем ли мы считать происходящее на Украине посторонним делом?

В студии «Русского вопроса» – доктор исторических наук Алексей Миллер из Института научной информации по общественным наукам Российской Академии наук и Владимир Корнилов, директор Украинского филиала Института стран СНГ.

Алексей Ильич, независимость Украины это такое преходящее явление, каприз истории или «Украина – не Россия теперь навечно»?

А. МИЛЛЕР: Навечно. Собственно, и не вчера это началось, а Украина перестала быть с Россией в результате Первой мировой войны и распада Российской империи.

К. ЗАТУЛИН: Хорошо, а вот то, что происходило в советский период? Это нас объединяло или разъединяло?

А. МИЛЛЕР: В переписи 1926 года, которая проводилась большевиками, понятие «малоросс» было исключено. Человек, отвечавший, что он малоросс по своей идентичности, должен был выбирать – русский ты или украинец. И, собственно, это четкая альтернатива, она была заложена тогда в межвоенный период.

К. ЗАТУЛИН: Мы должны быть благодарны, таким образом, тому, что мы теперь отдельно и считаем это вполне естественным, Советской власти?

А. МИЛЛЕР: Отчасти.

К. ЗАТУЛИН: А как Вы считаете, как на Украине считают? «Украина – не Россия, Украина отдельно от России» – это навсегда?

В. КОРНИЛОВ: Разные мнения по этому поводу есть. А они присутствовали всегда, как мы знаем. Борьба этих двух концептов – двух Украин, она велась, ведется. Соответственно, двух геостратегических видений Украины – она была, есть и будет, наверняка, вечно. А насчет того, существование государственной границы и проч., тут уж точно никогда нельзя говорить «никогда». Лет сорок тому назад даже на Украине, в советской Украине, было бы странно слышать предположения о том, что Украина когда-то окажется вне России.

К. ЗАТУЛИН: А вот две Украины, о которых говорит Владимир Владимирович, они действительно существуют две в одной? Как долго они будут вместе в одной?

А. МИЛЛЕР: Они существуют, хотя это, конечно, упрощение и больше, потому что Центр ведет себя не так в политическом отношении как Юго-Восток или как Запад. Угроза дальнейшей поляризации, особенно в результате выборов октябрьских, когда в политическом истэблишменте появилась «Свобода», она, безусловно, присутствует. Что там дальше в этом смысле будет происходить, никто не может предсказать. Но чем больше будет политический класс Украины отстаивать унитарность этого государства, тем больше будет межрегиональное напряжение.

К. ЗАТУЛИН: То есть федеративность это рецепт не только для России, не только для Америки, Германии, но и для Украины?

В. КОРНИЛОВ: Понимаете, даже при федеративной Украине, конечно же, борьба этих двух Украин (я все же буду говорить о двух Украинах, потому что, да, Центр колеблется то туда, то сюда; мы видим Кировоградская область это показатель, когда все фифти-фифти, то она ближе к Востоку голосует, то ближе к Западу, но при этом границы всегда четко видны электоральной Украины).

К. ЗАТУЛИН: Есть какая-нибудь партия на Украине, которая получает равные проценты, неважно – большие или маленькие – на всей Украине?

В. КОРНИЛОВ: Как правило, под каждые выборы появляется какой-нибудь безыдейный проект, который в Центре, чаще всего, получает чуть больше голосов, чем где бы то ни было, который пытается на Западе доказать, что он бандеровец, на Востоке – что он за Черноморский флот на веки вечные, но при этом, как правило, такие проекты живут недолго.

К. ЗАТУЛИН: Это не Виталий Кличко?

В. КОРНИЛОВ: Сейчас это Виталий Кличко. До этого был Тягипко, до этого был Литвин, Яценюк и т.д. и т.п. То есть можно продолжать. Но опять-таки в борьбе этих двух Украин этот безыдейный проект вынужден в итоге примыкать к кому-то, потому что все-равно надо голосовать «за» или «против». Чаще всего, это вопрос геостратегического выбора – за Россию или против России.

К. ЗАТУЛИН: Вот об этом я и хотел Вас спросить. Почему так удручающе слабы политики Украины, позиции этих сил, которые последовательно выступают именно за союз с Россией?

В. КОРНИЛОВ: Сейчас сильного идеологического проекта, современного, который мог бы быть сравним с Тягнибоком на Западе, на Украине действительно нет. И люди, которые понимают в чем важность этого идеологического вопроса, все-равно на выборах должны голосовать за существующий политический проект

К. ЗАТУЛИН: А вот этот случай, назовем его так, с Тягнибоком и объединением «Свобода», это выражение в полной мере «я», по крайней мере, Западной Украины или это просто вывих? Какой-то вывих в политическом процессе?

А. МИЛЛЕР: Во-первых, это не вывих, а, во-вторых, это не выражение только Западной Украины. Я напомню, что Тягнибок получил около 10% во всех областях Центра, и между 3–5% – на Востоке Украины, если не считать Луганск, Донецкую область и Крым. Это значит, что за него на Востоке проголосовали отчасти люди, которые готовы закрыть глаза на его радикализм и то, что он называет «социал-национализмом», просто потому, что он наиболее последовательный, по их мнению, противник Партии регионов.

К. ЗАТУЛИН: То есть они не любят Партию регионов и голосуют за самого яркого их оппонента?

А. МИЛЛЕР: Это часть. А часть ровно потому, что он радикальный социал-националист. И, в этом смысле, мы, я думаю, результат «Свободы» это начало большого пути.

К. ЗАТУЛИН: Большого пути «Свободы»?

А. МИЛЛЕР: Да.

К. ЗАТУЛИН: Что этот путь может принести Украине?

А. МИЛЛЕР: Не вижу ничего хорошего, потому что у них есть сегодня три области на Западе, которые они контролируют практически целиком, и в этих трех областях за них голосуют ровно потому, что они радикальные националисты. Фарион, которую показывали в этом ролике, выиграла мажоритарные выборы во Львове с результатом около 70%. Они получили то, что такие радикальные националисты в Европе, как правило, получают с большим трудом и после больших уступок в рамках своей политической программы, они получили легитимацию со стороны, скажем так, системной оппозиции.

К. ЗАТУЛИН: Но почему (этот вопрос я адресую обоим нашим участникам) Восток Украины, который все же не родной для таких объединений как «Свобода», почему он из раза в раз и в этот раз тоже выигрывает выборы и никогда в полной мере не способен реализовать свою победу?

А. МИЛЛЕР: А что хочет реализовать Восток? Потому что, когда мы говорим «Восток Украины», есть просто рядовой избиратель, которому бы хотелось, чтобы Украина была поближе к России, это один вопрос. А есть политический истэблишмент Партии регионов, у которой свои экономические интересы. Эти интересы могут очень сильно пострадать в том случае, например, если они пустят на Украину российский капитал в большом объеме.

К. ЗАТУЛИН: То есть так оно и есть: люди хотят, а…

В. КОРНИЛОВ: Вот эти страхи донецких олигархов перед российским капиталом, я считаю, что это слишком преувеличено. Он и сейчас там присутствует. Таможенный союз или снятие каких-то экономических барьеров несет плюсы для донецких олигархов, но при этом надо понимать, что они, конечно же, хотят, чтобы этих границ не было и здесь и там. Они хотят бизнес с Западной Европой вести, это само собой. Однако, если жестко поставить вопросы перед ними: или – или, то тогда, смею вас заверить, они еще десять раз подумают, хотят они все-таки с Россией или с Европой.

К. ЗАТУЛИН: Вечный вопрос, который всегда в нашей жизни присутствует, это «что делать?». Что делать России? Что будет, если Россия умоет руки и начнет относиться к происходящему на Украине как к постороннему делу?

А. МИЛЛЕР: Первое, что должна сделать Россия, это лучше знать, что происходит на Украине. Не руководствоваться мифами. Русскоязычный украинец это украинец. У него украинская идентичность, и свое государство он видит в Украине, независимой от России. Нужно просто выстраивать такие отношения, в которых Украина не чувствует себя угрожаемым партнером в этих отношениях. Они очень боятся русского ривентизма, они очень боятся претензий России на часть территории Украины. Надо создать такую систему сотрудничества, в которой эти страхи были бы каким-то образом блокированы.

К. ЗАТУЛИН: Вы согласны?

В. КОРНИЛОВ: То, что сейчас Алексей Ильич сказал, это типичный образчик русскоязычного киевского украинца. На Юго-Востоке Украины (я сужу не только по личным впечатлениям, я сам из Донецка, дончанин, но и по опросам общественного мнения, я смотрю, как реагируют все жители Юго-Востока), подавляющая часть жителей Юго-Востока, когда возникает вопрос – в любой интеграционный проект с Россией. Если Россия присутствует в проекте, подавляющее большинство за то, чтобы Украина в нем присутствовала, поучаствовала, в том числе и в общем союзе государств.

К. ЗАТУЛИН: А у России вообще есть возможность влиять на Украину?

В. КОРНИЛОВ: Я считаю, что теперь уроки этих выборов в очередной раз, правда, я не согласен с тем, что это начало пути свободы, – это начало имеет долгие корни, на самом-то деле, Но вот, наконец-то, я надеюсь, в России должны будут обратить внимание, что на ее границах выстраивается, последовательно выстраивается не просто проект «не-Россия», а проект «анти-Россия» русофобской Украины. И вот не реагировать на это просто нельзя. Это напрямую задевает национальные интересы, интересы национальной безопасности Российской Федерации. И то, что до сих пор Россия, в основном, реагировала пассивно, пост фактум, на мой взгляд, свидетельствует о нечеткой выстроенности внешней политики российского государства.

К. ЗАТУЛИН: Ну что ж, благодарю вас за участие в нашей программе.

Ближе чем украинцы и белорусы исторически, географически, генетически у русских никого нет. Мы называем наши народы братскими. Но, когда лет десять назад я на украинском телевидении сказал, что «украинцы это русские, которые живут с краю», часть аудитории возмутилась: «Почему с краю?». Когда я повторил год назад, у меня потребовали извинений: «Почему русские?».

Невозможно отмахнуться от происшедших за 20 лет изменений на Украине. Власти меняются, но такое впечатление, наши корабли продолжают расходиться в мировом океане. Да, наш увозит в трюме нефть, газ, многое другое, а украинский – Севастополь с Крымом, Одессу с Новороссией, земли Войска Донского – теперь Донецкую, Луганскую области Украины. Вместе с людьми, которые по-прежнему не хотят отделять судьбу Украины от России.

Мы признали независимость Украины без намека на сопротивление еще в 1991-м. Но мы не хотим, чтобы независимая Украина превратилась во второе издание Польши, чтобы русско-украинские отношения стали как русско-польские или, хуже того, – сербо-хорватские. Мы ждем уважения к русскому языку, единству Православной Церкви, ветеранам Великой Отечественной и памяти наших предков, вместе поднявших все эти Севастополи, Одессы, Донецки.

Возможно, споры о цене на газ будут продолжаться и дальше. Я не видел еще никого на Украине, кто хотел бы, чтобы газ был дороже, и никого в России, кому что-нибудь с Украины доставалось, как брату, даром. Но, на самом деле, нет такой цены, которую не стоило бы заплатить за настоящую, а не показную дружбу с Украиной.

«Велик могучим русский языка»

К. ЗАТУЛИН: Андрей Битов в своей книге «Пятое измерение» сказал, что «ничего более русского, чем язык, у нас нет». Так что же происходит с великим и могучим у нас в России и в остальном мире?

Сюжет:

Пушкин перевернулся бы в гробу, Толстой бы пришел в ужас, а Блок нервно закурил, случись им услышать родную речь образца 2012 года.

«Берешь на халяву бету верс, не затачивай под нее всякие костамайзеры! на кой тебе это? Под видом вареза тебе такой маздай подсунут!»

Что это было? Фрагмент современной отечественной прозы. Жанна Фуатовна, педагог одной из столичных школ, знакомит учеников 8-го «А» с творчеством новых русских писателей. Подростки совсем не озадачены – им каждое слово понятно. А тем, кому нет, сидят да помалкивают, чтобы не стать, как теперь говорят, лохом или лошицей.

Сюжет (Арина СИВИРИНА, ученица 8 класса): «Если ты говоришь и пишешь грамотно, зачастую тебя считают занудным батаном. И зачастую такие люди становятся аутистами, а общество, которое говорит неправильно, на каком-то жаргоне, оно продолжает процветать и считает неправильным употреблять умные, красивые слова».

Неологизмы, англицизмы, жаргоны, речевая небрежность – еще полбеды. Сегодня вовсе не редкость, когда в школах есть ученики, которые по-русски и двух слов связать не могут. На уроках – ни звука, зато в переменах меж собой ловко шпарят на своем родном.

Сюжет (Жанна ХАКИМОВА, преподаватель русского языка и литературы): «Вот совсем недавно, в воскресенье, видела идет целый класс детей, причем их ведет педагог, по-моему, тоже такой мигрантской внешности. Он с ними говорит на их языке. То есть это узбекский или таджикский язык. Но они шли целым классом».

Дети трудовых мигрантов сели за парты российских школ. В некоторых из них число нерусскоговорящих в начальных классах достигает пятой части от общей численности. Учителя, стараясь быть корректными, говорят лишь о положительных сторонах дружбы народов.

Сюжет (Галина СОРОКИНА, преподаватель русского языка и литературы): «Дети, коренные жители Москвы, и приезжие обмениваются какими-то культурными ценностями, теми же тонкостями в общении».

Мы решили проверить это утверждение.

– Пушкина любите, читали?

– Да.

– А какие произведения помните?

– Какие произведения?

– Да.

– (говорит с сильным акцентом, затем переходит на родной язык)

– А что это значит?

– Утром встаем, по 100 грамм выпьем, потом анашу курим.

Да и в странах ближнего зарубежья, по всей видимости, знание русского языка в скором времени может свестись к только что услышанному вами минимуму.

Это Украина. Здесь испокон веков говорили по-русски. Вот только теперь на весь Киев всего пять школ, где преподают русский, да и то в урезанном формате.

Сюжет (Маргарита ГАЙДУК, директор специализированной школы №135, г.Киев): «Два часа в неделю – русский язык, два часа в неделю – русская литература. Это очень мало. Очень мало. В прежние времена – 6 часов в неделю был русский язык. И, конечно, дети в связи с этим хуже пишут, хуже говорят».

Попасть в школу, которой руководит Маргарита Евгеньевна, не просто. Конкурс три человека на место. Ведь помимо двух часов русского языка в неделю, здесь есть русский любительский театр.

– Граждане, зрители, а чтой-то вы тут делаете?

Меж тем, несмотря на колоссальную потребность в русских школах, на Украине не считают целесообразным увеличивать квоты на подобные учебные заведения. Похожая ситуация практически в любой из стран бывшего Союза. Русский там перестал быть языком межнационального общения. Да и в далеких уголках нашего Отечества дела с языком обстоят не лучше: кое-где, к примеру, даже названия улиц и населенных пунктов пришлось продублировать на местном языке, по-русски там говорят и читают далеко не все. Оно и понятно, в большинстве школ преподавание ведется только на местном наречии, ведь закон это не запрещает. За голову схватились лишь в прошлом году, теперь в Думе готовят новую редакцию закона об образовании.

Сюжет (Александр ДЕГТЯРЁВ, председатель комитета ГД РФ по образованию): «Если, например, в законе 1992 года было прописано это недостаточно четко и внятно, то есть в таком плане, что это может преподаваться на русском языке, может преподаваться на родном языке той или иной нации, то в законе 2012 года эта позиция прописана однозначно».

Звучит неплохо, вот только эксперты сходятся во мнении, что помимо тезиса, закон не содержит реальных механизмов, при помощи которых на национальных территориях снова закрепится русский язык. Получается, кердык великому и могучему?

Так что ругайте, граждане, русский язык, ругайте пока не поздно, ведь это только о мертвых – либо хорошо, либо никак.

К. ЗАТУЛИН: У нас в студии профессор Виктор Живов из Института русского языка Академии наук. На связи с нами известный русский писатель Владимир Личутин.

Виктор Маркович, так обосновано ли наше беспокойство за русский язык? Что с ним происходит?

В. ЖИВОВ: С русским языком не происходит ничего. Он как был великий и могучий, так и остался великий и могучий.

К. ЗАТУЛИН: Насколько он русский при этом?

В. ЖИВОВ: Он русский. Он на сто процентов русский. Но бывало хуже.

К. ЗАТУЛИН: Когда?

В. ЖИВОВ: Скажем, если иметь в виду официальную прессу, после революции 17-го года. Было хуже. Большевики, если угодно, больше портили русский язык, чем портят сейчас.

К. ЗАТУЛИН: Владимир Владимирович, а Ваше мнение?

В. ЛИЧУТИН: На самом деле, что такое русский язык? Язык – это народ, а слово – душа. И когда мы говорим о сохранении русского языка, это надо в первую очередь говорить о сохранении русского народа. Потому что русский народ в забвении, он вымирает. Если крестьяне в забвении, то тогда нам вообще не надо будет и заботиться о языке и думать о нем. Понимаете? Он будет как песня старинная находится в клане схоронок, так же будет превращен русский язык.

К. ЗАТУЛИН: Русский язык превратится в латынь, то есть язык, у которого нет народа. Это понятно. Но вот новый закон о государственном статусе русского языка, о котором уже не первый год говорят в Государственной Думе, он необходим или нет?

В. ЖИВОВ: Такой закон должен регулировать статус русского языка как государственного языка, употребление, в каких случаях необходимо использовать русский язык.

К. ЗАТУЛИН: Должен ли, например, закон влезать в вопросы развития языка? Очистка этого языка от жаргона или от чрезмерного употребления иностранных слов – такая задача существует или нет?

В. ЖИВОВ: Я не знаю. Она невыполнима, потому что регулировать язык вообще крайне сложно.

К. ЗАТУЛИН: Ну вот, «хорошилище грядет по гульбищу в мокроступах». Это ведь всегда было, всегда были попытки как-то ограничить употребление чужих слов в нашем языке.

В. ЖИВОВ: Было. В каких-то, мы знаем, что где-то такие попытки увенчались успехом. Например, в Чехии в XIX веке, когда был очень небольшой круг образованной публики, читающей публики. Сейчас это совершенно пустое занятие. Пустое. Нужно бороться за культуру русской речи, нужно заботиться о русском языке. Это делается с помощью, прежде всего, преподавания. Вот это коренное место, над которым надо работать.

К. ЗАТУЛИН: Владимир Владимирович, а Ваша точка зрения на этот счет?

В. ЛИЧУТИН: Да, считаю, что обучение в школе в корне неправильное русскому языку. Не только в школе, но и в самом государстве. Потому что, когда разделили русский язык на простонародный и литературный, то подпустили как бы клеща подпазушного и сразу разделили народ на два слоя – образованный, культурный и быдло, простонародье, темный народ. На самом деле, надо изучать, конечно, язык в его полноте, ибо литературный язык, о котором так пекутся ученые, это лишь крохотная часть русского языка.

Я позволю себе прочитать всего лишь несколько слов: «Каким виделся снег русскому крестьянину? Пагера, пороша, кура, заметь, заметель, пурга, курево, курёво, буран, снегопад, снеговей, завируха, поносуха, метель, веелица, метелица, погода идет, лепехи, вьюга, мокрица, снеговерть, поземка, пóнос, слякоть, сырой снег, перенова, свежий снег, завитуха, липуха, суметь, буево, перемет, перенос, завой, струи, заструги, забои, сугробы, наст, снежура, черна, кухта, мухи, кидь, падь, крупа, пух, сечка».

Вы посмотрите, только у нас в Поморье какое богатство только для снега! И столько же образов, метафор для земли, для камня, для ветра. То есть насколько цветист и богат был и есть русский язык!

К. ЗАТУЛИН: Согласен ли Виктор Маркович с этим обстоятельством? Что значит во всей полноте и возможно ли это в образовании? А, самое главное, я хотел бы, возвращаясь к материалу, который мы вместе просмотрели, вот эта мода, мода на иностранные слова, на выражения, которые кажутся более современными, чем то, что мы привыкли слышать в русском языке, это просто детская болезнь такая, которая пройдет сама собой?

В. ЖИВОВ: Значит, два вопроса. Первое: можно ли преподавать русский язык во всей полноте, что бы это не значило? Нам бы справится с преподаванием литературного языка. И с этим возникают проблемы, у учителей недостаточно времени. Конечно, было бы как-то желательно в форме, я не знаю, дополнительных, кружковых занятий знакомить детей с богатством языка, с диалектами и т.д. Ну, по мере возможности.

Что касается сленга. То, что я услышал в сюжете, ну, молодежный жаргон существует практически всегда. Это нормальная вещь. Люди вырастают, остепеняются и перестают говорить на этом языке. А следующее младшее поколение начинает говорить, что-то в нем видоизменяя. Это совершенно нормальное социолингвистическое явление.

К. ЗАТУЛИН: Разрешите мои споры: «в Украине» или «на Украине»?

В. ЖИВОВ: Я говорю: «На Украине». Так всю жизнь по-русски говорили. Что касается украинцев, то они нервничают, Вы знаете по какому поводу, что нормальные страны – «в Польше», «в Германии», а «на Украине» делает Украину странной, неполноценной страной.

К. ЗАТУЛИН: Вы тоже так считаете?

В. ЖИВОВ: Нет, конечно.

К. ЗАТУЛИН: Вы меня успокоили, Виктор Маркович. Спасибо вам за участие в нашей программе. Спасибо большое, Владимир Владимирович.

Мы не ставим в нашем разговоре точку. В полном согласии с правилами русского языка, мы ставим многоточие. На самом деле, знак продолжения, а не препинания.

Встретимся через неделю в программе «Русский вопрос» на канале «ТВ-Центр».